* * *
Двойное нападение на Джастина и Почти Безголового Ника обратило страхи в настоящую панику. Особенно взволновала школу расправа с давно умершим обитателем замка. Даже магглорожденным не поленились объяснить, что обездвижить призрака мог только некромант, но никак не обычный черный маг. И уж точно не чудовище. А если в школе появился некромант — кто знает, какие кровавые ритуалы он готовит где-то в Тайной комнате под охраной древнего чудовища. Как оказалось, не одна Гермиона прочла эту легенду в "Истории Хогвартса", и теперь вся школа была уверена в ее правдивости. Разговоры и слухи о Наследнике Слизерина преследовали Гарри по пятам. Но нет худа без добра: известие о двойном нападении заставило школьников напрочь позабыть о первом и единственном собрании дуэльного клуба и глупой выходке Гарри. Не думал же Малфой, что противник молча проглотит оскорбления белобрысого слизеринца и забудет о проигранном пари, даже не попытавшись переиграть ситуацию? Гарри уже понял, что поступил опрометчиво, подкинув сопернику еще парочку причин для зависти и ненависти, но что сделано — то сделано.
Все билеты на экспресс Хогвартс — Лондон, уходящий накануне Рождества, были мгновенно раскуплены: из школы ожидалось массовое бегство. Еще бы, самые могущественные древние ритуалы проводились как раз во время Йоля.
— Вижу, мы тут будем одни, — оценил ситуацию Рон. — Наша троица и слизеринцы — Малфой и Крэбб с Гойлом — вот и все, кто останется. Веселые будут каникулы.
Веселые. Действительно веселые. Выходит, Драко хочет отомстить немедленно, на этих же каникулах, пока в замке никого нет. Иначе зачем ему оставаться в пустом замке в компании одних только Крэбба и Гойла? Гарри медленно растянул губы в улыбке.
Интересно, что же это будет?..
* * *
Бродить по опустевшим школьным коридорам без мантии-невидимки было непривычно. Дневной Хогвартс, полный шума, суеты, и величественный, безмолвный ночной были для Гарри двумя разными мирами. И у каждого была своя история и свои законы. Теперь эти миры совместились в один, и мальчик все никак не мог понять, как вести себя в этом новом Хогвартсе.
Можно было выбирать любое место в гостиной, придвигать кресла к камину и подолгу смотреть в огонь. Или беспрепятственно бродить по школе в поисках давно забытых помещений и тайных проходов. Огорчало только одно: куда бы он ни шел, Рон всюду сопровождал его, топал за спиной, не заботясь о сохранении тишины в этом царстве безмолвия, и громко рассуждал о чем-то. Гарри отворачивался, скрывая досаду, временами поддакивал, скользя взглядом по каменным стенам. Найди они что-то по-настоящему загадочное и интересное, и рыжему не избежать стирания памяти, но заваленный камнями проход за зеркалом того не стоил. А больше ничего не обнаружилось.
Заледеневшее озеро, припорошенное снегом, прореживали полыньи-колодцы с темной водой. Крупицы и крошки льда бились об обломанные края. Клык бегал по двору, раскапывал что-то в мерзлой земле и вдруг поджимал хвост, уловив донесшиеся из леса запахи, суетливо переступал лапами и несся к хижине Хагрида. Сам лесничий голодных тварей из Запретного леса ничуть не боялся: уходил в чащу по утрам с полным мяса мешком, а к обеду с пустыми руками возвращался обратно. Кого-то подкармливал, но кого? Гарри не раз видел, как великан стряхивает снежинки с кротовой шубы, прежде чем вернуться домой, и через несколько минут из трубы хижины уже валит дым.
Зелье, теперь уже не оборотное, а неизвестно какое, было готово к Рождеству. Гарри долго сомневался, стоит ли его принимать, но Крис клялся, что все будет в порядке. И ни разу не намекнул, что стоило бы пронести стакан мимо рта. Уизли и Грейнджер наставника мало волновали, что было давно известно, но с Гарри-то они в одной лодке. Сам себя Крис травить не станет.
Рождественских подарков ему досталось меньше, чем в прошлом году, зато ни один не был зачарован и не содержал зелий подчинения. Хагрид прислал огромную банку чего-то неопознанного, но сладкого. Рон презентовал книгу "Пушечные ядра", содержащую немало интересного о его любимой команде "Пушки Педдл". И сразу же попросил ее на некоторое время. Гарри, с самого начала не собиравшийся открывать книгу о квиддиче, согласился и протянул подарок обратно. Гермиона подарила набор перьев для письма. Гарри ответил тем же, и взаимный обмен канцелярскими принадлежностями состоялся. В последнем пакете обнаружился новый джемпер ручной вязки от миссис Уизли.
Но лучшим подарком стало то, что Крис наконец завершил расшифровку "Тропы теней". Теперь Гарри не ложился спать без того, чтобы не сделать несколько упражнений за задернутым пологом, и не потренироваться в ментальной магии и искусстве наведения иллюзий. И то, и другое постепенно получалось все лучше и лучше. Хоть защита разума от постороннего влияния все еще оставляла желать лучшего, внезапные приступы и "провалы в иную реальность" почти прекратились. Он уже мог около минуты удерживать вполне реальный зрительный морок, что с успехом применял на Роне, подкладывая тому под руку воображаемые мелочи вроде конфет, перьев и скомканных пергаментов. Шутить так с Гермионой было небезопасно, вдруг еще обратит внимание, что происходящее как-то связано с его, Гарри, присутствием. И вспомнит об этом в самый неподходящий момент.
После ужина трое гриффиндорцев собрались в туалете Плаксы Миртл. Гермиона добавила в котел еще горсть златоглазок и объявила, что зелье готово. Заглядывая в гладкую черную поверхность словно в зеркало, Гарри недоумевал, что же это за зелье. Название немного жутковатое — эссенция утраченных иллюзий. Как оно действует? Вызывает галлюцинации? Тогда еще полбеды, лишь бы не опять в больничном крыле не проснуться. Наверное, никто из всего потока не оказывался там так часто и по стольким разнообразным причинам как Гарри Поттер.
— Держи, Гарри, — девочка протянула ему черный волос. — Подстрахуешь нас на всякий случай.
Как он ни сопротивлялся, но Рон с Гермионой единодушно решили, что профессора Снейпа достовернее всего сможет изобразить Гарри. А им лучше побыть Крэббом и Гойлом. Если Малфой не захочет делиться секретами с лучшими друзьями или заподозрит что-то неладное, профессору придется прийти на помощь. Волосы добывала сама Гермиона, прошмыгнув в учительскую вслед за МакГонагалл с помощью мантии-невидимки. И с помощью той же мантии подошла к слизеринскому столу, чтобы снять с мантий второкурсников несколько волосков.
"Как будет взаимодействовать частица Снейпа и зелье?"
"Никак. Бросай, только, пожалуйста, не проглоти его потом, иначе мы из этого туалета до начала семестра не выйдем".
"Так все-таки взаимодействуют?" — Гарри помедлил, занеся руку над стаканом.
"Нет, тебя попросту стошнит".
Гарри взял стакан с зельем, на дно которого медленно опускался длинный черный волос, но к лицу поднести не успел. Рон, уже отхлебнувший изрядный глоток, вдруг рухнул на пол, приложившись головой об умывальник. Мгновением позже сверху на него повалилась Гермиона, не издавшая ни единого звука. Каштановые пряди рассыпались по светлому кафелю. Не успел мальчик осознать, что происходит, как стакан в его руке лопнул. Один крупный осколок впился в ладонь, зелье стекало с пальцев и капало на ботинки. Волшебная палочка быстро спряталась в левый рукав.
"Ты обещал! Обещал, что ничего не случится!" — не дели они одно тело на двоих, Гарри не преминул бы вцепиться Крису в горло.
"Руку промой. Не думал, что ты так крепко сожмешь стакан", — последовал спокойный ответ.
Но Гарри кинулся к однокурсникам.
— Рон! Гермиона! Очнитесь!
Пульс есть, дыхание тоже. Словно спят. Только по мантии Грейнджер медленно расползается влажное пятно от недопитой эссенции. И пахнет от их кожи чем-то едва ощутимым, горьким, как летняя полынь. В котле зелье ничем не пахло, это он помнил.
"Они придут в себя уже через пару часов и будут в полном порядке, — в голосе друга опять появились какие-то неуловимо-вкрадчивые интонации. — Промой рану".
Послушно направляясь к раковине, Гарри смутно ощущал некое беспокойство. Что-то было не так, но что? Слова друга обволакивали разум, путали мысли и лишали воли. Наваждение. Откуда это странное тепло в сознании, желание верить и следовать звукам чужого голоса? Гипноз, туманящий рассудок. Освободиться, сбросить пелену ласкового шепота, не подчиняться — но левая рука без его воли поворачивает кран. Ах да, это не он, это Крис... Крис? Крис — вот что происходит!
Вода не полилась. Зеленые глаза безучастно отметили на медном кране гравировку в виде маленькой змейки. Надо пойти к другой раковине, здесь кран сломался. Надо сбросить наваждение. Надо... надо все-таки вымыть руки, Крис прав. Он всегда прав.
Нет. Пальцы сжимаются в кулак, и осколок глубже входит в ладонь. Гарри непроизвольно охает и прижимает руку к груди. Теперь мантию пятнают крупные красные капли. Но боль помогает очнуться, вырваться из плена вкрадчивых, теплых слов.
Гарри, задыхаясь, отшатнулся от раковины. Пусть сейчас он не способен сопротивляться, но зато узнал, что дар убеждения и обаяние Криса не совсем то, чем он считал их раньше. Магия, незаметно подчиняющая себе других. Не узы империуса, которые можно ощутить сразу же, которые невозможно наложить так, чтобы жертва ни о чем не подозревала, а значит, возможно сбросить усилием воли. Нет, это нечто гораздо более тонкое, незаметное, а потому опасное. Как сопротивляться чужому влиянию, когда не знаешь, что твои решения твоими вовсе не являются, а поступки продиктованы кем-то невидимым? Как снять заклинание, если не подозреваешь, что заколдован?
Внешне абсолютно спокойный, мальчик шагнул к другой раковине и подставил кровоточащую ладонь под холодную воду. Позволил другу — а другу ли? — вытащить осколок и залечить порез. Не придется ли теперь сражаться с самим собой, скрупулезно анализировать каждую пришедшую в голову мысль? Сети сплетались не только вокруг, но и внутри его разума. Где во всей этой неразберихе, столкновении интересов Дамблдора и интересов Криса настоящий Гарри? Каков он и каковы его желания?
"Надо отнести их в больничное крыло, — будто ничего и не произошло. Понимал ли наставник, что его уроки всегда можно будет обратить против него самого? Конечно, понимал. Но вряд ли думал, что это случится так скоро. И Гарри пользовался тем оружием, что Крис сам вложил ему в руки. — Они здесь замерзнут. А мадам Помфри я скажу... скажу, что поделился чьим-то неподписанным подарком на Рождество".
"Дельная мысль. Молодец, — чарующие нотки исчезли, словно их и не бывало. — Носилки сам наколдуешь?"
Медиковедьма сказку проглотила на удивление легко, но присутствовать на осмотре не позволила. Удостоверилась, что второкурсник не принял ни капли неизвестного зелья, и позвала Снейпа. О чем они шептались за ширмой, слышно не было, но через несколько минут зельевар вплотную подошел к Гарри и навис над ним, сложив руки на груди.
— Где вы взяли это зелье, мистер Поттер?
— Сэр, я... если бы я знал, то...
— Ближе к делу, — отрезал профессор.
— Мне его прислали. Не знаю кто, карточки с именем не было. И мы подумали...
— Подумали, что можно выпить неизвестное зелье?! Я предполагал, что общение с Уизли не лучшим образом скажется на тех крупицах мозга, что вы унаследовали от отца, но никогда не думал, что это случится так скоро.
— Ну, мама Рона всегда присылает нам что-нибудь съедобное на Рождество. И мы решили, что это тоже от нее. Сэр, — Гарри поднял на мага большие изумрудные глаза. Можно было бы выдавить пару слезинок, но он решил не переигрывать и не изображать беспомощную слезливую барышню из любовных романов, — мои друзья, с ними все будет хорошо? Что это за зелье?
Снейп поджал губы и с видимым разочарованием ответил:
— Ничего страшного, к вечеру оправятся. А вы, мистер Поттер, возвращайтесь в гостиную и учитесь думать, что делаете. Если, конечно, не желаете, чтобы я лично проверял содержимое ваших тарелок и контролировал каждый ваш шаг, — отвечать на последний вопрос он, похоже, не собирался.
Что ж, хоть в чем-то Крис не солгал. Уизли и Грейнджер вновь начнут ему надоедать уже с сегодняшнего вечера или, что более вероятно, с завтрашнего утра, так как Мадам Помфри наверняка оставит их на ночь. Поняв, что опасность миновала, мальчик не знал, разочарован ли он или обрадован. Можно было бы и все каникулы провести без постоянного эскорта. Зато чувство вины за происходящее почти исчезло.
По дороге в гостиную он попросил Криса рассказать об эссенции утраченных иллюзий. Словно ничего не случилось, он ничего не заметил, не понял, и все так же безоговорочно доверяет единственному другу. Впервые было больно притворяться.
"Три века назад его давали каждому, достигшему совершеннолетия. Оно дает возможность увидеть свои мечты в новом свете и сделать правильный выбор. К примеру, перед жаждущим воинской славы за несколько часов пронесется вся его будущая жизнь, но не красочные парады, а жестокие битвы, смерть любимых и предательство друзей. Все ужасы войны. А перед мечтающей о замужестве девушкой мелькнет будущее, полное тоски и безысходности. Кричащие, непослушные дети, ленивый муж, от которого постоянно пахнет спиртным, и назойливая свекровь".
"То есть это как пророчество? И я мог бы увидеть кем стану?"
"Нет. Ничего общего с предсказаниями. Зелье откроет лишь то, что в глубине души ты и сам прекрасно знаешь, но боишься признаться. Хочешь власти — научись лгать, притворяться и без колебаний отправлять мешающих тебе на смерть, кем бы они ни оказались. Хочешь любви — научись жить с закрытыми глазами. Раньше считалось, что каждому не мешало бы увидеть все самые неприглядные стороны собственных желаний, но затем министерство решило, что негоже отнимать у людей надежду на счастье. И эссенция вошла в список запрещенных черномагических зелий".
Вопрос вырвался помимо его воли:
"Тогда почему ты не позволил мне?.."
"Малыш, нас ведь двое, — перебил его Крис. — Кто знает, что могло произойти? Я-то немало повидал и твои разбитые детские мечты смог бы пережить, а вот тебе мои утраченные иллюзии видеть ни к чему. Пришлось разбить тот злополучный стакан, пока ты не познал все прелести моих грез", — с неожиданной горечью заключил он.
"Хорошо", — вопреки всей прошлой и будущей лжи и скрытности старшего друга Гарри чувствовал щемящую жалость.
Что он знает о Крисе? Можно ли его обвинять в том, что он никому не доверяет? Что ждет предательства даже со стороны Гарри, своего ученика, а потому не говорит ничего о себе? А то, что делает сейчас Гарри, — не предательство ли? Как может наставник верить ему, когда он сам в него не верит? В конце концов, необъяснимую подчиняющую магию он использовал не так уж часто, только в экстренных случаях. И на этот раз применил свой странный дар только ради благополучия ученика. Осколок ведь все равно пришлось бы вытащить. Так что в сущности Крис ничего плохого ему не сделал. Наоборот, пытался защитить от самого себя.
"Знаешь, я..."
— Вот ты где! А я как раз тебя искал, — раздался знакомый голос.
