— До Оклахома-сити подкинете? — спросил любитель автостопа.
— Нет проблем, — кивнул Рон. — Садись.
Пыльная машина с арканзасскими номерами — то, что надо. Местные друг друга в лицо знают, если к ним пристанут с расспросами о чужаке, путешествовавшем автостопом — заложат. А арканзасские гости и сами тут проездом. Мало ли, что за дело их сюда занесло, и занесёт ли во второй раз, тоже неизвестно. А может вообще просто туристы и путешествуют по курортам, которые располагаются на озерах Юфола и Тексона на границе с Оклахомой. Более удобный вариант и представить сложно. Ли благополучно разместился на заднем сидении, почему-то совершенно не обратив внимания на второго пассажира, который молча подвинулся, уступая ему место. И лишь когда машина набрала порядочную скорость, Ли будто проснулся.
Почему он сел именно в эту машину? Почему на него вдруг накатила волна сопливой мальчишеской радости, совсем ему не свойственной?..
— Эй, парни, — осторожно начал он, чувствуя внутри холодок страха. — Можете высадить меня у ближайшей автобусной остановки?
— Передумали ехать в Оклахома-Сити? — с плохо скрытой насмешкой осведомился водитель.
— Я кое-что забыл.
— Надеюсь, не компьютер? — спросил второй. Тот самый, на которого Ли поначалу вообще не обратил внимания. — Не пугайтесь. Вам чертовски повезло, Ли О'Харвей, что первыми сюда прибыли именно мы, а не ваши старые знакомые.
Если бы нервы Ли были в порядке, он бы воспринял сию новость если не совсем спокойно, то без излишних эмоций. Но сейчас, напуганный и издёрганный, он сделал глупость: открыл на ходу дверцу. Точнее, попытался. И тут же ощутил, как его мягко, но неодолимо рванули назад. И сразу же — Ли и моргнуть не успел — сосед по сидению ловко сковал захватом его руки и прижал ноги так, что Ли понял — дергаться и пытаться вырваться бесполезно.
— Успокойтесь, О'Харвей, — сказал водила, продемонстрировав через плечо развёрнутое удостоверение сотрудника ФБР. — Хотели бы мы вас прикончить, вы бы даже и понять ничего не успели. Верите?
Ли буркнул что-то неразборчивое и прекратил бессмысленное сопротивление. ФБР — не самое худшее, что с ним могло случиться, теперь он это отчётливо понимал. И державший его парень сразу же отпустил захват.
— Не советую выпрыгивать из машины на скорости сто миль в час, — с иронией проговорил он, поправляя задравшийся рукав лёгкой куртки. — Уверяю, это весьма больно. Всё, успокоились?
— Как будто, — буркнул Ли. — Как вы меня нашли?
— Пошли по следам ваших старых знакомых, — последовал ответ. — Надеюсь, вы понимаете, что в этой стране они вас в покое не оставят? Равно как и во многих других странах.
— Догадался. Что вы предлагаете? Спрятать меня в секретном бункере АНБ? Или сдать военным, в Лос-Аламос?
— Покинуть страну.
— Вы серьёзно?
— Абсолютно, — подтвердил второй, который был за рулём. Этот казался бесстрастным, как робот. — Вы ведь начали догадываться, во что впутались, иначе не бегали бы из штата в штат, тщательно заметая следы. Кстати, делали вы это для непрофессионала просто мастерски. И чутье у вас просто фантастическое — вы всегда успевали уезжать вовремя!
— Да уж, чутье... Да если бы я раньше догадался, во что влез, то не стал бы высовываться со своими открытиями куда не следует, — огрызнулся Ли. — Да и не слышал я что-то, чтобы программа защиты свидетелей предлагала варианты за пределами США, ну или, максимум, Канады.
— Это вопрос в некотором смысле политический. На территории США, О'Харвей, есть столь могущественные противники вашего существования, включая и некоторых чиновников в нашем ведомстве, что прикрывать вашу задницу каждый раз, когда вам вздумается подставить её под неприятности, представляется весьма нерациональным и ненадежным, — сосед по заднему сидению заговорил жёстче. — А в одиночку ваши шансы на выживание просто равны нулю. Вы в курсе, что ушли буквально в последний момент? Когда мы проезжали мимо дома, где вы остановились, там уже были две патрульные машины, и ещё одна у магазина, где вы подрабатывали. В следующий раз они попросту заблокируют ваше чутьё, и дело будет сделано в считанные минуты.
— Что заблокируют? — не понял Ли. Интересненько, каким же это, простите, способом можно заблокировать чутьё. — И как это вообще можно сделать?
— Примерно так, как это сделал я, когда вы садились в машину, — сосед снова взглянул на него с иронией. — Правда, к вашей чести должен сказать, что вы достаточно устойчивы к внушению. Потому наведенный мной "морок" продержался так недолго. А нервы у вас в самом деле ни к чёрту. Ничего, подлечим. Вам ещё работать придётся.
— На вас, что ли?
— На нас.
— А если я против?
— У вас в данном случае выбор небольшой. Или вы работаете на нас, или они вас убирают.
— Пугаете, — осклабился Ли.
— Констатирую малоприятный для вас факт. У этих ребят, что наступают вам на пятки, чёткий приказ — ни в коем случае не оставлять вас в живых... Кстати, меня зовут Пол, — представился сосед. — Коллега за рулём — агент Рональд Кирби.
— Очень приятно, — процедил О'Харвей.
— Если вы не возражаете, господа, я бы сменил курс, — сказал тот, кого представили агентом Кирби.
— Едем в Сент-Луис, — согласно кивнул Пол.
Ли готов был руку себе отрубить, если эти двое не общались как-то ещё, помимо слов. "Телепаты хреновы... Я думал, это досужие сплетни из бульварных газетёнок, а в ФБР и правда таких держат... Ну, ты и влип, приятель!" И всё же он чувствовал огромное облегчение, словно гору с плеч сбросил. Эти двое не проявляли никакой враждебности, хотя, при желании могли стать очень опасными противниками. Такие вещи Ли чуял всеми частями тела, а не только пресловутой "задницей".
— Всё будет хорошо, — ни с того, ни с сего вдруг сказал Пол.
И Ли О'Харвей вдруг ему поверил. Сразу и безоговорочно.
53. Москва. Исследовательский центр Братства.
Третья или четвёртая порция кофе, а также припасенный в холодильнике кувшин со сделанным по весьма специфическому старинному рецепту настоем сделали своё дело: не прошло и часа, как аналитическая записка была окончена. Степан выключил музыку, прибавил свет и ещё разок перечёл написанное. Вроде бы ничего существенного не упустил, внёс в текст все свои соображения. Он должен был высветить парочку проблем — он это сделал. Надо было наметить пути их решения — наметил. Остальное, как водится, приложится по ходу событий. В этот миг компьютер просвистел мелодию имперского марша из "Звездных войн" и в возникшем на экране новом "окне" показалось лицо стоявшего под дверью его кабинета Северцева.
— Так я и думал, что ты еще здесь, — произнес он. — Полуночник. На часы хоть иногда смотришь? Открой уж, сделай милость.
Воронов щелкнул парой клавиш, разблокировав дверь, после чего встал и потянулся. Тихо хрустнули затёкшие суставы.
— Работа, — с тонкой улыбкой ответил он. — Хотел показать вам это завтра утром, но раз уж зашли, оцените мои страдания, — и он послал файл на печать.
— Как продвигается создание игр? — Ярослав присел в свободное кресло, и, получив распечатку, бегло её пролистал.
— На днях представим прототип фэнтезийной игры для подростков, — Воронов потыкал пальцами в сенсоры кофеварки. — Кофе?
— Спасибо, не откажусь.
— Чёрный?
— Со сливками, если можно.
Получив чашку, Северцев прочёл записку Степана уже внимательнее. А Степан, снова усевшись в свое анатомическое кресло, молча ждал реакции.
— Хорошо, — Ярослав, закончив чтение и управившись с кофе, отложил распечатку в сторону. — Завтра покажу это Владыке Амвросию. Мысли дельные, надо только дать им чёткий строй, а то здесь у тебя всё-таки еще много эмоций... Нет, Степан, я тебя понимаю и не осуждаю. Но наш противник чужд всему человеческому, в том числе и эмоциональности. Хотя и неплохо разбирается в струнках наших душ. Записку переделывать не стоит, пусть Владыка сначала сам с ней ознакомится. Впрочем, я к тебе не за этим зашёл, а чтобы вместе поразмыслить над важным вопросом... Скоро мы сможем выдать на рынок несколько полноценных игр собственного производства. Как ты мыслишь себе стратегию их распространения?
— Тут в самом деле нужно быть стратегом, — задумался Степан, вертя в руках чашку, на дне которой уже скопилась пресловутая кофейная гуща — он не признавал растворимого, готовя напиток только из зерен. — Но мысли кое-какие действительно имеются.
Он выдал на экран интерактивную карту мира, на которой уже давненько вёл учёт распространению РЕОЛовских игр.
— Смотрите, — сказал он, ткнув пальцем в какую-то функциональную клавишу. Страны тут же раскрасились в разные цвета, от синего до багрового. Здесь я отметил процент распространяемых игр от РЕОЛа на душу населения в возрасте от десяти до двадцати трёх лет. Как видите, лидируют восточно— и южнославянские страны, а также страны ислама, Индия, Китай, Латинская Америка, Юго-Восточная Азия, часть стран Африки. США же, Евросоюз, Япония и Австралия охвачены гораздо слабее. Думаю, происходит это оттого, что население этих стран уже в достаточной мере подчинено иным воздействиям Предтеч, чтобы добивать их ещё и играми. И поэтому то, что продаётся там, призвано лишь окончательно подавить последние ростки осознанного и неосознанного сопротивления их власти. Здесь же — я говорю сейчас о России, Украине, Белоруссии и Югославии — во все века сопротивление воздействию Древних было самым мощным. Югославию за это, как вы помните, разорвали на куски, уничтожая сербский народ физически. Древние и их прихлебатели тогда воспользовались временной слабостью России. То же едва не постигло Украину. Сейчас, когда решать подобные задачи военным путём, мягко говоря, неуместно, они решили подобраться с другой стороны — модифицируя наших детей и подростков. И поэтому мы должны дать ассиметричный ответ, которого от нас, скорее всего, не ждут и произвести фланговый манёвр — начать распространение наших игр не с отечественного рынка, а с Европы, США, Индии и Китая. Здесь предполагается убить одним выстрелом двух зайцев: во-первых, отхватить у РЕОЛа солидный кусок рынка, и во-вторых... Если нам удастся быстро и качественно переломить юридическое сопротивление в этих регионах — а вы знаете, что оно будет, сами предупреждали — то тогда будут сняты все препятствия перед завоеванием азиатского и прочих игровых рынков! Ну а кроме того, в своем же отечестве пророков, как известно, нет, а вот если какая-то игра стала популярна на Западе, то наши, отечественные геймеры тут же ею заинтересуются.
Степан чувствовал, что немного переборщил с кофе — опять эмоции. Но думал он над стратегией продаж новых игр уже давно. Потому и самым тщательным образом отслеживал рынки сбыта РЕОЛа... Ещё один щелчок по клавиатуре — и карта погасла.
— Советую добавить в список ещё и Бразилию, — сказал Северцев, поставив свою чашечку на блюдце. — Тоже не маленькая и не бедная страна, да к тому же еще и законодательница игровых мод в своём регионе. А в остальном план хороший. Тут нужно будет нанять и подготовить целую армию юристов и создать гигантскую сеть распространителей. И придется денег на это не жалеть: нельзя экономить на нашем будущем... А по поводу бинарной и тринитарной логики ты лихо закрутил, — с улыбкой добавил Северцев. — Мы про это в общих-то чертах, так сказать фундаментально-теоретически, докладывали Совету уже не раз, а ты взял и сделал из этого конкретную задачу. Думаю, членам Высшего Совета идея придется весьма по вкусу.
— Я выпил слишком много кофе, — устало усмехнулся Степан.
— Все равно, завтра жду в полдевятого. Пойдём к Владыке Амвросию. Выскажешь свои соображения. Думаю, он не только не будет против, но и подкинет ещё пару дельных мыслей. Согласен?
— Конечно, согласен, — Воронов выставил чашки на столик у двери — оттуда каждое утро забирали грязную посуду на мойку в огромной посудомоечной машине. Не он один здесь слыл полуночником.
В здании, несмотря на поздний час, действительно слышались звуки, издаваемые работающей техникой, негромкие голоса, даже музыка. "Ну и коллективчик, одни "совы", — с иронией подумал Степан. — Надо, по примеру Винни Пуха, сменить вывеску — вместо ГИАП написать "Совешник". Будет ближе к истине". А кофе — коварная вещь — тем временем начало действовать совершенно обратно своему прямому назначению: его начало неудержимо клонить ко сну.
— Утро вечера мудренее, — Ярослав это, оказывается, заметил. — Давай-ка я тебя до дома подкину, тебе сейчас за рулём делать нечего.
Глава 11. Терминальная фаза
54. Украина. Трасса Днепропетровск — Харьков.
— Киев в другую сторону.
— Знаю. Планы немножко изменились. Едем в Харьков.
Вера обречённо смотрела в окно машины. На трассе их догнала дождевая туча, превратив асфальт в блестящую чёрную змею, а стёкла подёрнув косыми росчерками капель. Где-то над дальним полем мелькнула вспышка молнии. Глухой раскат грома заглушил мерный рокот двигателя... Там, где ещё недавно было место для скучной, но размеренной жизни, привычных лиц и обыденных вещей, Вера ощущала пустоту. Но эта пустота имела свойство болеть ноющей зубной болью... Впереди — неизвестность, разматывавшая мокрую ленту трассы. А дальше?
Что дальше?
— Не нужно бояться будущего, — Антон будто прочёл её мысли. — Ты не знаешь, что тебя ждёт.
— То-то и оно... — вздохнула Вера, радуясь, что может хоть немного отвлечься.
— Конечно, легче жить, когда всё расписано, — Антон обогнал маршрутку, слишком рискованно тормозившую у съезда на Гвардейское. — Строить свою жизнь заново очень сложно. И очень тяжело. Но при этом чертовски интересно.
— Ты, прав. Это интересно, но накладно, — пессимизм Веры сдаваться не желал. — Иногда даже слишком.
— Ты о себе?
— Не о тебе же...
Громовой раскат прозвучал где-то совсем близко. Радио, развлекавшее их в пути, прошелестело помехами и снова запело какую-то песенку... Антон посмотрел в зеркало. Девушка упорно делала вид, будто её больше всего на свете занимают тучи, соединённые с землёй колышущимся полотном дождя дождя. Он чувствовал её боль, и знал, чем она вызвана. Даже обычную головную боль нельзя терпеть, что уже говорить о душевной.
— Всё думаешь о Степаныче, — полувопросительно проговорил Антон. И, не дождавшись ответа, продолжал: — С ним всё будет в порядке, не беспокойся. Наши люди его без присмотра не оставят.
— Я думаю, — с ноткой злости сказала Вера, — кем надо быть, чтобы завалить сэнсэя. Ты-то его наверное тоже в деле видел. Что скажешь?
— Ничего хорошего. Встречи с охотниками лучше и врагу не желать.
— Что за охотники такие, на кого охотятся?
— Долго рассказывать.
— Сам обещал — мол, по дороге всё расскажу. Нам до Харькова ещё часа три-четыре пилить, так что колись.
— Ну, как знаешь, — трасса вообще не располагала к легкомысленному разговору, а мокрая трасса — тем более. — Расскажу самое существенное. Охотники — это особым образом тренированные и зомбированные люди. Они приходили за тобой. Их задача — отлов или ликвидация тех, кто в потенциале опасен для их хозяев.
