Макс, поприветствовав их, понимающе уточнил:
— Рабы?
Один кивнул:
— Особые рабы. Элита.
— Не понял?
— Таких как мы черные не калечат.
— Я думал, они со всеми так делают.
— Нет. Только с малоценными.
Спокойствие и уверенный вид этого парня подсказывали, что вряд ли врет — похоже, с ним обращались неплохо.
— И в чем же ваша ценность?
— Мы построили "Челленджер".
Заметив недоумение Макса, пояснил:
— Так называется корабль. Это написано на борту — ты не увидел.
— Да. Наверное с другой стороны. И для чего этот корабль? Расскажи.
Указав в сторону той самой черной штуковины, что издалека казалась странной надстройкой, раб пояснил:
— Это водолазный колокол. За ним главная лебедка — она опускает колокол в море. По бокам дополнительные лебедки — они для поднятия грузов со дна и для доставки к колоколу бочонков с воздухом, если он работает на большой глубине. Для малых и средних глубин есть компрессор. Примитивный, с бамбуковыми трубами, но до пятнадцати метров справляется.
Макс присвистнул:
— Я сразу догадался, что это водолазный корабль, но не понял, насколько все серьезно! А какие глубины у вас средние и высокие?
— До тридцати средние, дальше высокие.
— Работали глубже тридцати?
— Не доводилось пока — ведь мы только начали. "Челленджер" построен три недели назад, сейчас у нас стадия испытательных погружений и устранения мелких недоделок — то одно поправляем, то другое. Ведь пока не возьмешься за дело, огрехи не всплывут. На сорок метров колокол опускать пробовали, но без людей — выдержал. Ходим от буя к бую, достаем то, что ныряльщики не смогли вытащить.
— У нас когда-то тоже колокол пытались сделать, только его поломало давлением.
— Нет — не давлением ваш колокол поломало. Он ведь открыт снизу — никак не раздавит. Каркас непрочный был — сто процентов из-за этого. Ведь главная проблема при непрочной конструкции — рассчитать ее так, чтобы она не опрокинулась и испытывала равномерную тягу от балласта. У нас это мешки с песком — вон, по кругу тянутся. Если с какой-то стороны они будут перевешивать противоположные, то колокол может перекосить и тогда верхняя стена под давлением груза прогнется. Если каркас слабый, так вообще сплющит без перекоса.
От этих технологических пояснений Макс поскучнел и вынес приговор:
— Ребята — я не знаю, в каких вы отношениях с готами, но так как против нас не воевали, то и мы вам ничего не сделаем. Можете взять воду и еду, потом идите куда хотите. Но "Челленджер" останется у нас.
Раб нахмурился и с легкой неприязнью поинтересовался:
— Как тебя зовут?
— Максим. Можно просто Макс.
— На Земле меня звали Антон, а здесь я просто Пикар. Макс — почему ты нас возвращаешь готам?
— Во-первых — я вам не хозяин. Во-вторых — сильно бросается в глаза, что вы какие-то необычные рабы. Сомневаюсь, что вас вообще хотя бы раз били, не говоря уже об остальном. Подозреваю, жизнь у вас если не прекрасна, то около того, и не вижу причин, чтобы вы захотели остаться. Я ведь даже не знаю, что с нами завтра будет, а уж дальше и не пробую загадывать. Мы не живем — мы выживаем. Раньше был обычный поселок, а теперь не пойми что...
— Вот как... Максим — мы тоже раньше жили в обычном поселке. И у нас была мечта — построить "Челленджер", а потом доставать со дна все, что туда светляки бросают. Мы думали, что иначе здесь жизнь не наладить — ведь нет ничего кроме кокосов, кустов и кораллов. Даже плот сделали приличный из пальмовых стволов и малый колокол из переплетенных жердей и нескольких слоев липучки. Погружались с ним на десять метров, а потом доставали с его помощью еще глубже. Когда пришли готы их очень заинтересовал наш плот. Командир был той еще тварью, но не глуп. Узнав что я могу сделать корабль, с которым и на пятьдесят метров возможно погружаться и подолгу работать на дне, он отделил меня от остальных пленников. А потом, уже в крепости Алариха, мне предложили выбрать нескольких помощников. Это было трудно — им не друзья мои нужны были, а мастера хорошие. Меня предупредили, что если кто-то окажется малополезным, его убьют, чтобы другим неповадно было. Мне пришлось... Я лишь двоих смог спасти из своих — Пашу и Дедала. Паша с деревом хорошо работать умеет, а Дедал занимался конструированием "Челленджера" — он главный наш талант. Из другого поселка, еще до готов, к нам перешел, потому что мечта у нас с ним общая была. На мне был сам замысел, и все, что касалось водолазных работ, но корабль, по сути, сделал он. Мы работали больше полугода. С нуля придумывали все: чертежи, оснастку, талевую систему для подъема грузов и колокола, конструкцию грузовой платформы, сам колокол, маски и ласты для водолазов, разжиженную липучку для предохранения от переохлаждения. А сколько возни было с компрессором — не представляешь. Мы все сделали. Не сами — десятки рабов в этом участвовали. Мы хотя и брались за инструменты, но в основном лишь руководили процессом отвечая за все головой. Когда сломался руль на испытаниях, мастера, за него отвечавшего, утопили. Но в остальном ты прав — жили мы неплохо. Готы кормили нас на убой, не били, разве что относились как к собакам. Но для "Челленджера" не жалели ничего, жертвуя другими проектами ради него. Мы получали лучшие бамбук и древесину, канаты, липучку. Даже ценные материалы с Земли: автомобильную жесть и окошко, что на колокол пошло — в нем теперь даже на глубине не темно. Проволоку, кованные уключины, мелочи разные. И мы сделали то, что обещали. На сегодня "Челленджер" за время испытаний поднял со дна двенадцать легковых машин и один микроавтобус. И кучу разной мелочевки. Могли бы и больше достать, но устроили длительные ходовые испытания — вдоль расселины ходили на парусах и веслах. Маневры совершали разные, заплывы на скорость, ну и останавливались у буев для поисковых работ. Дог от радости чуть ли не танцевал.
— Это ваш главный?
— Он гот.
— Я знаю.
— Тогда почему ты назвал его нашим?
— Я имею ввиду тех, кто здесь командовал.
— А. Тогда да — он капитан, а Гора его старший помощник. Еще охранников тринадцать рыл было. Макс — если мы вернемся без "Челленджера", нас, наверное, прикончат. Или кастрируют. Но и без этого нам бы не хотелось возвращаться. Я не знаю, кто ты, и твои ребята, но мы видели вас в деле. Это было круто — готам такой разгром давно уже не устраивали. Если вообще подобное бывало. Хотелось бы в этом поучаствовать. Они отвыкли получать по шее, обленились, расслабились — вот и огребли по полной. Если не доверяете нам, то хотя бы помогите добраться до поселка, где черных еще нет.
— У вас не осталось никого там — у готов? Подруги, друзья?
— Кто мог остаться? Подруг и друзей развезли по готским островам — связи с ними никакой нет. Мы сами собой жили последние семь месяцев. Дог обещал с этим помочь, если справимся, но веры ему, и остальным... Так что теперь наш дом "Челленджер".
Макс указал на смертников:
— А эти почему с вами?
— Лучшие наши водолазы — Хорек и Гиря. Мы с ними сработались хорошо — они на особом положении последние две недели. Даже Дог закрывал глаза, что мы их подкармливаем и бережем — ради выгоды на все готов был пойти. Ему ведь нужны результаты — чем больше "Челленджер" поднимет добра, тем круче он возвысится.
Макс не колебался — этих ребят будто сам Бог ему послал:
— Если вы останетесь с нами, то буду очень рад. К тому же если вас отдать готам, вы вскоре построите новый "Челленджер", а нам это не надо.
— Это точно — без нас они его не повторят. У них вообще корабелов нет — одно убожество создают из бамбука. Разве что лодки и каноэ более-менее мастерят, хотя без смеха на них смотреть нельзя — для себя мы сами делали. Но жаль, что ты лишь из-за этого нас берешь.
— Не только, — усмехнулся Макс. — Я тоже своего рода водолаз, так что коллегам просто обязан помочь.
Пикар улыбнулся:
— Хотя до наших глубин тебе далековато, но все равно приятно, что о своих заботишься.
Макс уточнил:
— На сколько вы ныряли?
— Колокол с водолазами опускали на двадцать пять, потом Хорек и Гиря работали. До дна там было двадцать восемь, но они доставали.
— А я на тридцать восемь доставал, так что еще неясно, кто из нас круче.
— С тем колоколом, который раздавило?!
— Нет. Просто с грузом.
— Не верю!
— Маска и ласты еще были.
— Все равно не верю!
Олег, поднявшись на палубу, подтвердил:
— Своими глазами видел, как он достал оттуда два ящика. Поверить, что он туда нырнул, было трудно, но в то, что эти штуки на полпути болтались, его дожидаясь, вообще невозможно. Так что чистейшая правда.
Пикар покачал головой:
— Все равно не верится.
Олег вскинул карабин:
— Видишь? Я назвал его "Штучка". Он восемь месяцев дожидался меня в одном из контейнеров на этой глубине.
— И как ты смог подняться с такой тяжестью? Или веревками привязывал? — уточнил один из смертников.
— У контейнеров была положительная плавучесть — я вытащил их из затонувшего вертолета, и они сами всплыли, — пояснил Макс. — И насчет тридцати восьми сомнения есть: нырял в отлив; глубину замеряли самодельным лотом и веревка неизвестно насколько вытянулась при этом. Думаю, там не больше тридцати пяти было, но не меньше тридцати.
— Да ты киборг! — наконец-то поверил Пикар. — Случайно не тот вертолет был, на котором Эн сюда попал?
— Он самый.
— Теперь понятно. Мы ждали возвращения Черных Тигров, чтобы им заняться. Стоим здесь второй день уже. Дог говорил, что Эна должны взять живым и заставить выдать место. Если там груз таких контейнеров, то теперь понятно, почему решили заняться вертолетом, хотя на буях полно машин осталось.
— Про контейнеры знал только Эн, — возразил Макс.
— Ты уверен? Нас бы за обычным разбитым вертолетом в такую даль гнать не стали.
— А до этого вы не поднимали вертолеты?
— Нет.
— Там народ собрался, — сообщил Олег. — Ты сказал липовцев из нор повытаскивать, вот и вытащили.
— Ладно — пошли к ним. Надо пообщаться.
Уже спускаясь по сходням остановился, обернулся, уточнил:
— Пикар — ты ведь русский. Почему корабль называл так, да и прозвище у тебя не наше?
— Готы не любят русские названия, имена и клички. Очень не любят. К тому же "Челленджер" легендарное исследовательское судно — дно океанов изучало. А Пикаром я был еще до готов, и вообще на Земле.
— Не по-нашему звучит.
— Конечно — он швейцарец. Создатель батискафа "Триест1" и один из тех, кто достиг на нем дна глубоководной впадины. Абсолютный рекорд погружения — никем еще не побит.
# # 1 Батискаф "Триест" — спущен на воду в 1953-м году, в 1960-м Жан Пикар (сын конструктора Огюста Пикара) и Дон Уолш совершили на нем погружение до отметки 10919 метров в Марианской впадине (Тихий океан). До сих пор этот рекорд не побит ни одним пилотируемым или беспилотным аппаратом (на 2011-й год).
— Так ты еще на Земле этим делом увлекался?
— Да, — усмехнулся Пикар. — Я судомоделист, но вообще-то по духу псих-глубоководник. У меня мания глубины. Подводные лодки собирал. Естественно, модели. Знаешь, как переводится "Челленджер1"?
# # 2 Челленджер (англ. challenger) — посылающий вызов; претендент; возражающий против чего-либо, оспаривающий что-либо.
— Претендент?
— Можно и так. Но лучше — "Бросающий вызов". Ну так что — будем бросать вызов?
— Легко. Знаешь — я почти уверен, что мы с тобой неплохо сработаемся.
— Взаимно.
* * *
С липовцами все прошло просто. Никто из них не питал ни малейших иллюзий в отношении готов — все понимали, что без Люца Липа повторит судьбу других разоренных поселков. Впрочем, по вождю-садисту никто не скорбел — все обстояло как раз наоборот. А когда узнали, от чьей руки он погиб, на Макса начали посматривать как на десницу господню.
В общем, никаких проблем с уговорами не возникло — липовцы дружно и совершенно добровольно засобирались переезжать. Они даже не уточняли дальнейшие планы Макса и его кампании. Им было все равно, что и как дальше будет — здесь и сейчас оставаться нельзя, а это главное.
Макс и сам не знал, что будет дальше, но кое-какие идеи начали вырисовываться. Пока что он сам их пугался, но дай время — может и вырастет что-нибудь приличное. Особенно если поговорить кое с кем, расспросив дотошно и вдумчиво.
Как-то само собой получилось, что сборами липовцев начал заведовать Староста. Хотя Макс не особо ему доверял, но не мог не отметить его полезности — командовал он эффективно. Не упускал ни одну мелочь — ничего готам не оставлял. Нехитрая утварь, запасы тряпья и кокосового волокна, корнеплоды с огородов, орехи, соль, корзины. Даже жерди выламывали из построек, увязывая, и шары выдержанной высококачественной липучки не забыли.
Врагу достанутся голые стены (причем частично разрушенные) и засыпанные колодцы.
Корабельными делами Макс поставил командовать Пашу, и не пожалел. Тот знал все о каждой посудине, даже о скорлупке Черных Тигров. До килограмма представлял их возможности и загружал четко — ни малейшего крена не допустил и палубы не загромоздил.
В Липу Макс пришел на одном корабле, назад возвращался с целым флотом. Громадина "Челленджера" (если не вспоминать несколько сомнительный рассказ Бродяги, то, вполне вероятно, это самое большое судно в мире); скромное и неказистое корыто Черных Тигров, здоровенное каноэ гонцов, на свою беду не вовремя остановившихся на острове; и маленькая лодка приписанная к хозяйству Пикара — в ней втроем еле-еле можно разместиться. Она была сконструирована для поисковых работ — на корме оборудован пост наблюдателя: удобная скамейка, катушка лота на корме и закрепленный на левом борту прибор для наблюдения за глубинами (по сути усовершенствованный аналог той корзины без дна, с помощью которой три дня назад следили за самоубийственным погружением Макса).
Несмотря на громоздкость и необычность конструкции, ходовые качества "Челленджера" оказались вполне приличными — в скорости он лишь немногим уступал легкой скорлупке Черных Тигров. Если поднажать, то можно успеть вернуться к завтрашнему вечеру.
Но Макс не торопился. Он знал, что далеко не всех врагов удалось уничтожить — многие ушли и скорее всего доберутся до своих. Служба гонцов у готов есть и очень скоро их главари узнают о новой угрозе и зашевелятся как растревоженные муравьи. Но сразу нашествие не организуют — пока до Алариха дойдет весть, пока он отреагирует, пока разведку пошлют, пока дождется возвращения разведчиков. До начала настоящей войны время есть, и надо его использовать на полную катушку.
Макс повел флотилию к дальнему бую.
