У фараонов была разветвленная шпионская сеть на Земле, и они получили некоторое предупреждение о приближении Коалиции. Поскольку у колонистов была лишь самая легкая батарея устаревшего вооружения — да и весь ледяной спутник, ставший убежищем при оккупации, был довольно низкотехнологичным, — никто не ожидал, что они смогут оказать сопротивление. Но выход был.
Были поспешно собраны пять огромных кораблей. На каждом корабле, капитаном которого был фараон, должны были находиться несколько сотен человек, отобранных по состоянию их здоровья и навыкам: в общей сложности, возможно, тысяча из пятидесятитысячного населения спаслась бы от надвигающейся катастрофы. В Порт-Соле не было технологий, позволяющих передвигаться быстрее света; это были бы космические корабли поколений. Но, возможно, это было и к лучшему. Между звездами было бы место, где можно спрятаться.
Все эти могущественные исторические силы теперь сосредоточились на жизни Русела, и они угрожали разлучить его с возлюбленной.
Лора ждала его в Лесу Предков. Они встретились на поверхности, крепко обнявшись через свои защитные скафандры. Затем установили палатку-купол и пролезли через складной воздушный шлюз.
В длинных тенях Леса Русел и Лора занимались любовью: сначала страстно, а затем снова, более медленно и вдумчиво. В жилых комплексах инерционные генераторы поддерживали гравитацию на уровне одной шестой стандартной, примерно такой же, как на Луне. Но здесь, в Лесу, не было системы управления гравитацией, и, прижавшись друг к другу, они парили в прохладном воздухе палатки, легкие, как сны.
Русел рассказал Лоре свои новости.
Русел был способным нанохимиком, по возрасту подходил для работы в команде корабля, а его здоровье и родословная были безупречны. Но, в отличие от своего брата, он не был достаточно хорош, чтобы выиграть в лотерею "один к пятидесяти" и получить место на корабле. Ему было двадцать восемь лет — неподходящий возраст для смерти. Но он смирился со своей судьбой, во всяком случае, верил в это, потому что у Лоры, его возлюбленной, не было надежды на место. В двадцать лет она была студенткой, многообещающей специалисткой по виртуальной реальности, но пока не обладала достаточными навыками, чтобы иметь шанс побороться за место на корабле. Так что, по крайней мере, он будет с ней, когда небо обрушится на нее.
Он был честен с самим собой и не был сентиментален; никогда не был уверен, что его благородное спокойствие сохранилось бы после появления кораблей Коалиции в темном небе Порт-Сола. И теперь, казалось, он никогда этого не узнает.
Лора была стройной, хрупкой. Население этого спутника с низкой гравитацией было склонно к высокому росту и тонкой кости, но Лора казалась ему более похожей на эльфа, чем большинство, и у нее были большие темные глаза, которые всегда казались немного рассеянными, как будто ее внимание было сосредоточено где-то в другом месте. Именно это ощущение хрупкости иного мира впервые привлекло к ней Русела.
Укутав ноги одеялом, она взяла его за руку и улыбнулась. — Не бойся.
— Я тот, кто будет жить. Чего мне бояться?
— Ты смирился со смертью. Теперь тебе нужно привыкнуть к мысли о том, что значит жить. — Она вздохнула. — Это так же тяжело.
— И жить без тебя. — Он сжал ее руку. — Может быть, именно это пугает меня больше всего. Я боюсь потерять тебя.
— Я никуда не собираюсь уходить.
Он смотрел на молчаливые, настороженные фигуры Предков. Эти "деревья", высотой около трех-четырех метров, были пнями с "корнями", уходящими в ледяную землю. Это были живые существа, наиболее развитые представители низкотемпературной аборигенной экологии Порт-Сола. Это была их стадия сидячего образа жизни. В юности эти существа, называемые "изготовителями инструментов", были подвижны и обладали настоящим интеллектом. Они передвигались по пересеченной местности Порт-Сола в поисках подходящего склона кратера или горного хребта. Там они пустили бы свои корни и позволили своей нервной системе и разуму раствориться, когда их цели были достигнуты.
Русел задумался, какие мечты о жидком гелии могли медленно витать в остаточных умах Предков. Теперь они были не в состоянии принимать решения; в некотором смысле он завидовал им.
— Может быть, Коалиция пощадит Предков.
Она фыркнула. — Сомневаюсь в этом. Коалиция заботится только о людях — и притом о таких, как они.
— Моя семья живет здесь уже давно, — сказал он. — Есть история, согласно которой мы улетели вместе с первой волной колонизации. — Это было легендарное время, когда инженер Майкл Пул проделал долгий путь через всю систему в Порт-Сол, чтобы построить свои великие звездолеты.
Она улыбнулась. — У большинства семей есть подобные истории. Кто может сказать наверняка, спустя тысячи лет?
— Это мой дом, — выпалил он. — Это уничтожение не только нас, но и нашей культуры, нашего наследия. Всего, ради чего мы трудились.
— Но именно поэтому ты так важен. — Она села, сбросив одеяло, и обвила руками его шею. В тусклом свете Солнца ее глаза казались озерами жидкой тьмы. — Ты — будущее. Фараоны говорят, что в конечном счете Коалиция приведет к гибели человечества, а не только нас. Кто-то должен сохранить наши знания, наши ценности для будущего.
— Но ты... — Ты останешься одна, когда прилетят корабли Коалиции. Сверкнуло решение. — Я никуда не уйду.
Она отстранилась. — Что?
— Я решил. Расскажу фараону Андрес и своему брату. Не могу уйти отсюда без тебя.
— Ты должен, — твердо сказала она. — Ты лучше всех подходишь для этой работы, поверь мне; иначе фараоны не выбрали бы тебя. Так что ты должен уйти. Это твой долг.
— Какой человек бросил бы тех, кого любил?
Ее лицо было сосредоточенным, и она казалась намного старше своих двадцати лет. — Умереть было бы легче. Но ты должен жить, жить дальше и дальше, жить как машина, пока работа не будет выполнена и человечество не будет спасено.
Перед ней он чувствовал себя слабым, незрелым. Он прижался к ней, уткнувшись лицом в мягкую теплоту ее шеи.
Девятнадцать дней, подумал он. У нас еще есть девятнадцать дней. Он решил дорожить каждой минутой.
Но, как оказалось, у них было гораздо меньше времени.
Он снова проснулся в темноте. Но на этот раз свет в его комнате был включен на полную мощность, ослепляя его. И в воздухе рядом с его кроватью маячило лицо фараона Андрес. Он сел, сбитый с толку, его организм был перегружен успокоительным.
— ...тридцать минут. У вас есть тридцать минут, чтобы добраться до третьего корабля. Наденьте свой защитный скафандр. Больше ничего не берите с собой. Если вы не будете на месте через тридцать минут, то есть в двадцать девять сорок пять, мы улетаем без вас.
Сначала он не мог вникнуть в то, что услышал. Он поймал себя на том, что пристально смотрит на ее лицо. У нее не было ни волос, ни скальпа, ни бровей, ни даже ресниц. Ее кожа была странно гладкой, черты лица мелкими; она не выглядела молодой, но казалось, что ее лицо со временем сублимировалось, как ледяные пейзажи Порт-Сола, превратившись в настоящий палимпсест. Ходили слухи, что ей было двести лет.
— Не отвечайте на это сообщение, просто двигайтесь. Мы взлетаем через двадцать девять минут. Если вы член экипажа третьего корабля, у вас есть двадцать девять минут, чтобы добраться до...
Она совершила ошибку, — было его первой мыслью. — Неужели она забыла, что до прибытия кораблей Коалиции оставалось еще шестнадцать дней? Но по выражению ее лица он понял, что ошибки не было.
Двадцать девять минут. Он потянулся к прикроватной тумбочке, достал нано-таблетку и проглотил ее, не запивая. Реальность поблекла, став холодной и суровой.
Он натянул скафандр и плотно застегнул его. Он оглядел свою комнату, свою кровать, несколько предметов мебели, виртуальный блок на комоде с изображениями Лоры. Ничего не бери с собой. Андрес была не из тех женщин, которых можно ослушаться хоть в малейшей степени.
Не оглядываясь, он вышел из комнаты.
В коридоре снаружи царил настоящий бедлам. Подо льдом обитали тысячи человек, и все они, похоже, сегодня вечером были на улице. Они бегали туда-сюда, многие в защитных скафандрах, некоторые тащили узлы со снаряжением. Он протолкался сквозь толпу. Чувство паники было осязаемым — и, вдыхая свежий воздух, ему показалось, что он чувствует запах гари.
У него упало сердце. Очевидно, что это была попытка к бегству, но единственным способом покинуть спутник были корабли, которые могли принять не более тысячи человек. Неужели внезапное сокращение оставшегося времени вызвало эту панику? Неужели в этой чрезвычайной ситуации жители Порт-Сола утратили все свои ценности, все свое чувство общности? Бросаясь на корабли, на которых для них не было места, чего они могли надеяться достичь, кроме как увлечь всех за собой на дно? Но что бы я стал делать на их месте? Он мог позволить себе роскошь благородства; он собирался убраться отсюда.
Двадцать минут.
Он добрался до вестибюля по периметру. Здесь наземный транспорт упирался в ряд простых воздушных шлюзов. Некоторые из них были уже открыты, и люди толпились внутри, толкая детей и связки багажа. Он с облегчением увидел, что его собственная машина все еще здесь. Он расстегнул перчатку от скафандра и поспешно прижал ладонь к стене. Дверь с шипением открылась.
Но прежде чем он успел пройти, кто-то схватил его за руку.
Перед ним стоял незнакомый мужчина, невысокий, плотный, лет сорока. Позади него женщина прижимала к себе маленького ребенка и грудного младенца. У взрослых за спиной были свернутые из одеял свертки. Мужчина был одет в скафандр цвета электрик, но его семья была в повседневной одежде.
Мужчина в отчаянии спросил: — Друг, у тебя в этой штуке найдется место?
— Нет, — сказал Русел.
Взгляд мужчины стал жестким. — Послушай. Шпионы фараонов ошиблись. Неожиданно выяснилось, что Коалиция прилетает всего через семь дней. Послушай, друг, ты видишь, как я собрался. Коалиция разрушает семьи, не так ли? Все, о чем я прошу, — это дать мне шанс попасть на корабли.
— Но там не будет места для тебя. Неужели ты не понимаешь? И даже если бы там было... — На кораблях при запуске не должно было быть детей: таково было суровое правило фараонов. В первые годы долгого полета все на борту должны были работать максимально продуктивно. Время размножения наступит позже.
Мужчина сжал кулаки. — Послушай, друг...
Русел толкнул мужчину в грудь. Тот упал навзничь, споткнувшись о своих детей. Его сверток с одеялом разорвался, и на пол высыпались вещи: одежда, подгузники, детские игрушки.
— Пожалуйста. — Женщина подошла к нему, переступив через своего мужа. Она протянула ему ребенка. — Не позволяйте Коалиции забрать его. Пожалуйста.
Малыш был теплым, мягким, улыбающимся. Русел машинально протянул руку. Но он сдержался и отвернулся.
Он сел в свою машину, захлопнул дверцу и ввел на панели управления заданную программу. Женщина с ребенком продолжала звать его. Как я мог это сделать? Я больше не человек, подумал он.
Машина оторвалась от стыка с воздушным шлюзом, игнорируя все правила безопасности, и начала подниматься на надувных колесах по пандусу из подземного помещения на поверхность. Дрожа, Русел открыл забрало. Возможно, ему удастся увидеть обреченную семью в шлюзовом отсеке. Он не оглянулся.
Так не должно было случиться.
Перед ним возникла виртуальная голова Андрес. — Шестнадцать минут, чтобы добраться до корабля номер три. Если вас там не будет, мы отправимся без вас. Пятнадцать сорок пять. Пятнадцать сорок...
На поверхности царил почти такой же хаос, как и в коридорах жилого модуля, так как транспорт всех типов и возрастов катился, полз или подпрыгивал. Не было никаких признаков стражей порядка, полиции фараонов, и он опасался, что его задержат в этой давке.
Он протиснулся сквозь скопление и направился к дорожке, которая вела через Лес Предков к кораблю номер три. Здесь было оживленное движение, но оно было более или менее упорядоченным, каждый направлялся в свою сторону. Он разогнал машину до максимальной скорости, установленной правилами безопасности. Несмотря на это, его постоянно обгоняли. От волнения у него скрутило живот.
Лес с безмятежными профилями Предков, мерцающими в тусклом солнечном свете, выглядел ничуть не изменившимся с тех пор, как он видел его в последний раз, всего несколько дней назад, по пути на встречу с Лорой. Он почувствовал необъяснимую обиду из-за того, что внезапно потерял так много времени, из-за того, что его тщательно продуманный план длительного прощания с Лорой был сорван. Он задавался вопросом, где она сейчас. Возможно, он мог бы позвонить ей.
Тринадцать минут. Нет времени, нет времени.
Движение впереди замедлялось. Машины в конце очереди лавировали, пытаясь найти свободные места, и сбились в плотную толпу.
Русел нажал на кнопку на панели управления и вывел на экран виртуальное изображение сверху. Перед скоплением машин дорогу пересекала канава. Люди толпились, сотни людей. Дорожный блокпост.
Одиннадцать минут. На мгновение его мозг, казалось, застыл, как лед в Порт-Соле; обезумевший, сбитый с толку, переполненный чувством вины, он не мог думать.
Затем из скопления позади него вырвался тяжелый грузовик дальнего следования. Свернув с дороги налево, он начал прокладывать себе путь через Лес. Элегантные восьмиконечные фигуры Предков были не чем иным, как ледяными скульптурами, и они разлетелись вдребезги под напором грузовика. Это было ужасно, и Русел знал, что каждый удар уничтожал жизнь, которая могла бы длиться еще столетия. Но грузовик расчищал дорогу.
Русел рванул на себя руль и съехал с дороги. Впереди него, в кильватере грузовика, было всего несколько машин. Грузовик двигался быстро, и он смог увеличить скорость.
Он увидел, что они уже приближаются к блокпосту. Несколько человек в скафандрах съехали с дороги в Лес, чтобы преградить путь головному грузовику; сотрудники блокпоста, должно быть, пришли в ярость, увидев, что их цели так легко ускользают от них. Русел не сбавлял скорости. Еще несколько секунд, и худшее было бы позади.
Но прямо перед ним стояла фигура с ярким фонарем на шлеме, одетая в защитный скафандр цвета электрик, с поднятыми руками. Когда датчики автомобиля зафиксировали фигуру, включились процедуры безопасности, и он почувствовал, что машина колеблется. Он хлопнул ладонью по панели управления, отключая систему безопасности. Девять минут.
Он закрыл глаза, когда машина сбила стоящего.
Он вспомнил синий скафандр. Он только что свалил человека в шлюзе, который так отчаянно пытался спасти свою семью. Он понимал, что не имеет права критиковать мужество, мораль или преданность других.
Мы все просто животные, которые борются за выживание. Мое место на третьем корабле не делает меня лучше. У меня даже не хватило смелости посмотреть.
Восемь минут. Он отключил систему безопасности и позволил машине мчаться по пустой дороге, набирая скорость.
Прежде чем он добрался до третьего корабля, ему пришлось миновать еще один блокпост, но этот был занят стражами порядка. Они выстроились в стройную линию поперек дороги, одетые в ярко-желтые скафандры своей униформы. Очевидно, плотно окружили пять кораблей. По крайней мере, они по-прежнему были верны.
