— Рин, тебя насильно кормить?
— Нет, я буду есть, — кусок чего-то в рот напоказ.
Днем позже.
— Рин, дай я осмотрю тебя.
— Не надо и так сойдет, — лишь лениво махнул я рукой.
Еще через день.
— Рин, Свест принял решение использовать луки в качестве оружия. Наэрлы учатся стрелять.
— Давно пора, — отворачиваясь к стене соглашаюсь я.
Трое суток спустя.
— У Смиалоэтов внутренние разборки. Многие недовольны действиями жреца. Не все верят что он имеет на себе благость Богов. Подпортил ты ему репутацию. Во главе не верящих в него — твой знакомый Гай. Смиалоэты начали воевать промеж собой.
— Забавно, — односложно отвечаю я.
Через два дня.
— Моаи отказались далее оказывать военную помощь Смиалоэтам и ушли на свою территорию.
— Я рад, — кладу голову на стол.
Через день.
— Риарин, да Риарин же очнись! Сколько можно!
На меня выливают ведро воды. Я подскакиваю.
— Рин! Смиалоэты вслух просят о пощаде и кидают оружие везде прямо у кромки леса. Этты восстановились в прежней территории и с ними заключен очень выгодный для нас договор. Мы можем уходить! С нашей стороны нет убитых! Война окончена. Во многом всем этим мы обязаны тебе! И, думаю, скоро здесь будет Свест. Он все еще верховный вождь и я не смогу его удержать, если он захочет пройти к тебе!
— Так и говорить не о чем, — я ложусь там, где сухо и накрываюсь покрывалом с головой.
Они ввалились ко мне вечером того же дня все втроем: Аркетт, Нияст и Свест. Из вежливости я встал и даже сел с ними за стол.
— Рин, племя перед тобой в долгу, — заговорил Аркетт, — может у тебя есть какие-нибудь желания? Не может же быть, чтобы ты только хотел большую часть времени изображать из себя покойника в этой каморке.
— Да есть пожелание: я хочу пожить совершенно один. Там где вас никого нет, совсем нет, — отвечаю я глядя в угол.
— Риарин! Да что ты помешался, в конце концов? — попытался взять меня за руку Свест.
Руку я успел убрать под стол.
— Возможно, Свест, — я не был настроен на спор.
— Рин, может, пойдем в нашу башню, — предложил Нияст, — Может ты успокоишься покинув эти стены?
— Нет, я останусь здесь, — ответил я, — если не вышвырните прочь. Я прошу лишь, если можно, выпустить меня где-нибудь в лесу. Только не в Сатри. Сейчас лето. Я прокормлюсь.
— Да черт тебя подери, Рин, очнись, — Свест тряхнул меня за плечи, — зачем ты спасал меня, если не хочешь даже со мной говорить? Подумай, все может быть хорошо! Возможно, что-то удастся поправить. Тебе надо лишь пустить нас обратно в твою жизнь. Почему ты вот так хочешь нас всех из нее выкинуть? Не смей отворачиваться, посмотри мне в глаза!
— Не надо, Свест, не надо, — примирительно заговорил Нияст, — пусть Рин и правда поживет один. Допустим на территории Эттов. Они не станут возражать, если мы там возведем времянку для него. Побродит по лесу, проголодается, будет искать еду и оклемается. Ты ведь этого хочешь Рин?
— Пожалуй да, — я поднял на Нея глаза.
— Давай так и решим жрец, — продолжил Нияст, — я сам его отнесу. Поверь, так будет лучше для всех, Свест.
Последний встал из-за стола и сел в стороне на полу.
— Только вот что Риарин, давай договоримся так, — глядя мне в глаза заговорил Нияст, — каждые пятнадцать дней я буду тебя навещать. Ты позволишь мне немного подумать и о себе? Мне будет слишком тяжело потерять тебя. Ты ведь не наделаешь глупостей? Ты просто отдохнешь от нас. Так?
— Да, так, — я не хотел потерять эту возможность и к тому же представил что было бы со мной, если бы погиб Свест. — Может я даже вернусь осенью.
— Вот и хорошо, а прибьешься к Эттам... Что ж так тому и быть. Только поклянись, что ты постараешься научиться жить, а не будешь искать смерти оставшись один.
— Я клянусь Ней, — здесь я заново, глядя ему в глаза, произнес текст клятвы, которую давал ему когда-то давно, когда только обещал взамен на разговоры довести его, чуть живого, до Ашенген.
— Ну так что, жрец? — Ней обратился к Аркетту.
— Видно так и придется поступить, — согласился тот. — Видимо он все же вменяем. И он заслужил выполнения своих пожеланий. Ты согласен, Свест?
— Пусть, — Свест встал и направился к выходу, — удачи тебе, Риарин.
— Ты будешь прощаться с Ирлиинн? — поинтересовался жрец, когда Свест захлопнул дверь.
— Я же сказал — не хочу, чтобы она меня видела.
— Хорошо, хорошо, — отступился от своего предложения жрец, — ты только не волнуйся.
— Когда вы меня отпустите? — решил уточнить я.
— Послезавтра, если не передумаешь, — ответил Аркетт, — нам уйти?
— Мне все равно.
Покладистость моих в общем-то, разумеется, друзей действительно успокоила меня. Может и правда передумать? Нет! Мой теперешний вид не пригоден для жизни здесь. Ловить на себе сочувствующие взгляды? Никогда! И я не восстановлюсь. Пустое. Пусть уж Этты лицезреют меня издалека. Может, я не хочу зарекаться, я еще и привыкну к себе такому. А пока буду жить, просто жить. Пусть Нияст будет знать, что я жив. И Свест. Обиделся он, должно быть. Что ж видно мы обречены с ним на постоянные взаимные обиды. Ну что я могу сделать с тем, что он сейчас не сможет мне помочь? Его сочувствия я тоже не хочу.
Тем временем жрец все же ушел, а Нияст как ни в чем не бывало, стал устраиваться для сна. Пусть. Но я устроился подальше от него.
32. Оборот
Еще один день, еще одна ночь, утро, день... и вот я на спине Нияста вновь пересекаю Ашенген. Затем сильно забираем вправо и вскоре уже эттские леса. Вот и мой новый дом. Такая же времянка как та, в которой мы с Неем жили до того как меня пустили в замок. Те же плетеные стены, замазанные глиной, та же листовая кровля. Вот только внутри одно кресло, один столик и один лежак. В свободное место было свалено несколько циновок и покрывал. Еды мне тоже, кажется, не оставили.
— Спасибо Ней. За все, — произнес я, — а теперь прощай.
— Рин, ты обещал, что только до свидания, — напомнил он, — я буду здесь через пятнадцать дней.
— Да, конечно, я буду ждать. Но сейчас — иди.
— Рин, ты считаешь меня своим другом?
— Да, не обижайся.
— Тогда, — он прокусил себе запястье, — пей.
О, Боги! Да пусть. Я прильнул и мне даже это чем-то понравилось. Затем он так же прокусил и мне плечо. И только после этого взмыл в кроны.
Оставшись один я бросился на лежак и, не рассчитав, влетел лбом в опору стены. Зазвенело в ушах. Я дотронулся до лба — в кровь. Успокаивало одно — теперь это мне не страшно. Хуже не будет. Заболела голова. Я остался в постели и вскоре заснул. Проснувшись вечером, я вдруг понял, что провести еще сутки не вставая — я уже не способен. Тело наконец-то потребовало движения. В первый летний месяц нейпа темнеет уже довольно поздно, но сейчас уже было сумеречно. Я встал. Обследовал свое новое жилье. Моих личных вещей они сюда не принесли. То ли оставили на память, то ли предполагают, что я скоро запрошусь обратно. Что ж в этом мире нет ничего невозможного. Я вышел наружу. Какое это удовольствие — глоток свежего ночного воздуха. Я глянул наверх, но небо было полностью закрыто ветвями липолы. Не долго думая я забрался на нее. Асстара была прекрасно видна из ее развилки. Как, интересно, отнеслась Ирлиинн к моему отказу видеться с ней? Может, было лучше показаться ей и только потом прекратить встречи? Может так ей было бы проще? Она же помнила меня совершенно другим. И сейчас я для нее все еще тот. Но вот незадача — меня это устраивало. Жалко я не могу лечь на сук, как вампир. Или могу? А вдруг сорвусь? Я обещал Нею не искать смерти. Значит не стану рисковать. Я могу запросто покончить с собой не нарушая клятвы. Просто вернусь и выберу момент, чтобы спрыгнуть с одной из башен. Если надумаю, конечно. Спустился я очень аккуратно. Стало совсем темно. Этой территории я не знал. Пришлось вернуться в дом. У входа я нашел несколько факелов. Но я решил их пока не зажигать. Я долго ворочался на лежаке. Только под утро заснул и когда вышел наружу, светило полуденное солнце.
Отойдя от домика буквально на тридцать шагов я натолкнулся на знакомые деревья усыпанные сочными фриорами. Этот фрукт радует плодами все лето. Вот только сохранить на зиму его невозможно. Он чернеет и приобретает неприятный запах. Только вино из него... и то не всегда получается. Но сейчас это — одно из самых вкусных блюд. Жуя я заметил, что вдали блестит озерная гладь. На берегу озера росли высокие колосья аттаки. Они цвели и их цветы обладали приятным вкусом. Ближе к середине лета сохранившиеся цветы превратятся в семена. Белые, сочные, а концу лета они постепенно станут очень жесткими. Такие грызть я уже не любил. Да, мне не оставили еды, но разместили очень удачно.
* * *
Прошло восемь дней. Я абсолютно привык к новому жилью. Растительной пищи было в избытке. Рыба тоже ловилась неплохо. Я часто купался в озерной воде, но заходя в нее я прикрывал глаза, чтобы не увидеть своего отражения. Еще я заметил за собой, что не лазить по деревьям я просто не могу. Меня прям-таки тянуло наверх. Иногда я видел местных жителей, но приближаться к ним не хотелось. Скучал ли я по своим? Я старался об этом не думать. Не думать — оно проще, если оно получается.
В этот день я лежал на свисающей над водой ветке клерна. По поверхности озера бежала довольно сильная рябь от теплого ветерка. Внизу играла рыба. Мне захотелось спрыгнуть в воду. Я был рад, что у меня вообще появилось хоть какое-то желание. Потакая себе я сорвался вниз и вот удача — я поймал руками скользкую рыбину. Держать ее и плыть было неудобно и я придумал взять ее в рот. Только выйдя на берег я понял, что мои зубы впились в нее намертво, и я, даже еще не осознавая этого, тем не менее испытывал какое-то странное удовольствие. Неужели я так привык к солоноватому вкусу крови? Есть рыбу на берегу не хотелось и я положил ее в суму. Возвращаясь обратно, я столкнулся на тропинке с Эттом. Он был явно не очень рад. Должно быть странный я для них экземпляр. С искалеченным лицом и моими замашками лазить по верхам. Не вампир, конечно, но может уже и не человек. Да что они, скоты, понимают! Вот сейчас догоню и пусть скажет мне кто я для него! Я вдруг поймал себя на том, что внутри меня закипает какое-то странное раздражение. Догнать и... гостеприимство выйдет Эттам боком. По всей видимости мне еще надо побыть одному и это тоже уляжется. Я заспешил домой.
* * *
Следующим утром я сразу пошел на озеро. Немного отплыл и лег на воду. Что-то я стал больно резко дичать. Человек не может жить один. Я решил нырнуть. Странно, не хватило сил. Надо было вчера поужинать... и ведь проснувшись ничего не ел, — вспомнилось мне. Я выбрался на берег. Может с камнем на шее попробовать? И так, ради того, чтобы отвлечься от щемящего тянущего изнутри ощущения пустоты, я попытался приподнять лежащий на берегу булыжник. Он оказался совершенно не таким тяжелым, каким казался на вид. С ним я взобрался на свисающий сук и прыгнул вниз. В воде камень таки потянул меня на дно. Но как только я его отпустил — меня даже с большей силой потянуло наверх. Да, представлять я умею. Вот сейчас мне представляется пустота внутри и я как полый стебель акрои не могу утонуть. Плывя к берегу я увидел, что оттуда на меня смотрят двое Эттов. Может поздороваться с ними? Все же их племя позволяет мне здесь жить. Но как только я выбрался на берег и посмотрел на них — они бросились бежать. Через два прыжка я поймал себя на том, что кинулся следом. Да куда я бегу! Я заставил себя остановиться. И снова поймал себя на том, что внутри у меня закипает. Нет, ну правда, почему они бросились от меня? Я снова побежал, но уже в сторону времянки. Да что со мной? И правда помешательство. Если я не возьму себя в руки... И что меня так бесят Этты? Ну они победили моих бывших соплеменников, но ведь бывших. Неужели я так внутренне привязан к Смиалоэтам, что меня стали раздражать их враги? В числе которых теперь и я сам? Как-то это нелепо.
Я лег на постель. Может сатриильские жрецы и правда смогли бы мне чем-нибудь помочь? Ладно, скоро меня должен навестить Ней. С ним и поговорю.
Долго ждать не пришлось. Нияст пожаловал на следующий день. Не то, чтобы с утра, но я еще не выходил. Меня охватила какая-то слабость и изнутри тянуло все сильней. Может я чем-то заболел? Услышав стук в дверь я тут же предложил войти и быстро перебрался с лежака на циновки.
Вошедший Ней на миг остолбенел глядя на меня. Черт, забыл как я выгляжу? Так мог бы хотя бы сделать вид.
— Привет Рин, я раньше, чем обещал. Не прогонишь?
— Нет, конечно, нет, проходи, — я все же был ему рад.
— Ты в порядке? — спросил он.
— Да что-то немного не здоровится, — отчасти признался я.
Ней огляделся.
— У тебя здесь нет ни одного зеркала. Я принес с собой. На — посмотрись, — говоря это он присел на циновку рядом со мной.
— Да что ты издеваешься! — я отшвырнул его руку и зеркало улетело в угол разбившись пополам.
Ней невозмутимо скользнул туда и поднял один из осколков, затем быстро поднес его к моему лицу. Тут настал черед остолбенеть мне. Мое лицо было НОРМАЛЬНОЕ! На месте нос, и никаких даже намеков на шрам! Может я еще сплю? Рука Нея все еще держала зеркало передо мной. Я случайно скользнул взглядом по его запястью. Сквозь серую кожу просвечивали русла вен. И в этот миг у меня словно помутилось в голове. Я, плохо понимая что делаю, схватил его за руку и вцепился в нее зубами. И только тут я начал понимать и замер в ужасе...
— Мог бы и поаккуратней! — поморщился Нияст. — Ну, раз разодрал, то хоть пей.
Я поддался его словам и своему желанию и стал делать глотки. Словно что-то стало заполнять внутреннюю пустоту. Но я не дал ей исчезнуть совсем и разжал руку.
— Только в миг не бросай, — предупредил Ней, — после последнего глотка немного задержи, а теперь просто проведи по прокусу прижимая языком. Все, можешь отрываться.
— Такого не бывает, Ней, — я еще не мог понять чудо это или сбывшийся кошмар.
— И ты это мне говоришь? — Нияст, держась за пробитое запястье другой рукой, тем не менее, улыбался, — а сейчас тебе лучше лечь. Ляг и расслабься.
Я послушался. Едва я занял горизонтальное положение, по телу побежали волны тепла. И словно каждая клеточка затрепетала от нечаянной радости. Потом что-то кольнуло легкой болью и затем опять тело залило радостинками. Меня качнуло еще несколько приятных волн и затухло. Я сел.
— Тебе было больно, Ней? — задал я дурацкий вопрос.
— Скоро узнаешь сам.
— Значит получается, что я белый, бескрылый вампир, — констатировал я не самую приятную перспективу.
— Думаю ты потемнеешь, вскоре после того как напьешься досыта. Ты и сейчас не так уж светлокож, — опровергнул мои предположения Нияст, — а зачатки подкрылков на спине у тебя, собственно, уже видны.
— Как такое могло случиться?
— Думаю жрецы будут это разбирать не один день.
— Ней, ты же пришел раньше, чем обещал... — начал догадываться я, — значит ты знал!
— От тебя беременна Ирлиинн, — с улыбкой, закусив губу, ошарашил меня Нияст.
