— Док! Э-э-э-э... Ты, про мою, плавучесть, не забыл, случайно? — Спросил я, представляя, как будет смешно, если я утону, в луже — по колено!
— А, забыл, совсем... — Док протянул мне дыхательную маску. — На, одень "дышарик"! И — ложись, уже!
С опаской, попробовал лечь на воду.
— Данн! Пузом — кверху! — Потребовал док, закрывая крышку бака. — Да, не бойся! Если ты — утонешь — имя твоё, в веках не сгинет!
— Успокоил! Спасибо! — Пробормотал я, переворачиваясь на спину.
Вода — держала. Словно, крутой соляной раствор — без соли.
Закрыв глаза, сделал глубокий вдох — выдох.
— Сейчас, я погашу свет! — Предупредил док. — Ты, темноты, не боишься, часом?
— Не боюсь. — Пробубнил я в маску.
Бак погрузился в полную тьму.
Первые пять минут, всё мерещились, какие — то звуки, плеск воды, а потом — минуты стали растягиваться, превращаясь в длинные, натянутые резинки.
Хихикнув, я расслабился и, вспоминая, свои попытки, добиться транса, там, в другом мире, начал счёт.
— Эй! — Услышал я голос дока. — Это — моя, работа! Ты же, сейчас, себя туда загонишь, куда свет, никогда не заглядывал!
— В ж...у, что — ли? — Бесхитростно поинтересовался я, вызвав нервный смешок, начальника лазарета.
— Хватит! — Услышал я спокойный голос капитана. — Давай, док!
— Раз! Ты слышишь только мой голос! — Раздалось из динамика, над головой. — Два! Ты...
Зевнув, во все 32 зуба, я расслабился и начал пропускать слова дока, мимо ушей, переигрывая симуляции.
"Ага! А если — КАР, отправить, не напрямую, а вот так — змейкой? Дорога — длиннее, однозначно... Ну, да мы и не торопимся! Зато — всегда — на глазах, и прикрыть его — плёвое дело!"
— Ты слышишь, только мой голос! — Ворвался звук в левое ухо.
"Блин! Док! Помолчи, а? И так — с мысли, сбиваешь!" — Подумал я.
Как оказалось — вслух.
Док, поперхнулся и начал ругаться!
— Точно! Спасибо, док! — Поблагодарил я, когда очередной оборот речи, переключил моё внимание, манёвры КАС-а.
Вторично поперхнувшись, док замолк.
— Спасибо! — Громко и отчетливо, заявил я, просчитывая, на сколько, можно превысить перегрузку, если "Терька", пойдет "нафаршированной", по самые "гланды".
Получилось — не более, злополучных, 11же!
Иначе — с внешней подвески — всё полетит, во все стороны!
Но! У меня, в запасе — "Терькина", феноменальная, точность выхода!
А, значит, в запасе, и без превышения лимита, я могу делать микропрыжки!
"Так! Посчитаем! 300.000 за секунду... Полсекунды — 150... Много! 0.1 — 30.000. Все равно — далеко! А вот, 0,01 — самый раз! И, всего — то, делов, поставить маркеры, на наш КАРКАС! Ну, и на "Сигон" — разумеется! "Змейка"! Держи их!" — Рассмеялся я, своим мыслям. Теперь, варианты прикрытия и сопровождения, расцветали иными, яркими, красками!
— Данн! Когда я скажу...
Мысленно порычав, на вторгшегося в мои мысли, дока, из озорства, плеснул водой на динамик.
Ничего! Водоупорный или водоотталкивающий!
"Отталкивающий! Вода — отталкивает, камушек! Встретившись, с силой поверхностного натяжения, камушек начинает скакать, по поверхности! А значит, я роюсь не там! Не там! Имеем — скорость, угол рикошета, первичный импульс... Угол... Угол! Угол, мать его! Мы, входим, под слишком тупым углом! Отсюда и возмущения!"
— Данн!
"Получается, мы не становимся, на струну, а — режем, её! Ага! Попалась! А ведь струн — энное количество! И мы, вместо того, что бы скользить — бьёмся, между ними! Учитывая, что любая система стремится к равновесию — нас снова выкидывает! Вот, куда уходит мощность двигателя! Её сжирает, наша безграмотность! У Кольбьера, есть наметки, есть! Просто — мы, не туда смотрим! Торопились!"
— Сержант!
"Но, тогда... Как там, у него?! А... Вот, вспомнил! "Струна, под воздействием гравитации, либо — иных сил, может принимать любую форму..." Но у нас — количество струн — бесконечно! А значит — можно выбрать струну, максимально, для нас, удобную!"
Довольный своей догадливостью, я что — то заорал, во всю глотку.
— Открывай!
— Заклинило!
— Тогда — спускай, раствор!
— Куда!? На пол!?
— А мы — можем, еще и между Двух струн, прыгать! Как мячик, в трубе! Сверху оттолкнулись — снизу — оттолкнулись! — Заявил я, озвучивая, свою идею. — Можем!
— Петрович!
— Заклинило!
— У тебя, хоть где — нибудь, не заклинило?!
"Так вот чего мне не хватало, там и тогда!" — Промелькнула мысль. — "Значит, всё что я, с таким азартом, проверял на себе — не бред. Не галлюцинации! Просто — Покой и Тишина!"
"А, если..." — Мелькнула очень странная мысль.
Сделав еще два глубоких вдоха — выдоха, закрутил в голове, ветхозаветское "Ом-м-м-м".
И, тут же — рассмеялся.
На "Ом-м-м-м", сработало только "хи — хи"!
Колокольные звоны, едва не спровоцировали дикий приступ бешенства.
Православные молитвы — вызывали тошноту...
Католические, почему — то, отдавались стуком крови, в ушах...
Мысленно перебирая, всё слышанное, за долгие годы, никак не мог, выбрать...
Есть мелодии, которые остаются в памяти — навсегда. Чаще всего, на них завязаны эмоции или воспоминания.
С моим плейлистом, где каждая песня — памятка, поиск грозил затянуться надолго...
И, вдруг, где — то далеко зазвучали, до боли знакомые, аккорды:
Я вижу, как закат,
Стёкла оконный плавит...
Нет, не классический "Закат", Арии, а его — оркестровый вариант.
"Да..." — Выдохнул я и замер.
Музыка, не давила — просто звала за собой.
Я и — пошёл!
"Привет, Стана!
Девушка, стоящая у окна, развернулась пружиной.
— Ты?!
— Я — Данн!
— Как... Ты...? Настоящий? — Девушка, на глазах, приходила в себя. — Ты — Здесь?
— И, здесь — тоже. — Улыбнулся я. — Мне, очень приятно, что Ты, меня — узнала...
— Подожди... — Стана Кейт, сделала шаг ко мне. — Подожди... Не уходи, пожалуйста!
— Ну, чисто физически — я ещё и не приходил! — Улыбнулся я и тут — же пожалел о своих словах. — Прости!
— Это — сон? — Стана опечаленно опустилась в кресло. — Я — проснусь, а тебя — нет?
— Всего сильней — твоих отрава глаз
Зелёных глаз, в которых свет моей души погас,
Попытка влиться в них не удалась —
Нить прервалась.
Но всё померкло пред тобою, нет больше сил:
Безмолвие времени, величие светил,
И душу разорвав напополам,
Её в забвенье бросил я к иным мирам...
Второй раз в жизни, я читал девушке стихи. и, впервые — Бодлера.
— Ты, прости, что я — сбежал... — Попросил я прощения. — Я так привык — бежать... и не замечать... и — не сожалеть... А вот об этом — жалею...
Стана, горько улыбнулась.
— Типичный — мужчина. Во всей красе!
— Что — выросло, то — выросло! — Улыбнулся я. — Мужчина таков, каким его делает — женщина.
Я сел на пол, напротив девушки моей мечты, сидящей в обычном кресле, без кожи и позолоты. Сидящей, в обычной, квартире.
— Тебя, Мигель, часто вспоминает! — Внезапно всхлипнув, сообщила мне Стана. — А еще, Твой нож — у меня!
— Мигель? — Я судорожно стал вспоминать. — А! "Лихой, южный парень", знакомый с четвёркой! Привет ему, передавай! Жаль, я фотки, так и не увидел...
— Зато, я — увидела! — Девушка улыбнулась. — Отвратительно получилась!
— Странно, вроде — вспышка, нормальная, была! — Удивился я. — Я и так уж, старался!
— Глупый! — Девушка внезапно соскользнула с кресла и села на пол, рядом.
— Что есть, то — есть... — Миролюбиво согласился я, осторожно касаясь её щеки. — Измени, меня!
Стана помотала головой и уткнулась носом в мою шею.
— Стана, так всё это — была правда? — До меня внезапно дошло. — Там, в подвале? Это — не сон?!
Девушка шмыгнула носом и покачала головой, елозя носом, по моей коже.
Обняв девушку, я замер, вдыхая запах её волос.
— Врач сказал... — Начала Стана, оторвавшись от меня. — Что тому, кто поставил "коктейль", сперва надо дать в челюсть. А потом — поить, неделю!
— Не надо — в челюсть! — Жалобно попросил я.
Стана улыбнулась, блестя глазами.
— А, по поводу "поить", хм... Ведь это — наш, с тобой сон! И, кто нам может помешать?
— Убью! — Согласилась шатенка. — Любого!
Улыбаясь, я встал и подошел к столу, на котором уже стояла бутылка моего любимого красного Pino и два бокала.
— Надеюсь, тебе — понравится! — Сказал я, опускаясь на пол с бутылкой вина и бокалами. — Никогда не пил вино, сидя на полу!
Стана рассмеялась.
— А что, ты ещё, никогда — не делал?
— Никогда не просыпался от того, что мне принесли кофе — в постель... — Признался я, разливая вино, по бокалам. — И, поцелуем, меня, тоже — не будили...
— Тогда, ты и не жил!
Я, расхохотался, в ответ, любуясь девушкой.
Стана, задумчиво рассматривала вино.
— Никогда не видела, такого цвета... Словно — кровь... А глаз — радует...
— Радует — не цвет. Радует — не вино. Радует тот, кто пьёт это вино, вместе с тобой.
— За знакомство, Данн! — Стана осторожно коснулась моего бокала — своим.
— За — знакомство! — Согласился я, делая глоток.
— Мне, столько Тебе, надо рассказать... — Произнесли мы хором и рассмеялись.
— Мне, хорошо рядом с Тобой. — Признался я, внезапно даже для самого себя.
— Только... Ты, сейчас, Так далеко... — Вздохнула девушка. — И, Тебя, не будет — так долго!
— Да... Тут я, влетел, по полной, программе! — Рассмеялся я. — А впереди — еще столько странного и удивительного.
— И — опасного! — Стана вновь пригубила вина и расплакалась. — Не смотри, на меня!
Отобрав у неё бокал, поставил на пол, рядом со своим и прижал девушку к себе.
— Что ты, ещё, успел натворить, Данн? — Вдруг спросила Стана, уютно устраиваясь на моей груди.
— Да... Так, по мелочи... — Чувствуя, как разъезжаются в улыбке, губы, я коротко хихикнул. — Заморозил двух десантников. Покрасил, экипажу, волосы, в разные цвета. Покатался, на Граале, на рудничной, вагонетке. На Веспер — купил блинную сковородку!
— А тюльпаны?
— Тюльпаны — это самый мой, лучший поступок, за последние, пару — тройку, месяцев.
— Так — ты — плохой? — Стана удивлённо подняла голову и уставилась мне в глаза.
— Чаще всего — на всю голову! — Сказал я правду.
— Вот и хорошо! Хватит того, что я — хорошая! — Заявила девушка и вернула голову, мне на плечо.
— Ты — замечательная! — Сорвалось у меня.
— Только — сонная... "
"Взяли!"
Неведомая сила, швырнула меня лбом, на что — то твердое.
Вырванный из объятий сна, таким способом, я забарахтался в жидкости.
— Док! Совсем, озверел! — Завопил я.
Дверца бака, с протяжным скрежетом, вылетела из пазов.
Жидкость хлынула наружу, вынося меня, на свет!
Проехав на пузе, врезался головой в белую стенку, лазаретского, санблока.
Перевернувшись, обнаружил стоящего рядом "Илью Муромца", с дверцей в руках.
— Док! Это что — шоковая терапия? — Задал я совсем не тот вопрос, что вертелся, на языке.
— Прикройся! — Резанул по ушам, голос из внешних динамиков. "Илья", развернулся, положил дверь — на бак и вышел.
Оглядевшись, по сторонам, заметил полотенце, висящее на стене.
— Ну, Док — погоди! — Прошлёпал босыми ногами, поскальзываясь на мокром полу, сдёрнул полотенце, с обычного крючка, обмотал, вокруг бедер и, решительно пошёл следом за "Ильей" — выяснять, отношения.
Вид капитана Баханн, дал понять — сейчас, отношения, будут выяснять — со мной.
— Пойду, переоденусь... — Попытался я, дать "Задний ход".
— Форма, на вешалке, Данн. — Злая, капитан Баханн, ткнула пальцем, мне за спину. — Переодевайся, сержант, я — отвернусь! А, потом — говорить, будем!
— Меня, подождите! — Из соседнего отсека раздался голос дока. — Мне, есть, что — сказать!
— Вы, ещё, Элизабет, позовите! — Усмехнулся я. — Ей, тоже — есть, что сказать!
— А, ты — не умничай! — Пробасил док, выходя из соседней комнаты. — Умник, на нашу, голову!
— А я, чего? Другие — вон чего и то — ничего! — Пробормотал я, сражаясь, со штанами, которые, хоть ты порви, их — не желали налезать на мокрое тело.
— Другие, в отличии, от некоторых, хотя бы — предупреждают, о своих, странностях! — Док, устроился на стуле — вертушке. — Или, на худой, конец — спрашивают, чего от них хотят!
— А если конец — не худой? — Опошлил я, всю воспитательную работу, совладав, наконец, со штанами и натягивая, футболку.
— Стукнуть бы, тебя! Да телесные наказания, на флоте, отменили, 200 лет назад! — Капитан устало вздохнула. — Ты — скоро?
— Всё, уже. — Застегнув камуфляж, я осторожно, подошел к пустому креслу, увенчанному, могучим колпаком.
— Садись — обесточено! — Успокоил меня док. — К сожалению...
— Итак, с чего начнем, док? — Баханн, вперила в меня свои глазищи. — Может, без лишних слов, выпустим, его, в открытый космос?
— Не выйдет. — Покачал я головой. — Согласно ТБ, в момент прыжка, все внешние люки — блокируются!
— Говорю — слишком умный! Данн, тебя, в детстве, на голову, не роняли? — Док так же уставился на меня, внимательно изучая, как новый вид вредного микроорганизма.
— В детстве — нет. — Честно ответил я. — А вот, потом — четыре сотрясения мозга...
— Жесть! Мы приняли на корабль — насквозь больного типа! — Док щелкнул пальцами. — То — то, я смотрю, всё у него — через одно, место! А это — последствия травм, оказывается!
— Погоди, Петрович. — Матильда махнула рукой. — Он, кажется, и вправду — не понимает, из — за чего, сыр — бор!
— Капитан! Я, Вас — обожаю! — Улыбнулся я. — Побольше, таких, как Вы!
— Не льсти! — Оборвала Баханн. — Тебе не идет — во-первых. А во-вторых, поздно!
— Объясните, мне, что случилось — то! — Взмолился я. — Ну, засунули вы, меня, в бак. Ладно, понятно! Читал, знаю. Но, зачем, вытаскивать, Таким образом? Докричаться, не смогли, что — ли?
Док и капитан, переглянулись.
— Он — точно — не нормальный! — Подтвердил, свой же собственный диагноз, док. — Мы, не то что — докричаться, мы — даже раствор, слить — не могли! И, дверь — заклинило!
— Данн. — Матильда стала осторожно формулировать вопрос, словно канатоходец, шел по не знакомому болоту, с флягой, нитроглицерина. — Ты вырубился, через семь минут, после начала процедуры. Все стрелки, легли — в ноль. Пульс — упал, давление — рухнуло.
— Приборы, отказали? — Предположил я. — Раствор, оказался, слишком едким?
Док покрутил пальцем у виска.
— Ну, хорошо — приборы, просто отключились. Элизабет, перемудрила, с программными обновлениями. — Выдал "на — гора", второй вариант, начиная понимать, что несу полнейшую, чушь.
Капитан тяжело вздохнула и покачала головой.
— Тогда — что? — Идеи, кончились.
— Данн. Ты, отключился, едва док, начал читать, стандартную фразу, аутотренинга. Причем, предварительно — попросив, Петровича — замолчать!
— Ну, да. — Согласился я. — Он меня, с мысли, чуть не сбил... Я, как раз, прикидывал, как бы, похитрее, КАР, в разведку, отправить, чтоб постоянно на глазах был и не мешался.
