Крен "Истомина" на левый борт был сбалансирован затоплением правобортных отсеков. Шла подготовка к тому, чтобы запустить турбины, остановившиеся из-за сотрясения при взрыве. Пока что крейсер представлял собой идеальную мишень для атаки подводной лодки, тем более, что рядом не осталось ни одного эсминца, который помещал бы субмарине повторить нападение. К счастью для русских, у S-16 было только два носовых торпедных аппарата. Сейчас на "шестнадцатой" японские подводники пытались перезарядить аппараты запасными торпедами, но сделать это быстро в крайне ограниченном объеме лодки у них не получалось. Однако к "Истомину" уже приближались другие японские корабли.
Вице-адмирал Хироясу с оставшимися у него пятью эсминцами продолжал маневренный бой с русским минным дивизионом капитана 1-го ранга Белли. Противники выписывали петли, пытаясь обойти друг друга и занять выгодную позицию, пока не вернулись к месту схватки крейсеров (по версии, которой принц придерживался после войны, он целенаправленно шел на помощь сражавшемуся в одиночестве "Асо"). Заметив, что русский крейсер накренился и потерял ход, Хироясу дал приказ к атаке. Рискованно подставив корму русским "новикам", японские эсминцы устремились к "Адмиралу Истомину". Они шли двумя колоннами — слева "Кавакадзе", "Момо" и "Нара", справа — "Амацукадзе", "Кува" и "Эноки". Японцы были полны решимости отомстить за гибель "Асо", "Чиоды" и своего товарища "Касивы", потопленных снарядами русских "адмиралов". Дневная атака эсминцами крейсера, пусть и поврежденного, выглядела предельно рискованной. Единственной надеждой японцев было то, что торпедированный русский крейсер не сможет эффективно обороняться
В этом японцы ошиблись. "Истомина" запустил турбины и постепенно набирал ход. Помпы, питаемые с кормовых турбогенераторов, откачивали воду из затопленных отсеков. Снаряды подавались из кормовых погребов и разносились по цепочке к орудиям. Когда японские эсминцы приблизились, огонь по ним был открыт без малейшего промедления. Первый же залп лег в ста метрах от вырвавшегося вперед "Кавакадзе". Эсминец увеличил ход и, сблизившись до 15 кабельтовых, начал разворот для пуска торпед, но в этот момент сам был поражен в кормовую часть сразу двумя снарядами. Они разорвались в машинном отделении, выведя из строя обе турбины. Эсминец остановился, окутанный паром и дымом от начавшегося пожара. Выпущенные с неуправляемого корабля четыре 533-мм торпеды не попала в цель, однако он отвлек на себя внимание артиллерийских расчетов русского крейсера, а также закрыл дымом атаку остальных японских кораблей.
Пока "Момо" и "Нара" подходили к "Кавакадзе", чтобы снять с него людей, "Амацукадзе", "Кува" и "Эноки" сблизились до 8 кабельтовых и дали залп из носовых аппаратов, выпустив шесть 457-мм торпед. Заметив идущие на корабль белые линии торпедных следов, командир крейсера Полушкин попытался увести "Истомина" от залпа. И это почти удалось, однако поврежденному кораблю чуть-чуть не хватило скорости. Одна из торпед всё же зацепила его за самый кончик кормы. Это второе торпедное попадание на мостике вначале даже не заметили. Полушкин только обнаружив, что корабль не слушается руля, и попробовал связаться с румпельным отделением. Не дождавшись ответа, командир послал на корму вестового. Матрос вернулся и доложил, что румпельное отделение отсутствует вместе с кормой. Японская торпеда оторвала "Истомину" всю кормовой часть по 120-й шпангоут, лишив рулей и центральной пары винтов.
Японские эсминцы развернулись и укрылись в дымовой завесе, готовясь к повторной атаке. Она со всей определенностью должна была завершиться потоплением русского крейсера. Но тут в ход боя вмешались подоспевшие "новики" капитана 1-го ранга Белли. Первым был добит стоящий на месте "Кавакадзе", на котором еще оставалась часть команды. Получив попадание в носовую часть, эсминец еще более осел в воду. Разрывы снарядов сметали с палубы корабля всё живое, но японцы всякий раз вновь поднимали над кораблем упавший флаг, под конец просто привязав изрешеченное полотнище к поручням мостика. На "Капитане Белли", который добивал "Кавакадзе", не оставалось торпед, чтобы быстро покончить с обреченным кораблем. Оставив полузатопленный эсминец, "Белли" бросился догонять другие "новики", которые преследовали отходящие японские эсминцы. Положение этой четверки было незавидным. На помощь "Истомину" шел "Корнилов", тесня японцев на с севера, тогда как "новики" заходили с юга. Не стихали и пушки "Истомина". Японцы оказались в огневом мешке, из которого не так-то просто было вырваться.
Контр-адмирал Мацумуру Тацио вел свой отряд на русские авиатранспорты. Выбрасывая из труб снопы искр форсированной тягой, "Тацута" разогнался до 35 узлов, так что эсминцы "Наси" и "Кая" едва поспевали за ним. Поврежденный при столкновении "Нире" остался далеко позади, ждать его не стали. Следом за японцами в любой момент могли устремиться русские крейсера и эсминцы. Надо было любой ценой успеть к авиатранспортам раньше их. Времени на уничтожение авиаматок у Тацио будет немного.
"Мациевич" и "Нестеров" уходили полным ходом на северо-восток, но шансов уклониться от боя у них уже не было. "Тацута" еще издалека открыл стрельбу из носового орудия, и, прежде чем прикрывавшие авиаматки русские миноносцы поставили дымовую завесу, японцам повезло добиться весьма удачного попадания. 140-мм снаряд разорвался на корме "Мациевича", прямо в самолетном ангаре. Там загорелись бочки с бензином и сложенные запасные деревянные детали аэропланов. Затем огонь охватил машинное отделения, прекратилось электроснабжение. Пожар быстро распространялся по кораблю и приобретал такую силу, что было понятно — "Мациевич" не спасти, тем более, что его непрерывно поражали всё новые снаряды. Контр-адмирал Дудоров распорядился вывалить за борт шлюпки.
"Тацута" продолжал вести огонь по едва различаемому через дым русскому авиатранспорту. Навстречу японскому крейсеру отважно ринулся маленький русский миноносец. Японцы перенесли свой огонь на него. Первый и второй залпы "Тацуты" легли мимо, но третий поразил цель. На миноносце была снесена фок-мачта, кораблик остановился, выпуская клубы пар из пробитых котлов. Однако на уцелевшей мачте продолжал развиваться бело-голубой Андреевский флаг, а с палубы стреляли две трехдюймовые пушки, один русский снаряд даже продырявил на "Тацуте" гребной катер. Новые попадания разрушили миноносцу мостик, снесли трубы. После десятого залпа разбитый снарядами "Грозный" перевернулся и пошел ко дну со всем экипажем.
От "Мациевича" отваливали шлюпки. Было спущено и три гидроплана. Облепленные людьми, они не могли взлететь, но плыли по воде, как глиссеры. На авиатранспорте оставались лишь расчеты двух правобортных орудий, продолжавших с горящей палубы без успеха выпускать по "Тацуте" последние снаряды. Их огонь, тем не менее, как-то сдерживал слабобронированный японский крейсер на расстоянии. Тацио не хотел больше тянуть с уничтожением авиатранспорта, и дал приказ выпустить трехторпедный залп из носового аппарата. Тяжелые торпеды "Тацуты" имели достаточную дальность хода, чтобы поразить неподвижных корабль даже издалека. Японский адмирал нетерпеливо ждал результатов, оглядываясь на силуэт русского крейсера, неуклонно приближавшегося с зюйд-веста. Наконец торпеды дошли. Почти посередине корпуса "Мациевича" беззвучно поднялся высокий водяной столб. Почти одновременно из дымовой трубы корабля вылетел вверх сноп яркого пламени. Авиатранспорт вздрогнул всем корпусом и стал медленно разламываться , задирая нос и корму. И только после этого до японцев докатился глухой гул взрыва. Потом всё заволокло плотным дымом. Когда он рассеялся, вместо корабля девятитысячного тоннажа плавали лишь горящие обломки и перевернутая шлюпка.
Пока "Тацута" разделывался с "Мациевичем", эсминцы "Наси" и "Кая" атаковали второй русский авиатранспорт. Но с "Нестеровым" у японцев пошло не так хорошо. Японские пушки на эсминцах были меньшего калибра, да и стрельба с маленьких, перегруженных тяжелым вооружением и, потому неустойчивых, корабликов не могла быть столь же меткой, как с более крупного крейсера. А, может, японцам просто не повезло здесь с "золотым" попаданием, хотя досталось "Нестерову" изрядно. На авиатранспорте был сильно разрушен мостик, повреждена рулевая система, сбита стеньга с радиоантенной. Корабль начал крениться, на верхней палубе бушевало несколько пожаров. Главная пожарная магистраль была перебита, и огонь тушили вручную, поднимая воду ведрами.
При этом сам "Нестеров" крайне удачно отстреливался от подходивших с правой раковины эскадренных миноносцев. Первым русскими залпами был накрыт "Наси". Снаряд ударил в полуют, выкосив расчеты кормового орудия и торпедного аппарата, к счастью, не взорвавшегося, и повредил осколками правую турбину. Машинное отделение стало наполняться водой через изрешеченный борт. Новое попадание сбило переднюю дымовую трубу и снесло второе орудие."Наси" быстро терял ход, выкатываясь влево. Русские перенесли огонь на " Кая". Эсминец засыпали осколки от близких разрывов, но искусное маневрирование позволяло избегать прямых попаданий. Потом "Кая" всё же был поражен под мостик. В носовом котельном отделении вспыхнул пожар, эсминец, теряя скорость, рыскнул в сторону.
"Тацута" готов был прийти на помощь своим эсминцам, но с дальномерного поста ежеминутно докладывали о приближении русского крейсера. Тацио понял, что второй русский авиатендер придется оставить недобитым. Контр-адмирал дал приказ о повороте оверштаг, навстречу идущему с юго-запада русскому "адмиралу". Поврежденные "Наси" и "Кая" отползали в сторону, надеясь, что приближающийся грозный русский крейсер не обратит на них внимания, но к "Тацуте" приближались последние боеспособные корабли 3-й минной флотилии — флагманский "Минекадзе", над которым вился вымпел контр-адмирала Яманако, маленькие эсминцы-"каба" — "Сакаки" и "Кусиноки". Тацио предложил эсминцам Яманако идти параллельным курсом и атаковать вражеский крейсер вместе с "Тацутой", стреляя торпедами перекрестно.
Капитан 1-го ранга Дмитрий Иосифович Дараган расхаживал по наспех сколоченному временному мостику своего крейсера. После вчерашнего сражения "Адмирал Грейг" выглядел неважно. Выгоревший почти вчистую настил на палубе, повсюду пробоины от снарядов и осколков, разбитые кормовая и ходовая рубки. Да, вчера "Грейгу" досталось. И если бы "Измаил" не заслонил его от вражеских линейных крейсеров, то неизвестно, стоял бы сейчас Дараган на мостике. Сам погибай, а товарища выручай! — такое главное правило на русском флоте. Вот и теперь "Грейг" изо всех сил спешит спасать гидрокрейсера. Из них, похоже, один только остался... Эх, жаль отпустили встреченного японца, отомстили бы за наш корабль! (Чуть раньше "Грейг" лишь бегло обстрелял, проходя, не задерживаясь, мимо попавшегося у него на пути эсминца "Нире" со смятым носом, разбив тому еще и рулевое управление).
Навстречу "Адмиралу Грейгу" двигался японский легкий крейсер с тремя низкими трубами. Этот противник не вызывал у Дарагана серьезного беспокойства. Вчера "Грейг" справился с куда более сильным крейсером "Кума". А нынешний, типа "Тацута", был всего лишь увеличенным эсминцем, у которого артиллерийская мощь и броневая защита принесены в жертву скорости и торпедным аппаратам. Поднимая буруны форштевнем, "Тацута" заходил на "Грейга" справа по носу. Слева были видны три японских эсминца, передний побольше, двухтрубный, следом маленькие, но четырехтрубные. То, что враг атаковал с двух сторон, при побортном расположении орудий на русском крейсере было даже выгодно — редкий случай, когда могла быть задействована вся артиллерия. Плохо только, что сильнейший у врагов крейсер заходил с правого борта, наиболее пострадавшего во вчерашнем бою — снаряды "Кумы" выбили там половину орудий. Сейчас "Грейг" мог стрелять по "Тацуте" лишь из четырех 130-мм стволов. Вернее, из трех — орудие в кормовом каземате не могло быть развернуто на идущего на крамболе противника. Попаданий, правда, ни с одной, ни с другой стороны пока замечено не было, да и велась стрельба на большой еще дистанции ради экономии снарядов не особо часто.
Потом эсминцы, набирая скорость, неожиданно бросились в атаку. Стрелять по ним сразу стали гораздо живей, но японцы продолжали упорно приближаться сквозь вырастающий вокруг лес водяных всплесков. Идущий впереди остальных "Минекадзе" развернулся и выпустил оставшиеся у него две торпеды из носового аппарата. Дараган тут же дал команду лево руля, поворачивая корабль носом к идущим торпедам. В этот момент с марса закричали, что "Тацута" справа тоже идет на сближение. Намерения японцев и тут были ясные — влепить торпедный залп в повернувшийся к ним бортом крейсер. Надо угадать, как уклониться от двух атак. "Грейг" продолжал идти на торпеды "Нары", пока они не прошли мимо стремительными дорожками пузырьков. А справа уже показались торпеды, выпущенные "Тацутой". Русский крейсер резко описал циркуляцию на 90 градусов влево, обращаясь ко второй группе торпед кормой. Две из них прошли от "Грейга" слева и справа по борту, одна была отброшена винтами. Во время опасных маневров крейсера вода вокруг него кипела от разрывов, по залитой палубе стучали осколки. "Минекадзе" выпускал последние 120-мм снаряды, остававшиеся у него в погребах; устаревшие эсминцы "каба" стреляли даже из 76-мм орудий. "Тацута", проходивший за кормой у "Грейга", обрушивал на него огонь всех своих четырех 5,5-дюймовых пушек, тогда как по японскому крейсеру в этот момент могли стрелять лишь два русских орудия кормовых казематов. 140-мм японский снаряд ударил в грот-мачту и разорвался, осыпав полуют градом осколков. Один из них потом нашли даже в свежеиспеченной буханке хлеба на камбузе. Особенно же пострадала кормовая рубка и резервный командно-дальномерный пост. Почти все, находившиеся там, получили ранения разной степени тяжести.
Справа по траверсу были видны два "кабы", которые продолжавших идти на русский крейсер. Командиры "Сакаки" и "Кусиноки" самоотверженно шли на сближение, чтобы наверняка поразить противника своими устаревшими легкими торпедами. С "Грейга" по японцам стреляли три бортовых орудия. Несмотря на короткую дистанцию, расчетам никак не удавалось поразить обращенные к ним носами маленькие узкие корабли. В 5 кабельтовых от крейсера эсминцы развернулись, чтобы выпустить по четыре торпеды каждый. И в этот момент в "Сакаки", наконец, попали. 130-мм снаряд пробил борт у грот-мачты и разорвался прямо под кормовым торпедным аппаратом. Торпеды сдетонировали. Над эсминцем мгновенно разлилось широкое огненное зарево, весь корабль окутало облако черно-желтого дыма. Сквозь дым на идущем следом "Кусиноки" успели заметить лишь задранный вверх нос "Сакаки", быстро уходящий под воду.
"Кусиноки" и сам оказался под обстрелом. Русские вели огонь почти в упор. Эсминец сразу получил пробоину в машинное отделение, разорванный паропровод лишил корабль хода, от взрыва на снарядных кранцах начался сильный пожар. Но корабль всё же успел сделать торпедный залп. Командир "Кусиноки", лежа на разбитом мостике с оторванными ногами, радостно засмеялся, при виде, как четыре белых дорожки тянутся к русскому крейсеру. "Адмирал Грейг" накренился, на пределе остойчивости поворачиваясь прямо на идущие торпеды. На полубаке крейсера утверждали, что слышали жужжание их винтов и свист сжатого воздуха, когда крейсер прошел между мчавшимися под водой всего в десяти метрах друг от друга торпедами. Ну, а потом "Грейг" на полном ходу протаранил не успевший уклониться "Кусиноки", со скрежетом врезался форштевнем между мостиком и дымовой трубой эсминца, перерубив его пополам. Носовая часть "Кусиноки" затонула сразу после удара. Позади осталась плавать лишь искореженная корма, охваченная огнем от разлившейся нефти. "Грейг" отделался смятым форштевнем и затопленным до броневой палубы форпиком.
