— Вполне, — кивнул я.
— Не очень, — отказалась Лена. — У меня специализация в айти. Есть ли у мано... у сэнсэя какая-то позиция... байто?.. на примете? На высокую зарплату не претендую, пятьсот в месяц вполне устроят. Просто чтобы навыки не терять.
— Айти? — директор перевел на нее взгляд, словно увидел в первый раз. — Любопытно. Думаю, наш школьный техник найдет применение помощнику. Можете с ним поговорить, хотя не уверен...
Он коснулся наглазников и на несколько секунд замолчал.
— Разумеется, он еще в школе. Наверняка опять использует школьную технику для развлечений. По коридору от входа в противоположную отсюда сторону, в самом конце. Но если откажет, предложение подработки управляющим дормитория остается в силе. Кэрри Алекс-кун, вероятно, в одиночку не справится, вдвоем проще.
— Я помогу, если надо. Бесплатно.
— Ёщ. Сегодня-завтра отдыхайте, знакомьтесь с городом и с товарищами по дормиторию... Кэрри Алекс-кун, хочу предупредить: ты мальчик, в общежитие девочек тебя поместили в виде исключения, чтобы ты оставался вместе с сестрой. Оправдай доверие и веди себя прилично. Не подсматривать, не приставать, нижнее белье не воровать. Появятся жалобы — придется перевести тебя в другое место, в мужской дормиторий. Так, о чем я? Да. Послезавтра приходите в школу с самого утра. В десять утра — спектакль в японском национальном стиле кабуки, поставленный силами театрального клуба. Мы решили не отменять его, несмотря на траур — ребята очень много сил вложили в подготовку. Поскольку вы впервые в Ниппоне... впервые, не так ли?.. для вас опыт окажется весьма непривычным, отличным от всего, что вы видели раньше. Очень рекомендую посмотреть ради осознания, что такое классическое искусство. Спектакль относится к категории дзидаймоно и идет на историческом диалекте японского. Даже с переводчиком вы мало что поймете и в языке, и в символизме, но полчаса на него потратить стоит. Ну, и в целом вы познакомитесь со студентами, узнаете, какие кружки и клубы у нас есть, подберете себе что-нибудь по вкусу. Вопросы есть?
— Что такое "кружки"? — поинтересовался я. Директор вновь одарил меня странным взглядом, но на сей раз коротким.
— Объединения студентов для занятия интересующим делом. Возглавляются президентом. Ожидается, что каждый студент участвует в работе хотя бы одного кружка. Вряд ли вас заинтересуют классическая каллиграфия или танцы, но вот естественнонаучные кружки наподобие астрономического могут оказаться полезны. Учтите, в некоторых требуются членские взносы — для покупки рабочих материалов, посещения музеев, платы сторонним учителям и так далее. Но президент обо всем предупредит.
— Каолла в нашем дормитории упоминала о гоночных картах. Можно с ними поработать?
— О! Гонщики — один из самых популярных и престижных клубов, туда практически невозможно попасть. Отбор очень суровый. В нынешнем учебном году вообще новичков не принимали. Но заявки на вступление следует подавать не мне. Школьная администрация вмешивается в деятельность клубов только в исключительных случаях, так что решение за президентом. Кстати, клуб гонщиков относится к тем, где нужны членские взносы, школа не финансирует покупку и обслуживание картов. Она предоставляет только стадион и трассу для гонок. Ну, на сегодня у меня всё. Зайдите в медпункт. Он в ту же сторону, что и комната техника. Асахина... Мицуки-сэнсэй проведет первичное медобследование.
Мы с Леной синхронно поднялись со стульев.
— Спасибо сэнсэю за потраченное время, — за нас обоих поблагодарила Лена. — До встречи.
— До встречи, — кивнул директор и тут же погрузился взглядом в один из экранов на столе. Мы вышли в коридор, аккуратно закрыв за собой дверь, и двинулись по коридору в обратном направлении
— Медпункт, значит... — задумчиво сказала Лена. — Знаешь, Алекс, похоже, мы и в самом деле не вписываемся в местный мир, причем радикально. У нас стандартные пакеты учебных сертификатов, даже ниже среднего. Я боялась, что с такими нас вообще никуда не возьмут. Для внезов стандартные, а для Терры необычно продвинутые. Инфантильность какая-то...
— Я говорил, что надо отсюда сваливать, — напомнил я.
— А я отвечала, что смысла нет. И продолжаю настаивать. Вопрос лишь в том, что делать дальше. Долгосрочная программа действий какова, коли уж вариант "затеряться и спрятаться" вылетел из дюз?
— Думаю, Рини права, чтобы она на самом деле ни держала в голове. Нужно валить с Терры домой. Там, по крайней мере, можно не врать окружающим. Вопрос только — как?
— В смысле? Явиться в космопорт, сесть на шаттл и подняться на платформу по фальшивым айди. А оттуда уже улететь по настоящим, хоть и рискованно.
— Ага, а во время старта у шаттла взорвется движок. Или опять программа полета вразнос пойдет. Или еще что случится. Лена, нам нельзя засветиться во время полета, а имеющиеся айди, во-первых, фальшивые и, во-вторых, известны как минимум нескольким Чужим. Нужны новые айди, выдающие нас за кого-то еще. Но где их взять? Второго Фреда Сендухаила на Терре я не знаю, а на улице к людям подходить и спрашивать довольно рискованно, верно?
— Правду говоришь, родной, — задумчиво согласилась Лена. — Ну, вот нам и программа вырисовывается. Для начала найти людей, способных сделать фальшивые айди, и при том не попасться местной милиции. Потом улететь. Просто и ясно.
— Ага, начать и кончить. Особенно с учетом, что у нас пока даже полноценного подключения к местным сетям нет.
— Разберемся. Смотри, написано "Медпункт".
— Где?
— Вон. Те два кандзи, иин, английское слово плохо видно.
Латиница под символами кандзи и в самом деле виднелась плохо, словно выцветшая. Да и кандзи над ней переводчик распознавал с трудом, показывая устаревшесть и шестидесятипроцентную вероятность. Интерфейс звонка наглазники не нашли и здесь. Похоже, что в школе нормальные сигналы были не в ходу. Памятуя о предыдущем опыте, я постучал в дверь костяшками пальцев.
— Дарэ? — донеслось из-за нее. Потом прозвучал короткий стук, который я уже научился определять как звук шагов ног в особой женской обуви, и дверь распахнулась, открывая женщину из кабинета директора. — А, аната-тати... Нани?
В ее взгляде отчетливо читалась неприязнь.
— Прошу прощения чики... сэнсэя, директор сказал, что нам следует зайти в медпункт. Мы новые ученики, — произнес я, артикулируя как можно отчетливее. Наглазники она не носила, говорила по-японски — и кто ее знает, вдруг она по-английски не понимает?
После некоторой паузы женщина кивнула.
— Заходите, — сказала она с заметным акцентом, отходя в сторону.
Мы вошли. Комната выглядела весьма странно для клиники или хотя бы пункта первой помощи. В ней отсутствовали вообще любые признаки медтехники, даже в терранском варианте. Несколько шкафов с прозрачными вставками в дверцах возле стен, стол с сиротливым экраном у окна, пара стульев, несколько конструкций из реек и палок, плюс отдернутая занавеска, открывающая несколько кроватей в дальней части помещения. Всё.
— Подойдите сюда, — скомандовала женщина, усаживаясь на стул возле стола. — Ваши медицинские сертификаты... а, вижу. Директор-сан уже переслал. Почему вы носите костыли? В сертификатах про них ничего нет. Травмы? Болезнь?
— Мы... э-э, из космоса. Наши мышцы не приспособлены для постоянного вектора, — пояснила Лена. — Для терранских... земных условий. У нас все в порядке, нет никаких травм, но мы не можем пока ходить без поддержки.
— Последствия долгого пребывания в невесомости? — в глазах женщины мелькнул интерес. — Вы много времени провели на орбитальных платформах? Понимаю. Потом я посмотрю внимательно, что у вас в сертификатах, но пока что только один вопрос — вы принимаете какие-то лекарства постоянно? В невесомости, насколько я знаю, нарушается кальциевый баланс, его нужно постоянно регулировать медикаментами.
— С кальциевым балансом у нас тоже все в порядке. Но когда несколько дней назад мы попали в больницу после спуска в колодец, нам выписали лекарства для адаптации к постоянному вектору. У нас есть запас на две недели, а больше, сказали, не нужно.
— Со-о ка?.. Вакатта. Я прочитаю внимательно и закажу запас того, что вам нужно, на всякий случай, — она уставилась в экран. — Арэ-арэ... так вы выросли в невесомости! Очень интересно. Ни разу еще не видела таких детей. Неожиданно, очень неожиданно. Думаю, я очень повышу свою квалификацию, наблюдая за вами.
Неприязнь окончательно ушла из ее взгляда, сменившись жадным интересом. Я слегка поежился. Вот только врача-фанатика нам не хватало для полного комплекта! Кто знает, что она способна обнаружить, исследуя нас, особенно Лену с ее уникальным геномом.
— Хорошо. У вас есть какие-то жалобы на здоровье?
— Пока нет, — ответил я за обоих.
— Хорошо. Уже поздно. Я собиралась домой, так что просто возьму у вас кровь из вены на анализ. Стандартный набор тестов — скрининг на антитела и характерные маркёры. Как вы переносите забор крови? Голова не кружится? Сознание не теряете?
Я в очередной раз не понял вопрос (терять сознание от иглы в вене — как это?), но отрицательно помотал головой. Лена последовала моему примеру.
— Хорошо. Тогда начнем с... Кэрри-кун, ты как храбрый мальчик подашь пример Кэрри-тян. Садись сюда, — она указала на стул перед собой, потом потыкала в экран, открыла ящик стола, вытащила оттуда приличных размеров коробку и принялась в ней копаться. Сначала она извлекла плоский поднос, обрызгала его какой-то жидкостью из флакона под давлением (остро запахло алкоголем), потом начала выкладывать какие-то пластмассовые штуковины. Я сел на стул и начал с интересом за ней следить. В отсеке не наблюдалось ничего, хотя бы отдаленно похожего на медицинского робота, путь даже в компактном варианте. Как она собралась брать у меня кровь?
— Руку сюда.
Медсестра положила мой левый локоть на мягкую подушечку, вздернула рукав на плече повыше, туго перетянула бицепс эластичным жгутом, словно останавливая кровотечение, и протерла сгиб локтя влажной салфеткой. Потом надела тонкие перчатки, взяла в руки небольшой пластиковый предмет и сняла колпачок с одного его конца.
— Сожми кулак со всей силы, — скомандовала она.
И вот тут мне стало не по себе.
Если вы когда-то заглядывали внутрь медицинских роботов, то знаете, что иглу без хорошего освещения, а то и увеличения разглядеть довольно сложно. Но та, что появилась перед моими глазами, скрываться и не думала. Скорее, наоборот. Не менее полумиллиметра в толщину, она угрожающе поблескивала и вызывала ассоциации, скорее, с пробоотборниками и техническими инжекторами, чем с врачебным инструментом. И такого монстра она намеревалась загнать мне в вену? Вручную?! Без ультрафиолетовой подсветки, системы наведения и даже без наглазников?!! Я, конечно, храбрый мальчик, но не настолько же...
Очевидно, на моем лице что-то отразилось, потому что медсестра успокаивающе произнесла:
— Ёщ, ёщ, Арэксу-кун. Ты же ничего не боишься. Ты даже в космосе столько лет жил. Ничего страшного, просто слегка уколет, как комарик укусит, и все. Твоя подружка смотрит. Покажи ей, что не испугаешься такого пустяка.
— Я не боюсь, — задумчиво сказал я, хотя на самом деле адреналин уже ощутимо играл в жилах. — Но разве такую толстую иглу можно в руку втыкать? Она ничего не повредит?
— Очень даже тонкая иголочка, Арэксу-кун. Не беспокойся, все в порядке. Просто отвернись и не смотри.
Отворачиваться я не стал. Напомнив себе, что со мной проделывают стандартную процедуру, а с точки зрения анатомии террики от внезов не отличаются, я пронаблюдал за процессом от начала до конца. То ли Асахина отличалась высочайшей квалификацией, то ли отсутствие роботов в местных условиях являлось стандартным, но она попала в вену с первого раза. И даже боль оказалась не настолько сильной, как я ожидал. Разумеется, на курсах первой помощи я и сам тренировался втыкать иглу в вену манекену. Но там она была не в пример тоньше, а наглазники показывали нужное место, угол ввода и так далее. И я никогда не верил, что мне придется заниматься такими вещами на самом деле. Асахина же сработала в режиме опытного профи: игла у кожи — короткая несильная боль прокола — щелкает замок снимаемого жгута — и струйка венозной крови бьет во внутренности прозрачной капсулы. Потом еще одна короткая боль извлечения — а медсестра уже сноровисто обматывает предплечье тугим эластичным бинтом.
— Ну, вот и все. Хороший мальчик, Арэксу-кун, очень храбрый, — взбалтывая капсулу, сказала она таким радостным тоном, словно я только что вырвался из тропосферы Юпа с отказавшим маршевым движком. — Видишь? Совсем не больно. Не снимай повязку полчаса, чтобы синяк не получился. Давай, освобождай место. Рэна-тян, твоя очередь. Ты ведь тоже храбрая девочка, верно?
Лена слегка фыркнула, но вслух комментировать не стала. Я еще раз пронаблюдал за процедурой со стороны. Толстенная игла по-прежнему выглядела жутковато, объем забираемой крови тоже впечатлял (куда им столько?), но в целом процедуру я грокнул. Оставался открытым вопрос, почему в больнице процедуры проводились роботами, а здесь вручную. Но, в конце концов, даже Вовне не все поселения одинаково богаты. Возможно, и на Терре не каждый мог себе позволить нормальную медицину.
Закончив брать кровь, Асахина ободряюще похлопала Лену по плечу. Потом нахмурилась и пощупала ее над ключицей еще раз.
— Арэксу-кун, подожди в коридоре, ладно? — попросила она.
— Обследование уже закончено? — удивился я. — А томография? Инфекционные анализы...
— Томография? Нет, первичное обследование закончено. Все, что нужно, мы определим по крови, больше от вас ничего не требуется. Но нам, девочкам, надо поговорить с глазу на глаз. Подожди в коридоре, хорошо?
Удивившись, я повиновался. Выйдя в коридор и плотно закрыв за собой дверь, я устроился у стены, переведя костыль в стационарный режим, и принялся изучать местные каналы. Большинство из них требовало аутентификации, но попалось и несколько анонимных. Среди них — школьный общеинформационный канал. На доске объявлений висели списки учеников, а также свеженькое сообщение о зачислении в класс 8-2 двух новых учеников — меня и Лены. Также я нашел расписание занятий (школьные очные классы с восьми до четырнадцати часов местных суток, дежурство по классу и клубы от четырнадцати до семнадцати), темы занятий от начала семестра по всем предметам, домашние задания и тому подобные материалы, характерные для группового обучения. Двадцать пять человек в нашем классе казалось невероятной толпой, но не больше, чем в других. Зато программы по математике и естествознанию (физика, химия, география и вообще всего понемногу) казались примитивными, словно взятыми из вводных курсов для только начинающих учиться детей. Я вспомнил слова Фреда о том, что обучение на Терре имеет основной целью не дать знания и не развить мышление, а держать молодежь под присмотром и контролем. Похоже, он сказал правду. Ну, посмотрим.
Десять минут спустя дверь медпункта открылась и оттуда вышла странно ухмыляющаяся Лена. Я поднял бровь.
