— Я должна сегодня же отдать это старшей госпоже, — прервала её размышления служанка, продемонстрировав сложенный листочек с результатами измерений.
— Иди, — кивнула девушка, протягивая руки к почти остывшей жаровне. — Тогда ты и передашь старшей госпоже Азумо Сабуро мою благодарность. Скажи, что хотя я и недостойна подобной заботы, но никогда не забуду её доброты.
— Слушаюсь, госпожа, — поклонилась Угара и, заметив движение подопечной, пообещала: — Я скоро вернусь и принесу свежих углей.
— Не торопись, — отмахнулась та. — Сегодня тепло.
— Да, госпожа, — согласилась собеседница и неожиданно улыбнулась. — Снег почти растаял. Подольше бы такая погода постояла.
Очень скоро ожидание в одиночестве показалось Платине нестерпимо тягостным, и, прихватив плащ на меху, она вышла из павильона.
Она успела пару раз обойти вокруг прудика, прежде чем на заднем дворе появилась фигура в знакомой накидке.
Ия торопливо зашагала ей навстречу, с трудом удерживаясь от того, чтобы не пуститься бегом.
— Здравствуйте, Ио-ли, — улыбаясь, поклонилась монашка.
— Здравствуйте, Амадо-ли, — отвесила ответный поклон девушка.
— Мне жаль, что вам пришлось так долго ждать, — виновато вздохнула женщина. — Но госпожа Андо очень любопытна и говорлива. А прерывать разговор с моей стороны было бы очень невежливо.
— В её годы это простительно, — усмехнулась Платина и предложила: — Пройдёмте в павильон. Угара как раз ушла в дом вашего брата, и мы сможем поговорить спокойно.
— Может, не стоит прятаться под крышей? — спросила собеседница, щурясь на яркое солнце. — Сегодня такой прекрасный день.
Внезапно она встрепенулась.
— Или вы замёрзли, Ио-ли?
— Нет, Амадо-ли, — покачала головой девушка и указала на стоявшую у стены скамейку. — Тогда давайте присядем здесь.
— С удовольствием, — не задумываясь, согласилась монашка и, шагая рядом со спутницей, вполголоса поинтересовалась: — Не знаете, зачем Угаре так срочно понадобилось идти домой?
— Сказала, что старшая госпожа приказала срочно принести мои... мерки, — усмехнулась Платина. — Кажется, мне собираются сшить шёлковое платье.
— Я ей давно говорила, — сварливо проворчала монашка. — Не дело, когда дочь благородного Бано Сабуро одевается как простолюдинка.
— То есть своим новым платьем я обязана вам, Амадо-ли? — вскинула брови Ия, не особенно удивлённая подобным известием.
— Не совсем, — отвела взгляд собеседница. — Вам бы, конечно, сшили одежду, соответствующую вашему статусу...
— Но попозже, — закончила за неё девушка.
— Ну, скажем, так. — улыбнулась женщина, которую Платина считала почти подругой, несмотря на разницу в возрасте.
Обменявшись лукавыми, понимающими взглядами, они рассмеялись. Причём пришелица из иного мира в полный голос, а местная служительница культа тихонько, скромно прикрыв рот ладошкой.
Видимо, посчитав подобное проявление чувств неподобающим для своих лет и общественного положения, она быстро посерьёзнела.
— Почему вы вдруг захотели меня увидеть, Ио-ли? Что-то случилось?
— Не совсем, — повторила её слова девушка, знаком приглашая сесть на скамейку. Дождавшись, когда монашка устроится поудобнее Платина продолжила: — Поговорить захотелось. Ну и узнать кое-что. Для улучшения произношения госпожа Андо заставляла меня вслух читать стихи. А после того, как нас вчера посетила госпожа Азумо Сабуро, по её приказу я теперь должна читать "Уроки благородной жены". Меня что, уже замуж собрались выдавать?
— Я ничего об этом не знаю, — задумчиво покачала головой собеседница. — Но вряд ли дело в замужестве.
— Почему? — засомневалась девушка. — Вдруг ваш брат и его супруга просто ещё не сказали вам об этом?
— Мы семья, Ио-ли, — нахмурилась монашка. — Брат знает, как я к вам отношусь, и не станет держать меня в неведении. И разве я не рассказывала вам, что перед свадьбой необходимо обязательно составить гороскопы жениха и невесты, чтобы убедиться в их совместимости?
— Говорили, Амадо-ли, — вспомнила Платина. — Но я так разволновалась, что у меня просто из головы вылетело.
— А мы даже не определились с датой вашего рождения! — лицо собеседницы внезапно сделалось чрезвычайно озабоченным. — Вы ещё очень молоды и не из нашего мира, поэтому не понимаете, как это важно. Но моя забывчивость совершенно непростительна! Простите, Ио-ли, я очень виновата в том, что не подумала об этом заранее.
Сложив руки на груди, она отвесила девушке низкий поклон, и глаза её подозрительно заблестели.
При виде подобных переживаний та, не понимавшая всех этих местных заморочек, недоуменно пожала плечами.
— Ну так отсчитайте от этого года семнадцать лет и возьмите любую дату. Мне всё равно.
— Нет, нет! — горячо запротестовала монашка. — Так нельзя. Для любого предсказания необходима точная дата рождения. Год, месяц, число и час. А как без гадания узнать, чего следует избегать молодой семье? Как выбрать подарок для будущей свекрови? Как назначить благоприятный день свадьбы или похорон? Вы рассказывали, что родились летом?
— Да, — подтвердила смущённая подобным напором Платина. — В четвёртый день третьего месяца лета.
— А точное время своего появления на свет вы знаете? — продолжала расспрашивать собеседница.
— Мама говорила, что в три часа, — подумав, ответила девушка. — По-вашему это примерно третий или четвёртый час дневной стражи...
— Но я-то родилась в своём мире! — напомнила она, гася вспыхнувшее раздражение. — У нас и звёзды на небе по-другому расположены.
— Я понимаю, Ио-ли, — заверила монашка. — Наверное, наши светила не властны над вашей судьбой?
Женщина возвела очи горе.
— О Вечное небо, как всё сложно! Простите, Ио-ли, но я не могу просто так назвать день вашего рождения. Мне надо посоветоваться с братом. Он гораздо умнее меня, учился в столице, у него есть знакомый гадатель. Может, брат что-нибудь придумает?
— Будем надеяться, — вздохнула Платина, озабоченная не отсутствием гороскопа, а сменой приоритета в своём обучении. — Но всё же, Амадо-ли, как вы думаете, зачем госпоже Азумо Сабуро понадобилось заставлять меня ещё и читать "Уроки благородной жены"? Неужели ей мало того, что я должна сорок раз переписать "Наставления" Есионо Тонго?
Собеседница какое-то время молчала, словно собираясь с мыслями. Девушка, успевшая неплохо изучить свою подругу, терпеливо ждала.
Со стороны переднего двора послышался стук, а затем громкий голос Угары, призывавший Фабая немедленно открыть ворота.
— Вот и ваша служанка вернулась, — тихо сказала монашка.
До них долетело неразборчивое бурчание полоумного слуги Андо, и очень скоро на ведущей к павильону дорожке появилась торопливо шагавшая Угара.
Заметив подопечную с сестрой господина, она остановилась, отвесила поклон и пошла дальше.
— Ну так вы можете мне сказать в чём дело? — начиная терять терпение, спросила Платина.
— Да, Ио-ли, — вполголоса ответила подруга. — Думаю, старшая госпожа желает, чтобы вы как можно скорее изменились и стали похожи на благородную девушку Благословенной империи.
— Неужели я так сильно от неё отличаюсь? — криво усмехнулась путешественница между мирами.
— Временами даже очень, — не приняв её шутливого тона, с настораживающей серьёзностью заявила собеседница. — Когда мы с вами жили в лесу, я этого так не замечала. Но здесь, среди людей, различия порой просто бросаются в глаза.
— В чём же это выражается, Амадо-ли? — вскинула брови уже не на шутку озадаченная Платина. — Я неправильно говорю или не так хожу? Что мне надо сделать, чтобы так не выделяться?
— Сегодня я не заметила в вашей речи ошибок, — сделала ей комплимент монашка. — И двигаетесь вы гораздо плавнее. Только это не главное...
Она замолчала, явно подбирая слова.
— Бывает в вашем поведении вдруг проскальзывает нечто настолько чуждое, что не только привлекает внимание, но даже раздражает. Нет, я не думаю, что вы это делаете специально. Скорее всего, просто теряете над собой контроль, когда забываете, где находитесь.
— Но, что же именно вам кажется таким необычным, Амадо-ли? — нахмурилась девушка, совершенно неудовлетворённая столь расплывчатым ответом.
— Простите, Ио-ли, но это ваша дерзость! — выпалила подруга и принялась торопливо объяснять: — Не хочу сказать, что вы нарочно грубите или проявляете неуважение, но со стороны это выглядит именно так!
Платина окончательно растерялась.
Очевидно, старшая подруга почувствовала её затруднение и заговорила, размеренно глядя прямо в глаза:
— Из ваших рассказов я поняла, что в мире, где вы жили раньше, нет такого почитания старших, как у нас. И неважно, идёт ли речь о возрасте или об общественном положении. Поэтому вы и здесь пытаетесь вести себя как дома. Даже с моим братом начальником уезда и вашим приёмным отцом вы говорили почти как с равным, без надлежащего трепета и почтения. Будь вы мужчиной, подобное поведение не выглядело бы столь предосудительным. Но мы, женщины Благословенной империи, с детства привыкли считать себя ниже мужчин.
— Я заметила, — не удержалась от комментария собеседница.
— И это хорошо, — неожиданно улыбнулась монашка. — Значит, вы тоже обязаны испытывать почтение к более старшим по возрасту и положению в обществе женщинам и признавать безусловное превосходство мужчин. Ну или притворяйтесь так, чтобы у окружающих не возникло никаких сомнений в осознании вами своей ничтожности. В противном случае, вам будет очень трудно ужиться в семье будущего мужа. Моя старшая невестка — очень умная женщина. Пусть она и не знает, кто вы на самом деле, но, видя подобное поведение, старается привить вам почтение к старшим. Поэтому и приказала вам читать "Уроки благородной жены". Только научившись мыслить и чувствовать как женщина нашего мира, вы будете здесь счастливы.
"Печальная перспектива, — грустно думала бывшая учащаяся циркового колледжа. — Оценивать людей не по их качествам, а по возрасту и половой принадлежности"
— Не расстраивайтесь, Ио-ли, — ободряюще улыбнулась старшая подруга. — Я понимаю, вам тяжело принять чужие нравы и обычаи. Но другого выхода просто нет. Иначе, как я уже сказала, вам придётся всю жизнь притворяться. А это очень тяжело.
— Вы правы, Амадо-ли, — со вздохом согласилась девушка и поспешила сменить тему разговора. — Вы ещё долго пробудете в городе?
— На днях собираюсь в обитель "Добродетельного послушания" вместе с господином Томуро и стражниками, — охотно ответила женщина. — Принесу жертву на могилах сестёр, посмотрю, что там и как, а там и решу: оставаться или вернуться к брату до весны.
Она рассказала, что по поводу найденных ими в лесу убитых с ней беседовал начальник городской стражи.
Его люди без труда нашли то, что осталось от тел, и предали их земле. Но поиски убийц так ни к чему и не привели.
В управу никто не заявлял о беглых рабах или пропавших родственниках. Ни один из торговцев в Букасо не опознал предоставленные им ленточки.
Посочувствовав несчастным, Платина пригласила подругу пройти в павильон и выпить чаю. Но та отказалась, сославшись на то, что сегодня ей ещё нужно зайти к знакомой купчихе, чей муж раньше регулярно помогал монастырю "Добродетельного послушания".
Девушка проводила монашку к хозяйке дома, чтобы попрощаться, а затем до ворот.
— Заходите иногда, Амадо-ли, — попросила Платина, и голос её предательски дрогнул. Всё-таки именно эта женщина здесь является для неё самым близком человеком.
— Вряд ли мы сможем часто видеться, Ио-ли, — грустно улыбнулась собеседница. — Госпоже Андо не понравится, если я буду отвлекать вас от занятий.
"Вот же, стерва старая! — мысленно выругалась девушка, наблюдая за тем, как полоумный слуга хозяйки дома закрывает за гостьей створку ворот. — От чего меня можно отвлечь?! От переписывания древних глупостей про то, какие мы, женщины, тупые и ни на что негодные, кроме как всем угождать да рожать, причём обязательно сыновей?! Я же больше ничего после обеда не делаю! Старуха просто гадит мне из вредности".
— Госпожа Сабуро, — окликнула её незаметно подошедшая Енджи. — Госпожа Андо приглашает вас на обед.
— Иду, — тяжело вздохнула Ия.
Хорошо запомнив слова своей старшей подруги, Платина старалась следить за каждым своим словом, говорила до приторности почтительно, а отвечая на вопросы, избегала смотреть наставнице в глаза, фокусируя взгляд на её сухих, аккуратно подкрашенных губах или на подбородке.
Когда-то ещё маленькой девочкой она слышала, как один старый униформист утверждал, что это самый лучший способ разговора с тупым начальством.
Но то ли он ошибался, то ли госпожа Андо пребывала в особенно плохом настроении, только придиралась хозяйка дома к своей гостье гораздо больше, чем в предыдущие дни.
Временами у Ии буквально руки дрожали от жгучего желания праведно обматерить старую каргу или даже съездить кулаком по её противной, постной морде. Но девушка только кланялась да бормотала извинения, надеясь, что голос не выдаст её истинных чувств.
Вновь отчаянно захотелось выбраться из усадьбы, чтобы хотя бы ненадолго забыть о всех этих дурацких поучениях, а также увидеть ещё кого-нибудь, кроме опостылевшей наставницы и слуг.
Пришелица из иного мира ещё в лесу начала маяться от рутины и однообразия. Изучение местного языка, жизни аборигенов и рассказы монашки на какое-то время развеяли скуку. Платина стала надеяться, что жизнь среди людей в городе, где всем заправляет близкий родственник спутницы, будет поинтереснее прозябания в затерянной среди гор избушке.
Однако чувство новизны от пребывания сначала в доме начальника уезда, потом в усадьбе наставницы быстро притупилось, вновь сменившись информационным голодом, ибо ничего нового Ия уже не узнавала, по сути занимаясь тупой зубрёжкой. Порой девушке начинало казаться, что здесь, среди людей, даже хуже, чем в лесу. Там она, по крайней мере, почти не притворялась, а здесь ей приходится лицедействовать постоянно, и от этого Платина уже начала уставать. Наверное, поэтому она чуть не расплакалась, провожая Амадо Сабуро.
Направляясь в павильон, девушка завернула на скамейку у стены и несколько минут посидела, словно бы любуясь спустившимся к горизонту солнцем, а на самом деле, представляя, как перелезет через забор и пойдёт гулять, словно кошка сама по себе.
Вот только надо же будет как-то забраться обратно, а без посторонней помощи это будет затруднительно.
Разуваясь на веранде, она вспомнила о лежащей на дне корзины верёвке. Если привязать её к скамейке и перебросить через стену, можно легко вскарабкаться на забор и оказаться в усадьбе.
Окрылённая новой идеей, Платина вошла в павильон, где Угара как раз заканчивала мыть пол.
Чтобы не толкаться в тесноте, Ия вновь вышла на веранду. Ждать пришлось недолго. Кланяясь и бормоча извинения, служанка вылила грязную воду на землю и пошла относить деревянный таз.
Вернувшись в комнатку, девушка быстро отыскала в корзине верёвку. Та выглядела достаточно прочной, чтобы выдержать её невеликий вес, а вот длина внушала опасение.
