— То же, что и остальные, — любезно пояснил торговец. — Пытаюсь погасить кризис, невовремя раскрученный твоей милостью.
— Моей? — удивился Тилос. — Ну, здорово! Демиурги и пальцем не пошевелили, чтобы сбалансировать площадку после аннигиляции кокона, случившейся, кстати, по твоей вине, а я крайний?
— Мы не действуем в спешке, только чтобы что-то сделать, — сказал гридень. — Прошло слишком мало времени, чтобы делать выводы. Пока мы поддерживаем статус-кво.
— Для вас мало времени! А здесь за шесть планетарных лет выросло поколение, уже забывшее мир без звезд! Я потратил почти все время, чтобы хоть как-то стабилизировать Восточный континент, забросив Западный, а вы? Вы могли бы сделать то же самое здесь, но не захотели. И теперь я виноват в кризисе?..
— Ты прекрасно знаешь, что ситуация на Восточном и Западном континентах отличается радикально, — оборвал Тилоса первый торговец. — Точки принуждения здесь иные и расставлены совершенно иначе. Веорон, где Джао? Я не могу с ним связаться. По-моему, нужно начинать. Не знаю, как вы, а я уже отвык управлять проекцией в реальном времени, меня она утомляет.
— Знаешь, Куагар, нужно иногда выбираться из лаборатории, — усмехнулся гридень. — Не все же тайны Вселенной разгадывать, иногда и развлечься стоит. Джао передал, что сейчас подключится, а пока просил не дергать.
— Доразвлекались уже... — прогудел торговец-Куагар, разглядывая Элизу и Хлаша. — Они что, тоже люди в местной интерпретации? Размеры и комплекция какие-то... нестандартные.
— Не кажется ли тебе, Куагар, что твои слова не слишком-то вежливы? — в упор спросил Тилос. — Они мои спутники и немногим менее разумны, чем некоторые из присутствующих.
— Камень в мой огород, — усмехнулся Камилл. — К твоему сведению, друг мой, наши психологи... искины-медики не нашли у меня серьезных отклонений. А то, что нашли, я уже компенсировал рекреационным сном на расходящихся векторах. Однако, Куагар, при всем своем нахальстве наш пылкий юноша прав. Ты невежлив. Мелкая — просто ребенок. Тот, что повыше, не человек, он относится к расе троллей. И если я еще не забыл свои последние дни в качестве местного пупа земли, его зовут Хлаш Дэрэй. Эн-сигнатура, во всяком случае, соответствует. Один из героев Отряда. — Демиург посерьезнел. — Приветствую тебя, матха. Надеюсь, ты не держишь на меня зла за... все?
— Я как-то не задумывался, — сообщил ему Хлаш, с явным интересом рассматривающий собравшихся. Элиза заметила его глаза, изумленно сощуренные почти до неразличимых щелок. — Повода не находилось. А что?
— Не люблю, когда на меня злятся не по делу. Если ты обратил внимание, я всегда больше склонялся к дипломатам, чем к генералам. Поскольку я сейчас восстанавливаю свою сеть влияния на Восточном континенте... Хм, кто знает — вдруг у меня и Народа Западного континента найдутся точки соприкосновения? Ну, а тебя как зовут, молодая госпожа? Или момбацу сама, если предпочитаешь южные обращения?
Элиза даже вздрогнула, когда поняла, что Демиург обращается к ней. Она испытывала робкую надежду, что останется незамеченной, и сейчас желудок медленно сжался в тугой комок.
— Меня зовут Элиза! — с вызовом сказала она, борясь с подступающей нервной тошнотой. — Что вам нужно от Тилоса? Зачем вы пришли сюда?
— Меня зовут Камилл, Элиза, — Демиург не обратил внимания на ее вопрос. — А в вашем мире меня знают как Майно. Мио, у меня есть подозрение, что Джао не появится, да и Майя — тоже. Либо начинаем обсуждение, либо я пошел. Позовете, когда потребуюсь.
— Думаю, что нужно начинать, — кивнула Миованна. — Веорон, Куагар?
— Да. Да. — откликнулись гридень и второй торговец. — Начинаем.
— Я что-то пропустил?
Рядом прямо из воздуха сгустилась еще одна фигура. Высокий угольно-черный гулан, лысый, как колено, в странной одежде в виде оранжевого балахона окинул взглядом Элизу с Хлашем и повернулся к Тилосу.
— Здравствуй, мой мальчик, — сказал он. — Рад снова увидеть тебя вживую.
— И опять напялил свою любимую куклу... — в сторону прокомментировала Миованна. — Где тебя носило, Джа?
— Здравствуй и ты, Мио, — с подчеркнутой иронией поклонился ей гулан. — В последний момент мне в голову пришла одна идея, и я ее продумывал. Так пропустил я что или нет?
— Ты вовремя, — сухо сообщил ему Куагар. — Раз все в сборе, если позволите, я обеспечу декорации. Тилос, ты настаиваешь, что твои... друзья должны все слышать? В прямом канале мы бы управились куда быстрее.
— Да. Должны, — лаконично откликнулся тот. — Я готов.
— Ну, тебе виднее. Начинаем.
Мир рухнул.
Они сидели в мягких глубоких креслах, какие Элиза видела только раз в жизни — тогда, во дворце Великого Скотовода. Девушка оказалась по правую руку от Тилоса, Хлаш — по левую, Демиурги расселись перед ними полукругом. Их походная, заляпанная грязью одежда изменилась. На лбу у Миованны засияла какая-то прозрачная, как вода, драгоценность, на груди поверх струящегося платья переливалось изумрудными оттенками изящное ожерелье. Мужские образы обошлись без украшений, но теперь они выглядели отнюдь не бродягами, а настоящими вельможами: блестящая новенькая кольчуга и кольчужные штаны гридня, тонкой работы, чистые парчовые халаты и шаровары торговцев. На расстоянии нескольких шагов вокруг сомкнулась ковровая стена, уходящая в невообразимую высь, вместо земли возникли полированные каменные плиты, а пятна пробивающегося сквозь листву солнца сменились приятным рассеянным светом без видимого источника. Элиза вцепилась в мягкие подлокотники своего кресла до боли в пальцах и стиснула зубы. Ей стало еще страшнее. Девушка робко повернула голову и взглянула в лицо Тилосу. Оно ничего не выражало.
— Семен, — голос женщины-богини, казалось, проникал сквозь каждую пору тела, заставляя его трепетать от боли и наслаждения, — мы собрались здесь, чтобы...
— Сбавь тембр, Миованна, — прервал ее Куагар. — Ты убьешь биоформы.
— А? — удивилась та. Ее голос вновь стал похож на человеческий. — Действительно, прошу прощения. Итак, Семен, мы должны вынести какое-то определенное решение на твой счет. Джао допустил ошибку, оставив тебя здесь после окончания Игры без контроля, но с такой проекцией. Конечно, по возможностям тебе далеко до настоящего Игрока, но ты все равно слишком силен для юного мира. Меня лично не устраивает, что ты постоянно путаешься под ногами и нарушаешь все планы.
— Чьи планы? — осведомился Тилос. — Твои личные, Миованна? Ты же сама сказала — местная Игра закончилась. Так какие у тебя — или у других Демиургов — могут иметься планы относительно планеты? Вам же про нее вообще положено забыть раз и навсегда.
— Зря ерепенишься, Семен, — окольчуженный Веорон слегка наклонился вперед. — Мы понимаем твои чувства, но и ты знаешь, что ситуация далека от стандартной. Ты прав, среди многих бытует мнение, что мы должны исправить ошибки... — Он бросил на Камилла-Майно и Джао короткий взгляд. — Ошибки некоторых заигравшихся. Что мы должны просто восстановить границу, запустить генерацию вселенной и сбросить площадку в пену по обычной схеме. Присутствующие здесь являются противниками такого подхода, поскольку планета как объект требует постоянного присмотра. Да и новые зрелищные катаклизмы в небесах нанесут непоправимый ущерб местному историческому процессу. Мы твои друзья и единомышленники, даже если ты нам не веришь.
— Если таковы друзья, каковы же враги? — пробормотал Тилос. — Понимаете ли вы, что данный конкретный мир рассыпается в буквальном смысле слова? Ваши магические стяжки истончаются, и через десяток-другой местных лет от планеты вполне может остаться лишь груда астероидов. Процесс развивается по экспоненте, вулканическая активность растет...
— Процессы дезинтеграции затормозятся в ближайшее время, — перебил Джао. — Нам пришлось в страшной спешке разрабатывать компенсаторы, но Миованна справилась. В лабораторных условиях они работали идеально, а сейчас проходят последние полевые испытания. В полную силу они заработают в ближайшие если не планетарные дни, то периоды — точно.
— Землетрясения, извержения, цунами, пылевые бури и пустыни...
— Да, все приведем в порядок, включая процессы почвенной эрозии и переноса влаги, — кивнула Миованна. — Не сразу, разумеется, какое-то время придется потратить. Мы ведь, знаешь ли, тоже не всемогущи и не умеем действовать мгновенно. Я и так побила рекорды скорости, причем на живой планете без возможности отката. Но вернемся назад, Семен... или мне называть тебя местным именем?
— Неважно, — Тилос пожал плечами. — Ты остановилась на желании Демиургов закуклить систему и сбросить ее...
— Некоторых Демиургов, — Миованна выделила первое слово голосом. — Единства в обществе нет. Кое-кто, — еще один выразительный взгляд в сторону Джао, — решил, что мы получили шанс не просто развлечься с очередной игрушкой, но вырастить себе друзей. Как ни странно, у него даже нашлись сторонники. Как бы то ни было, все компетентные стороны сходятся в одном — гибель Станции без правильного торможения Игры имеет катастрофические последствия. Оставшиеся социальные структуры и точки принуждения не просто не позволяют местному обществу развиваться нормально — они деструктивны. Их необходимо ликвидировать радикальным образом. В особенности те, что создал ты, Семен — я имею в виду церковь Колесованной Звезды. В противном случае они продолжат провоцировать бесконечные войны, грабительские и религиозные, даже когда мы ликвидируем нежелательные природные явления. Наша рабочая группа четырьмя голосами за при двух воздержавшихся согласилась на контролируемую хаотизацию Западного континента.
— Мы с Майей воздержались, — добавил Джао.
— Сумасшедшие... — криво усмехнулся Тилос. — Вы хотите вернуть расы в первобытные состояния, низвести их до уровня животных, опустошить все, до чего дотянетесь? Устроить тотальную войну? Уничтожить минимум две трети, а если что-то пойдет не так, то и девяносто с лишним процентов населения? И все ради того, чтобы, возможно, из хаоса выросло что-то правильное? Да вы более безумны, чем Камилл в роли Майно. Он-то честно хотел благоденствия и процветания местных рас, пусть и под своим вечным руководством. Вы же просто разрушаете мир, как дети разламывают надоевшую игрушку...
— Твое хамство не достигает цели, — холодно проинформировала Миованна. — Решение о хаотизации принято, а у тебя нет права голоса. У тебя имелась возможность перекроить сцену по-своему, но ты ею не воспользовался. Я насмотрелась на местную жизнь во время погони за тобой — голод, нищета, произвол аристократии и церкви... Ниже самого нижнего предела. Поверь мне, через несколько веков большая часть людей будет жить гораздо лучше, чем сейчас.
— У меня нет и никогда не имелось такой возможности! — повысил голос Тилос. — Я, в отличие от вас, не считаю, что могу выбирать за других путь! Это вы создали расы по готовым шаблонам, не оставив им никакого выбора, вы играли ими, как живыми куклами! А я лишь помогаю им идти в выбранном ими самими направлении.
— Помогаешь? — с иронией спросил Куагар. — Ну-ну. Захотел — создал империю. Захотел — развалил. Захотел — создал тоталитарный религиозный культ. Захотел — стравил народы в войне. Захотел — уселся на скале с винтовочкой и постреливаешь в свое удовольствие...
— Куагар, — горько спросил Тилос, — ну неужели я произвожу впечатление такого идиота? Ты в самом деле думаешь, что именно я развалил империю? Я бы предпочел сохранить ее в целости и сохранности. Одним большим целым куда легче управлять из-за кулис, чем несколькими самостоятельными кусками. Нет, она развалилась сама после смерти последнего императора, я лишь аккуратно расчленил ее на княжества и не позволил установить теократию. И народы я не стравливал. Я лишь сорвал людей с мест раньше времени, чтобы минимизировать последствия...
— А стрелял зачем? — поинтересовался гридень Веорон. — А если бы в меня попал? У меня кольчуга, понимаешь, натуральная, коллекционная, не фантом...
— Я не намерен позволить кому-то победить в войне, — пожал Тилос плечами. — Враждующие стороны положат здесь значительную часть своих армий, после чего голод заставит их разойтись восвояси. Мертва вся храмовая верхушка, заинтересованная в продолжении святой войны, мертв князь-фанатик, мертв вождь гуланов... После того, как количество трупов достигнет определенной отметки, они утратят пыл и разбредутся кто куда. У меня есть планы, как направить их энергию в созидательное русло. Вы же ничего не понимаете в здешних делах, но пытаетесь строить какие-то планы, ищете какие-то пути развития, не задумываясь — а нужна ли ваша помощь кому-то, кроме вас? Вы привыкли мыслить понятиями социальных явлений, людских масс, статистики и теории множеств — и вы понятия не имеете, чего в такой ситуации можно достичь кропотливым микроменеджментом на персональном уровне!
— И ты еще так пафосно обличал меня тогда, в Ледяном замке! — неожиданно рассмеялся Камилл. — Слушай, дружище, ты вообще понимаешь, что делаешь? Игра тебе, значит, не нравится? Может, она тебе не нравится только потому, что не ты формальный Игрок? Ты всерьез думаешь, что чем-то отличаешься от меня? Но я-то могу, скрепя сердце, признать, что действительно заигрался и не в ту степь уехал крышей, а ты? Вроде бы в здравом уме и твердой памяти...
Тилос открыл рот — и медленно закрыл его, не сказав ни слова. Потом откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.
— Да, Семен, мой мальчик, — грустно сказал Джао. — Твои мотивы действительно мало отличаются от наших. Да и действия — тоже.
— Ты устраиваешь дела по-своему, потому что сочувствуешь людям, а Игроки — чтобы набрать рейтинг, — безжалостно продолжил Камилл. — Но рейтинг напрямую зависит от состояния мира после завершения Игры. Чем выше общий уровень, чем ниже остаточная энтропия, тем выше счет. А есть ли разница, какие мотивы, если в результате аборигены довольны? Тебя не устраивает, что мы получаем удовольствие от процесса? По-твоему, только то правильно, что достигнуто ценой стиснутых от страданий зубов и выспренних переживаний? Нет, друг мой, обличая нас, ты тем самым обличаешь себя. Если мы не имеем права вмешиваться, то и ты — тоже.
— И отсюда следует печальный для тебя вывод, — вступила Миованна. — Независимо от того, как продолжат развиваться события, тебе не место здесь. Мы не можем тебе позволить вмешиваться в события в нынешнем статусе. Когда декорации обслуживали Игру Камилла, ты значил не слишком много. Но сейчас ты слишком крупная щука для местного омута.
— И что вы собираетесь со мной сделать? — в голосе Тилоса не осталось эмоций. Он смотрел прямо перед собой. — Выбросить с планеты? Законсервировать внутри персональной виртуальности? Отправить в темный сон?
— Единого решения нет. Однако, Семен, еще раз повторяю: мы не враги тебе, а единомышленники. Мы все считаем, что Текиру следует спасти, различия лишь в тактике. Мы уважаем тебя за твой вклад и не хотим поступать с тобой несправедливо. Но осознай, пожалуйста, что ты — один из нас, а законы Игры придумывались отнюдь не из прихоти. Они ограждают игровые площадки не только от эгоизма и преступной небрежности, но и от благих намерений, которые ведут известно куда. Да и социомоделирование — отнюдь не абстрактная математика, а вполне себе прикладная наука, дающая нужные результаты.
