Дуня в изумлении посмотрела на волшебника. И тотчас услышала звон разговоров, если не споров. Проследив взгляд чародея, девушка увидела то, на что, увлечённая Стражами, не обратила внимания. Закуток, отделённый от основного зала ажурной мраморной сеткой. В закутке вокруг стола светлого дерева расположились мужчины, безусловно разные и бесконечно схожие. Вот некоторых из них Дуня узнала без труда — не хотелось бы попадаться им на глаза. К счастью, новоприбывшие находились вне поля зрения компании.
— Они тебе не нравятся? — хмыкнул Септ. — Мне тоже. Скользкие типы. И угораздило же меня с ними связаться! — он обернулся к подопечной. — Лес, мне нужно поболтать. О жизни. Постой здесь, а то ведь прицепятся. И ни с кем не разговаривай.
Кого это он имеет в виду? Хозяев?
— Если Стражи к тебе подойдут, делай всё, что велят. Но будут спрашивать о книге, скажи, что не имеешь к ней ни малейшего отношения.
— Какой книге? — удивилась девушка.
— Знать бы самому, — откликнулся маг. — У них какие-то списки. Если хочешь найти дом, ты не должна в этих списках оказаться, иначе исчезнешь — вот и всё, что мне известно. Мы пользуемся стихией, не забыла?
Странница пожала плечами.
— Ладно.
— Я сейчас, — и Септ двинулся к мужчинам.
Дуня решительно принялась подсматривать сквозь мраморную сетку.
Олорк, здесь, не казался чем-то неожиданным — как давешние колонна и арка. Нет — не вспомнить, есть — не удивиться. Впрочем, девушка увидела некоего вельфа и отчего-то сразу же назвала его Олорком, хотя тот походил на случайного знакомца только расой: другой возраст (ну да, это величина обычно непостоянная), другие предпочтения в одежде (верно, они иногда имеют тенденцию меняться чаще, чем возраст), другие цвета волос и кожи и всё же... Тёмно-синий плащ на золочёных пуговицах и пилотка под левым погоном на плече заставляли думать о представителях комиссариата, что гонялись за Ливнем, и о "ласточках" Крештена. И всё же, в первую очередь, в памяти рисовался образ лжекриогеника. Наверное, всё дело было в месте встречи. Или же Дуня уловила, как к вельфу обращаются собеседники.
Рядом с "волком" сломанной куклой наследника Тутти сидела незабвенная госпожа Л'лалио. Прекрасная и сейчас более чем пустоголовая, всё ещё капризная баронесса, но явно вступившая на путь стервозной златовласки. Вступившая не по своей воле. Во всё той же серебристой шубке с ржавыми потёками. И не жарко ей? Нет. Ей — никак. Обряди девчонку в меха или вовсе выстави голой, она ничего не заметит, ибо в обитель Стражей попала лишь упаковка, где затерялось содержание — трудно сказать. Несчастный ребёнок!.. Хотя Райдан и Триль запомнили её в Эстрагоне иной, что, однако, счастливой госпожу Л'лалио всё равно не делает.
— Это у тебя кто? — видимо, компания собралась недавно, так как один из собеседников заинтересовался горемычной баронессой. Дуня вздрогнула из-за вопроса, а белокурая куколка так и не шелохнулась, как и до того сидя прямо и положив холёные ручки на колени. — Невеста? — Любопытствующий был мужчиной, хм, каменистым лицом и телом, с осанкой, будто вместо позвоночника у него шест, с широкими плечами, прикрытыми тёмным пиджаком. О таких мужчинах говорят: "в штатском". А ещё соседями у него оказались два смазливых длинноволосых типа. Наличие в закутке Линна и Ненеше тоже не удивляло — удивило бы, пожалуй, обратное. С другой стороны, а как тогда о них вспомнить? — Жёнушка?
— Жениться я собирался всего один раз (в отличие от некоторых) и случилось оно настолько давно, что уж не скажу точно, как мне в голову пришла столь занимательная глупость. Пьян вроде бы не был. Потом расхотелось.
— Слышал, Лорки, — флегматично заметил кто-то из близнецов — кто, ясное дело, Дуня опять не разбирала, — что тебе не расхотелось — невеста попросту сбежала.
— Чья бы корова мычала, — рыкнул вельф. То ли говорили они на известном девушке языке, то ли во внемировом пространстве работал другой переводчик — не слыша шороха прибоя, странница отлично понимала мужчин.
— От нас вечно кто-нибудь или что-нибудь сбегает, — отмахнулся второй брат.
Дуня уверилась, что ей совсем-совсем не стоит встречаться с этими милыми господами.
— Всё же, кто это, Олорк? — оборвал перепалку мужчина "в штатском".
— Да вот, их милость притащил.
Их милость? Тацу?
Во всяком случае, мастер Лучель под это определение явно не подпадал — по мнению Дуни, разумеется.
— Ну и дурной же вкус у их милости, — хмыкнул Септ. Он наконец-то показался пред ясны очи компании.
— Ого, и ты тут, — Олорк задумчиво посмотрел на юную баронессу.
— Мимо прохожу, — сердито кинул археолог, но вельф не удостоил его вниманием.
— Вкус как вкус, — заключил он. — Их милость утверждал, что она — результат временной петли, велел разобраться (тоже мне начальник выискался!) и пристроить куда-нибудь, а сам слинял. Вроде как на доклад — что-то он несколько раз саламандру поминал. Затем, по слухам, отправился на поиски Лу. Хотя, зная их милость, трудно сказать, какую из своих проблем он собирался решать, прикрываясь благой целью. Обещался проверить, что я сделал для девчонки — не успел.
— Поиски Лу? Лучеля? — удивился кто-то невидимый, наверное, сидящий ближе ко входу в закуток. — Разве ж бравый старикан не с золотым яйцом нашим носился?
— Без пошлостей, пожалуйста, — попросил каменистый "в штатском".
— Я и не... — откликнулся неизвестный. — Хотя верно, яйцо-то и впрямь золотое.
— Не буду спорить, — вздохнул поборник нравственности и высокого вкуса. — Однако давайте не забывать, разбилось это яичко, чуть ли не вдребезги — видимо, мышка крупная рядом хвостиком махнула.
"Да уж, мышка, — подумала Дуня. По щекам потекли слёзы. — Мышка. Крупная". Она до последнего надеялась. Зря. И всё из-за неё! Неуклюжей неумехи!
— Стойте-ка, откатите назад, — вклинился один из турронцев, второй молча кивнул. — Мы несколько из темы выпали. О Тацу говорите?
— О нём, о нём, — подтвердил Олорк.
Странница с трудом подавила судорожный всхлип.
— Он, что?
— Он того, допелся, — говоря это, вельф явно не жалел "их милость". — Вернее, допрыгался.
— Ещё скажи, долетался, — осуждающе покачал головой каменистый. — Нет в тебе ни толики уважения и такта!
— К кому?! — огрызнулся "волк". — К смазливому и безмозглому юнцу?! К звезде эстрады множественных миров?! Он сам виноват. От и до! Позорище отца! Велико...
— Ты с ним не работал, — "в штатском" нахмурился. Его лицо буквально пошло трещинами, а под дорогим костюмом всё явственнее представлялась не мягкая плоть, а твёрдая угловатая скала. — Представь себе, он был очень хорош, очень. Особенно в свете того, что с ним сотворили. Его нужно было понимать и чувствовать.
— И что же ты не понимал и не чувствовал, а?
— Почему же, и то и другое. Дело-то в ином. Я ему не нравился... что, кстати, говорит исключительно в его пользу, не находишь? — каменистый пожал плечами. — Девчонку советую отдать Крештену. Он добрый. И местечко тёплое отыщет.
Ошарашенная Дуня моргнула и смахнула с подбородка солёные капли, затем вовсе утёрлась рукавом — как ни странно, платье хорошо впитывало воду. Придти в себя, перестать безмозгло рыдать девушку заставило оброненное имя — было неприятно услышать его здесь и от этих типов. Неужели весёлый и громогласный пожелезник с ними?
— Так и поступлю, — Олорк вновь посмотрел на госпожу Л'лалио. Что-то в его взгляде... Да нет, померещилось — чересчур горе-путешественницу пугал вельф, и по большей части не он сам, а его родичи, что преследовали Ливня. Наверное, из-за того и чудилось на пустом месте всякое, так как Дуня хотела увидеть в лжекриогенике плохое.
— Неужели вы нашли общий язык? — с сарказмом поинтересовался кто-то, возможно, Септ. Хотя тот не показался спутнице таким уж ядовитым, скорее — спокойным что древние горы, иной раз одаривающие гостей некрупными камнепадами.
— Нет, не нашли. Но дела меж собой имеем... если припрёт. И встречаться собираемся на нейтральной территории — я договор соблюдаю.
Судя по костюмчику и пилотке, обмундированию приснопамятных "ласточек", не похоже.
Вельф снова обернулся к белокурой куколке — и Дуня уверилась в своих опасениях. Чхал Олорк на договоры! И делать волкоподобный чародей будет лишь то, что пожелает — встреча с Крештеном, по крайней мере, сейчас в планы мага не входила. Как он там сказал? "Так и поступлю"? Нет, не поступит. И страннице захотелось крикнуть о том на всё внемирье — не поступит! Слышите?! Не поступит!!!
Девушка вцепилась в мраморное кружево и...
— Не стоит, чадо, — на плечо легла крепкая рука. — Бесполезно.
Не завизжала Дуня только потому, что советчик говорил ровным, гипнотизирующим тоном. Сердце билось в такт словам неизвестного и не могло позволить телу и разуму волноваться.
— Поздно. Уже. Для неё.
Рядом стояли двое. Стражи.
— Разве ж ты не поняла? — а ещё незнакомец имел знакомый голос.
Странница кивнула. Поняла, всё она поняла: для юной баронессы, златовласки, всё уже случилось. Для несчастной действительно поздно — однако Олорку в самый раз!
— Согласен, пожалуй, — это был тот самый, который при внешней молодости казался стариком. — Но не стоит. — Он окинул недовольным взглядом компанию за столом. Те не слышали Стража и не замечали наблюдателей. Дуне подумалось, что в закутке не существовало инородных звуков и тех, кто их издаёт — как не было выхода из пройденного коридора в зал. — Их пустили погостить, а они считают себя хозяевами.
— Не считают, — возразил напарник. — У них природа такая. Маги.
— Дети малые да пакостливые.
Девушка попыталась отойти — не смогла пошевелиться. Открыла рот — вырвалось лишь молчание. Истинные хозяева внемирья решили, что ещё одной незваной гостье не требуются ни движение, ни речь.
— Так всё же, объясните, что произошло с Лучелем, — вернулся к прежней теме невидимка.
— Произошло? Что? — грудь Олорка задрожала от рыка. — Тацу с ним произошёл! Всё с ним произошло. И ничего. Преставился наш старикан. И я уже сказал, кто виноват.
— Преставился? От кого информация?
— Уж поверь, из источника надёжней некуда. От Вирьяна.
Дуня повернулась к мужчинам спиной. От удивления, что удалось овладеть собственным телом, девушка вновь застыла. Сам-то разговор её теперь не интересовал. Как и Септ. Как и Олорк с близнецами. Как и Крештен с мастером Лучелем. Как вообще все участники этого безумия — реальные и вскользь упоминаемые. Как госпожа Л'лалио — пытаясь ей помочь, она сделает лишь хуже.
Как Тацу. Ибо о нём слушать уже было нечего.
— Вирьян встретил призрак Лу, — продолжил вельф. — И хочу отметить, призрак во всех отношениях: мало того что учитель погиб, так он ещё и лишился памяти. Он не помнил, кто и зачем он! Что же нужно сотворить с магом, чтобы такое случилось? чтобы и смерть не вернула истинную душу?! Я не знаю... Ян не осмелился рассказать Лу правду — только помог уйти, да ещё его обязательства на себя взвалил. Обязательства не нашего Лучеля, а того, замороченного! И вы желаете, чтобы я сочувствовал мальчишке? Нет, даже принимая во внимание его судьбу. Даже ради его отца — нет.
Странница шагнула прочь. Где-то на задворках сознания мелькнула мысль объяснить всё Олорку, убедить его в невиновности менестреля, выложив всё ей известное, чему она оказалась свидетелем, очистить Тацу от подозрений и чужих грехов, но быстро девушка сообразила, что, как и советовал Страж, не стоит. Вельф и другие имеют чёткое мнение о несчастном музыканте, изменить которое, наверное, можно, но незачем. Потому Дуня сделала ещё один шаг — подальше от закутка за мраморной оградкой. Подальше от них всех.
Стражи внимательно наблюдали за гостьей.
— Что ты здесь делаешь? — Это, пожалуй, было неожиданно. — И как ты сюда попала? Ведь ты не с ними.
— Я ищу дорогу домой, — пожав плечами, ответила путешественница между мирами. — Искала. Мне обещались помочь.
— Тогда зачем уходишь?
Девушка вновь пожала плечами. Она не видела смысла в помощи Септа.
— Скажите, а я есть в вашей книге?
— Книге? — удивился круглощёкий Страж-витязь. — Конечно. В ней есть все. Как тебя зовут?
— Янепонимаю, — буркнула одним словом Дуня.
— Он спрашивает: как твоё имя? — уточнил молодой старец... или старый молодец.
А, вот, Сладкоежку "Янепонимаю" вполне устраивала. Ему даже нравилось.
— Лес, — Гостья действительно позабыла, что зовут её иначе.
— Странно, я не могу найти тебя в списках, чадо.
"Странно, — передразнила про себя Дуня. Почему она это сделала? — Разве для того чтобы найти, не нужно искать?"
— Нужно.
Девушка покраснела. Кажется, хозяевам было всё равно, как она с ними разговаривает — вслух или мыслью — и разговаривает ли вообще, и с ними ли.
— Зачем ты язвишь? У тебя получается, но тебе... не идёт, не подходит, — тот, что богатырь, покачал головой. Дуня стыдливо опустила глаза. — В мирах, ты права, существует множество Лес, но тебя среди них нет. Значит, нам неизвестно, где твой дом — извини, тебе придётся поискать самой.
— Но как?
— Просто укажи, куда ты хочешь, — собеседник кивнул на пенную стену. Только тогда странница заметила, насколько далеко они от магов за светлым столом.
Стена, кстати, и впрямь состояла из пузырьков. Или прозрачных шариков — это уж как посмотреть да назвать. Впрочем, не таких и прозрачных: свет проникал сквозь них, как проникал бы он через мыльную плёнку — преломляясь, беспрерывно кружа в радужных разводах, искажая картинку по ту сторону. Да и не было той стороны. Дуня вгляделась. Картинки находились внутри пузырьков — маленькие и застланные хлопьями искусственного снегопада, словно в рождественских шариках-подарках из американских фильмов. Ничего не видно.
Девушка наклонилась.
То ли она чересчур приблизилась, то ли шар сам подлетел и увеличился, но глаза начали различать мелкие детали. Домик в окружении зелени и мощёных плиткой дорожек. Поначалу он показался донельзя опрятным и ухоженным, как на открытке-тюрьме, разве что объёмной, но потом, к огромному облегчению Дуни, стало ясно, что строению давно потребен ремонт — и нет в этой старости ничего идеалистично-романтического. Мох на прохудившейся черепичной кровле и грязно-пятнистой стене висел клочьями, его, похоже, пытались сбивать палкой. Из крепкой, но несколько покосившейся закопчённой трубы валил чёрный дым, будто в камине под ней жгли резину. Зато ставенки и дверь недавно подновили — они сверкали лаком и краской, даже чудился их одуряющий запах, который перебивал лишь видимый, однако несуществующий аромат цветочков в кадках на карнизах. Простеньких цветочков, не великолепных, но красивых — фиалки? анютины глазки? астры-ромашки? бархатцы? или же ещё какие петунии? На окнах висели зановесочки, чистые и аккуратные, застиранные до тюлевой прозрачности. Это был всего лишь домик, обыкновенный для обыкновенных людей.
— Тебе туда?
— Не думаю, — мотнула головой Дуня
— Там живёт хорошая женщина, но мир её мал.