Голос Бостика прервался. Он позволил пергаментному свитку снова со щелчком свернуться и оглядел собравшихся, как ястреб, прежде чем высоко поднять свиток.
— Услышьте слова нашего короля-императора и прислушайтесь к ним!
Его голос потонул во внезапных радостных возгласах, чей рев затмил все предыдущие звуки. Шум бушевал долгие минуты, пока Бостик не поднял обе руки.
— Друзья мои, — обратился к ним губернатор, когда снова воцарилась тишина, — король-император высказался. Я готов удовлетворить любую законную просьбу от его имени, но прежде давайте обратимся к подаркам, которые, возможно, выразят часть нашей благодарности за ваши деяния.
Он ударил серебряным молотком в маленький колокольчик рядом со своим креслом, и хрустальная нота пронеслась по безмолвному залу. В ответ послышался топот ног, когда небольшая группа вышла из-за помоста с огромным и явно тяжелым сундуком. Они опустили перед ним свою ношу и вытянулись по стойке смирно, а Бостик полез в карман своей парадной мантии за серебряным ключом. Он вставил его в замок сундука, повернул его, откинул крышку и повернулся к своим гостям.
— Вы приехали как путешественники, — сказал он, — но очевидно, что вы едете на войну. Никакая честь не достойна ваших деяний, но мы просим разрешения хотя бы вооружить вас на случай опасности.
Он наклонился над сундуком и поднялся с охапкой свернутой зеленой ткани.
— Принц Базел, Орден Томанака хорошо вооружил вас как своего защитника. У нас нет никакого военного оружия или испытанных доспехов лучше, чем те, что вы уже носите. Но ваше снаряжение не избежало вашей битвы с драконом невредимым, и поэтому мы даем вам это взамен того, что было уничтожено при нашей защите.
Он встряхнул свою ношу, и шелковый плащ широко распахнулся. Он был намного изящнее, чем простой, но удобный плащ, в котором Базел прибыл в Саут-Кип, а меч и скипетр на его груди были отделаны не только золотой нитью, но и сапфирами и рубинами. Они сверкнули в солнечном свете, льющемся через окна, и толпа одобрительно взревела.
— Пусть ваши враги увидят эти знаки и познают страх, — официально сказал Бостик.
— Я благодарю вас, милорд — за себя и за мой Орден, — сказал Базел и низко поклонился, его голос был подобен рычащему грому после голоса Бостика.
Бостик вернул свой взгляд и снова полез в сундук. На этот раз груз, который он вынул из него, был намного тяжелее любого плаща, и он поднял кольчугу. Солнечный свет придал стальным кольцам из знаменитых кузниц Дварвенхейма их собственный холодный блеск, и он повернулся к Чернион.
— Это для Элриты из Пограничных стражей. Пусть это защитит ту, кто хорошо служил ее королю-императору, и всегда будет напоминать ей о благодарности Саут-Кип.
— Я благодарю вас, милорд, — сказала Чернион. Она наклонила шею, когда слуги надели кольчугу через ее голову и водрузили на плечи, и ей стало интересно, что сказал бы Бостик, если бы знал ее истинное ремесло.
— Кенходэну, который сразил дракона, мы предлагаем эти подарки в надежде, что они защитят и помогут ему и всегда будут напоминать ему, что он когда-нибудь найдет дом в Саут-Кип.
Бостик протянул колчан со стрелами, и Кенходэн глубоко вздохнул, увидев зазубренные серебряные и стальные наконечники на их древках. Вместе с колчаном пришли кольчуга и легкий щит, покрытый не кожей, а чешуей, снятой с дракона. Он стоял так же неподвижно, как Чернион, пока кольчуга опускалась на его плечи, и ожидал, что она покажется ему обременительной, особенно без защитного камзола под ней. Но, хотя она давила ему на плечи, он чувствовал себя почти свободным, как будто это был хорошо знакомый ему груз, и он очень низко поклонился.
— Моя благодарность, милорд, — сказал он. — Я принимаю ваши подарки с благодарностью и буду стремиться применить их так, как вы желали бы их использовать.
Бостик улыбнулся ему, а затем повернулся к Венситу. Он упер руки в бока и склонил голову набок.
— Для Венсита из Рума, — тихо сказал он, — ни один подарок не будет достаточно велик, и ты не примешь боевое оружие или доспехи. На протяжении многих поколений Дом Кормак искал средства оказать тебе подобающую честь... безуспешно. И все же король-император умоляет тебя принять этот дар. — Один из помощников подошел к нему с маленькой, красиво отделанной деревянной шкатулкой в руках, и Бостик пристально посмотрел на дикого волшебника. — Он приказал отправить это из его собственных хранилищ в Экс-Холлоу тем же ветроходцем на королевско-имперской службе, который доставил нам его грамоту, и он поручил мне сказать вам, что он не потерпит вашего отказа от этого. Он велел мне сказать, что он знает, откуда исходит этот дар, и что он хотел бы видеть его в ваших руках.
Бостик повернулся и открыл коробку, и когда он снова повернулся к Венситу, серебряная слава вспыхнула и заплясала в его руках. Он поднял браслет, и волшебник медленно взял его. Его сильные старые пальцы задрожали, когда они сомкнулись на нем, и Кенходэн уставился на сверкающую красоту изящно выкованного серебряного грифона, вставшего на дыбы с распростертыми крыльями. Его когтистые лапы сжимали обнаженный меч, а голова была увенчана золотой короной.
— Этот кулон, — сказал Бостик, и хотя его голос был тихим, он был также ясен, потому что во всем этом огромном зале не было слышно ни звука, — это одно из сокровищ Дома Оттовар, сохраненное Домом Кормак со времен Падения.
— Я это хорошо знаю, — голос Венсита в ответ был приглушенным, слегка дрогнувшим по краям, почти надломленным. — Его носила Гвинита Мудрая, жена Оттовара Великого, и все императрицы Контовара после нее, вплоть до Серианны, жены Торена Меченосца.
— Воля короля-императора состоит в том, чтобы его снова держали руки, достойные держать его, — сказал Бостик все так же тихо. — Ты примешь и будешь охранять это как его дар?
— Я так и сделаю. — Венсит поднял голову, и теперь его голос звучал гордо, когда он поместил грифона под тунику, к сердцу. — Это ожерелье украшало многих знатных дам, милорд, — четко произнес он, — и однажды оно украсит другую столь же знатную особу.
Брови Бостика поползли вверх, и по Большому залу пробежал изумленный ропот, но граф больше ничего не сказал. Он только закрыл шкатулку, затем положил ее в сундук и тщательно запер его, прежде чем вернуться к собранию.
— А теперь, друзья мои, радуйтесь! Мы уговорили наших гостей остаться еще на несколько дней, и всех вас приглашаем сегодня к столу с нами!
Раздалось еще одно громкое приветствие, и Кенходэн обнаружил, что полдюжины братьев Топора подхватили его и понесли в сторону банкетного зала. И все же, даже когда его унесло, он увидел Венсита в маленьком пустом пространстве, которое его репутация всегда создавала для него. Глаза волшебника были закрыты, и он двигался, как человек во сне, прижимая одну руку к тунике, как будто в ней было что-то невыразимо драгоценное.
* * *
Резкий стук привлек внимание Кенходэна к двери, отвлекая его от красивой стрелы, которую он рассматривал.
— Войдите! — позвал он, и дверь открылась, впуская Базела, Венсита, Чернион и Бостика. Граф немедленно сбросил мантию, ослабил пояс, со стоном опустился в кресло и положил ноги на табурет.
— Государственные банкеты! — кисло сказал он. — Дайте мне хорошую, простую еду, и побольше. У меня не хватает вкуса к вашей изысканной кухне!
— Думаю, что вы достаточно хорошо справились с этим, милорд, — усмехнулся Базел.
— Кто-то обязан, — сказал Бостик, имитируя суетливый тон протоколиста.
— Ах, и это было именно так? — уши Базела зашевелились от удовольствия. — Ну, я просто скажу, что редко видел такую впечатляющую преданность долгу.
— Я заметил то же самое, — сказал Кенходэн с улыбкой. — И поскольку у меня не было возможности раньше, милорд, я воспользуюсь этим сейчас, чтобы поблагодарить вас за это, — он поднял стрелу в руке, как указку, — и доспехи. Я благодарен.
— Черт возьми, так и должно быть, — сказал Бостик более серьезно. — Надо было в первую очередь взять их из дома — и если у тебя их не было с самого начала, Базел, черт возьми, должен был снабдить тебя ими еще до того, как ты покинул Белхэйдан! Скрытность заведет тебя слишком далеко. Жаль только, что я не могу облачить в доспехи этого старого дурака!
Он свирепо уставился на Венсита, но дикого волшебника, казалось, это не особенно беспокоило.
— Я не носил доспехи более четырнадцати сотен лет, милорд, — мягко заметил он, — и не собираюсь начинать сейчас. Кроме того, — он коснулся своей туники, — ты дал мне кое-что гораздо более ценное.
— Я рад, — просто сказал Бостик. — Король-император потратил сорок лет, пытаясь что-то придумать. После "дракона" он решился на это и поспешил с презентацией.
— Я должен поблагодарить его, когда мы встретимся в следующий раз, — пробормотал Венсит.
— Как пожелаешь, — кивнул Бостик, — но я зашел не просто так. Как я понимаю, ты продолжаешь путь? И ты бы предпочел, чтобы я остался дома? — Настала очередь Венсита кивнуть, и граф фыркнул. — Не удивлен. Всегда был молчаливым старым негодяем.
— Именно поэтому я старый негодяй, милорд.
— Замечание принято. Но я тут вот о чем подумал. Было бы лучше, чтобы Вулфра считала, что ты все еще здесь после того, как уйдешь, не так ли?
— Это, безусловно, было бы лучше.
— Хорошо. Твое заклинание не дает ей шпионить за тобой? — Бостик взглянул на Венсита, который кивнул. — И она не может провести заклинание прорицания через магический барьер, поэтому она найдет тебя, только если ее шпионы увидят тебя. Ну, они будут следить за тобой на перевале, так что тебе не следует идти этим путем.
— Тайные пути, милорд? Да, я думаю, что это отличная идея.
— Я и сам так думал. Закрой свои апартаменты, объяви, что ты отдыхаешь еще несколько дней, а потом ускользни сегодня вечером. Может, обманешь их на день или около того, даже если у них есть шпионы в замке.
— Благодарю вас, милорд, — сказал Венсит. — Большое вам спасибо.
* * *
Фонари горели на могучих крепостных стенах Саут-Кип, как яркие глаза в темноте, в то время как по стенам расхаживали люди с пиками и алебардами на плечах. Стражники следили за всеми подходами, насторожившись на предмет любых нарушений, но при всей их бдительности в тот весенний вечер не удалось обнаружить тайный отъезд четырех путешественников по делам дальше на юг.
Бостик сам повел их вниз по темному пандусу под своим дворцом. Тот спускался все ниже и ниже, достаточно широкий для трех лошадей — или двух скакунов — в ряд, вонзаясь в недра горы по головокружительной спирали. На его стенах горели фонари, поблескивая от сырости, когда они проходили под рвом. Туннель по-прежнему неумолимо уходил вниз, пока Кенходэн ехал рядом с Венситом позади графа, в то время как Базел и Чернион замыкали шествие с вьючными животными. Его новая кольчуга тихо позвякивала, и воздух был влажным, но свежим, когда он мягко дул им в лица.
Кенходэн был впечатлен, но встревожен. От Венсита он знал, что туннели — "тайные ходы" — действительно были тщательно хранимым секретом, и пути отступления имели смысл. Но они также могут быть кинжалом в сердце Саут-Кип. Туннель был достаточно узким, чтобы его можно было легко защитить, но все же...
Они обогнули поворот, и туннель наконец выровнялся, а затем пошел вверх. Бостик повел их через ровное пространство внизу, и его глаза сверкнули на Кенходэна, говоря ему, что в этом участке было что-то особенное. Рыжеволосый мужчина посмотрел вверх и напрягся в седле Глэмхэндро.
— Вижу, ты их заметил. — Бостик кивнул с явным удовлетворением и указал на огромные бронзовые клапаны на крыше, и свет фонаря заблестел от конденсата, который покрыл их росой. — Из той же подземной реки, которая питает ров, — сказал он. — Мы можем затопить туннели до уровня рва за двадцать минут. Ненавижу это делать — требуются недели, чтобы откачать их снова, даже с помощью гномьих насосов и ветряных мельниц, — но этим путем никто не попадет в Саут-Кип, мой друг!
— Итак, я вижу. — Кенходэн старался говорить беззаботно, несмотря на болезненное осознание тонн воды, терпеливо ожидающих наверху.
— Конечно, вся наша защита надежна только против смертных врагов. Венсит всегда напоминает мне, что есть и другие виды, но мы сделаем все, что в наших силах. Если мы встретим что-то слишком сложное для Саут-Кип... что ж, это на милость богов.
— Верно, — с улыбкой вставил Венсит, — но боги никогда не отвергают усилия смертных от их собственного имени, милорд.
Бостик расхохотался и повел их вперед. Подкованные сталью копыта зазвенели, когда проход расширился, и внезапно три туннеля сошлись. Бостик натянул поводья, и остальные остановились вокруг него.
— Здесь три варианта, — сказал граф. — Поворот налево приведет вас к северу от перевала. Центр выходит на сам перевал, сразу за тем местом, куда Грантос и его люди отправились в укрытие. Этот, — он указал на самый правый туннель, — выходит к югу от перевала. Это то, что я рекомендую.
— Да, и для меня это уже имеет смысл, — пророкотал Базел.
— Тогда я пожелаю вам удачи и удачной охоты. — Бостик по очереди пожал руки каждому из них. — Идите с нашими наилучшими пожеланиями. Возвращайтесь к нам, когда сможете.
— Мы так и сделаем, — сказал Венсит и хлопнул его по спине в знак первой фамильярности, которую он проявил к графу. Бостик ухмыльнулся и ударил его по плечу в ответ, затем повернулся, чтобы в одиночестве отправиться обратно в свой дворец, в то время как путешественники с грохотом спускались по туннелю. Они исчезли в его темной пасти, направляемые теперь единственным фонарем, который Базел нес во главе их крошечной колонны.
* * *
Темная близость была угнетающей, но Кенходэн успокоился, снова ощутив Глэмхэндро под собой. Гладкие стены блестели от рассеянных искр от фонаря Базела, и Кенходэн восхищался километрами проходов. Инженеры империи были в основном гномами, и они никогда не казались по-настоящему счастливыми без молотка под рукой, но все же...!
— Стой! Кто покидает Саут-Кип?
Вызов был четким, и Кенходэн увидел свет за Базелом, на фоне которого маячил алебардщик.
— Базел Бахнаксон и его спутники, — прогрохотал градани в ответ. — Посланы графом Бостиком.
— Выходите на свет, — приказал четкий голос, и Уолшарно бесшумно вошел в круг света фонаря. Он и Базел были не самыми трудными людьми в мире для распознавания, но алебардщик внимательно осмотрел их обоих, прежде чем вернуть оружие на место.
— Добро пожаловать, Кровавая Рука. Вы можете пройти.
— Моя благодарность.
Ответ Базела отозвался эхом, как будто туннель стал шире, и он повернулся в седле, махнув остальным вперед.
Они присоединились к нему, и Кенходэн увидел, что туннель не только стал шире, но и ощетинился защитными сооружениями. Большая часть света исходила от фонарей на стенах, но немало проникало через длинные узкие щели в тех же стенах — щели, через которые стражники выглядывали поверх тяжелых арбалетов. Войдя в треугольную камеру, он насчитал пятнадцать щелей, и пять или шесть арбалетчиков могли стрелять через каждую одновременно. Он содрогнулся при мысли о том, какую бойню устроят девяносто тяжелых стрел на этом маленьком пространстве.
