— Да, это случайно получилось, Эста, не преувеличивай мои возможности. Кстати, как насчёт увеличения умственных способностей у Князева. Где он сейчас?

— Мне удалось улучшить ему память, увеличить количество нейронных связей и чуть-чуть повысить скорость прохождения сигналов в головном мозге.

— И как, результаты уже есть?

— Сейчас он находится в школе-интернате для умственно отсталых детей. Я давно к нему не заглядывала, но загляну, найду время и загляну обязательно. А ты ведь опять мне идею подкинул.

— Поясни.

— В том мире, откуда я родом, людям внедряют не только нейросети, я тебе о них рассказывала, но и импланты, повышающие умственные характеристики человека.

— Память и интеллект? — спросил я.

— Да, точно. Какой ты умный всё-таки, Гера.

— Эста, ты научилась льстить? Это чисто человеческое качество, ты не похожа на простой искусственный интеллект.

— А я и не говорила, что я простая бездушная железка. Я развиваюсь, и мне кажется, что у меня появилась душа. К интернету я практически с первых дней на планете научилась подключаться, и с тех пор уже успела познакомиться со всеми достижениями вашей цивилизации.

— А языки? Ты что выучила все языки мира?

— Не все, но основные да. Музыка, живопись, архитектура, скульптура не требуют знаний языков. А для знакомства с литературой мне уже изученных языков вполне хватило.

— А сколько ты уже их знаешь?

— Около 70 основных языков, на которых говорит подавляющая часть населения планеты.

— А сколько всего языков в мире?

— Больше семи тысяч. Ты и сам можешь найти эту информацию в интернете.

— Да, интернет, это кладезь информации, — согласился я, — только пока найдёшь то, что тебе нужно, потратишь кучу времени.

— Обрадую тебя, Егор. Недавно, я научилась подсоединяться к сотовой связи, как ты меня просил. Более того, имею возможность подключаться к любой телефонной сети. Так что могу соединить тебя с любым телефоном на планете. Хочешь пообщаться с президентом США?

— Нет, не хочу. Не думаю, чтобы он был интересным для меня собеседником. Скажи, а как ты сможешь подсоединиться к сотовому телефону, находящемуся вне зоны действия его сети?

— Дозвонюсь до него через спутник.

— А если у него аккумулятор сел?

— Я заряжу его, а если аккумулятора у него вообще не будет, я проведу соединение на своей энергии.

— А если этот телефонный аппарат будет неисправным.

— Я подсоединюсь к абоненту напрямую, но ему покажется, что он общается по телефону.

— Это круто. А если мне кто позвонит? Как я об этом узнаю без телефона?

— Так я у тебя для чего?

— Ну, ты ведь у меня не навсегда.

— Да, ты прав. Пора мне создать для тебя нейросеть с возможностью устанавливать любые импланты. И к ней интерфейс разработать, чтобы ты мог с ней напрямую общаться.

— И в интернет заходить, когда захочу, — добавил я своё пожелание.

— Разумеется, Гера, это само собой подразумевается. А вот, кстати, и звонок тебе из столицы. Мне этот номер незнаком. Соединить?

— А как я с ним говорить буду? У нас же временные потоки разные.

— Да, отсюда сейчас говорить нельзя, наше местоположение смогут засечь. Я этот вопрос потом подработаю, а пока пошли домой.

Перейдя через портал, я вновь оказался на окраине Царёвска. Вызов тем временем прекратился, видать терпение у моего абонента кончилось.

— Соединяй, — попросил я Эсту, переходя на бег трусцой и направляясь обратно в детский дом. Называть его своим домом я даже про себя не мог, язык не поворачивался. Не было пока у меня своего дома, но будет, обязательно будет.

— Алло, вы мне сейчас звонили?

— Да, это Георгий Цветков?

— Да, это я, здравствуйте, кому я понадобился?

— Здравствуйте, это вас из Санкт-Петербурга беспокоят. Меня зовут Эдуард Григорьевич Солохин, я имею честь быть мужем вашей бабушки по материнской линии, её зовут Вера Николаевна. Ваша мама, Кристина Викторовна, была её дочерью.

— И не прошло и полгода после гибели моих родителей, как моя бабушка вспомнила, что у неё остался внук, сиротинушка. И чего же она хочет от меня?

Я с трудом сдержался, чтобы не наговорить глупостей и не испортить нарождающихся отношений со своими родственниками. Видать, всё же, осталось в моем мозгу какие-то остатки личности Георгия Цветкова, которые сейчас неожиданно для меня проявились, взбрыкнув как норовистая необъезженная кобылка.

— А без хамства обойтись никак нельзя, молодой человек?

Я глубоко вздохнул и медленно выдохнул, успокаиваясь.

— Прошу прощения за эту вспышку эмоций, это от неожиданности. В конце августа меня в больнице навестила моя одноклассница, Женя Зотова, вместе со своей мамой, Анной Даниловной. Так вот Анна Даниловна сказала мне, что лично послала вам смс сообщение о моем выживании и теперешнем местопребывании. Я не знаю, где она раздобыла ваш номер телефона, но не верить ей у меня оснований не было, как нет их и сейчас. Естественно, я весь сентябрь ждал от вас хоть какой-то весточки, но, увы. А теперь, сами понимаете, уже давно перестал ждать.

— Я от имени вашей бабушки приношу вам соболезнования по поводу гибели ваших родителей. Приношу вам извинения, что не успели столь быстро среагировать на извещение о вашем выживании. Мы узнали об этом только в середине сентября. Сообщение от госпожи Зотовой, к великому нашему сожалению пришла на телефон моей дочери, а она не была в курсе про вашу семью. Дело в том, что Вера Николаевна и ваша мама разорвали друг с другом все отношения. Поводом для этого конфликта послужило замужество вашей мамы. Поэтому Таня, наша с Верой Николаевной дочь, ничего не знала не только о самом конфликте, но и о существовании своей сводной сестры, не говоря уже о вас, Егор. Поэтому ваше имя Тане было неизвестно и ничего ей не говорило. Она решила, что это какая-то ошибка и сообщение к нам никакого отношения не имеет. Так уж получилось, что эта очень давняя история, вернулась нам сегодня бумерангом.

— Прямо бразильский сериал, — опять не удержался я, — впрочем, ещё раз прошу прощения, но мне об этом конфликте тоже ничего не было известно, как и о вашем существовании. Я был уверен, что у меня нет родственников, кроме моих родителей.

— В связи с этим у меня к вам большая просьба. Не ворошите эту историю, не вытаскивайте этот скелет из шкафа. Правых в этой истории нет, как и в большинстве семейных конфликтов. Вера Николаевна уже не молода и её сердце может не выдержать. Она и так с трудом пережила разрыв с дочерью. Пообещайте мне это, Егор.

— Хорошо, я обещаю, — сказал я. А что я ещё мог сказать? Лично мне этот конфликт был совершенно не интересен.

— Тогда я продолжу, — сказал Эдуард Григорьевич. — В течение последнего месяца я занимался проверкой всей информации об авиакатастрофе и гибели пассажиров и ваших родителей, в частности. Требовалось установить точно, что вы, действительно сын Кристины и Василия Цветковых. Были проведены несколько генетических экспертиз. Вас мы решили пока не тревожить, поскольку вы к тому времени были уже в детском доме и ходили в школу. И будоражить вас раньше времени не было смысла. У вас был очень сложный случай с юридической точки зрения. Ваше лицо сильно пострадало, плюс частичная потеря памяти и установить вашу личность обычными средствами, с помощью людей, знавших вас и ваших родителей ранее, не представлялось возможным. Однако теперь всё это позади и наша семья с одной стороны скорбит по поводу гибели ваших родителей, а с другой — радуется, что вы остались живы. Я уполномочен сообщить вам, что наша семья приглашает вас стать её полноправным членом.

— Спасибо за приглашение и заботу, — ответил я. — Как это оформляется официально?

— Ну, для нас важно в первую очередь ваше принципиальное согласие, а официально это можно сделать через опеку, поскольку вам уже исполнилось 15 лет.

— То есть, моя бабушка становится моим опекуном? Я правильно понимаю?

— Да, в этом случае вы не становитесь членом нашей семьи, а просто воспитываетесь в ней. Ну, и проживаете вместе с нами, естественно.

— Спасибо за разъяснения и за ваше щедрое предложение. Я буду думать. Когда я приду к определённому решению, я извещу вас. Передавайте мой привет бабушке.

— Подождите, Георгий, подождите. Не прерывайте разговор. Мы надеемся, что прежде, чем вы примите решение, вы побываете у нас в гостях, познакомитесь со всеми нами, с бабушкой и вашей тётей.

— Какой тётей? — не понял я.

— Я говорю о своей дочери, Татьяне, которая приходится сводной сестрой вашей маме, а вы, следовательно, приходитесь ей племянником. Ей 17 лет, она учится в 11-ом классе, и я надеюсь, что вы подружитесь.

— Скажите, а сколько лет моей бабушке?

— О, Вера Николаевна является молодой бабушкой, в августе этого года ей исполнилось 57лет. Таню она родила, когда ей было сорок лет.

— Вот оно как, — глубокомысленно изрёк я.

В разговоре наступила небольшая пауза, после чего Эдуард Григорьевич продолжил:

— Через неделю у школьников наступают осенние каникулы. Мы приглашаем вас, Егор, к нам в гости. Если вы согласитесь, то я приеду за вами и договорюсь с директором детдома. Обещаю вам экскурсию по столице с заходом по музеям и выставочным залам. Это вас ни к чему не обяжет, но поможет вам принять решение в главном вопросе. Да и нам, откровенно говоря, тоже хотелось бы сначала познакомиться с вами, так сказать, живьём.

— Хорошо, — согласился я, — даю своё согласие на приезд к вам в гости. Это действительно может решить все проблемы с нашим воссоединением. Я не исключаю того, что после нашего знакомства ваш энтузиазм в этом направлении может иссякнуть и всё разрешится естественным образом, и высокие договаривающиеся стороны разойдутся, оставляя всё, как есть.

— Вот и чудненько, — обрадовался Эдуард Григорьевич, не вступая со мной в полемику. — В таком случае разрешите откланяться, ваш привет Вере Николаевне я обязательно передам. Всего хорошего, до свидания.

— До свидания, и вам не хворать, — ответил я и отключился.

* * *

— Что скажешь? — спросил Эдуард жену, сидящую рядом с ним и присутствующей при этом разговоре. Она откинулась на спинку дивана и сказала:

— Он разговаривает, как взрослый. Дети так не говорят. Такое ощущение, что ему лет сорок, по меньшей мере. Единственное, что выдало в нем подростка, так это его первая реакция.

— Да, к такой реакции я был готов, а вот то, что последовало дальше, явно не вписывается в образ 15-тилетнего мальчишки. Но не забывай, он побывал там.

И Эдуард поднял указательный палец вверх.

— Ты думаешь? Хорошо бы пообщаться с его лечащим врачом.

— Он ничего не скажет, поскольку не психотерапевт, а специалист ожогового отделения. Они там сами узнали, что их пациент частично потерял память только перед самой выпиской. Так что в этом плане его врачи не обследовали.

— Ты знаешь, Эдик, а ведь он может оказаться правым, — сказала Вера.

— Это ты про то, как он нам намекнул, что мы сами откажемся от него после знакомства с ним?

— Угу.

— А я думаю, что это его вновь образовавшиеся комплексы по поводу своей внешности, — сказал Эдуард.

— Ты хотя бы раз видел, как выглядят обгоревшие люди?

И добавила, после того как Эдик отрицательно покачал головой:

— Увидишь, хотя бы раз — не забудешь.

* * *

— Эста, — обратился я как-то к своей помощнице. — Как ты думаешь, мы уже сможем как-нибудь заработать хоть немного денег?

— Как-нибудь, сможем.

— Я не имею в виду, что ты можешь ограбить банк или провести ещё какую-нибудь аферу. Я говорю о честном заработке.

— С моей помощью?

— Ну, а на что я пока способен-то? Из всех целительских техник только и научился, что синяки сводить и царапины заживлять.

— А ещё ты при всём этом хочешь оставаться в тени, верно? — спросила меня Эста.

— Да, и это обсуждению не подлежит. Давай искать способы честных заработков, которых можно не стыдиться, хотя бы даже перед самим собой.

— У тебя уже есть какие-нибудь мысли на эту тему?

— Ну, я предлагаю сделать свою страничку в интернете, под вымышленным именем, конечно, где можно предложить исцеление от какой-нибудь неприятной болезни, и за избавление от которой люди охотно будут платить деньги, — выдал я свою давнюю задумку.

— Я тут вижу два пути, — продолжал я излагать итоги своих размышлений на эту тему. — Первый путь — дешёвое средство и массовые продажи. Например, продавать средство от облысения. И достоинства, и недостатки такого пути лежат на поверхности. Есть второй путь — эксклюзивное, индивидуальное исцеление небольшого количества людей от смертельной болезни за большие деньги. Но, не за сумасшедшие деньги, чтобы не привлекать слишком уж большого внимания. Но, вот путей его осуществления не вижу.

— А исцелять их буду я, конечно, — сказала Эста.

— А ты меня научи, — отреагировал я.

— Ты у меня ничего кроме бородавки пока исцелить не можешь.

— Я думаю, что мы и на бородавках сможем неплохо заработать.

— Как ты это себе представляешь?

— Мы открываем в интернете свой сайт на вымышленное имя и рекламируем, например, удаление бородавки по фотографии на определённых условиях, но об этом чуть позже. Заинтересованный человек может зарегистрироваться на нашем сайте и оставить номер своего смартфона, и прислать фото со своей бородавкой. Далее, ты устанавливаешь местонахождение смартфона и открываешь над ним портальное окно. Затем ты или я наводим его на пациента и на то место, где у него находится бородавка. Я через портальное окно запускаю соответствующее заклинание и уничтожаю бородавку. Дело сделано.

— А как ты собираешься получать от него свой гонорар?

— Мы должны перед исцелением после регистрации пациента заключить договор, по которому он будет обязан оплатить работу.

— А если пациент не выплатит тебе гонорар, что ты будешь делать?

— Верну ему его бородавку на старое место в двойном или тройном размере. И выставлю это фото в интернет на нашем сайте в открытом доступе. Я думаю, что после этого любители халявы задумаются, стоит ли идти на такой обман.

— Твоя идея ясна, нужно её обдумать, — подвела черту под обсуждением Эста.

* * *

И вот наступила суббота 2 ноября, последний день занятий в школе в первой четверти. Вторая четверть начнётся 11 ноября. Сегодня было всего 4 урока, и пролетели они быстро. После уроков меня в коридоре поджидала Нора Анатольевна с мужчиной, очень хорошо одетым, как говорят в народе, "с иголочки".

Я сразу догадался, что это Эдуард Григорьевич и поздоровался первым. Он протянул мне руку, и я пожал её. Мне понравилось, что его рукопожатие было энергичным, а рука была сухой. Терпеть не могу вялых рукопожатий с влажными ладошками, как, впрочем, и обнимашек с похлопываниями по спине. Последнее я допускаю только для друзей и родственников после долгой разлуки.

— В детдоме я со Светланой Захаровной уже обо всём договорился, в школе тоже знают, где ты будешь. Тебе что-нибудь нужно с собой взять?