Осколки

Я обулась. Я никогда не носила мужскую обувь, но эти ботинки подошли мне как раз в пору, надо было только завязать шнурки.

Интересно, чья эта была одежда? Какого-нибудь низкого тощего мальчугана с невероятно толстыми ногами и по-женски миниатюрными ногами?

Я мысленно представила его и усмехнулась.

Я оглядела себя в зеркало. Ну, по крайней мере, издалека сойду если не на служанку, то на какого-нибудь паренька на побегушках.

А, вот еще что! Кажется, я видела ее где-то здесь...

Вынув из среднего ящика короткую темно-коричневую ленту, я собрала сзади волосы в хвост и немного вытащила полы рубашки из брюк, чтобы она едва свисала и казалась мешковатой.

— Какого черта я делаю? — я вздохнула и открыла дверь, выглянув наружу.

Вроде, чисто.

Так, я сейчас на втором этаже в гостевых комнатах. Значит, остается еще три этажа, но все я проверить навряд ли смогу. Скоро ужин, и эта Рози точно сюда явится и — я не сомневаюсь, — если меня не найдет, то точно настучит бургомистру или его жене, а этого мне совсем не надо. А если меня заметят, шарахающейся по лестнице туда-сюда, то вопросов будет слишком много, и меня уж точно запрут в каком-нибудь подвале до завтрашнего дня.

Надо подумать...

На пятом навряд ли будут жить господа. Скорее, он совмещен с чердаком и является чем-то вроде мансарда. Остается два — уже хорошо.

В таких огромных домах часто бывают приемы, а значит и пьянки. То есть гости потом не расходятся по домам, а остаются здесь и бузят каждый в своем углу. Спать прямо над ними, учитывая такие тонкие потолки, тупо и глупо. Выходит, спальня бургомистра находится на четвертом этаже, и мне надо это проверить.

Я тихо двинулась в сторону лестницы, проклиная такие высокие каблуки, грохочущие на каждом шагу, но только вышла на пролет, как тут же прошмыгнула обратно.

Черт бы тебя побрал, Неммерль! На кой хрен ты здесь трешься?

Я подождала еще минут десять, ощущая, как в животе неприятно летают бабочки, и поняла, что уходить старик точно не собирается. Наоборот, он внимательно наблюдал за лестницей со сторон гостиной, и его старые, но зоркие глаза, как назло всегда останавливались прямо на том месте, где за стеной стояла я.

Я разочарованно двинулась обратно и хотела зайти в библиотеку (нет, читать я все-таки умела, а солгала лишь для того, чтобы... сама не знаю), но застыла прямо на пороге, уже протянув пальцы к ручке двери.

Я ведь уже видела этот дом! Весной, когда мы с Белкой выбирались на лесное озеро, и я еще удивилась, сколько же народу может жить в такой громадине. А еще здесь одна стена была сплошь заставлена живыми крепкими плющами.

Я развернулась на каблуках и снова вернулась в свою комнату, распахнув окно и свесившись оттуда наружу. Да, черт возьми, я была права!

Теперь другая проблема: как залезть по ним на четвертый этаж и не превратиться в лепешку.

Я протянула правую руку к ближайшему крепкому темно-зеленому стеблю и на пробу дернула его на себя. Должен выдержать...

Поправив спадающие штаны, я встала ногами на подоконник и крепко обхватила стебель двумя руками, намотав его на запястья.

— Да спасут меня святые духи! — я глянула вниз и слегка пошатнулась. — И да не прикончит меня долбаный Холхост...

В детстве я сто раз лазила по таким вот лианам и канатам. Конечно же, на спор, и со временем желание у кого-то со мной спорить почему-то напрочь отпало, и сейчас я совершенно не могла вспомнить, как это делается.

Ну, будем надеяться, что это как езда на велосипеде.

Сглотнув, я спрыгнула с подоконника и тут же повисла на руках, упершись ногами в кирпичную шероховатую стену особняка.

Я немного отклонилась назад, прикинула расстояние до четвертого этажа и уверенно полезла вверх.

* * *

Как оказалось, я немного не рассчитала свои силы и выдохлась, так не достигнув и третьего.

Стебли плюща подо мной угрожающе покачнулись от едва заметного прохладного порыва ветра. Руки ужасно болели, а мышцы на спине задеревенели до такой степени, что я не могла и разогнуться.

Я оглянулась. Представляю, как бы я сейчас выглядела со стороны — ни туда, ни обратно, как проклятый неповоротливый краб, перебирающийся по стене бочком, но, к счастью, здесь меня никто видеть не мог.

Я медленно выдохнула, стараясь успокоить сердце, бьющееся от страха просто в бешеном ритме. Я не знала, куда мне деваться или как отсюда вылезти, и ощущала себя тупой кошкой, взобравшейся на дерево и истошно кричащей, не в силах спуститься обратно. Черт, надо же было так вляпаться!

Повисев так еще десять-пятнадцать минут, я успокоилась и заставила себя преодолеть еще пару метров.

Поежившись от свежего осеннего холода, я протянула руку вправо и осторожно толкнула пальцами тяжелую раму высокого квадратного окна. Та со скрипом открылась вовнутрь, и до меня донесся застоявшийся запах мужского одеколона.

Я из последних сил подтянулась и перевалилась через подоконник, грохнувшись на твердый деревянный паркет и засадив в ладони еще пару заноз.

— Чтоб тебя!

Я поднялась, потерла ушибленный бок и размяла затекшую спину, с удивлением оглядывая кабинет, в который попала по своей глупости.

Нет, он вовсе не напоминал комнату делового человека и не был заставлен книгами. Тут даже стола не было, только десятки высоких оружейных стоек, сплошь заставленных самыми разнообразными клинками и оружием.

Мне стало как-то неуютно. Я будто попала в святую святых какого-то мясника-убийцы, который только и делал, что коллекционировал свои "инструменты".

Я подошла к ближайшей стойке и осторожно пробежалась по изогнутому зазубренному ятагану, подвешенному к стене.

Я всегда любила оружие. Жаль, отец этого не понимал, придерживаясь общего мнения, что место женщины исключительно на кухне и в спальне, но моя заинтересованность клинками никуда не делась, а после произошедшего с Фальриком только увеличилась стократно.

Я завороженно ходила от угла к углу, разглядывая порой диковинные вещицы, такие, как, к примеру, широкий обоюдоострый клинок без обычной рукояти, но со странным эфесом в виде буквы "Н".

Я сняла кинжал с гвоздей, и пальцы сами легли на двойную перекладину, но стоило мне ее сжать, как по сторонам клинка с металлическим щелчком выскочили еще два, образуя что-то вроде трезубца.

С сомнением покосившись на дверь, я поставила необычное оружие на место и предпочла больше ничего не трогать, ограничившись лишь любованием на расстоянии.

Подобравшись к последней стойке с кинжалами, один из них сразу же привлек мое внимание, тускло поблескивая неизвестной мне слегка темноватой сталью с волнистыми черными разводами, шедшими по всей длине тридцатисантиметрового, слегка изогнутого однолезвийного клинка.

Тот имел обыкновенный прямой обух и вправлялся в кремового цвета деревянную рукоять, на которой было что-то изображено. Странно, но я так и не смогла понять, что за рисунок украшал дерево, и поняла, что он обрывался. Вот только где остальная часть?

Я внимательно осмотрела стойку и нашла подходящие ножны того же цвета. Сняв с ножек кинжал, я вернула клинок в рукоять и ахнула от удивления.

Теперь, когда рисунки сложились в единое целое, я смогла, наконец, различить силуэт искусно вырезанной женщины с прямыми волосами. Она стояла ровно, ноги были полностью прикрыты полами широкого мешковатого платья, вот только с одной стороны на ее щеках виднелись едва заметные продолговатые следы — слезы, а с другой...

Я с благоговением провела пальцем по ложбинкам в дереве и крепко обхватила пальцами рукоять, удивляясь, как легко та легла в руку.

Но брать с собой кинжал — а тем более его красть! — слишком опасно, так что я, хоть и с некоторой долей грусти, вернула его обратно и поспешила к двери.

Я медленно высунула голову наружу.

К счастью, мрачных коридоров, от которых трясутся поджилки, здесь не было, только лишь другая огромная комната с шестью квадратными окнами, как и в оружейной, сплошь заставленная десятками разных портретов самых разнообразных людей — мужчин и женщин.

Я сглотнула. Ну, клинки я еще могу понять, но портреты...

Мне стало жутко. Здесь определенно обитали маньяки.

Я осторожно двинулась к двери, не поднимая глаз. Не знаю, почему, но видеть изображенных на бумаге людей мне совсем не хотелось, так что я быстро открыла очередную дверь и выскочила на пролет.

Мне повезло, здесь не оказалось ни Неммерля, ни стражей, а ступеньки медленно сужались, переходя в винтовую лестницу, по которой я поднялась на четвертый этаж, прислушиваясь к малейшему шороху.

И снова комнаты...

Голова закружилась от однообразия дверей, и я уже думала, что заблужусь в это чертовом коридоре лестниц, как дернула первую же попавшуюся под руку ручку и удивленно замерла. Как раз то, что мне нужно.

Я сразу же кинулась к широкому письменному столу, заваленному книгами и бумагами. Я хотела перевернуть одну из них, но не решилась: а вдруг кто-нибудь заметит?

Я внимательно обшарила глазами каждый сантиметр комнаты, но ничего, похожего на ключ, так и не нашла, только зря потратила время.

Я осторожно проверила здесь все полки и шкафы, но результат не изменился.

Черт возьми, а я ведь даже не знаю, как он выглядит! Вот дура, не догадалась подсмотреть, когда был шанс.

Я вздохнула.

Значит, бургомистр все-таки носит ключ с собой, как бы я ни надеялась на обратное. И как теперь его достать? Не ложиться же с ним в одну постель, в конце-то концов! А стащить такую вещицу, когда он не спит, будет невероятно трудно.

Я подошла к одному из четырех окон и дернула за ручку. Та не поддалась. Я пригляделась и скрипнула зубами от разочарования: прямо под ней виднелся небольшой ромбовидный замок.

То же самое произошло и с другими двумя, а вот последнее, к счастью, оказалось незапертым. Вот только это все равно ничего путного не дало.

Я свесилась вниз и тут же отшатнулась обратно. Нет, мне ни за что сюда не залезть, а ночью уж тем более. Значит, придется пробираться обычным путем и быстро. Определенно до рассвета, потому что я не знаю, когда за мной придут, чтобы вынести "приговор".

Я вернулась к двери и посмотрела на косяк. Без сомнений, на ночь она запиралась, а это очередные проблемы.

Взяв с письменного столика нож для бумаг, я просунула острие в углубление в двери и одним резким движением прижала замок, дождавшись тихого скрежета. Ну, вот и все.

Теперь осталось только вернуться обратно и дождаться ночи.

* * *

Ну, как и ожидалось, весь мой выстроенный план обратился в серый бесполезный прах.

Начнем с того, что меня стошнило. Уж не знаю, что они там кладут в это странное недожаренное мясо, но следующие два часа после плотного ужина я сначала простояла у окна, а потом провалялась в постели.

Во-вторых, я заснула. Да, да, признаю, с моей стороны это очень глупо, но за день я вымоталась так, что под конец буквально валилась с ног.

Только мне стоило проснуться, как я услышала за стеной звон разбивающегося стекла.

Я выглянула наружу.

На лестничном пролете, шатаясь от давшего в голову спиртного, стоял Фальрик. Старик Неммерль придерживал его под руку, пытаясь удержать на ногах, и одновременно с этим мешал пройти дальше.

— Пошел вон, старик! — язык Фальрика заплетался. — Она ведь без пяти минут моя жена, так? Так какого хрена я не могу увидеть мою прекрасную невесточку перед свадьбой, а?!

В порыве ярости он хотел отвесить Неммерлю оплеуху, но поскользнулся и, уже в полете лишившись чувств, хлопнулся на пол.

Я вжалась спиной в стену и медленно выдохнула, пытаясь отогнать подступивший к горлу страх.

— Чтоб тебя леший съел, сволочь!

На дрожащих ногах дойдя до кровати, я натянула ботинки и прихватила с собой подаренный Залией гребень — вещица, сразу видно, дорогая, можно продать.

Открыла окно, минут пять посмотрела на круглое блюдце полной луны и снова полезла вверх, ощущая, как трещат забитые мышцы.

Как и в прошлый раз, я едва доползла до комнаты с оружием и мешком свалилась на пол. Вот только теперь взять тот примечательный кинжал мне никто не запрещал, и я с чувством выполненного долга заткнула его за пояс рядом с железным крюком и прошла через мрачную (теперь, в полутьме ночи, она действительно выглядела зловеще, а лица с картин будто смотрели прямо на меня) залу с портретами к винтовой лестнице.

Поднявшись на четвертый, я внимательно прислушалась.

Мне повезло (единственный долбаный раз за этот чертов день!): ни слуг, ни стражей здесь не было, и никто больше не охранял глубокий сон господ Девенмартов.

Я медленно повернула круглую ручку вправо, и та внезапно отозвалась протяжным громким скрипом. Я испуганно замерла, но никто так и не появился, а я, вроде как, не лишилась головы.

— Черт, — пробормотала я и стала крутить ее дальше, пока дверь окончательно не открылась.

Я осторожно заглянула внутрь.

Тяжелые золотистые занавески с узорами были плотно задернуты, и всю комнату освещал лишь небольшой фонарь, стоящий на тумбочке у кровати. На той, плотно укутавшись в одеяло, спали Залия и ее муж. Надеюсь, спали крепко...

Я медленно подошла к кровати, пытаясь делать как можно меньше шума, и пригляделась к безмятежным застывшим лицам, по которым бродили тени от огня.

Просто поразительно.

Бургомистр, чье лицо мне частенько встречалось в кошмарах, сейчас выглядела таким спокойным и беззащитным, что я поначалу даже его не узнала.

Я мотнула головой. Отвлекаешься!

Я снова взглянула на стол, но тот ничуть не изменился — только добавилось пару писем. Тумбочки, шкафы, шкафчики, ящики тоже остались почти нетронутыми, а рисковать и открывать их я не решилась. В конце концов, раз он всегда носит ключ с собой, то будет ли каждый раз его где-то прятать? Навряд ли. После стольких лет службы паранойя подобного рода медленно спадает на "нет", зато сотни других наоборот появляются.

Тогда остается только одно...

Я осторожно приподняла теплое бархатистое одеяло за верхний край и глянула под него, благодаря Райну за то, что он, к счастью, спит в пижаме со штанами.

Длинная золотая цепь с круглой печатью правителя все еще висела на его шее, поблескивая драгоценным металлом с гравировкой в бликах огня.

Я сглотнула. Так может, это и есть ключ? Я не видела, чтобы он носил с собой что-то еще, кроме небольшого серебряного обручального кольца, которое уж точно не может являться единственным вековым ключом к Караваю.

Я уже протянула руку к цепи, как заметила, что Залия уже не спит.

Пристроившись на плече мужа, она молча смотрела на меня и просто наблюдала, даже не пытаясь позвать стражей. Выждав еще минут пять, она отрицательно мотнула головой.

— Пожалуйста, — прошептала я одними губами, даже не веря, что это сработает.

Но сработало.

Залия одним пальцем дотронулась до печати Правителя и медленно нажала. Щелкнул механизм. Печать наполовину открылась, и в ней я увидела небольшой проржавевший железный ключик от цилиндрового дискового замка.