— Ну пусть не хоирос, а пумба, — тут Тамар перехватил негодующий взгляд старого мастера и вернулся к теме. — Так вот, в составе камня ещё есть что-то очень похожее на пчелиный воск. Вонючая водица. Смолы неизвестного рода. Дёготь... Но мы не уверены, дёготь ли это, или нечто похожее. Придётся Ягбу звать. Кроме самого угля я ничего не могу опознать с уверенностью.

— Интересно, — пробормотал стекольщик, опять машинально поскрёбывая шрам, — столько лет прожил и так мало знаю.

— Ты то что, — пророкотал кузнец, — я дожился до того, что меня моему же ремеслу принц переучивал. Слушай, что у тебя с рукой, ушиб?

— Что? — вернулся в реальность старик, — да нет. Это ошибка молодости. Неопытный был, горячий... сильно обжёгся тогда. Помню арабский лекарь говорил, что потеряю руку, не смогу своим ремеслом дальше жить. Ан нет, выходили меня жена с матерью. Теперь только шрам и остался, как напоминание. О том, что думать надо, а не нахрапом лезть. — Хозяин дома понимающе хмыкнул в ответ. У него самого таких "напоминаний" хватало.

— Берта, а ведь у меня к тебе есть животрепещущий рогатум, — вступил в разговор Зенабу-строитель, — что с металлумом?

— А теперь ещё раз, медленно и по-амхарски, — остальные мастера лишь переглянулись, пряча улыбки. У аксумца было навязчивое влечение сыпать латинскими словами в присутствии "деревенских". Берте от этой привычки почему-то доставалось больше всех.

— Вопрос говорю есть, насущный. Горючий камень должен решить вопрос с топливом, так что, выпуск упирается в руду? И что происходит с опытами по стали? Бронзовые пилы — хорошо, куда лучше, чем без механизации. Но по сравнению с инструментом, перекованным из джибутийской добычи, производительность слабая.

— И ты туда же. Мало мне того, что Сэйфэ плешь проел с оружием, а принц со станками. С бронзой проблем нет. Руды хватает, особенно с новым месторождением. Я даже начинаю думать о железной дороге, для подвоза материалов из гор.

— Из аеса? — Скептически поинтересовался строитель.

— Не угомонишься, епитимью наложу, — монах решил вмешаться и пригрозил распоясавшемуся "полиглоту", — бери пример с меня, я по-гречески говорю только с принцем или сугубо по делу... Ну, почти всегда, — скомкано добавил он, вспомнив свою недавнюю оговорку, — Берта, он имел в виду "из бронзы".

— Из неё, родимой. Не бойся, не проржавеет. — Кузнец бросил уничижающий взгляд на городского "зазнайку."

— Ну-ну. Только сначала скажи Жену посчитать, сколько металла понадобится. А со сталью что?

— Ничего, — буркнул хозяин дома. — Не умею я её делать. И опыты не помогают. Сам же принца слышал — он только теорию знает.

— Принца, говоришь? — Мастер стекольщик опустил на столик кофе и впился глазами в кузнеца, — а своя голова на что? Или Ягба нам и задницы мыть будет?

— Зенабу, не стоит горячиться. Всем нам приходится осваивать много нового, и не всегда наши желания исполняются. — вмешался в разговор монах. — Господь учит терпению, а упрёками делу не поможешь, давайте лучше вместе думать.

— Ладно, погорячился я. В чём проблема-то? — Седой тиграй снова поднял чашку с кофе, а кузнец кивнул, показывая, что инцидент исчерпан.

— Из руды железа мало выходит. Много шлака. И ещё чугун, хрупкий и бесполезный. Сталь же... нету стали. Я перековкой получил только жалкое подобие дамасских образцов. Да и времени жрёт гору. Проще у арабов закупать.

— Знаешь, — задумался стеклодув, — должен быть секрет... Я помню, в Таджуру заходил Занзибарский купец. Он ещё сталью торговал. Не дамаск, конечно, но всё-таки сталь. Так эту сталь он закупает у племён Хайя далеко на Юге.

— Хайя? — Вскинулся Тамар, — это же негры. Они живут за землями Свахили. Гафатские купцы с ними изредка торгуют — если много месяцев идти на юго-запад, то можно дойти да их земель. Но дорога слишком далека и сложна для частой торговли.

— Тебе виднее, ты у нас путешественник. Так вот, если негры делают сталь, то почему не можем мы?

— Раньше могли... — Все глаза повернулись к аксумцу, — Прадед рассказывал, что во времена деда его прадеда, наш род строил большие печи для кузнецов...

— Что же ты молчал? — Ахнул хозяин дома.

— Потому, что после нашествия ...й Гудит, секреты постройки потерялись. Да и руда близ города истощилась... Ко времени Загве остались только родовые воспоминания.

— ... Гудит, — помянули мастера еврейскую царицу недобрым словом.

— Так что, конструкция печи мне неизвестна.

Мужчины задумались и замолчали. Тем временем, Агитуу вынесла очередную джебену с "хулетеней", вторым кофейным благословением. Как и в первый раз она наполнила чашки и сделала шаг в сторону очага — вернуть джебену на место и начать готовить "береку", традиционное третье благословение, но её остановила рука стеклодува.

— Дай-ка мне посмотреть на твой кувшин, девочка, — сказал седой мастер. Удивлённая оромка передала кувшин и сложила на животе руки, а сам стеклодув стал молча водить пальцем по стенке сосуда. — Высота... Печь нужна высокая, с сильной тягой. Берта, твои опытные печи были слишком маленькими.

— Пожалуй, — подхватил мысль аксумец, — но строить надо не на один раз, иначе железо выйдет слишком дорогим, если на каждую плавку делать новую печь. А так да, выше строение, сильнее тяга. Вернётся Гетей — подключим его. Чувствую, глины много понадобится.

— Ставить будем близ реки, подле бетонной мануфактуры? Можно будет меха к колесу присоединить, — добавил кузнец.

— Можно вообще без мехов — ответил строитель, поскрёбывая затылок. В его воображении уже вздымались ввысь циклопические конструкции, а вокруг сновали мириады работников.

— Это как?

— Духовой столб. Этот секрет живёт в нашем роду со времён римлян. Если хитрым образом пустить воду в стоячую трубу, то она может дать ветер, причём постоянный. Думаю, тебе для плавки это будет полезнее, чем просто меха.

— Тогда мы кожу вместо мехов на что-то другое пустим, — вступил в разговор, доселе молчавший скорняк, — например, на доспехи кузнецкие, с зерцалом стеклянным, к жару подходить.

— К жару... — пробормотал монах и добавил уже громче, — к жару. А давайте мы ветер пустим не сразу в печь, а сначала его от этой же печи нагреем. А то что получается — в печи нужен жар, а мы туда холодный воздух гоним. Я сейчас прикинул сколько тепла уходит на разогрев — жуть! Зенабу, Берта — вспомните, как на воздухе стекло или металл охлаждаются... — И мастера с головой ушли в обсуждение будущей печи.

Жена кузнеца наконец-то отобрала у стекольщика кувшин и вернулась к очагу. Она чувствовала, что происходит что-то необычное, но не могла осознать, что именно. Если бы на её месте был принц, то он бы уронил челюсть от удивления, а потом отругал бы себя последними словами за то, что сам не додумался до этого, ведь рядом с Агитуу рождалось первое в истории конструкторское бюро.

Глава Третья. Куда идут слоны.

Полярный лис подкрался незаметно. Я, конечно, пренебрегал в последнее время физкультурой, но грязные намёки на то, что мне не следует ехать впереди колонны, так как в случае опасности моя солидная задница помешает мне убежать — явно излишни. А ещё Симран начала жаловаться, что я, понимаете ли, излишне тяжёлый и не гибкий. Сговорились они что ли? Можно послать всех в одиночный пешеходный поход с эротическим уклоном, но червяк сомнения гложет — может, они и правы. В конце концов светочем медицины у меня является арабский коновал, и любые проблемы с внутренними органами почти гарантированно приведут к скорой смерти. Поэтому вместо расслабленной поездки на спине Хитрого Глаза, чередуя лёгкий секс с медитациями, я часами бегаю трусцой, как в дупу раненный олень. Мало того, на привалах Берхан подбил меня тренировать навыки рукопашного боя. Даже кувалду мою нашёл и упаковал в обоз. Нет, они явно сговорились. К концу дня я настолько уматываюсь, что сил на Симран почти не остаётся. А она девушка... требовательная, особенно в последнее время.

Наша колонна идёт уже четвёртый день со скоростью пешехода. Мой обоз оснащён гужевым транспортом, но животных слишком мало, чтобы посадить верхом солдат. Вот ещё заметка на будущее — развивать поголовье слонов и прочих ездовых животин. А для себя — создать сеть почтовых станций с ездовыми страусами. Например, по домику на каждые пятьдесят километров дороги. А домики приспособить к какому-нибудь полезному делу, чтобы человеко-ресурсы зря не разбазаривать. Это, конечно не машина, но средняя скорость передвижения под сорок километров в час должна быть в принципе возможна... Надо будет сделать расчёты и запустить проект. А пока — топаем, как наши далёкие предки десятки тысяч лет назад. Нет, что-бы самолёт сделать... Размечтался я что-то.

Мечтать не вредно, но от суровой реальность в мечтах не спрячешься. Реальность заключается в том, что я бегу вместе с отрядом "спецназовцев" в такой же, как и у них, выкладке, но с языком через плечо. С нами бежит моя дорогая индианка, правда без выкладки. Говорит, что за компанию, но по-моему на самом деле она просто хочет поржать над моими мучениями. Я ей отомщу — займусь с ней сексом не помывшись... Хотя нет — не дай Бог заболеет, без гигиены в Африке смерть. Кладём болт на гигиену? Скоро вас сожрёт гиена! Жалко, что по-амхарски не рифмуется. Какая хрень лезет в голову, а ещё говорят, что бег помогает отвлечься от реальности. Врут и не краснеют. Отвлечься от реальности помогает сон или наркотики. Интересно, как идёт продажа джина и водки в Йемене? Жалко, не знаю как делать героин, а то развернул бы программу о посадке мусульманской элиты на иглу.

— Командир, радуйся, рядом деревня! — неожиданно сказал Берхан отвратительно бодрым голосом.

— ... я в рот эту деревню, — просипел я прерывающимся голосом. Чёрт, опять дыхалку сбил. — Там река хоть есть?

— А пёс его знает.

— Есть, — вклинилась в разговор индианка, — я ещё утром сказала страусиным разведчикам взять с собой котелки и нагреть воды к нашему прибытию.

— Спецназ хренов, кхе. Бери пример с Симран, кхе, вот как операции планировать надо. Может, кхе, её сделать расом и поставить над тобой командовать, Берхан, кхе?

Вокруг раздались смешки, а я заткнулся и попытался восстановить дыхание. Плохо дело, помню, раньше я физической подготовкой не слишком сильно отставал от "пакостников", спасибо принцу-реципиенту. Неделей-другой усиленного спортивного режима я не отделаюсь. С этой мыслью я поскальзываюсь на свежей какашке и лечу мордой в пыль.

Пробежка была сорвана. Я получил заряд гадкого настроения, а бойцы прослушали пятиминутную развлекательно-образовательную лекцию по нецензурному общению на языках амхара и оромо. Впечатлились все, кроме Ачана, который сказал, что медленно натягивать живого человека на бивень слона слишком жестоко, и лучше виновника просто скормить крокодилам. Вот уж не ожидал, что наш Людоед — такая гуманная натура. Кстати я имел в виду совсем не бивень слона, а другую часть его анатомии, но не важно. Надо придумать, как делать рифлёные подошвы для обуви.

В деревню ваш "чорный властелин" входил в состоянии, мягко говоря, не общительном. Только помывшись и схарчив пумбовой ветчины с чаем, я начал обращать внимание на окружающую действительность (то есть, кроме поиска коровьих лепёшек на дороге).

— Симран, радость моя, а почему народ нас дичится?

— А я откуда знаю? Я что, сильно похожа на амхарку? — удивилась девушка и встряхнула гривой всё ещё влажных волос.

— Действительно, что-то я торможу.

— Что? Потомок Сулумэна признал, что он не самый мудрый среди присутствующих? — она залилась смехом.

— Соломона. Следи за акцентом, а то нарвёшься на Текле, он упечёт тебя в монастырь штудировать Книгу Царей, а мне придётся тебя спасать.

Чмокнув подругу, я направился к моему сотнику спецназа, который разбивал лагерь для своих людей подле стоянки страусиных разведчиков.

— Берхан, вопрос есть.

— Да, командир?

— Слушай, какого чёрта все попрятались? Даже здешний староста трусливо жмётся в дверях у часовни. Я что, такой ужасный, или они страусов перепугались?

— Да нет. В деревнях обычно всегда так.

— Э... так, это как?

— Да как всегда. Приходит армия, то есть мы. Собираем жратву, иногда рекрутов, если надо конечно, брюхатим несколько девок, а потом идём дальше.

— Ты что, серьёзно?

— Ну да...

— Когда мы шли в Гафат, я такого не видел.

— Ну ты загнул, Ягба. Ты там всю дорогу в своём шатре просидел с секретаршей. И слоном на страже. А к деревням разве что на полёт стрелы подходил.

— ...

— Да что случилось, командир?

Я с трудом переборол желание детально и матерно выразить свои мысли. Вместо этого я глубоко вздохнул, выпустил воздух и сказал: — Сейчас же пошли страуса к колонне. Приказ Сэйфэ — ставить лагерь не в деревне, а в полёте стрелы выше по течению. Я как раз полянку вижу. Займётся этим его зам, а самому — верхом на страуса или лошадь, и галопом сюда. Будем военный совет устраивать.

Часом позже, ничего не понимающий полковник явился пред мои очи.

— Значит так, расы-командиры. Будем вводить новую практику постоя в эфиопских селениях.

— А чем старая... практика плоха, принц?

— Сэйфэ, ты что предпочитаешь кушать, откормленную овцу или тощего старого козла?

— Овцу...

— Так как, сам догадаешься или мне объяснить подробнее? — судя по его взгляду, полковник догадался. — Я совершил ошибку. О наших армейских... обычаях квартирования я узнал только сейчас, от Берхана. Будем их излечивать, начиная с моего полка.

— Что именно ты хочешь делать, принц? — судя по взгляду, мой рас отнюдь не горел энтузиазмом менять привычный порядок вещей.

— Если честно, то хрен его знает. Думать будем. Прямо сейчас и быстро. Основные проблемы — войско пожирает всю еду и брюхатит всех баб. После чего в деревне наступает разруха, а отношение к доблестным воинам Негуса Нагаст ненамного лучше, чем к исламским захватчикам, — посмотрев на кислую физиономию Сэйфэ, я продолжил: — С другой стороны, жрать и трахаться солдатам надо. Без баб в войске будет процветать злобный онанизм или, вообще, содомия. Идеи есть?

Готовых идей не было ни у меня, ни у бойцов. Минут пятнадцать мы втроём сидели и изображали из себя мыслителей Родена, а затем в походную палатку сунулась голова симпатичной индианки и поинтересовалась, как долго мы будем коптиться внутри.

— Пока не придумаем, как нам обустроиться и в то же время не организовать в деревне локальный конец света, — проворчал в ответ Берхан, дабы не отвлекать "старших по званию" от размышлений.

— Да? А что тогда с вами нет здешнего старосты и жреца?

— В смысле?

— Что в смысле? Помню, вот этот вот принц, — девушка ткнула в меня пальцем, — любит говорить, что спасение утопающих — дело рук самих утопающих.

— Симран, ты — золото!