Абордажная команда Белвела

Начался подъем: комендант мгновенно взлетел по винтовой лестнице, и Хауэлл уже решил, что потерял его. Но Гелфорс ожидал запыхавшегося канцлера наверху, и молча двинулся вперед, как только тот поставил ногу на верхнюю ступень. Спустя минуту показались решетки. Истощенные, замученные люди сидели в камерах по одному, и протяжно стонали, когда комендант и канцлер проходили мимо. Свет от фонаря падал на страдающие лица и тусклые глаза. Перед одной из камер Гелфорс остановился, выше поднимая фонарь. У Хауэлла пересохло в горле.

— Дин Лайлойд? — спросил канцлер.

— Это он, — подтвердил комендант.

Хауэлл ближе подошел к решетке.

— Я могу открыть, — сказал Гелфорс.

— Не надо, — не раздумывая, ответил Хауэлл.

На соломе лежал парень, положив руки за голову. Выглядел он совсем не так, как прочие заключенные. Его нельзя было назвать истерзанным или больным.

— Да, сэр. Я — Дин Лайлойд, — бодро сказал он.

— Я хочу задать несколько вопросов.

— Представьтесь, сэр. Я не привык говорить с тенью.

— Сэр Хауэлл, канцлер Его Величества.

— Рад знакомству сэр, надеюсь, вы окажетесь интересным собеседником — в этой дыре совершенно не с кем побеседовать. Я начал даже разговаривать с крысами. Мне кажется, они меня понимают, но...

Хауэлл перебил:

— Меня интересует твой сообщник, Фрэнсис Эвери.

— Взаимно, сэр, — учтиво ответил Дин, — мне так же интересно, где он находится, и жив ли вообще.

— Кто он — Фрэнсис Эвери?

— Мой друг.

Хауэлл придвинулся ближе к решетке, стараясь рассмотреть узника:

— С какой целью вы намеревались разрушить город Хомар?

— Это ложь.

— В таком случае, почему произошел взрыв?

— Трудно сказать, сэр. Я не знаю ответа.

— Вот как, — задумчиво проговорил Хауэлл, — тогда скажи, чем вы занимались в доме номер четыре за минуту до взрыва?

— Вы можете не поверить, но ровно за минуту я затянул Фрэнсису петлю на шее.

— Ты хотел убить его?

— Что вы, сэр. Он мой лучший друг.

— Алхимия... колдовство!? — догадался Хауэлл.

— Верно, сэр. Эксперимент.

— В чем же он заключался? — дрожа от нетерпения, спросил канцлер.

— Я об этом никому не рассказывал, кроме одной старой крысы. Но, по моему, она уже сдохла и унесла тайну с собой, — Дин рассмеялся, — вам не узнать этот секрет!

— Я приказываю говорить! — рявкнул Хауэлл.

В разговор вмешался Гелфорс Род, до сих пор неподвижно стоявший в шаге от канцлера:

— Зря вы явились без разрешения на пытки.

Хауэлл вышел из себя:

— Ты слышишь, Дин Лайлойд!? Говори, а не то я вернусь с бумагой и сдеру с тебя кожу!

Дин снова рассмеялся:

— Когда явитесь, тогда и поговорим. Но, клянусь небесами, общество крыс значительно приятнее вашего!

— Уходим? — угрюмо поинтересовался Гелфорс.

Хауэлл помассировал виски, глубоко вдохнул, чтобы успокоится.

— Пока нет. Послушай, Дин, давай поговорим еще немного?

— К вашим услугам, сэр. Но знайте: про эксперимент я не скажу ни слова.

— А если я поведаю тебе о результате?

Дин повертелся на соломе.

— Заманчиво, — сказал он, — даже слишком. А что взамен?

— Я расскажу, что было после взрыва, а ты — что случилось до него.

— Как бы интересно мне ни было, но я отказываюсь. Хотя совершенно ясно одно: раз меня посетил такой важный чин, то эксперимент удался. Верно?

— Гелфорс Род! — не выдержал Хауэлл, — могу ли я содрать с него кожу прямо сейчас?!

— Я слежу за порядком в тюрьме на должности коменданта вот уже тринадцать лет, — холодно ответил тот, — и до сих пор не было ни одного нарушения.

— Ну, ничего! — воскликнул Хауэлл, — мне понадобится день или два, что бы получить разрешение! И тогда, Дин, ты расскажешь мне все!

— Вы повторяетесь, сэр, — ответил тот.

— Идем, Гелфорс! — резко сказал Хауэлл.

Комендант вздохнул и пошел во тьму, а канцлер поплелся следом, расстроенный и раздраженный неудавшимся разговором, а также тем, что придется снова петлять по лабиринтам тюрьмы, опасаясь потерять мелькающий впереди огонек.

Глава 9. Первое дело команды Эвери.

На рассвете штурм крепости... не состоялся. Ближе к полудню проснулась Роберта и, страшно ругаясь, растолкала спящего с бутылкой рома Оливье и, совсем уж не жалея сил, отвесила пару смачных пинков Фрэнсису, который блаженно храпел под лестницей.

Через минуту пиратская команда собралась на кухне. Фрэнсис высказал мнение, что не надо было вчера так напиваться, а Оливье, держась за голову, попросил говорить тише. Роберта заявила, что уже успела пожалеть о вступлении в команду, и что на свете не найти более безответственного капитана. Роберту уже было не остановить, и она высказала все, что думает по этому поводу. Фрэнсис с удивлением выслушал, что она отказывается идти на штурм, потому как с такими идиотами даже ребенка ограбить не выйдет, и что ей придется одной собирать большую команду, дабы спустя несколько лет снова вернуться сюда и, слаженными действиями сотен человек, сравнять тюрьму с землей. С этими словами она развернулась и направилась к выходу, но Фрэнсис схватил ее за руку.

— Первый помощник, прекратить панику!

— Тише, пожалуйста, — взмолился Оливье, — голова трещит.

— Пусти! — крикнула Роберта, делая неловкие попытки вырваться из железной хватки капитана.

— Это что, бунт!? Возьми себя в руки. Это был хитрый тактический шаг: враги ждали нас на рассвете, а мы не явились.

— Не ври хоть!

— Говорите тише, — снова заныл Оливье.

— Видишь, до чего ты довела нашего писаря? — упрекнул ее Фрэнсис, — успокойся и приди в себя.

Роберта сердито вырвала руку, но все же вернулась на место.

— Слушай мой приказ! — торжественно сказал Фрэнсис, — начинаем подготовку к атаке на форт. Сегодня стены его падут, а наши друзья увидят свободу! Первую операцию пиратской команды капитана Фрэнсиса Эвери считаю начатой!

Роберта хмыкнула, а Оливье вышел прочь.

— Ну, хорошо, устроим небольшой перерыв, — нехотя согласился Фрэнсис.

Спустя полчаса команда собралась в оружейной комнате. Роберта сосредоточенно заряжала пистолеты.

— Оливье, ты сможешь выстрелить из пушки? — спросил Фрэнсис.

— Думаю, да.

Фрэнсис выбрал себе легкую рапиру.

— Я готова, — поднялась Роберта. Из-за плеча у нее выглядывало дуло мушкета, за поясом болталось два пистолета, в руках она поигрывала кортиком.

Фрэнсис подошел к пушке, рука крепко обхватила чугунный ствол, скрипнуло, лопаясь, соединение с лафетом, и орудие оказалось у него под мышкой. Роберта удивленно ахнула, Оливье присел на стул.

— Ядра ещё, — нерешительно проговорил Фрэнсис.

Роберта поспешно сорвала с постели одеяло, оно легло на пол, пиратка перекатила на ткань несколько ядер, и сформировала узелок. Фрэнсис кивнул и свободной рукой поднял связку, а Оливье схватил бочонок пороха, шток и прибойник.

— Двинули, — коротко сказал Фрэнсис.

С моря подул холодный ветер, и хотя еще ночью закончился дождь, и уже подсыхали лужи, солнце так и не выглянуло. Фрэнсис вдохнул полной грудью и быстро зашагал к форту, за ним шла Роберта, время от времени поглядывая на пушку. Замыкал процессию Оливье, который настороженно косился на дома по обе стороны улицы, волоча на плече бочонок и тяжело сопя. Подойдя к месту, где поселение заканчивается, они заметили, что на самой границе видимости навстречу им шагают вооруженные солдаты.

— Фрэнсис, — шепнула Роберта, — прячемся!

Но можно было и не говорить, капитан уже рванул влево, укрываясь за стеной покосившегося сарая. Через крапиву и повалившийся забор они пролезли на задний двор и прислушались. Стояла тишина, разве что изредка пролетали мимо мухи и навозные жуки. Свежий ветерок трепал волосы и покачивал мокрую траву, которая доходила до пояса.

На дороге послышались шаги. Роберта напряженно сжала рукоять пистолета, Оливье нашептывал молитвы, вперив взгляд в небо, а Фрэнсис подумал, что будет забавно, если солдаты увидят его с пушкой в руках. Все трое затаили дыхание.

Солдаты прошли мимо, и спустя минуту пираты вышли из укрытия. Улица была пуста.

— А как же твой внук? — вспомнил вдруг Фрэнсис.

— Не пропадет, — безучастно ответил Оливье.

— Нас уже ищут, это ведь патруль! — запаниковала Роберта.

— Назад пути нет, — не оборачиваясь и не сбавляя шага, сказал Фрэнсис.

Спустя некоторое время команда оказалась у форта. Роберта с опаской поглядывала на черные иглы. Оливье ругался и, время от времени, плевал на стены. Шли по липкой грязи, брызги которой оставались на обуви и штанах. Шагали молча. Облака, клубясь, летели над головой, а с моря доносились крики чаек. Форт, ощетинившийся миллионами игл, не был рад их видеть. Роберта чувствовала себя неуютно, и ей очень хотелось вернуться. Но Фрэнсис уверенно шел вперед, и не оставалось выбора, кроме как следовать за ним.

Вскоре дошли до ворот, вокруг которых иглы расступались. Фрэнсис отмерил двадцать шагов от входа. Пираты быстро соорудили из валявшихся камней подобие лафета, и Фрэнсис водрузил на него пушку, рядом бросил ядра.

— Оливье, если у тебя получится выстрелить, я назначу тебя канониром!

Тот кивнул, сосредоточенно прочищая орудие штоком. Роберта оглядывалась по сторонам. Оливье засыпал в дуло пороха из бочонка, потом засунул пыж, а далее в работу включился прибойник, плотно все утрамбовавший. Следом пошло ядро. Оливье подал знак, что готов.

— Можем начинать? — спросил Фрэнсис.

— Да, капитан.

— Зажигай, Оливье. Мы атакуем!

Старик поджег фитиль, огонек с шипением побежал по нему, грянул выстрел. Пушку отдачей сорвало с импровизированного лафета, а ядро, свистнув в воздухе, влетело прямо в стальные ворота.

— Оливье Шарм, я назначаю тебя канониром!

— Спасибо, капитан!

Пороховой дым и поднятая пыль рассеялись. Выстрел сильно покорежил металл. Фрэнсис ухватился за подвернувшийся угол ворот, сталь заскрипела, не желая поддаваться, но сила пирата была нечеловеческой. Сорвались петли, и помятая двухметровая створка целиком оказалась в руках Фрэнсиса. Он поставил её к стене, перевел дыхание. Донесся пронзительный визг, и на пиратов выскочила низенькая старушка с ножом в руках.

— Никто не пройдет без моего разрешения! — крикнула привратница, бросаясь на Фрэнсиса, тот подхватил ее за шиворот и бросил обратно в темноту. Издалека донеслись грязные ругательства и уверения, что сюда уже идет королевский флот.

— План такой, — сказал Фрэнсис, — я иду внутрь и освобождаю наших друзей, а вы охраняйте вход.

— Уверен? — спросила Роберта.

— Есть, капитан! — рявкнул ей на ухо Оливье.

— Даже если нагрянут все войска Короны, вы должны удержать ворота, — сказал Фрэнсис и вернулся к пушке.

Он перенес орудие и ядра к воротам, быстро притащил несколько булыжников, а вырванная створка под некоторым углом легла рядом, чтобы послужить укрытием для обороняющихся. На камни, так же составляющие укрытие, поставили пушку. Фрэнсис удовлетворенно кивнул.

— Надеюсь на вас, — крикнул он, скрываясь с факелом в мрачном коридоре темницы.

Фрэнсис медленно шел вперед, опасаясь наткнуться на что-то или сбиться с пути.

— Направо... теперь налево, — бормотал он, рассматривая в неясном свете факела клочок бумаги. — Теперь ещё раз направо...

Он подошел к ржавой железной двери. Фрэнсис оставил факел у стены, ногой вышиб дверь, врываясь в помещение. У противоположной стены на него люто глядел комендант Гелфорс Род с арбалетом наперевес. Болт сорвался в полет — наконечник угодил Фрэнсису прямо в грудь. Тут же из-за двери выпрыгнула привратница, нож блеснул при свете камина, лезвие вспороло куртку пирата, скользнуло по коже и сорвалось. Гелфорс Род испуганно разглядывал сплющенный наконечник болта. Фрэнсис ухватил старушку за шиворот, она взвизгнула и полетела за дверь. Комендант зарядил арбалет. Фрэнсис в один прыжок оказался рядом с Гелфорсом, и ударил кулаком под дых. Комендант сложился пополам и с трудом вдыхал воздух. Фрэнсис огляделся и только теперь заметил тысячи ключей, облепивших стены помещения.

— Эй, комендант, идти можешь?

Гелфорс Род тяжело задышал.

— А говорить?

— Ублюдок!..

— Ясно. Тогда скажи, где тут списки заключенных? Ну, чего засопел? Я всего лишь пират, который пришел за своими подельниками!

Фрэнсис заметил шкаф в углу, со скрипом распахнул дверки. В нос ударил едкий запах чернил.

— Ага, вот оно! — на стол легла целая гора толстых папок. Пальцы перелистывали страницу за страницей.

— Л... л... — сосредоточенно бормотал Фрэнсис, — ла... Лайлойд! Дин Лайлойд.

Фрэнсис вырвал листок.

— Не сметь... ублюдок! — поднимаясь, прошипел Гелфорс.

— Лежи, отдыхай. Я уже нашел.

Комендант дрожащей рукой нащупал на полу арбалет, за что получил ещё один удар и рухнул на пол, прижавшись лицом к холодному камню.

— Б... ба... — продолжал листать Фрэнсис, — блэк... Блэксмит! Грэм Блэксмит.

Вырвав и этот лист, Фрэнсис кинулся искать ключи. Они висели, аккуратно пронумерованные. Спустя пару минут капитан ликующе сорвал с гвоздя первый ключ, а ещё через мгновение и второй. Фрэнсис покинул из помещения, кивнув Гелфорсу и не позабыв прихватить оставленный у входа факел.

В этот момент Роберта приметила на горизонте четыре корабля, идущих прямым курсом к острову.

— Оливье! — крикнула она, — нам крышка!

— Ещё повоюем, — бодро отозвался тот, заканчивая заряжать пушку, угрожающе выглядывающую из-за покореженных ворот.

— Иди сам посмотри, — сказала Роберта.

Оливье вышел из-за валунов, укрепленных вырванной створкой, и вскрикнул от неожиданности.

— Четыре корабля! Мы пропали!

— Что делать-то будем? — Роберта покосилась в сторону форта.

— Капитан... велел отразить атаку, — сбивчиво проговорил Оливье.

— Ветер попутный, от силы через полчаса будет высадка. Они сметут нас за секунду!

— Мы... пираты! — это было все, что сумел сказать Оливье.

— Ну... полчаса-то мы простоим, пока корабли не окажутся здесь.

Грянул ружейный выстрел. К входу в тюрьму приближались солдаты, от которых они cпрятались на выходе из поселения, и командовал которыми сэр Хауэлл.

Оливье и Роберта спешно укрылись за воротами.

— Беру свои слова обратно, — проговорила пиратка, — мы и полчаса не продержимся.

— Сколько их там? Сорок? Пятьдесят?

— Десять, не больше.

— Ну, раз так, — взбодрился Оливье, — никогда десяти грязным воякам не одолеть двух настоящих пиратов!

Роберта нервно потерла дуло пистолета.

— Держим оборону, — сказала она, — никого не пускаем, пока не вернется капитан!

Фрэнсис плутал по коридорам темницы.

— Камера тридцать два... — задумчиво пробормотал он, — а где камера номер один?

Он шел вперед, факел вырывал из темноты кусочки пространства: сырые стены, плесень на потолке, крыс, разбегающихся из-под ног.

"Теперь как-то надо подняться наверх, — подумал Фрэнсис, — где эта клятая лестница?"

Спустя минуту-другую он наткнулся на нее, башмаки отсчитали ступеньки вверх, и Фрэнсис очутился у первых камер.