Вождей не выбирают

Сжав зубы, я забултыхалась в озере, поднимая тучи брызг. Вот сейчас отойду малость, вылезу — и по ушам надаю!.. Господи, ну просто приток Северного Ледовитого океана!..

— Гы-гы-гы,— дёргал лапками крыс,— ну, чистый эпилептик!.. Ой, не могу...

— Мыш! Заткнись!..

— Ой, мамочки...— утирая длинным хвостом выступившие слёзы, попискивал нахал,— ой, держите меня!.. Не, ну ты бы себя видела...

— Мышель! Моя чаша терпения — самая полная в мире!

— Молчу, молчу... ой, гы-гы-гы, а прыгнула-то как — птица!.. Кошка мокрая...

Ну, всё.

Я пулей вылетела из воды, натягивая на себя одежду окоченевшими руками. Даже ботинки не стала надевать — сейчас я его собственноручно утоплю!.. Мыш, хохоча, сиганул по камням вверх:

— Да ладно, ладно тебе! Подумаешь — и не улыбнись уже!..

— Убью!..— я схватила секиру и, размахивая ею, полезла по склону вслед за крысом. Нет, ну вот у всех грызуны как грызуны, а у меня... ну натуральная же сволочь! Его бы в озерцо кинуть — мы бы ещё посмотрели, кто из нас кошка мокрая!..

— Не догонишь, не догонишь!— верещал Мыш, взбираясь по тропе.— Что, слабо?..

— Я тебе покажу!.. Вот поймаю — пожалеешь, что на свет родился и на глаза мне попался в тот день, в зоомагазине!

— Фига лысого ты меня поймаешь! Руки коротки!

— Зато ноги длинные!

Вопя и препираясь, мы забирались всё выше и выше по горной гряде. Меня разобрал нешуточный охотничий азарт. Озеро и кочевники остались где-то далеко внизу... Длиннохвостый, первым достигнув вершины хребта, воинственно прыгал с камня на камень:

— Запыхалась?! Курилка картонная! Пойма-ает она меня, как же!.. Держи карман шире... ай!

Я крепко сцапала говоруна за хвост.

— Кто тут — курилка?!— встряхивая его вверх ногами, вопрошала я.— Кто — кошка мокрая?!

— Ай-я, пусти!.. Ну пусти, злыдня, ты чего, шуток не понимаешь?..

— Умел шутить — умей и отшучиваться!— я плотоядно усмехнулась.— Что, страшно?.. А так?!

— А-а-а, не надо меня раскачива-ать! Меня сейчас стошнит!..

— Ничего с тобой не случится...

— Пусти, у меня вестибулярный аппарат слабый!.. Это, между прочим, статься 128, пункт "а"!

— Чего??

— За жестокое обращение с животными!.. Лапы прочь от хвоста, мародёрка!

Я перестала крутить беднягу в разные стороны и прислушалась. Показалось?..

— Папа!..— раздалось откуда-то снизу. Я помотала головой — глюки!..

— Ну?— кротко поинтересовалась жертва моего террора.— Наигралась? Может, поставишь меня на ноги?..

— Папа, папа!..

Чёрт, опять. Я опустила крыса на камень и прислушалась снова. Нет, граждане, не глюки это! Испуганный детский голосок отчаянно звал на помощь. Я взобралась на самый большой валун.

По другую сторону хребта простиралась зелёная равнина, слегка затянутая предвечерним туманом. Внизу, прижавшись спиной к серой скале, стоял мальчишка лет десяти, в странной меховой одежде. На него медленно наступали четыре здоровенных волка.

— Па-апа!— снова закричал мальчик, вжимаясь в камни и закрыв лицо руками.

— Ё-моё!— округлил глаза Мыш, карабкаясь ко мне на плечо.— Совсем страх потеряли, среди бела дня на людей кидаются!.. И, главное, не могли чего покрупнее найти? Пацан же им на один зуб...

Я инстинктивно сжала в руках секиру. Сердце, замирая от страха, бухнулось в пятки... Господи, что делается! Они же его загрызут!..

— Пошли к нашим.— торопливо зашептал крыс, дёргая меня за ухо.— А то эти людоеды, чего доброго, заметят ещё... ты хоть и не центнер весишь, но всяко больше, чем этот детсадовец... Стаська! Не дури, без толку!.. Это тебе не обезьянок по черепам лупцевать!.. Сожрут — и ботинок не оставят!

— Я без ботинок...— пробормотала я, не отрывая глаз от волков. Один из них пригнул голову и сделал шаг вперёд...

Страх сразу куда-то пропал. Перепрыгивая через камни, я ринулась по извилистой тропинке вниз.

— Стаська!— орал перепуганный Мышель, вцепившись в меня всеми четырьмя лапами.— Куда ты?! Ненормальная!..

Я его не слушала. Кубарем скатившись с горы, моя светлость грохнулась прямо перед мальчишкой. Он, увидев меня, замолк, удивлённо хлопая большими голубыми глазами.

— Привет.— сказала я.— Неприятности?..

— А где папа?

— Я за него... отойди-ка!

Стоявший ближе всех волчара глухо зарычал и напружинился. Я закрыла собой ребёнка и, чуть пригнувшись, поудобнее перехватила рукоять секиры. Зверь прыгнул. Я выбросила тело вперёд, размахнулась и рубанула с плеча. Волк взвыл и серебристым клубком откатился в сторону...

Их было больше. Руки уже не слушались, плечи онемели, а оставалось ещё двое. Тот, первый, зарубленный, валялся неподалёку, второй, оставшись без лапы, исчез в наплывающих синих сумерках. Зато оставшиеся двое явно учились на чужих ошибках, и сейчас пытались зайти со спины... И рано или поздно, но они меня достанут.

— Мыш! Быстро дуй в лагерь! Я прикрою...

— А ты?..

— Быстро, сказала!.. Зови остальных, а то через пять минут это уже будет необязательно...

Хвостатый соскочил с плеча и серой тенью взлетел вверх по тропе.

Хищники возобновили атаку. Пока что я успевала уворачиваться, но понимала, что долго не продержусь. О себе уже не думала. Ребёнок. Они загрызут сначала меня, а потом — его.

— Ну, гады...— проговорила я, собрав последние силы и поднимая секиру над головой.— Живой я вам не дамся!..

Тот, что справа, пользуясь тем, что я отмахивалась топором от второго, сбил меня с ног и вцепился в штанину. Я завопила дурным голосом и съездила пяткой ему в лоб. Волк глухо зарычал, но зубов не разжал. Продолжая орать, я попыталась отползти в сторону, суча ногами в воздухе. Раздался треск ткани... Тому, кто придумал широкие штаны-трубы, надо ставить памятник! Если бы не они, ноги бы у меня уже не было... Ай!

Острые, как ножи, клыки полоснули кожу. Я выронила секиру.

— Отвали, козёл!..— визжала я, крутясь, как карась на сковородке. На помощь первому волку подоспел второй. Ну, всё, лайки-балалайки, сейчас из меня шашлык по-Карски сделают... Волчара с окровавленной мордой вцепился мне в плечо. Боль была жуткая!.. Знаете, вот что не переношу, так это боли. В нашей районной стоматологической поликлинике от меня уже все дантисты шарахаются! Особенно последний — я ему в процессе удаления моего кровного зуба нечаянно челюсть вывихнула... ну, рука у меня тяжёлая, особливо со страху!.. Что и говорить — сейчас речь шла не о каком-то зубе, а о всеобщей целостности моего юного организма. Да чтоб я вот так просто позволила себя съесть?!

— Пшли вон, шавки!— взвыла я, хватая жующего мою руку хищника за мокрый нос. Ногти у меня острые... Волк взвизгнул, пытаясь вывернуться из моих цепких пальцев. А фигу тебе, веник мохнатый!.. Зато второй, не обращая никакого внимания на страдания товарища, кажется, нацелился мне в бок... Кровищи-то, кровищи!.. И рука затекла... не могу больше. Где Мыш?! У-у-у, помирать неохота!..

В воздухе захлопали большие крылья. Волки, оставив в покое мою недоеденную персону, затравленно зарычали и, пригибаясь к земле, стали отползать. Я задрала голову — с неба на нас спускалась чёрная тень. Волки, не долго думая, дёрнули в разные стороны, поджав хвосты.

Час от часу не легче!.. На землю, приминая высокую траву, опустилось крылатое чудовище размерчиком с нехилого бегемота: широкие, покрытые перьями крылья, мохнатое туловище с густой шерстью, на двух массивных лапах — устрашающие когти. Я поднялась с земли и попятилась назад. Краем глаза проверила — что там мальчишка?.. Жив, болезный, стоит у стеночки с квадратическими глазами...

Зверь повёл крупной головой в нашу сторону и раздул ноздри. Ну и чудище, да волки с ним по сравнению — щенки слепые!.. Интересно, оно тоже будет нас есть?..

Существо открыло зубастую пасть и издало странный горловой звук, нечто среднее между львиным рычанием и уханьем совы.

— Папа!..— пискнул мальчик. Папа... Угу! Хотела бы я посмотреть на этого самого "папу"! Сынулю чуть не сожрали, а его непонятно где носит... И это ещё... небесное создание!.. Стоит, смотрит. Глаза жёлтые, как у кошки. И, вроде, нападать не собирается.

— Ну и птичка.— пробормотала я, разглядывая пернатого.— Эй!.. Ты не злой?

Зверь повернул голову набок, прислушиваясь. Переступил с лапы на лапу. И, шевельнув крыльями, сделал два неуверенных шага вперёд. Да он меня сам слегка побаивается!.. Я медленно протянула руку и коснулась ладонью шеи чудовища. Оно чуть вздрогнуло и посмотрело мне в глаза. Настороженно так посмотрело.

— Не будешь кусаться?— спросила я, погладив его по голове.— Хороший...

Мальчик глядел на меня, как на опасную сумасшедшую. Зверь моргнул кожистыми веками и... мурлыкнул, почти как кот! Слава Богу, хоть одно нормальное, травоядное животное. Сил же никаких нет со всеми драться. Да и не только — драться... Вообще ни на что сил нет. И голова кружится. И слабость какая-то...

Невдалеке, стремительно приближаясь, раздался громкий собачий лай. Охотники?.. Ну вот, наконец-то... к шапочному разбору!.. Мальчик встрепенулся и радостно закричал:

— Папа!

Лай стал слышен совсем близко. Крылатый зверь дёрнулся всем телом и, издав громкий пронзительный крик, неожиданно легко взмыл вверх.

— Айес!— крикнул из буйных зарослей на пригорке взволнованный мужской голос.

— Папа!— ребёнок отлип от скалы и рванулся в ту сторону. Я молча проводила его взглядом и опустила руки. Устала... и холодно становится. Перед глазами запрыгали назойливые чёрные мушки, ноги стали ватными. Мне бы прилечь... и трава такая мягкая. Вот только на минуточку глаза закрою, а потом встану — и пойду... вот, сейчас, встану, и...

...Тепло. Очень тепло. Даже, пожалуй, жарковато... Где-то рядом горит костёр — уютно потрескивают дрова, этот звук ни с чем не спутаешь. И несколько негромких голосов, один детский, два взрослых. Та-ак, голоса незнакомые, детей у нас в лагере отродясь не наблюдалось... вывод — я где-то в другом месте. В каком — без понятия, пока одно ясно — живая. И даже относительно здоровая... А вот глаза открывать повременим — мало ли что... полежим, послушаем!

— ...из-за тебя!— говорил властный мужской голос.

— Папа...— всхлипывал детский — этот, несомненно, принадлежал спасённому моей скромной особой мальчишке.— Я не хотел далеко уходить! Это случайно получилось... прости меня, папа!

— Оставь его в покое, Сакхэм.— негромко произнёс другой мужской голос, усталый и хрипловатый.— Он ещё ребёнок. Больше этого не повторится. Так, Айес?..

— Да!— с готовностью подтвердил провинившийся.— Никогда никогда!

— Хорошо. Закончим этот разговор.— неохотно сказал тот, кого назвали Сакхэмом.— Тебе повезло, сын, что мы охотились рядом и услышали тебя. В другой раз этого не будет. Ты уже достаточно взрослый, чтобы самому отвечать за свои ошибки.

Помолчали.

— Спит?— спросил мальчик. Я услышала, как по направлению ко мне раздались лёгкие шаги, замершие у изголовья. Я затаила дыхание, борясь со жгучим любопытством, так и подмывающим открыть глаза...

— Не спит.— уверенно сказали прямо у меня над ухом. От неожиданности я моргнула. Вот чёрт, всю маскировку испортили!.. Вздохнув, моя светлость открыла глаза. Рядом, склонившись надо мной, стоял мужчина лет тридцати, с суровым лицом и колючими серо-голубыми глазами. Светлые волосы, спускавшиеся до плеч, были перехвачены на лбу кожаным ремешком.

— Как тебя зовут?— спросил он.

— Станислава.— с достоинством ответила я, ёжась под его холодным взглядом.— А вас?..

Он не ответил. Я с трудом села, прижимая к груди меховое одеяло. Голова кружилась. Чёрт, как-то мне нехорошо... и... ё-моё! Да я же, пардон, не одета! То есть, практически совсем! В одном нижнем белье, извините за интимность!..

— Куда вы дели мою одежду?!

— Сожгли.— равнодушно сказал он.

— Что?!

— Волки сильно её изодрали. Сошьёшь другую.

— Да не умею я шить, блин!— разозлилась я.— Кто вас просил? Штаны были почти целые!

— Не повышай голоса, женщина!— резко прервал он, дёрнув плечом.— По крайней мере до тех пор, пока ты находишься в моём доме.

Ну, знаете... это уже совершенное свинство! Я, конечно, поняла, что слабый пол тут не в чести, но чтобы вот так!.. Я вздёрнула подбородок:

— А я не своими ногами к тебе в дом пришла! И в гости тоже не напрашивалась, на минуточку! Тоже мне — пуп земли!.. Между прочим, если бы не я, интересно, осталось бы что-нибудь вот от него?!— я обличающе ткнула пальцем в притихшего пацана, притулившегося у огня рядом с угрюмым немолодым мужчиной — по-видимому, отцом. Светловолосый сжал зубы и сказал, обращаясь к угрюмому:

— Сакхэм, оставь меня.

Тот взял сына за руку и, не проронив ни слова, вышел из пещеры. Из небольшой такой пещеры, с выдолбленным в одной из стен очагом, где весело плясало пламя. Мальчик на секунду замешкался и, ободряюще улыбнувшись мне, исчез за тяжёлых пологом из шкур. Блондин обернулся и молча уставился на меня. Мне стало как-то не по себе. Так, не будем нарываться, товарищ явно не в лучшем расположении духа... Ещё боком выйдет.

— Ну, ладно!— я поплотнее завернулась в одеяло.— Давай так — ты не выступаешь, я молчу... И хватит смотреть, как на врага народа! Без твоего зырканья тошнит, словно космонавта на центрифуге...

— Ты вчера потеряла много крови.

Как это — вчера?! А мне показалось, что прошло не больше часа... Стоп! Где Мыш? Где Таврус? Где все?.. Они же, наверное, меня ищут!

— Мне надо идти. Спасибо за первую помощь...— я попыталась встать, но не тут-то было — перед глазами поплыли разноцветные круги.

— Лежать!— скомандовал светловолосый, укладывая меня обратно. Нет, вот ведь нахал! Тоже мне, инструктор-дрессировщик!.. Вот я сейчас... ох, господи, ну и шатает! Прав был длиннохвостый — валить оттуда надо было... нет ведь, полезла, защитница фигова!

— У-у,— застонала я, тыкаясь носом в мех,— чтоб вас всех... умираю-ю...

— Выживешь.— усмехнулся он и отошел. Я закрыла глаза, чувствуя, как чёрный водоворот засасывает меня куда-то. Мыш!.. Люди-и! Спасите...

...Надоело. Надоело мне тут валяться! Уже неделя прошла — я от скуки зарубки на стене камешком делала, чувствую себя исключительно хорошо... а попробуй, встань! Сразу начинается — "Лежать!", "Молчать!"... Заботливый какой, вы только посмотрите... видеть его уже не могу! Уходить отсюда надо, это точно. Только вот каким образом? Попыталась один раз что-то вякнуть на эту тему, так он так зыркнул — жуть! И, главное, ведь не особо я ему и нравлюсь! Просто характер такой дурацкий. И на том спасибо, что по необходимости из пещеры выпускает. Хотя, опять же, караулит... достал — хуже налоговой инспекции! Одна радость — мальчишка часто забегает, с ним не так скучно. Забавный такой. Правда, больше десяти минут за раз поболтать не получается — обязательно кто-нибудь явится и ушлёт его из пещеры. Судя по обрывочным сведениям из рассказов Айеса, это какое-то достаточно многочисленное племя. Странно, лично я кроме него, его папаши (тот ещё нелюдим, даже "здрасьте" из него не выжмешь!..) и блондина — хозяина пещеры, никого не видела. Зато — куча собак. Только они полудикие какие-то! Одну я вчера погладить попыталась, так псина мне чуть руку не оттяпала! Будто я её чем-то оскорбила... А блондин, вместо того, чтобы пнуть собаку, мне же устроил разнос!.. Странные люди. Кстати, как его зовут — я не знаю до сих пор. Самой не верится. Сто раз спрашивала, а он морду воротит и делает вид, что не слышит...