Пламя на воде

— Барс, — представился Барс.

— Весьма приятно. Хм. Так вот. Мы, как вы уже, вероятно, поняли, попали в пренеприятнейшую ситуацию. Кучер утверждает, что починка кареты займет не менее нескольких часов. Это при оптимальном варианте. Ночевать же на дороге нам категорически не хотелось бы. Нет ли здесь поблизости населенного пункта, где можно было бы получить приличный ночлег и, возможно, договориться о ремонте кареты?

— Если вы поедете верхом, к ночи до постоялого двора как раз доберетесь.

— Верхом? М-да. Видите ли, сударь, тут есть проблема. Лошади у нас, конечно, имеются. Но, к сожалению, у нас нет к ним седел.

Барс пожал плечами.

— Если вы хотите идти пешком, то ночевать вам придется в лесу. Вы никогда не ездили без седла, барон?

— Эта планида меня, с счастью, миновала, — с удовлетворением заявил барон Альгейм.

— Уже не миновала, — заметил Барс. — Впрочем, вы можете ночевать в карете.

— В карете? Да что вы! Это и в обычной-то ситуации не удобно, а уж когда она стоит накренившись, как палуба корабля в шторм... Нет-нет, это совершенно исключено!

— А вам случалось плавать на кораблях, барон? — с интересом спросил Барс.

— Я видел корабли, — с достоинством ответствовал тот.

— Мы теряем время, Карл, — вмешался в беседу бакалавр Ракис. — Раз нет другого выхода, придется ехать верхом. Оставим здесь кучера и лакеев, пусть чинят; получится — пришлем им помощь.

— Ты прав, Ференц, как всегда.

* * *

Три лошади неторопливо трусили по разбитой дороге.

— Меня, мой друг, мучает странное чувство, — говорил Барсу барон Альгейм. — Я убежден, что мы с вами прежде встречались, но не могу припомнить, где и когда.

Надо отдать барону должное: без седла он держался вполне прилично, с лошади не сползал и вообще для своей комплекции был скорее ловок, чем неуклюж. Он оказался способен даже вести на ходу беседу. Спутник же его, бакалавр каких-то там наук, ехал позади, все свое внимание отдавал езде, лежал у лошади практически на шее, вцепившись в гриву, и периодически тихонько ругался сквозь зубы.

— В гостинице, в Шуме, — напомнил Барс аристократу.

— Конечно же! — радостно воскликнул барон. — Именно там я обратил внимание на вашего великолепного арраканского жеребца. Немного хлопотно иметь такую лошадь, не правда ли?

Барс пожал плечами.

— Мы с ним нашли общий язык.

— Я заметил. И это производит впечатление, доложу я вам! У меня в поместье имеются два экземпляра — отличные образчики арраканской породы, страшно вспомнить, сколько они мне стоили. Выпасаются в шикарном загоне, специально оборудованном, практически в природных условиях. Все соседи приезжают посмотреть. Я из Умбры выписывал конюха, который умеет с ними обращаться, плачу ему бешеные деньги. Но даже он не может их оседлать! А уж ездить на них — б-ррр, увольте!

— Так зачем вам все эти хлопоты?

Барон искренне изумился.

— Ну как же! А престиж? Все Альгеймы за последние два века имели арраканских жеребцов.

— И ездили на них, надо полагать?

— А вот это, сударь мой, совсем не обязательно.

Сзади раздался звучный шлепок и следом — взрыв ругательств.

— Ох, Ференц! — всполошился барон. — Ты как, мой друг? В порядке?

— Какой тут может быть порядок? — зло сказал Ракис. Он копошился в грязи почти под копытами переступающей ногами лошади. — Я, кажется, что-то себе подвернул. Ой! До ноги не дотронуться. Ай! Я знал, что этим кончится. Вся идея этой поездки с самого начала была идиотской!

Барон спешился и бросился на помощь другу. Барса поразила его искренняя озабоченость и готовность вымазать в грязи свой великолепный наряд. Покачав головой, рыцарь соскочил с коня и отправился собирать дрова для костра.

— 3 —

— Вы можете смеяться, если хотите, но я точно знаю, что нечисть существует! — убежденно втолковывал Барсу бакалавр Ференц Ракис, полулежа у шипящего потрескивающего костерка. — Я собрал массу фактического материала! Я опрашивал людей, я разыскивал свидетелей. У меня целый том одних статистических наработок. Я доказал существование магии! Да, да, не сомневайтесь! Я специально консультировался с профессиональными цирковыми фокусниками. Так вот, то, что у меня описано — не фокусы! Ну, хорошо, пусть я не сумел представить прямых доказательств. Но такое количество свидетельств — это что, не повод хотя бы назначить тему в разработку? А когда я заявляю об этом, меня выгоняют с факультета! Выгоняют! Как мальчишку-первогодка! И дают понять, что это, дескать, противоречит государственной политике. Государству не нужно существование магии! А если государству не нужна будет смена времен года, позвольте вас спросить? Ее тоже запретят?

— Прискорбная история. А как это связано с вашей поездкой? — поинтересовался Барс.

— Эту идею подал Карл. Я не очень верю в то, что из этого что-нибудь выйдет, но хотя бы попробовать обязан. Видите-ли, мы хотим обратиться к Ордену Пламени. В конце концов, это ведь в их интересах — убедить общественность, что их политика оправдана реальными причинами, а не чьими-то амбициями. Возможно, нам удалось бы уговорить представителей Ордена провести какую-нибудь внушительную демонстрацию.

— Зачем же тащиться в такую даль? Я слышал, у Ордена есть официальная миссия в столице.

— Были мы там, — пробурчал барон. — Чинуши, дипломаты. Не те люди, что нам нужны.

— А вы полагаете, демонстрация, пусть даже весьма эффектная, смогла бы убедить ваших университетских мэтров?

— Не уверен, — грустно признался Ракис. — Но попробовать бы стоило. Не могу же я сдаться просто так, верно?

Барс поразмыслил.

— Вам не приходило в голову, что для этого не обязательно ехать в Замок? — Спросил он задумчиво. — Достаточно найти одного Рыцаря, уговорить — или заставить — его продемонстрировать свои способности, и дело в шляпе?

— Весь мой опыт, сударь, подсказывает — если хочешь чего-либо добиться, обращайся сразу к старшему, — наставительно заметил Альгейм. — Иначе рискуешь попасть в ситуацию, м-м-м... недостойную. Трудно все же предположить, что нам удалось бы соблазнить Рыцаря Пламени деньгами. А уж заставить? Странная мысль.

— Да и где ж его найдешь, — вздохнул Ракис.

— Ну, можно, скажем, нанять людей, — Барс посмотрел на барона. — С вашим богатством, барон, и с вашими возможностями это было бы несложно, а готовность помогать другу вы продемонстрировали весьма похвальную. С Рыцарями, конечно, дело иметь рискованно, но можно предусмотреть определенные предосторожности, как-то обезопасить себя. Вы не рассматривали, барон, подобную идею?

— Что-то я вас не очень понимаю, сударь, — нахмурился потомок Альгеймов. — Звучит так, будто вы что-то предлагаете, а что — не ясно. Будьте-ка любезны выразиться поточнее.

— Я возьмусь сделать для вас эту работу. За определенную сумму, разумеется.

— Какую работу?

— Что ж, если вы настаиваете, назовем вещи своими именами. Я возьмусь за некоторую сумму — ее мы обговорим позднее — отловить и доставить вам Рыцаря Пламени. При этом я возьму на себя гарантии, что он не сможет причинить вам вреда. А уж как заставить его сотрудничать, будете решать сами.

На некоторое время у костра воцарилась тишина.

— Сударь, — заговорил наконец барон, и голос его подрагивал от сдерживаемого гнева. — Когда вы представились нам странным именем, похожим скорее на прозвище, я предположил, что вы — аристократ, имеющий веские причины настоящее имя скрывать. Теперь же я считаю, что вы либо бастард, позорище своего отца, либо вовсе безродный разбойник. Но как вы посмели предлагать мне — мне, Альгейму в двенадцатом поколении! — подобную бесчестную сделку! Возможно, похищение людей является вашей профессией — мне нет до этого дела. Но я не считаю возможным находиться далее в вашей компании. Будьте любезны покинуть нас. Впрочем, это ваш костер. Мы уйдем сами. Извини, Ференц, но нам придется это сделать; позволь, я помогу тебе подняться.

— Может быть, у Ференца другое мнение? — спросил Барс.

— Я согласен с Карлом, — отозвался Ракис, морщась от попытки опереться на больную ногу. — То, что вы предлагаете, мерзко и недостойно. Даже ради науки я не опущусь так низко.

Барс нахмурился. Оба попутчика, по его мнению, говорили совершенно искренне, а значит, либо были кристально честны и к похищению абсолютно непричастны, либо являлись выдающимися актерами, во что, по правде говоря, верилось с трудом. И вот теперь он совершенно испортил с ними отношения. А ведь идея казалась такой логичной. Да, прав был Пурим — опыта расследователя Барсу явно не хватало.

— Вы меня неправильно поняли, — попытался он исправить положение. — Я вовсе не имел в виду кого-то похищать.

— Как же еще, позвольте спросить, вас нужно было понять? — едко поинтересовался барон. — Не бойтесь, я не побегу докладывать гвардейцам. Доносчики мне не менее мерзки, чем разбойники. Но от своего присутствия мы вас избавим.

— Оставайтесь. Я уйду сам.

— Благодарю, но в вашей милости не нуждаюсь. Мы сможем продолжить путь.

— Ваш друг Ракис свалится в первую лужу.

— Это не ваши проблемы, сударь.

Барс вздохнул.

— Ваше упрямство достойно уважения, барон. Ладно, слушайте: я смогу вам все объяснить. Дело в том, что я сам — рыцарь Пламени.

— Вот как? — поднял брови барон. — И вы можете это доказать?

Барон оказался весьма недоверчив. Барсу пришлось последовательно предъявить: татуировку, черный меч и в конце концов — черный доспех с пробегающими по поверхности отблесками пламени. Когда Барс восстанавливал доспех из `'черепков'', Ракис, забыв о больной ноге, навис над рыцарем, буквально приклеившись носом к его рукам; потом общупал и обстукал доспех.

— Ну, если это их не убедит, то они просто сборище старых идиотов! — удовлетворенно заключил бакалар, закончив осмотр. — Весьма эффектно, но самое главное — все можно проверить, измерить и пощупать! Мы исключим саму возможность обвинения в шарлатанстве!

— Подожди, Ференц, не торопись, — охладил пыл ученого барон. — Итак, сударь Барс. Кстати, это действительно ваше имя?

— Другого не имею.

— Так вот. Вы доказали, что являетесь рыцарем Пламени. Объяснитесь теперь, в чем был смысл вашей странной эскапады. Означает ли это, что вы согласны ехать с нами в Умбру?

— В Умбру я ехать не собираюсь, — признался Барс.

— А что может вас переубедить? — встрял Ракис.

— Помолчи, Ференц. Итак, я все еще не понимаю вашего поведения.

— Видите ли, в Сантии меня пытались похитить, — со вздохом объяснил Барс.

Барон сощурился.

— И вы, услышав нашу историю, предположили, что мы можем быть к этому причастны?

— Приношу вам свои извинения, барон.

— И решили попробовать нас спровоцировать?

— Вы необычайно проницательны.

Несколько мгновений барон молчал, напряженно глядя на Барса, потом нахмурился — и вдруг губы его неудержимо скривились, лицо перекосилось, и достойный представитель аристократической фамилии огласил поляну и молчаливо внимающий лес раскатистым, заразительно искренним громовым хохотом.

Барс облегченно перевел дыхание. Он очень опасался, что барон полезет в ссору, начнет хвататься за свою игрушечную шпагу — для гонора потомка Альгеймов, похоже, авторитетов не существовало, в том числе даже авторитета Ордена Пламени. В общем, барон Барсу нравился.

— По крайней мере, похитители получили по заслугам, я надеюсь? — отсмеявшись, спросил барон.

— Несомненно. Как вы совершенно верно заметили — по крайней мере.

Барон принял серьезный вид.

— Ну что ж, сударь. Если бы вы были лучше знакомы с историей рода Альгеймов, я был бы вынужден считать вашу промашку оскорблением. Но ваша очевидная непросвещенность вас в некоторой мере оправдывает. Я принимаю ваши извинения. А кроме того, надо признать — ваша идея была остроумной.

Барс поклонился.

— Хотя и мальчишеством.

Барс развел руками.

Барон помялся, потом добавил:

— В свою очередь, приношу вам извинения за высказанные мной оскорбления.

— Не стоит извинений.

— Если вы закончили расшаркиваться, я могу, наконец, прилечь? — брюзгливо поинтересовался бакалавр.

* * *

Ракис не оставил своих попыток убедить Барса ехать в Умбру. Рыцарь сначала отнекивался, потом просто отмалчивался. И наконец изложил бакалавру свое мнение об этой идее.

— Я вас уверяю, Ракис, если, как вы говорите, государству не нужно существование магии, то магия в государстве существовать не будет, и никакие демонстрации этого не изменят. Ну, переубедите вы пяток ученых лбов, ну, десяток. Полагаете, они с легкостью откажутся от своего положения, от привилегий и понесут в народ свет истины? Не смешите меня. Да и не нужно никому это подвижничество. Меня гораздо больше интересует вопрос — а почему, собственно, государству не нужно существование магии? И кому конкретно оно не нужно?

— И кому, как вы полагаете?

— Если б я знал. Возможно, кому-то мешает наш Орден. Впрочем, Ракис, Ордену и прежде случалось переживать плохие времена. Ерунда все это. Наша проблема — нечисть, а вся эта политика — как накипь на чайнике: и не избавишься от нее, и мешает не сильно.

— Да вы истинный фаталист, Барс. Мне бы ваше спокойствие.

— Дело опыта.

— У меня такое впечатление, что ваш Орден вообще не стремится афишировать свои возможности. Почему?

— Это другая сторона проблемы, Ракис. Нас и так боятся, а вот это уже мешает. Я сталкивался даже с такими мнениями, что не то нечисть является делом рук Ордена, не то мы сами — нечисть не лучше прочей. И эти мнения довольно распространены.

— Весьма серьезная проблема, — согласился бакалавр. — И весьма странно соотносится с полным отрицанием магии на государственном уровне. Полагаю, мне все же необходимо пообщаться с руководством вашего Ордена.

— Это долгий путь, Ракис.

— Вот-вот починят нашу карету, — вмешался в разговор барон.

— Вы действительно рассчитываете проехать по Долгиновскому тракту в карете? — удивился Барс. — В эту пору года?

— Разве дальше дорога не становится лучше?

— Она становится хуже, барон. Если хотите знать мое мнение, доедете вы, в лучшем случае, до следующей колдобины.

— Нам необходимо попасть в Замок, — твердо заявил Ракис. — Теперь я от этого дела так просто не отступлюсь.

— Скоро зима, а у вас больная нога.

— С моей ногой ничего серьезного. Уверен, через несколько дней я смогу держаться в седле.

— Я видел, как вы ездите верхом.

— Тем не менее я объездил пол-Арсании.

Барс посмотрел на ученого с уважением.

— В таком случае, я вижу один выход. Оставить карету на постоялом дворе, купить седла, взять из вещей только самое необходимое. И ехать верхом.

— Надо — значит, надо, — жизнерадостно заявил барон Альгейм. — Один из моих предков верхом добирался даже до Таоса.

— Очень смело с его стороны, — заметил Барс, проживший в Таосе весь предыдущий год.

— Вы согласитесь быть нашим проводником, Барс? — спросил Ракис.

Барс окинул взглядом всерьез загоревшихся новой идеей приятелей и усмехнулся.