Хроники Субъективной Вселенной

Конечно, у IT-шника не было иллюзий относительно шансов на выживание:

"Безумие?! Да, но лучше попытаться выжить в виртуальном мире, — решил он, — чем гарантировано умереть прямо здесь от удушья, ядовитого снега или ядерного взрыва".

После этого он прикинул извилистый маршрут по разрушенным помещениям комплекса и, надев защитный костюм, храбро шагнул в снежный ад, таящийся непосредственно за дверью каморки сисадминов.

8. Будто фантастики в детстве не читала

Человеку свойственно заблуждаться. Люди ошибались, считая Землю центром Вселенной или когда думали, что homo sapience — единственный разумный вид на планете. Ошибался и Макнили, вообразивший себя одиночкой, выжившим в снежной катастрофе.

Кроме дежурной группы энергетиков, по-прежнему следивших за состоянием ядерного реактора, катастрофу успешно пережили Мишель Берк, Вита Хмель, да и весь персонал обоих многокиллометровых колец Большого адронного коллайдера.

Но если обе девушки из Центра управления репликацией примерно понимали, что случилось, то остальные учёные были совсем не в курсе происходящих событий. Однако несмотря на поднятую тревогу и завывание сирен, никто не сбежал, люди продолжали выполнять свою работу. И это был не героизм, а обыкновенный здравый смысл и понимание того, что столь опасные установки ни в коем случае нельзя оставлять без присмотра, иначе может быть только хуже.

Что касается полной изоляции комплекса от внешнего мира, то вторая смена ЦУРа знала об этом лучше других. Именно Мишель Берк сразу после того, как произошла массовая разгерметизация гермокапсул на складе артефактов, объявила карантин и собственноручно перевела объект в автономный режим.

Вскоре после этого жёлтый снег заполонил комплекс. Удалённое управление процессом репликацией прервалось, отключился даже аварийный пульт. Единственное, что оставалось рабочим — внутренние, локальные системы жизнеобеспечения и некоторые части системы безопасности. Последняя, впрочем, уже потихоньку сдавалась под напором ядовитой стихии.

Девушкам из второй смены делать было нечего, оставалось ждать и наблюдать за снегом. Вскоре стало очевидно, что вырвавшаяся на свободу токсичная субстанция быстро разъедала металлы, стремительно поглощала воздух и воду. Но самое главное, что это была не ординарная химическая реакция. Как заметила внимательная Вита Хмель, жёлтый снег не просто окислял металл, он его пожирал.

— То есть, как это "пожирает"? — переспросила Мишель Берк.

— Просто. Если бы он был бы живым организмом, то я бы охарактеризовала этот процесс, как "питание" металлом, сопровождающееся одновременным поглощением влаги и повышением температуры.

— Подожди, — сказала Мишель. — Не так быстро. Я раньше думала, что ты тоже считаешь, будто эта дрянь появилась из репликатора?

— Я совершенно уверена, что это та самая "жёлтая соль мистера Маковски", — ответила Вита подражая интонациям профессора Танако.

— Но как же она может оказаться живой?! Ты же знаешь, в репликаторе смертельная радиация, и ничто ЖИВОЕ не может пройти через "адову печку" и не умереть при этом!

— Для всех органических видов, — пожала плечами Вита Хмель, — с которыми мы сталкивались на Земеле, это совершенно справедливое наблюдение. Но я не знаю, что можно утверждать в отношении находки Маковски.

Возникла пауза, во время которой Мишель Берк раздумывала над предположением собеседницы.

"Будто фантастики в детстве не читала, — пронеслось у неё в голове. — Но здесь всё без шуток, по-настоящему взаправду опасно".

— Действительно, — сказала она вслух. — Жизнь минералов, если она существует, должна строится по совершенно иному принципу. Подумать только, засранец Маковски не только смог её найти, но и умудрился таки протащить в реальный мир.

— Раз так, — сказала Вита Хмель открывая дверцы шкафа со скафандрами радиохимзащиты, — тогда мне нужно спешить.

— Куда ты идешь?

— В репликационную камеру, — хмуро ответила Вита Хмель. — Если эта пакость вырвется наружу, случится глобальная катастрофа. Надо спасать мир!

— Я с тобой!

Не совсем осознавая, для чего конкретно нужно тащиться в репликационный отсек, Мишель Берк вскочила вслед за своей решительной напарницей. Уж очень сильно ей не хотелось остаться одной в этом пустом, обреченном на гибель помещении.

9. Плоды глобализации

Некоторое время назад специалисты отдела охраны труда Юнайтед Репликэйшн Лэбораториз посчитали, что у страны — наследницы ядерной сверхдержавы, и соответствующие защитные средства тоже должны быть одними из самых надежных и эффективных. Получив восторженные рекомендации своих внутренних экспертов, руководство компании Лотта, незадолго до кровавой гражданской войны в России, приобрело у тамошнего военного-промышленного комплекса внушительную партию костюмов радиохимзащиты.

Оприходовав дорогое импортное обмундирование, радостные специалисты отдела охраны труда решили незамедлительно провести учения. По плану, все сотрудники ЮРЛ должны были не только облачиться в радиохимзащиту, но и успеть покинуть комплекс в установленный промежуток времени.

Однако едва прозвучала сирена, как тут же выяснилось, что русские костюмы были на уровне и даже превышали все мировые аналоги, но к сожалению, сорокалетней давности, а в нынешнее время из всех наличествующих качеств, у них осталась лишь завышенная цена.

Подавляющее большинство сотрудников не справилось с хитроумными ремнями и застёжками. Многие не смогли герметично зафиксировать защиту или шлем, а некоторые из одевшихся, срочно разделись обратно, поскольку забыли вынуть предохранительную пробку из дыхательных клапанов. Кроме того, костюмы оказались твёрды там, где должны были быть мягкими, и наоборот, они гнулись и мялись в тех местах, где по логике им следовало оставаться упругими или жесткими. Инструкции по ношению костюмов были написаны кириллицей, а графические схемы ясности не вносили, поэтому вместо эвакуации, сотрудники собирались кучками, устраивали дискуссии, выдвигали многочисленные гипотезы и долго спорили.

Впрочем, рано или поздно, все такие рабочие группы сходились во мнении, что во-первых, самостоятельно, без посторонней помощи эти индивидуальные защитные средства надеть практически невозможно, а во-вторых, русские по-видимому, обладают некоторой уникальной анатомической особенностью, проявляющейся в нестандартном расположении рук на пояснице человеческого тела.

Поскольку в эвакуации принимали участие не только рядовые ученые, но и крупные шишки из заокеанского офиса, включая самого, полузадушенного костюмом Лотта, учения признали полностью провалившимися. Сотрудников отдела охраны труда решили уволить, устаревшие костюмы выбросить, а вместо них приобрести новую, современную и удобную, чёрт возьми, защиту.

И к моменту аварии, этот весьма нужный процесс шел полным ходом. Поэтому, в большинстве ключевых, по мнению руководства, помещений комплекса, вместо довоенных российских изделий, уже несколько лет как хранились изящные, легкие скафандры.

Само собой, Теренсу Макнили не повезло. Сисадмин изнывал под тяжестью старого русского костюма радиохимзащиты. В нем было жарко, он давил на плечи и одновременно натирал подмышки. Стекло шлема постоянно запотевало, а при каждом неосторожном движении, спаренные кислородные баллоны ударяли по спине и скользили на бок, норовя утянуть Макнили на заснеженный пол коридора. Падал ли IT-шник? О, да, часто. Кроме всех прочих достоинств, подошвы его костюма отменно скользили по опасному снегу.

"Ох, видимо, я опять что-то неправильно закрепил", — в очередной раз подумал Макнили, поправляя спадающие баллоны. — "Переодеться бы мне..."

Однако делать этого было категорически нельзя: после нескольких падений, костюм IT-шника сверху до низу был покрыт мелкой ядовитой изморосью. Любая попытка снять защиту, означала верное самоубийство, поэтому компьютерщик мучился, ругался, но терпел. И хотя прошло всего-то двадцать минут с тех пор, как Макнили покинул каморку сисадминов, ему казалось, что минула целая вечность или, даже, две.

Главный туннель между ЦУР и репликационной камерой находился за огромными бронированными воротами, в правой створке которых, имелась небольшая дверца для тех путешественников, чьи габариты были существенно меньше размеров автобуса.

При помощи огнетушителя, отборного мата и пожарного багра, Макнили отворил проржавевшую насквозь калитку и осторожно заглянул во тьму проёма. Потом он быстро высунул голову обратно и попытался перчаткой протереть снаружи, запотевший изнутри шлем. Это не помогло и IT-шник начал так, да эдак крутить головой, пытаясь разглядеть туннель, в не запотевший участок стекла. Через некоторое время, устав от тщетной борьбы с защитным костюмом, Макнили решил, что как ни крути, в туннеле всё равно темно, а поэтому, чтобы понять обстановку за дверью, лучше её слушать, чем смотреть.

Он закрыл глаза и прислушался. Теренс ясно уловил свое прерывистое, свистящее дыхание с хрипотцой и каким-то клокотанием, неровную барабанно-кастаньетную чечётку сердца и гулкое бульканье кислоты в пустой пещере голодного желудка. Враждебных и зловещих звуков из глубин туннеля IT-шник так и не услышал.

В кромешную тьму идти было страшно, но дальше тянуть время было стыдно, поэтому Макнили набрался смелости и решительно шагнул в проём.

Не тут-то было. Неуклюжий костюм радиохимзащиты оказался на полтора сантиметра шире и на два толще, чем проем калитки туннеля. Макнили этого не знал, и поэтому попытался зайти боком, потом под углом, а затем и ползком — головой вперед. Золотое правило, что если проходит голова, то и остальное можно втиснуть, для русской экипировки действовать отказывалось.

Макнили сопел, матерился и скрежетал зубами, но проникнуть внутрь не мог. В какой-то момент он даже начал присматриваться к большим воротам туннеля, но о том, чтобы вручную отводить их, и речи, конечно, не было. В конце-концов Макнили сдался.

Он сел у порога и глубоко задумался, но на ум ему приходил только старинный анекдот, заканчивающийся строчкой: "И, дети, больше никогда не ещьте желтый снег". Несколько раз мысленно проговорив это навязчивое напутствие, хитроумный Макнили, почувствовал себя гораздо легче, а потом как всегда, взял, да и нашел выход из тупиковой ситуации. В самом деле, свет на главном туннеле клином не сошелся, есть и другие пути. Например, ближайший через склад, который расположен как раз на этом этаже, там, дальше по коридору.

Макнили крякнул и осторожно, по стенке двинулся ко входу хранилища артефактов. Бедолага не знал, что прочнейшая ткань советского защитного костюма не выдержала борьбы с узкой дверью и уже дала нанотрещину.

10. Теорема о двух кривых

Пейзаж апокалипсиса должен потрясать, ужасать и отвращать. Но то, что Мишель Берк и Вита Хмель увидели за порогом поста управления ЦУР, более всего походило на радостный безмятежный вид рождественской открытки.

Для начала, катастрофа выглядела невероятно красиво. Широкие техногенные туннели превратились в уютные тесные норки. Коридоры со всех сторон обросли толстым слоем снега и льда, сквозь который пробивались геометрически точные сваи кристаллических блоков и стрел. И хотя электричества в большинстве помещений разоренного комплекса уже не было, зато сугробы постоянно излучали неяркий таинственный свет северного сияния, а миллиарды снежинок повсюду сверкали бриллиантовыми искрами. Вдобавок к этому, при попадании ярких лучей фонарей со скафандров на большие кристаллы, лёд ошеломлял девушек ослепительными вспышками света всех цветов и оттенков.

А ещё, казалось, в этом застывшем сказочном мире ничто не может угрожать человеческой жизни. Впрочем, это было обманчивым впечатлением, поэтому Вита Хмель не позволяла себе ни расслабиться, ни потерять бдительность.

А кроме того, впереди её ждал важный разговор, и Вита оттягивала момент его начала как можно дольше. Она сразу не решилась рассказать Мишель всю правду, и теперь это мучило девушку.

Какое-то время девушки молчали, сосредоточенно перебирая ногами. В ультраконах, настроенных друг на друга, слышался лишь звук дыхания и сосредоточенное сопение. Впрочем, идти было не очень сложно. Вопреки ожиданиям большинство ударопрочных герметичных дверей на пути девушек было почему-то открыто. Видимо, от скуки Мишель Берк не выдержала и начала мурлыкать себе под нос один из тех популярный мотивчиков, что вечно засоряют слух и постоянно вязнут на зубах. Вита молча закатывала глаза, но чувство вины не позволяло ей открыто возмутиться. Приходилось терпеть.

Спасение настало, когда девушки добрались до основного туннеля между ЦУР и камерой репликатора. Огромные ворота были заперты, но маленькая дверь справа была распахнута настежь.

— Мы пришли? — спросила Мишель.

— Угу.

Девушки по очереди пролезли внутрь. Света в главном туннеле не было, зато жёлтый снег здесь присутствовал в полном объеме. Из-под сугробов виднелись сгнившие рельсы и очертания ржавых останков электропоезда. Беглый осмотр возможных средств передвижения показал, что ядовитая субстанция уничтожила всё. Велосипед обходчика туннеля и тот превратился в полную труху.

— Черт! — выругалась Мишель. — Мы целый час убили на пешую прогулку по комплексу, а впереди бог ещё знает, сколько километров пути.

— Шестнадцать, — уточнила Вита. — И без транспорта нам придется туго. Можем опоздать.

Осторожно двинулись по перрону вперед, потом пришлось сойти вниз на боковую сторону туннеля. Опасный снег под ногами не скрипел, а противно и ломко хрустел, царапая подошвы башмаков. К счастью, ощутимого вреда скафандрам он не причинял.

— Куда опоздать? — спросила Мишель, отмечая начало неприятного разговора.

Вита Хмель тяжело вздохнула. И начала:

— Знаешь, я не всё тебе сказала... Ну, насчет плана по спасению мира...

— ??? — сопение в ультракон напарницы несколько изменилось. Судя по всему, оно приняло вопросительный характер. Мишель Берк насторожилась, но продолжая молчать, она побуждала Виту к дальнейшим признаниям.

— Я думаю, нам не выбраться отсюда живыми. Вернее, даже не так... Я уверена, что нам нельзя отсюда выбираться. Мы не должны...

— Из-за того, что живой снег может вырваться наружу?

— Угу.

— И что ты хочешь сделать? — голос Мишель звучал отстраненно, безжизненно.

— Взорвать репликатор. Мне кажется, его мощности должно хватить чтобы всё здесь расплавить к чертовой бабушке и превратить комплекс в герметичный саркофаг для этой снежной дряни... И для нас.

Но это признание было лишь частью того, что должна была сказать Вита, однако самую важную вещь она так и не решилась произнести.

* * *

Пока в главном туннеле Вита Хмель и Мишель Берк обсуждали планы на будущее, Теренс Макнили ещё не знал, что перспектив у него больше нет, поэтому он доплёлся до входа на склад и беспрепятственно проник в зону хранения артефактов.

Пожалуй, снега здесь было больше, чем где-либо ещё. Например, чтобы пробраться к транспортёру гермокапсул, IT-шнику пришлось ползком взбираться на гору осыпающейся жёлтой гадости. А потом, добравшись, наконец, до цели, Макнили был вынужден руками откапывать наружные части механизма, дверцу короба и освобождать полотно ленты транспортёра "А". Никогда до того момента унылые стены склада ещё не слышали столько громких слов да ярких эпитетов. И слава богу, что механизм транспортёра "А" оказался сделан не из металла, а высокопрочного пластика, не подверженного воздействию ядовитого снега, иначе ругани было бы ещё больше.