Прогрессор галантного века (полный вариант)

— И теперь молчишь? На дыбу просишься?

— Молчу, потому что преступлений против людей за собой не припоминаю, — молвил Сашка.

— Это самозванство не преступление? Выдавать себя за дворянина? За это раньше не токмо голову рубили, но и пытке лютой предавали!

— Разве мало в России было иноземцев, которые себя за дворян выдавали? Служили они и учителями и офицерами, и никому до этого дела не было. Лишь бы пользу приносили....

— Вон как ты повернул.... Морочишь голову моей сестре и мне до этого дела быть не должно?

— Женщины любят обманываться, Вы не находите? Тем более я ни на титул, ни на деньги княгини не претендую.

— Так чей ты все-таки сын? И не ври, что иностранец, так русским языком они не владеют....

— Я не знаю, господин граф. Меня после рождения стали возить из поместья в поместье и даже по разным странам. Отца я не знал, да и матушку плохо помню, был в руках у нянек, гувернантов и учителей. По здравом размышлении я решил, что отец мой какой-то русский дипломат, который прижил меня от простолюдинки и пожалел отдавать ее родственникам.

— Хм, может быть правдой.... Но как ты оказался в Москве, совсем один и голый?

— Я давно тяготился такой жизнью и просил передать неизвестному благодетелю свое желание стать самостоятельным. В конце концов, он отправил меня с доверенным слугой в Москву, по адресу, который был известен Федору. Но в одном из переулков на нас напали грабители. Федор пытался сопротивляться, его убили, раздели и сунули в прорубь. Меня же просто раздели и плетьми прогнали....

— Как то это сомнительно. А почему представился англичанином?

— Не знаю. По наитию. Немцев на Руси много, англичан мало. Думал, так ловчее будет: своей настоящей фамилии я ведь не знаю

— А имя свое?

— Имя свое. Все так и звали меня: Саша или Александр.

— Ты смотри, вывернулся. А я думал, что прижал крепко. Значит, не ошибся, агент из тебя получится ловкий.

— Агент? — натурально удивился Сашка.

— Агент, агент. Ты сейчас бродяга без проезжей грамоты и целиком зависишь от моей воли. А воля моя будет такова: послужи мне и государыне для блага России — там, куда я тебя пошлю. А коли справишься, статус твой будет пересмотрен. Ты православный?

— Нет, меня крестили в лютеранской вере, но я к религии равнодушен. Так сложилось.

— Вот же нехристь. Но для тайного агента это даже хорошо: можно в любой церкви притворяться верующим.

Тут Бестужев прервался, походил немного по кабинету и сказал: — Сейчас поедешь с сопровождающим в саксонскую миссию, к секретарю по имени Функ и передашь ему от меня записку. Он определит тебя в число своих людей, даст условное имя и оформит на него документы. Потом подготовит, проинструктирует и отправит, куда необходимо. Задание тебе скажет наш резидент на месте. Не подведи.

Он вновь прозвенел колокольчиком, и полицейские вошли в комнату.

— Отдать ему шпагу и более не беспокоить. А тебе, сударь, желаю здравствовать.

— Домой мне можно заглянуть?

— Домой? Пока ты не приобретешь статус, доступа к Бельским тебе не будет. Сестре я сам все расскажу.

Глава тринадцатая. Кое что о секретных агентах 18 века и событиях его середины

Следующую неделю Сашка сдавал "зачеты" секретарю Функу: по фехтованию шпагой, стрельбе из штуцера и пистолета, выездке, бегу, плаванию, борьбе, драке на кулаках, лазанью на крыши и ходьбе по ним, проникновению в дом, маскировке, изменению внешности.... Он (иногда ужасаясь) со всем справился, но потом началась проверка знаний немецкого и английского языка, и тут Сашка "подсел": их у него явно не хватало. Пришлось сначала зубрить наиболее употребимые слова, а потом беседовать с учителями, читать, писать и снова беседовать.... Метод Бенни Льюиса, блин! Впрочем, вскоре восстановились подзабытые школьно-институтские знания, и вместе с ежедневной говорильней и читальней это дало эффект: в начале осени Сашка уверенно балакал на обоих языках в объеме около 1000 слов. Впрочем, он и не должен был изображать немецкого или английского аборигена, достаточно их понимать и чтобы тебя понимали....

Все это время он жил поблизости от саксонского подворья, в небольшой комнате отдельно стоявшего флигеля, в котором обитали и его учителя. После успешной сдачи зачета по иностранным языкам ему стали загружать сведения о том, кто есть кто в германских государствах и в Великобритании, а по вечерам у него случалось свободное время, и Сашка уже задумался: а не навестить ли милых его сердцу женщин? Он получил, конечно, от Бестужева прямой запрет на это посещение, но в него спецслужба вложила столько трудов, что вряд ли он будет непоправимо наказан за куртуазный визит.... И тут герр Функ обнаружил, что Александр Чихачев (под этим именем Сашке предстояло жить в одной из германских столиц) не умеет играть в карты. Доннерветтер! Импосибль!

Горе-дворянина засадили за карты. Фараон он освоил быстро, потому что (оказалось) в него немало уже играл — под именем 101. Штосс тоже, ведь это лишь сдвигание карт в расчете на фортуну (при этом самая шулерская игра, для ловких рук), квинтич — аналог игры "очко", баккара — чуть похитрее. Но прочие нынешние игры — это что-то с чем-то: жутко сложный ломбер, замысловатый вист, разветвленный на версии пикет и совсем не простая "мушка".... А термины! В каждой игре свои! Плакали сладкие свидания....

Он все же наступил, день Х: дворянин Чихачев в сопровождении слуги выехал в коляске из Петербурга в Ганновер через Ригу, Кенигсберг, Данциг, Штетин, Берлин, Магдебург и Брауншвейг. У него была с собой подорожная, вексель в один из ганноверских банков (помимо нехилой суммы в звонкой монете), а также письменное поручение "ознакомиться с новинками ingenierie и Gartenarbeit", подписанное императрицей. На словах же ему было велено герром Функом обжиться в ганноверском обществе и "стать глазами и ушами канцелярии". При этом сообщать подробно все новости двора и общества, которые покажутся ему важными. Сашка резонно возразил, что на почте его письма будут вскрывать и читать, на что Функ стукнул себя ладонью по лбу и наказал все важное писать между строк соком лимона. Сашка поморщился (способ широкоизвестный!), и вдруг память заядлого интернетчика выдала другой тип тайнописи: положить мокрый лист бумаги на стекло, на него лист сухой, на котором писать тайное грифелем — надпись проявится на мокром, а при высыхании исчезнет. Потом на высохшем листе можно писать обычный текст, но несмываемыми чернилами (тушью) — для чтения листок окунуть в воду, вынуть и тайная надпись проявится. Функ посмотрел на него удивленно, тотчас осуществил предложенный способ и совсем изумился: надпись проявилась! Так, покачивая головой, он и проводил хитроумного агента от двери флигеля.

К вечеру Сашка стал крыть себя ядреным матом: ехать предстояло пол-Европы, а оборудовать коляску рессорами он забыл! Дорога на Ригу оказалась не лучше дороги на Москву, а тут еще дожди осенние подгадили.... Единственный плюс: ехал он теперь на почтовых лошадях, а значит раза в полтора быстрее, чем на своих. И еще: почти все попаданцы натыкались в дороге на разбойничьи засады, а он до Питера разбойников не видел, да и здесь местность настолько окультурена, что в засады не верится. Впрочем, штуцер и пистолеты были у него под рукой: вдруг именно на попаданца бог шельму и выпустит?

В роли спутника своего по имени Егор Сашка нимало не сомневался: прислуживать будет, но больше приглядывать да депеши собственные Функу слать о поведении раба божьего Чихачева. В спецслужбах без этого никак: хоть в 21 веке, хоть в 18, хоть при царе Горохе.... В общем нормально. Но подружиться с ним желательно — единственный россиянин будет рядом на всю Неметчину. Или не единственный?

Устраиваясь после казенного ужина спать внутри неуютной станции, Сашка вспомнил княгинюшку с княжной, но уже отстраненно, с легкой грустью: хорошо мне с ними было, вот только доведется ли увидеться? Потом еще подумал: все-таки здорово, что я в этот мир угодил! Неспокойно тут, непросто, но пока что увлекательно. Мог ли я "там" в агенты 007 попасть? А здесь на пути к этому — правда, убивать, даже "по праву" совершенно не хочется. Желательно врагов "мозгой" одолевать, а вот для этого надо копить и "вспоминать" информацию по этому времени.

Значит, так. Сейчас осень 1753 года. В Европе войн нет (навоевались за 8 лет борьбы за австрийское наследство 1740-1748 г.г.), но мир довольно шаткий. Явный агрессор — король Пруссии Фридрих Великий, который спит и видит, как бы расширить свое махонькое королевство. И ведь расширил в прошлую войну, оттяпал у Австрии Силезию. А теперь смотрит в сторону Саксонии. Точит зубы и Австрия, желая вернуть себе богатую металлами (и многим прочим) Силезию. Франция с Австрией только что тяжело воевала, но за спиной своей чувствует Великобританию, с которой у нее разгорается тяжба в Северной Америке. Россия пока в стороне, но с Пруссией ее отношения разорваны (из-за ее временного союзника Швеции, с которой у России спор за Финляндию), а также и с Францией (еще в 1748 г., когда Елизавета Петровна по просьбе Австрии двинула корпус Репнина к Рейну и свела на нет победы Франции, принудив ее к миру). Есть и другие игроки на европейской арене: Саксония (в унии с Польшей), Ганновер (в унии с Великобританией), Бавария (тянущая ручонки к Богемии), Испания, Дания, Швеция и проч. — но их номер 6. Они начинают драку, в которую потом вступают сильные мира сего, в чью компанию с недавних пор рвется Пруссия....

Война же назревает, теперь Семилетняя (1756-1763 г.г.). Начнет как и раньше Фридрих, пойдет на Саксонию. Но руки ему развяжет Англия (недавний союзник Австрии и противник Пруссии), заключив в начале 1756 г. тайное соглашение о союзе: очень уж Георгу 2 не хотелось терять свою родину, Ганновер. Ну, прямо как Чемберлен и Гитлер в 1938 г и как Гитлер и Сталин в 1939 г! Союзники недавние и противники растерялись: что делать? И вот канцлер Австрии взывает (тайно же) к Людовику 15: давай мириться и дружить! И договариваются в мае 1756 г. Тогда же (еще не зная о соглашении Австрии и Франции) Елизавета собирает "конференцию", на которой тоже спрашивает: что делать? Бестужев говорит: у меня все готово для союза с Англией. Шуваловы и Воронцов ему возражают: Людовик 15 прислал к нам эмиссара с предложением союза против Англии и Пруссии. Императрица, долго подавлявшая свои симпатии к французам в угоду мудрецу Бестужеву, говорит: хватит, натерпелась. Пруссаков надо обуздать. Предложим Австрии напасть на Пруссию и поддержим ее 80-тысячной армией. Если Англия вступится, попадет и ей. Предложили, а Мария-Терезия австрийская говорит: мы с Францией теперь друзья. Ужо поддадим совместно супостату!

Ну а после начнется эквилибристика в исполнении армии Фридриха, по итогам которой будут загублены сотни тысяч солдатиков и еще больше мирных жителей.... Англия же в европейскую свару не полезет, ограничившись финансовой поддержкой Ганновера и Пруссии. Зато ликвидирует французские владения в Восточной Индии, а в Америке оккупирует Канаду и все у нее будет тип-топ — до бостонского "чаепития"....

Разложив свои знания по полочкам, Сашка вновь призадумался: "А моя сверхзадача? Попытаться эту войну предотвратить? Отложив пока в сторону щекотливый вопрос о принципиальной возможности предотвращения, спрошу себя: история пойдет по другому пути? Пойдет еще и как. Значит, мне ничего не удастся, раз я помню, что война была. Или я попал в так называемую параллельную вселенную.... Или в компъютерную игру с суперреальным воплощением.... Или.... Да ну на фиг эти переборы, что получится, то и получится. Но и просто стоять в сторонке и никого не предупредить, никого не спасти я не смогу.

Глава четырнадцатая. Рижские дела.

В Ригу Сашка и Егор (которому было лет 30 и разговорчивостью он не страдал) приехали к вечеру четвертого дня путешествия. Ямщик, следуя указаниям Егора, перевез их по наплавному мосту на остров Кливерсала, к двухэтажному постоялому двору галерейного типа. Коляску их закатили внутрь двора, а самих хозяин (плотный немец с трубкой в углу рта) записал в свой гроссбух (Александра Чихачева отдельно, Егора Жмакина отдельно) и лично проводил в номер на втором этаже, состоящий из прилично обставленной комнаты и каморки при ней. Сашке такой орднунг понравился: если ночью их здесь зарежут, полиция будет знать, кого зарезали и куда об их смерти сообщить. Перед сном пошли, конечно, ужинать в зал на первом этаже (чтобы спать покрепче и не осложнять жизнь грабителям), но ушли только через три часа: так им понравилось местное светлое пиво под копченую селедку. Народу было много (все мужеского пола), пива тоже, но никто не подрался, не до того было — в зале весело играл песни струнно-духовой оркестрик, и посетители их дружно распевали. Две подавальщицы летали между столами, стреляя глазками, причем несколько этих стрелок Сашка поймал на себе, однако этим его флирт и ограничился.

Наутро он навел справки у хозяина постоялого двора, нанял у него лошадь и направился в коляске в Вецригу — с Егором в роли кучера. Целью его была Малая гильдия Риги, объединяющая ее ремесленников и ведающая приемом и исполнением заказов горожан и проезжих: рессоры надо все-таки к коляске приладить. По поводу того, что он рассекретит свое ноу хау, Сашка не переживал, пусть новые технологии распространяются по Европе, на то и расчет.

При переезде через Даугаву перед ним на высоком правом берегу возникла панорама Старого города с характерным смешением готической и барочной архитектуры: копьевидные кирхи, контрфорсы, фахверки и менее частые барочные раздувы башен и башенок. Густое скопище домов обрамлено валами и крепостными стенами, кое где не восстановленными. Впрочем, перед валами находится тоже немало домов, амбаров и других строений — предместье. На небольшом рынке перед городскими воротами Сашка увидел необыкновенную статую: стоящего анфас на плоской подставке высокого (около 2,5 м) деревянного мужика — бородатого и босоногого, в тунике, держащего в правой руке весло (?), а в левой фонарь. При этом он склонил голову к левому плечу, на котором беспечно устроился голый пацаненок. Судя по разрезу глаз, мужик был родом с Ближнего Востока: то ли сириец, то ли ливиец.... В ногах статуи лежало более десятка раскрашенных яиц.

— Es ist der Heilige?" (Это святой?) — спросил Сашка, остановившись около одного из торговцев.

— Ya, ya. Es ist der Grosse Kristal. Er heilt uns von Krankheiten (Да, да, это большой Кристал. Он лечит нас от болезней).

Другим потрясением попаданца стал большой краснокирпичный дом с готической, уступчато-пирамидальной формой фасада, многочисленными контрфорсами, а также обширными и высокими стеклянными окнами, опоясывающими второй этаж. Увхода в первый этаж четко выделялся цветной барельеф в виде негритянского (!) воина в кирасе и тунике, с крестом на флаге, а над вторым этажом высились четыре скульптуры римских (!) богов: явный Нептун с трезубцем, Меркурий (?) и посередине две какие-то дамы (Церера?). Дом этот стоял на прямоугольной площади недалеко от реки, соседствовал с ратушей и большим рынком. На вопрос, что это за дом, ему ответили: — Das Schwarzhaupterhaus (Дом Черноголовых). Дальнейшие расспросы выявили, что дом принадлежит братству иностранных купцов и в нем часто проводят концерты или балы для всех горожан. Послезавтра как раз будет бал по случаю дня Михеля, куда может прийти любой прилично одетый человек.