Ролевик, Ветка "Паладин"

— Что ж это — сами вампиры, почти живые полные мертвецы? — спросил и стал судорожно вздрагивать, а от него паника стала передаваться и Пипу. Я стал внимательно присматриваться, всё же вампиры это слишком для этой глухомани. И правильно!

— Брат Клавдий! Да они же просто в доспехах! — сказал я, как будь-то это ну такая ерунда, что о ней говорить просто не прилично. Клавдий сразу отошёл от испуга и стал злиться — чтоб его испугали какие-то упыри? Стыд и позор! Щас он их, супостатов!

В следующий момент я приказал стрелять поверх истёршихся щитов легионеров старой империи. Эти упыри двигались на редкость медленно и мы успели сделать аж три залпа, после чего из строя упырей с оружием легионеров выбыло два с лишним десятка. Клавдий, теперь бил чётко над щитами и каждый его выстрел был смертелен для кровососов. Я засмеялся счастливым смехом — вот оно торжество светлого пути — те, кто польстился быстрой наживой, да вечной жизнью, теперь проигрывали в чистую.

Но тут произошло непредвиденное — эти упыри оказались с выраженным инстинктом самосохранения и, не дойдя до павших из первой волны атакующих, стали разбегаться. Тут же выявился командир — как и положено, в шлеме с гребнем. Я приказал Клавдию подстрелить его, но так, чтоб его можно было допросить. Клавдий потратил ещё две стрелы, но он смог это сделать. Тут внутренняя часть строя доспешных упырей вдруг очень резво побежали на нас и метнули свои пилумы. Я только успел крикнуть команду 'Щиты поднять' и самому закрыться, как пилумы собрали свой первый, кровавый урожай. Нашего проводника пронзила сулица в живот — все потроха наружу. Пип, его сын, в неистовстве выхватил меч крича что-то невразуметельное кинулся на готовящихся сделать второй залп упырей. Видя, что положение отчаянное, а преимущество в скорости теперь за нами я сам поднял кол и выдал команду:

— На вылазку! — И первым помчался с кличем 'ура!' вперёд. Остальные кинулись догонять меня, крича 'За Бога!', а Неррут 'Сен Дени!' — клич своего рода. Упыри, видимо не ожидали от нас подобной прыти, ибо даже щитами не все успели прикрыться, а старая рухлядь распадалась от наших молодецких ударов весьма и весьма охотно. Вскоре они дрогнули и оставили своего Цесаря...

Вот так! Держались эти твари лишь на лиходейском волшебстве, а без оного они оказались лишь тем, чем и являлись — не грозными воителями древности, под сенью вечной Тьмы благодатной взращенными, а лишь ожившими, еле как двигающимися трупами. И щиты их, и мечи при нашем приближении стали рассыпаться в труху и ржу.

Локация: Дорога на монастырь франкцев Место битвы у "Единственного пристанища"

Мы отступали. Всё оказалось именно так, как мы, с Неррутом и предполагали: тварь из болот просто так не одолеть, нужны ещё воины, чтоб дойти до Тихой заводи. По крайней мере, именно так и назвал её пленный упыриный Цесарь (царь, по-нашему). Бывший центурион, ему было ни как не меньше тысячи лет. За это нам пришлось его отпустить, ибо слово рыцаря твёрже его брони. Хотя и соврать в моём присутствии это отродье пьяного Орка не могло — я давил на него и давил мощью Всевышнего. Да, без воинов веры в таких походах делать нечего.

Из допроса стало понятно, каким образом такое количество упырей смогло собраться в одном месте под командованием одного лишь Цесаря. Тварь использовала свои щупальца как нервные окончания, передавая информацию каждому упырю, когда он прикасался к этой паутине. На этот миг упыри могли задействовать ресурсы мозга твари, чтоб стать вновь разумными и именно по этому, даже в их тупых кочерыжках прочно засела мысль, что Спрут их единственная надежда на выживание. Да, теперь нам придётся набрать десятка два, а может и больше солдат и воинов, для борьбы с ней.

Но где нам найти такое количество людей? И за как можно меньший промежуток времени, ибо каждый день для нас означает прибытие под "знамёна" твари трёх-четырёх десятков кровососов.

Мы потеряли в этом походе нашего проводника, но остался Пип — его сын. Блаженный, и монахи латаны-перелатаны, но кое-как сами передвигаются. Лучше всех сохранился Клавдий, он молодец. Далее: потеряны почти все лошади, кроме одной. Моей и её запрягли в повозку, везти раненых и то, что осталось от проводника.

Монахи встретили нас весьма не приветливо. Особенно огорчился настоятель Адалан, когда понял, что обойтись малой кровью и трудом чужих рук не удасться. Но когда я сообщил ему о количествах уничтоженных и виденных нами упырей, он просто пришёл в ужас. И сделал верный вывод: приказал нам молчать. Видимо собирается драпать. Мда, не приятно. Ещё нас обвинит в том, что мы разворошили тот гадюшник и сейчас на нас двинется вся эта орда. Но мне было несколько пофиг, пока. Я устал, и усталость давала о себе знать весьма ощутимо.

Мы, с Неррутом, хоть и вымотанные, но решили не задерживаться в монастыре и ехать на север, к нам. Но Пип, осунувшийся и резко повзрослевший, предложил нам свой дом, дабы мы смогли передохнуть перед дорогой. К нам присоединился и Клавдий под предлогом следить за нами, дабы чего не натворили. Остальные наши сопутники отправились за монастырские стены штопать раны и проводить дни в покаянных молитвах.

Дом у парня, теперь он, как старший брат стал хозяином, был большой и добротный. Нам отвели по лавке: очень длинной и широкой, почти палатья, только стоят на ножках в общей горнице. Там же помянули и отца его. Горько и тяжело парню придётся сейчас. А помочь ему мы ничем не можем.

Однако, на следующее утро наши приключения не кончились, скорей, продолжились.... Теперь пришёл посыльный от отца-настоятеля с предписанием выдвигаться на северо-запад к поместью Трит-бург, что переводится как "три бурга". И доставить некоего сэра Конрада Пикнера. Подробности в прилагаемом письме. Весело. Но придётся топать, награда отменная — золото, что так необходимо селу для взращивания злаков и закупки вооружения.

Часть третья. Новый путь.

Локация: Почтовая станция, дорога до Пикнерс-бурга (Инструкции...)

На постоялый двор мы въехали уже вечером. Да, я всё-таки взгромоздился на смирную кобылу, несмотря на полное отсутствие умения ездить верхом.

Постоялый двор.... Хотя, называть этот комплекс строений постоялым двором не правильно. На севере повелось со времён империи, что трактиры, корчёменные дома и прочие 'гастрономические заведения' стоят только на главных, крупных трактах и только на почтовых станциях, где гонцы меняли лошадей, спеша доставить депешу как можно скорее. Там же размещались караулки и башни, с вершины которых подавали сигнал дымом или светом на следующую вышку (не обязательно почтовую станцию), о том, чтоб готовили свежую лошадь или свежего гонца. Разумеется, в переносном смысле. Тут же вырастали селения, где жили кузнецы, шорники, прочий работный люд. Так что въехали мы за ворота достаточно большого (для этих мест) селения, где и была почтовая станция, гастрономическое заведение, спальное заведение. Правители сегодня, не в пример вождям варварских племён, бережно относятся ко всему, что в империи называли учёным словом 'инфраструктура'. И за порчу сей структуры полагалось весьма суровое наказание.

От самих построек почтовой станции и гастрономического заведения мало что осталось. Возводились они в век максимального утилитаризма и, отслужив положенный срок, рассыпались, остался только фундамент, который и должен был остаться. И сейчас, рачительные короли возводили строения с схожим назначением на старых фундаментах.

Ехали мы по сырым, узким, но прямым, как по линейке расчерченным улочкам, в полном доспехе (ну, что у нас было из доспехов, то и одели): кое-как залатанные кольчуги, пожеванные наплечные щитки, изгрызенные щиты. Да, мы бы производили внушительный вид бывалых вояк, если б этот вид не был бы столь жалок. К тому же к ночи похолодало, и я сильно продрог. И в носу сырость противная, приходится постоянно ...кхм.. Что-то я совсем расклеился.

Пробираясь по сонным и серым улочкам, на удивление чистым и прибранным, мы постоянно натыкались на подозрительные и испуганные взгляды немногочисленных прохожих. Настораживал меня тот факт, что местной стражи не видно, но вскоре я понял, в чём дело. Стражники стояли на перекрёстке всех трёх улиц селения (домов на сто) и поджидали кого-то.

— Думаю, это не будет выглядеть самонадеянно, если предположу, что ждут они нас, как думаете, брат Неррут? — спросил я у едущего впереди меня Неррута. Сам Неррут лишь пожал плечами и продолжил ехать с прямой спиной опытного кавалериста. Да, мне до него, как до Луны рукой.

Когда мы подъехали достаточно близко, стражник с нашивками на левом рукаве сержанта королевского легиона щитоносцев номер двадцать семь поднял руку, призывая нас остановиться. Учтивый какой! Обычно от них ничего вежливей древка по ногам или в живот не дождёшься. Видимо, увидел наши замызганные плащи серого цвета и нашитые на них лоскутки, которые когда-то были крестовидными мечами.

— Доброго здравия, сэры! Прошу вас спешиться и проследовать с нами в допросную. Это не арест или произвол, это чистая формальность. В соответствии с указом Его Величества Корола І 'О перемещениях в пределах Нашего королевства' я обязан вас допросить о целях вашего путешествиях и ряд иных вопросов. — Сказал он это с бессмысленным вглядом, словно выдавая зазубренную фразу, при чём смысл сих слов и до него самого как раньше не доходил, так и сейчас не особо был понятен. Затем, глядя прямо и нагло мне в глаза, он пояснил, что нужно делать, мол, мы настолько тупы, что понять это не в состоянии. Самый настоящий смерд. Вольный человек говорил бы со мной как с равным, а этот.... Мерзко. Загулявший раб. Нельзя так опускаться. Видимо эти мысли отразились на моём лице, так как этот сержант довольно осклабился и стал, в предвкушении поимки людей, посягнувших на государевых слуг, постукивать по древку копья подушечками пальцев. Я же выехал вперёд и спокойным и кротким голосом сказал:

— Сержант, мы только что одолели дальнюю дорогу, а перед этим форменным образом изрубили в требуху туеву кучу упырей. Просто в хлам. Там же мы потеряли нашего товарища и не выполнили задание. Сержант, — тут я поднял свой взор на него и пяток стоящих рядом солдат отшатнулось от моей коняжки — Сержант, — продолжал я всё таким же тихим тоном, хотя внутри всё кипело. — Дай передохнуть с дороги и поесть, иначе не по-крестиански это будет. Хорошо? — Последнее слово еле как успело прикрыть рвущийся наружу рык. Сержант и его стражники, десяток перед нами, отступили, и мы продолжили свой путь. Пока я ехал, лицо горело нестерпимым жаром, а глаза не видели ничего из-за застилающей пелены изумления и негодования, что эти люди даже не хотят прозреть, стать лучше. Им и так нормально, а ещё лучше, больше низринуться в пучину скотскости. Брат Неррут сжал моё предплечье, и я обернулся. Он ничего не сказал, взглянув с тревогой на меня, но всё понял. Так и ехали, а я просил прощения у Него, ибо сейчас чуть было не сорвался в пучину высокомерия. Мда. Очень плохо. Нельзя так.

Трактир был очень тёплым и уютным. Там нам продали новые конопляные рубахи и штаны, поддоспешники выстирали, а подшлемники, которые на Руси когда-то называли 'лобницей', 'приблицей' я вытащил простирнуть и высушить. Уже самому. Хотя Нерруту с его клаппвизором (тоже, что и бацинет, только забрало крепится на лбу и нет той 'фирменной' 'собачьей головы') не было такой уж нужды проветривать подшлемник. Далее, мы спустились в общую залу, где нас потчевали тушёными овощами с толикой масла. После чего нам принесли местного пива. Я и Неррут, не сговариваясь, попросили вместо него воды. И дело тут, в общем-то, не в посте...

Вскоре пришёл давешний сержант и был не так нагл с нами. Я опасался, что будет заискивать, но вместо этого он подошёл к делу просто. Вопросы задавал чётко, быстро, а пришедший с ним писарь записывал всё на плохонькой конопляной бумаге.

Мы ему рассказали, кто мы, откуда, как ходили к Единственному пристанищу, на границе Гримпенских болот. Как там нам пришлось вступить в бой с огромной кучей упырей. Рассказчик из меня не плохой, так что сержант сидел, слушал, стараясь не дышать, в нужных местах хекая, а где-то и пристукивая кулаком по столу. Что ж. Ещё один мне урок — нельзя так сразу, с плеча рубить и судить о людях. Ведь все мы где-то глубоко очень хорошие люди.

После этого допроса сержант Рикс, как он отрекомендовал себя, с удовольствием поделился информацией, о том, что 'в лесу пошаливают разбойники, но они это делают только в хорошую погоду, иначе они сидят по домам. По просёлочным дорогам в ненастье пробраться на тракт очень сложно. А дорога до бургов сэра Конрада очень простая — вот этот самый тракт и есть дорога. Нынче сэр Конрад квартируются в Пикнерс-бурге, что находится в двух лигах от пятого межевого камня, которые следует отсчитывать от последней почтовой станции. Двигаться от межевого камня нужно на восток, то есть вправо. Да только там заблудиться сложно — этот бург виден издали'. Поблагодарив словоохотливого стража, оказавшегося на удивление не плохим парнем, мы распрощались. Неррут сразу пошёл спать. Я ещё остался. Мне нужно было распечатать пакет.

'Доброго Вам здравия, брат мой во Кресте, досточтимый Томас! Послав Вас на уничтожение злобного порождения мрака времён, я искренне полагал, что там не предвидеться таких затруднений! Заверяю Вас, доблестный сэр, что я уже отдал распоряжение о наборе команды для истребления этой твари и всех её богомерзких прихвостней!

Однако, от себя лично всё же хочу Вас попросить об одном одолжении! В связи с набором команды охотников, у меня не хватает людей для того, чтоб прислать повестку сэру Конраду Пикнеру. Его совсем недавно отослали от двора Его Величества Корола Бомани І за неподобающее поведение, ересь и хулу на государя! Нынче же ему следует отправиться к нам, в монастырь братства святого Франкциска, где его будет ждать суровый суд Высокой инквизиции.

Да пребудет с Вами благословление Всевышнего и да свершиться Справедливость!

Настоятель монастыря св. Франкциска, отец Адалан'

Печать, дата, подпись. Всё как полагается. Мда... Влипли опять в историю. Чую я, что с сэром Конрадом не всё так просто.

И оказался прав. Дорога до Пикнерс-бурга была лёгкой. Единственное затруднение, что нам повстречалось, так это незнание именно последней почтовой станции, пока мы не спросили у наблюдателя, что сидел на первой же обитаемой дозорной вышке. Там он дал верные координаты, рассказав, где находится последняя почтовая станция. Находилась она в четырёх часах хорошей скачки. Мы же добрались до неё только к вечеру.

Кстати о гномах! Точнее, совсем не кстати. Я совсем о них забыл, но сейчас как-то несподручно о них рассуждать. Лучше после операции или во время завтрашнего марша.

Локация: Пикнерс-бург

Вот и цель нашего маленького путешествия. По пути сюда нам попадались селения, богатые и зажиточные. Народ только весь запуганный, видать, 'барин норовом-то крут'. Ай, ладно! Обо всех печься — никому не помочь. Мы остановили местного пастуха, который побоялся оставить отару овец, которую пас, хотя ему и хотелось мчать от нас быстрее зайца. Я решил взять на себя роль переговорщика: