Я старался не влазить в разговор, только слушая, кивая или давая односложные ответы, параллельно нарезая себе дольками яблоки. Это была еще одна причина конфликта, периодически возобновлявшегося по инициативе старшего поколения. Они абсолютно негативно относились к моей, по их мнению, глупой диете, но поделать ничего не могли, постоянно убеждаясь в моей непреклонности. А потом всплыла очень интересная для меня тема, остаться от которой в стороне я просто не смог.
— Что думаете по поводу этой задумки властей? — спросила мать, подсыпая себе и отцу из очередной салатницы.
— Корпус создается по инициативе правительства, все согласовано, бюджет утвержден, так что должно быть серьезно, без халтуры, — ответил дед как глава семьи.
— И как всегда, когда жареный петух уже клюнул, — бросила сетренка, она была явно не в духе.
— Это не так быстро делается, да и не так просто, результат будет, я уверен, — безапелляционно последовал ответ, — так что просто соблюдайте меры предосторожности и прекращайте свои ночные гуляния, — он строго посмотрел сначала на сестер, потом на тетю.
— Так что с этим Корпусом, что еще известно? — решил я вставить пять копеек.
— Да мало чего, СМИ пока молчат, власти тем более, будешь мясо? — дед провоцирующее ткнул в меня куриной ножкой, заставив покачать головой.
— То есть неизвестно, что это будет, какие-то особые войска, или еще что? — продолжал допытываться.
— Да глухо все, только слухи и догадки, — сказал отец, — и одни бредовее других.
— А вдруг все правда, — неожиданно буркнула Аля, она была на четыре года старше Аньки и очень сочувствовала сестре.
— Глупости, — это тетя, ей явно не понравилась перспектива.
— В этом мире все возможно, — шутливо подмигнул мне батя.
— Я, как бы, не в курсе событий, — непонимающе глянул на него.
— Телевизор разве не смотришь? — Аня удивленно подняла на меня глаза, — да и в интернете полно всего.
— Не смотрю, некогда.
— Занятой, — насмешливо улыбнулась Аля.
— Типа того, — кивнул, — так что там за версии?
— Да их несколько, начиная террористами и заканчивая вторжением из других миров, — криво ухмыльнулся отец, — тебе какая больше по душе?
— Последняя, — высказал я свою догадку.
— И ты туда же, — взгляд сидящей напротив тети был полон укоризны.
— А что, вполне реально, — подмигнул отцу, — им же нужны рабы, так почему бы и не мы?
— Ага, а ты хочешь кнут и должность надзирателя, — улыбнулась младшая, на что я сделал обиженное лицо:
— Главного надзирателя, — она понимающе кивнула.
Корпус — а не те ли это молодчики, которых уже видел однажды? Уж больно лихо они покрошили тех зверюг, быстро и профессионально. Тогда почему речь о его создании идет только сейчас, или это были, скажем, пробные акции? И если бы у них ничего не вышло, то и говорить было бы не о чем. А что, логично, кивнул сам себе.
— Что? — бросил отец.
— Да Корпус этот, тоже думаю, что будет толк.
— Да? — он выразительно поднял бровь.
— Ага, и если прикинуть, то совсем скоро по городам будут расквартированы их части.
— Вот именно, милиция со всем этим явно не справляется, — согласился дед, — вот и решено было создать особый род войск.
— Комендантский час, — вставила вдруг бабушка, — все идет к этому.
— Вряд ли, у слишком многих людей ночная работа, — мама, улыбаясь, осмотрела сидящих, — но у нас все будет хорошо, так?
Все не преминули согласиться, дружно закивав, вот такая вот у нас семья, дружная и сплоченная. Считаю, мне очень с ними повезло, и уж я точно постараюсь сделать все, что в моих силах, что бы оградить их от этого.
После ужина все перебрались в залу, и пришлось тащить еще пару стульев, что бы все смогли комфортно устроиться. Обычно я на этом этапе просто отключаюсь, выпадая из общего течения, ну не интересно мне дальше все, сплошная скука, и этот вечер не был исключением. За окном уже смеркалось, мелко моросил осенний дождь, ритмично барабаня по оцинкованному карнизу, а сзади тихо и не спеша велись семейные беседы. Мне же хотелось забрать из дома плащ, накинуть капюшон и несколько часов просто шляться под мерный стук капель. Это успокаивало, мне нравился дождь, нравились лужи и отсутствие прохожих, разбегающихся при первом же намеке на повышенную влажность. Это было время затишья от людской суеты, когда можно было шлепать по островкам зеркальной глади, брести, не разбирая дороги, не глядя под ноги и особо ни о чем не думая. По плечам, спине и голове привычно барабанил бы дождь, отбивая каждый раз особенный, отличный от предыдущего ритм и вводя в особое состояние, нравившееся мне больше всего. Я даже под это дело обувь специальную купил.
— Мечтаешь? — сбоку тихонько пристроилась Аля.
— Самое лучше время суток, — кивнул за окно, — сумерки еще не перешли во мрак, зыбкая грань между днем и ночью.
— Вечер, — насмешливо бросила сестра.
— Ага, — я кивнул.
Кареглазая брюнетка, она была на полголовы ниже и всегда с насмешкой встречала людей, будто знала о них нечто такое, о чем они даже сами не догадывались. Двадцать четыре года, умна и, на мой взгляд, с немного раздутым самомнением, вот какой я ее видел. И все же, для своих она была родным и добрым человечком, хоть и не упускающим повода лишний раз подогнать шпильку, ну да с этим было легко мириться.
— Не боишься гулять по ночам? Вдруг встретишь Злобную стаю?
— Как-как, — удивленно повернулся к ней, — Злобную стаю?
— Именно, — кивнула, — сейчас это самая популярная версия, будто из ниоткуда приходит стая злобных тварей и пожирает нерадивых горожан, — заканчивала она это зловещим голосом.
— Страшно, — пришлось согласиться, — но мне это не грозит.
— И почему же, — с другого бока присоседилась Анька.
— Потому что я человек дождя, — протянул с усмешкой.
— Смотрела, не понравилось, — скривилась младшая, — чушь редкостная.
Вот так всегда, старшая дает пищу, выспрашивает, вытягивая чужое мнение, а младшая тут же его опускает, причем выходит у них это все как-то само собой, спонтанно, уже не раз замечал.
— А мне понравилось, — теперь Анька этого не забудет и непременно вспомнит в самый неподходящий момент.
— Ну-ну, ценитель, — младшая развернулась и отошла.
— Серьезно, прекращал бы ты свои прогулки, — после недолгого молчания вставила Аля, — тебе не хватает работы?
— Это все не то.
— Не то, — протянула она, — а что же то?
Я повернулся к ней:
— Алька, чего ты хочешь? — наши взгляды встретились, и она не выдержала, отвела глаза.
— Что бы наша семья была в порядке, — еле слышно выдохнула она, — а то, в последнее время, такое творится.
— Творится, — кивнул.
— Тут Анька со своими гульками, так и ты вечно лазишь по ночам.
Дело говорит, для них я нарываюсь больше их всех, младшая хоть с друзьями пропадает, не сама. Ну что тут сказать, лишь криво улыбаюсь, мол, да, согласен, но ничего не изменится. И сестра понимает, затем тут же меняется и поворачивается ко всем:
— Мы десерт будем есть?
Вот так вот, а через полтора месяца наш город стал одним из восьми избранных, дав приют отделению Корпуса, официально утвержденного в независимую структуру, занимающуюся исключительно расследованием "особых дел" и всем, что с ними связано. По крайней мере, так значилось в брошюрах, распространяемых по городу и требующих всяческого содействия его сотрудникам. Нет, никакого права принуждать граждан к чему либо они не имели, но городские власти акцентировали внимание именно на том, что это в наших же интересах. И, поскольку, к середине зимы ситуация с чертовщиной в городе осложнилась, им таки содействовали. Появились бесплатные телефонные номера, на которые можно было звонить, попадая на операторов Корпуса, по городу стали попадаться тонированные фургоны, а на столбах некоторых улиц появились даже видеокамеры. В общем, взялись за нас довольно серьезно, собираясь всячески хранить и защищать, и я таки нарвался.
Был канун Нового года, город заранее готовился к празднику, везде было полно народу, снующего по своим делам, а нам дали двухнедельный отгул, приостановив на время гуляний всяческие работы. Это казалось несколько странным, так как большинство фирм продолжало работать вплоть до тридцатого, и мы вдруг стали исключением. Так что мои ночные бдения растянулись почти до самого утра, а буквально за несколько кварталов до дома мимо пронесся фургон с эмблемой Корпуса. Чего это они, на вызов? Слишком уж быстро едут.
А потом, из темной глубины очередного проулка донесся еле слышный цокот когтей по асфальту, через мгновение переросший в настоящий топот. Белый тут же передал месиво из бетона, травы, земли, и стремительно приближающихся мешков с костями, кровью, выпученными глазами и оскаленными пастями. Внутри сразу же поднялась волна жара, изменяющая состояние организма и переводящая его в более интенсивный режим работы, сейчас будет весело. Первая метнувшаяся тварь была поймана плетьми и сжата до хруста: ребра, позвонки, суставы — все было смято в кашу и отброшено в сторону окровавленной кучей, я даже моргнуть не успел. А вокруг уже начал кружить постепенно сжимающийся хоровод явно не волчьей породы, напрочь игнорирующий понесшие потери — так вот что терроризировало город последнее время. Большие, коренастые, почти мне до подбородка твари явно не значились ни в одной энциклопедии о животных, слишком уж бросалась в глаза их чужеродность.
Неподалеку взвизгнули шины и хлопнула дверца, послышался топот ног, я замер, ничем не выдавая своих намерений, ожидая дальнейшего продолжения. Корпусовцы вклинились жестко, грамотно выведя из строя сразу две особи и взяв оставшихся тварей по одной на каждую пару человек. Работали явно не впервой, слаженно, молча, вспарывая клинками сухожилия лап и протыкая шейные позвонки корчащихся гадин с безопасного расстояния, не подставляясь. Один всегда отвлекал, второй рубил, постоянно в движении и ожидая нужного момента — работало безотказно. Каких-то десять минут и на земле уже распростерты девять вздрагивающих, еще непонятно как живых тел. Когда с угрозой было покончено, обратили внимание и на меня.
Из фургона выбрался невысокий субъект примерно моего роста, но гораздо шире в плечах и властной, уверенной походкой направился к нам. Окинув взглядом побоище и не сказав своим людям ни слова, те споро отделяли тварям головы, явно зная что к чему, подошел ко мне и сразу бросил:
— Паспорт с собой?
Я покачал головой:
— Откуда, всегда дома лежит.
— Ясно, — он кивнул, — что делали здесь?
— Гулял, — ответил недоуменно, — а что здесь еще можно делать?
— Это ты ее так? — кивнул на выжатую, словно тряпку, тварь, кинувшуюся ко мне первой.
— С чего вы взяли?
— Ясно, — и достал, походу, небольшой диктофон, да, он самый, — данные о себе, адрес и все остальное.
Я криво улыбнулся, жар внутри понемногу спадал, но вызвать его было делом нескольких мгновений.
— А больше ничего?
Мужик посмотрел на меня, задумавшись, и кивнул:
— Сотрудничать, значит, не желаем.
— А смысл? Никого не трогал, ни в чем не виноват, просто шел домой.
Сотрудник Корпуса оглянулся на сгрудившихся над исковерканной мною тушей своих сотрудников, потом неприязненно оглядел меня и, кивнув, направился к машине. Вот ведь не повезло, теперь еще на заметку взять могут. Ладно, хрен с ними, спать охота, часика три-четыре точно вздремну, а там можно и к родителям будет заскочить, вдруг что помочь надо. Но к ним я так и не попал, часам к девяти раздался настойчивый стук в дверь, пришлось идти открывать. На пороге оказалась миловидная девушка в форме со знакомой мне уже эмблемой — квадрат со вписанными в него треугольником и кругом, Корпус.
— Владимир Васильевич? — официально обратилась ко мне девушка.
Я кивнул.
— У меня распоряжение доставить вас на допрос в отделение Корпуса, давайте только без осложнений.
Блин, как они меня вычислили?
— Я имею право отказаться?
— Только в случае достаточно серьезных причин, которых я у вас не наблюдаю.
Черт, вот ведь засада, в голове прокручивался с десяток способов отделаться от нее, но ни один не выглядел достаточно здраво.
— Ладно, дайте одеться хоть, — и захлопнул перед ее носом дверь.
Что им от меня нужно? Не спрашиваю, из-за чего, но что они будут делать, когда я буду все отрицать? Продержат сколько там им можно по закону в камере? Смешно, таким меня уже не напугать, да и раньше не получилось бы. Ладно, посмотрим. Штаны, свитер с воротником, часы, мобилка, теплое пальто и ботинки на ноги — все, готов. Снаружи меня все так же ждали, но в глазах явно добавилось льда, что, недовольна что не пригласил? Спустившись на первый и выйдя из подъезда, направился за девушкой к ожидающей нас легковушке с одноименной эмблемой. Мне предложили занять заднее сидение и всю дорогу до их конторы мы не проронили ни звука. А потом настало время удивляться.
Их организация заняла неброское, но достаточно большое здание на самой окраине города, превратив его и ряд прилегающих к нему складов в настоящую базу с колючей проволокой, камерами и охраной. В вестибюле пришлось пройти через ряд детекторов и показать мобилку с ключами, после чего все та же девушка провела меня на второй этаж и оставила в одиночестве в небольшой комнатке, благо хоть с удобствами. Я сразу же плюхнулся на диван и закрыл глаза, спать все еще хотелось, они ведь поймали меня на походе в уборную, сволочи. Спустя минут десять дверь открылась, и внутрь зашел мужик, сразу напомнивший мне вчерашнего дознавателя — такой же широкоплечий и крепкий на вид, разве что ростом повыше.
— Добрый день, — он устроился за столом и жестом пригласил меня занять стул напротив.
— Добрый, — согласился я, принимая приглашение.
— Итак, вы должны понимать, почему вы сейчас здесь находитесь, и сэкономите себе и нам время, если в деталях опишите вчерашний инцидент.
— Хорошо, — кивнул, — имею обыкновение гулять ночью, шел домой, тут метнулись эти зверюги и я замер, а потом вмешались ваши люди и я пошел домой.
— И вы понятия не имеете, что случилось с особью, которую мы уже нашли мертвой?
— Вы о чем? Вы же сами там всех покрошили, — постарался как можно удивленней спросить я.
— Хорошо, — мужик кивнул, — вы заметили еще что-нибудь, или кого-нибудь?
— Нет, я просто замер, уж слишком быстро они вертелись, а потом ваши...
— Как давно начались ваши прогулки? — перебил он меня.
— Уже с полгода, наверное.
— Гуляете только по своему району?
— Да, — я кивнул, — не вижу смысла забираться дальше.
— И то, что вы вчера могли пострадать, вас нисколько не пугает? — он испытывающее посмотрел на меня.
— Отчасти, — киваю.
— В смысле? — он словно изучал меня, параллельно задавая любые, приходящие ему на ум вопросы. Глаза же неотрывно следили за лицом, мимикой, жестами, как я держал руки, как сидел, наклонял голову. Единственное что взглядами не пересекался, с недавних пор со мной стало невозможно играть в эту игру, слишком уж, как сказала Аля, завораживает. Не знаю, что он там сумел за наш короткий разговор выведать, но если я сам во всем не признаюсь, ни черта они не получат, это было совершенно ясно.
