Клык и Коготь

Вновь настала тишина, раздался свисток — десять юрких фигурок, на ходу обрастая шестью, кинулись в мешанину ловушек, что бы исчезнуть из вида. Всё замерло. В двух метрах перед Максом застыло нагромождение железа и камня, готовое в любой момент расступиться, что бы выпустить убийственную атаку. Он должен был быть готов среагировать за долю секунды — И зверь в нём не сомневался в успехе. Дитя природы, он вообще не знал моральных терзаний. Человек же боялся. Не успеть, не справиться, не суметь... Зверь внутри него усмехнулся — и спокойствие готового к прыжку хищника, спокойствие сжатой пружины, готовой в любой момент выплеснуть всю свою энергию в одном порыве, успокоило мечущийся разум.

Сибиряк прикрыл глаза. Вглядываться в мешанину ловушек — бестолку. Лучше положиться на чутьё животного. Запахи разгоряченных тел приближались. Небольшие юркие тела стремительно скользили сквозь стальной лес. Рыжие, поменьше — впереди, чёрные — отстают, но стараются, пытаясь нагнать. Рыжие на ходу разделились на две группы — первая свернула влево — она появиться со стороны на пару ударов сердца позже. Вторая — Макс открыл глаза — что бы увидеть, как выплескивается из мешанины ловушек несколько тел — три рыжих тела, несущие в зубах каждая своё. Первый лис, вынырнув из узкого лаза стальных лезвий, кинул в него какой-то драной тряпкой — медведь лишь презрительно осклабился, провожая взглядом медленный полёт ткани. Но тут второй, раскрутившись на вертушке сложной ловушки, кинул в него камень — мощная лапа поднялась и опустилась, припечатывая его к земле — стремительный полёт не позволил разобрать, что же это, заставив потратить драгоценные мгновения, отвлечься на постороннее. И тут сверху, пикируя с высокой деревянной стены, ударил третий — Макс резко повернулся, выставив лапу — и острая боль отозвалась глухим ударом металла о кость. Будь тут обычный зверь — лапа была бы срезана начисто. Попробуй он ухватить летящий кусок ловушки зубами — и вся морда оказалась бы разворочённой. Так оно и было бы — если бы он погнался за первым броском, сняв напряжение с лап, наверняка третий предмет захотел бы поймать так, как ловят добычу — одним мощным поворотом корпуса с резким захватом челюстью. Глядя на застывшие глаза замершего рыжешкурго, он понял — этот приём тщательно отработан — именно для финала. Любой зверь сейчас катался бы от боли — и ворота оказались бы пустыми. Но его Зверь был надёжно привязан — а то, что боль — не зло, он понял ещё на земле. Усмехнувшись краешком губ, он резким движением отправил железное лезвие в обратный полёт — а сам, развернувшись, бросил не желающие слушать тело налево — туда, откуда должен был появиться следующий игрок. Он плавно поймал кожаный мяч, легко сжав его зубами и с удовлетворением услышал, как развернулись волки обратно — в сторону центра поля, где появился новый мяч вместо только что уничтоженного им. Рыжие кинулись им вслед, безнадёжно отставая, причём последний ощутимо прихрамывал — Макс отметил это со странным удовлетворением, лишь после этого позволив себе лечь и начать вылизывать начавшую затягиваться тоненькой корочкой лапу — регенерация здесь была отменной. Шли последние минуты матча...

— Это здорово! Мы выиграли, счёт 2:1 в нашу пользу — и последний гол забил Клайон! Он говорит, что это меньшее, что он мог для тебя сделать! — Девочки были все себя от восторга, поглядывая на внушительный полотняный мешочек, принесённый Ларной — странные прямоугольные монеты вывалились из него на стол, образовав внушительную кучку. Жёлтый металл, в очередной раз доказавший свою универсальность, поблёскивал в пламени живого огня, радуя глаз землянок.

— Это сколько на евро? — Мадлен любовно перебирала монеты, разглядывая мелкие отметины зубов — похоже, их носили не только в карманах...

— Поскольку все эти деньги принадлежат Максиму, тебя не должно волновать, сколько это нив долларах, ни в евро. — Вадим, поправил очки и осуждающе посмотрел на Мадлену, разом потерявшую своё очарование.

— Да ладно, ребята. — Макс оторвался от игры с кригом, соизволившим наконец проснуться и теперь изучающим человеческую руку. — После того, как выберемся — всё, что останется, поделим попалам. Главное — выбраться!

— Тогда давайте не тратить монеты! Их интересует касадг — так давайте отдадим им шкуру! А золото понесём с собой!

Вадим рассмеялся.

— Шкура касадга на вес гораздо дороже, чем золото. Нести её легче, а значит, её и оставим. А золото — найдём выход, можно будет остатки шкур обменять на него... Но не раньше!

Девчонки возмущённо загалдели, но тут в Дом Гостя зашёл Ирк`х.

— Гильдия шаманов приглашает всех желающих проверить свой дар оборотня на животную составляющую на малый круг испытаний. Мы медлили с этим, потому что только полный круг шаманов в состоянии обеспечить полную безопасность при проверке дара, а мы не хотели, что бы кто-то из наших гостей пострадал. Есть желающие?

— Я! — Вадим вышел вперёд. — Давно хотел проверить, кто же во мне скрывается!

— И я! — Мадлена торопливо шагнула к шаману. — Уверенна, что в глубине меня всегда скрывался хищник!

— Ну, тогда я то же! — Таня шагнула. вперёд. — Наверняка во мне живёт кто-то достаточно опасный!

Настя и Вика в ответ на вопросительные взгляды лишь замотали головами. Они явно не собирались идти ни на какие испытания. Лишь после долгих уговоров девушки поняли, что в мире оборотней обычным людям не место — и отправились следом за остальными...

Глава 7

Шатёр шаманов был по-прежнему тих и невозмутим. Стены вздымались ввысь, горели курильницы на краях семилучевой звезды — но теперь у каждого луча спокойно стояло по бородатому хлою в незнакомой разноцветной шкуре, опирающийся на посохи. Их криги сидели на плечах, уставившись на землян серьёзными глазами — бусинками. Никто из них не произнёс не слова, только криги, зашевелились, отслеживая движения людей. Земляне сгрудились у входа, поглядывая на пентаграмму. Наконец Татьяна решилась — твёрдым шагом она вошла в круг, встав в центре звезды — и остановилась, глядя на шаманов. Один из кригов что-то пискнул — тело девушки поплыло, заволоклось туманом... На секунду показалось, что в центре круга сидит большая кошка — то ли рысь, то ли пума... Но туман развеялся — и девушка вышла обратно к землянам, кусая губы.

Мадлена презрительно фыркнула, смерив подругу взглядом, и шагнула внутрь звезды... Теперь туман клубился дольше, скрывая фигуру, которая то раздваивалась, то расстраивалась. Мелькали фигуры животных: то анаконда свивала свои кольца, то рвалась на свет гигантская волчица с пронзительными глазами... Однако конец был тем же: туман уполз морской пеной, исчезающей вместе с волнами — и только девушка стояла в пентаграмме.

Вадим шёл нерешительно. Он долго не решался переступить границу звезды, вглядываясь в курильницы. Наконец — словно с обрыва шагнул! Встал в центре, вытянулся, словно струна — тронь — зазвенит! Дым, поднявшийся из-под ног, вырисовал силуэт большой добродушной собаки — и вновь пропал, растворился в воздухе, оставив человека в центре круга испуганно озираться — получилось? Нет?

Вика, не решаясь, взглянула на Макса — тот одобрительно кивнул, всем видом выражая уверенность. Он пришёл со всеми и так же отирался у стеночки, переживая за своих соотечественников. Да, ему дали Слово, что здесь им ничего не грозит — но отношение хлоев к ущербным он видел. И мечтал, что бы в его друзьях нашлись корни, роднящие их с оборотнями — тогда ему не пришлось бы в одиночку нести на себе этот груз... Вика, стоявшая в тумане, внезапно покрылась клубами дыма — его было гораздо больше, чем у остальных. И внутри него... Тонконогая, изящная кобылица с длинной гривой, развевающейся на бегу. Было? Не было?

Настя подошла решительно — воодушевлённая примером остальных, она хотела побыстрее отмучиться — ни с кем ведь ничего страшного не произошло, верно? Но стоило появиться непонятному туману, как пронзительно вскрикнули криги — и из клубов дыма вылетела небольшая птица похожая на кречета, принявшись биться о невидимые стены пентаграммы. Она кричала — это были первые звуки, которые донеслись из центра пентаграммы. Макс подобрался, собираясь вмешаться — но на плечо его опустилась рука Ирк`ха, призывая к спокойствию. Действительно, через несколько минут, когда туман заполнил всю пентаграмму, птица пропала — и вновь появилась перепуганная Настя. Она опрометью кинулась к сибиряку, и тому стоило больших трудов его успокоить.

Проводив ошарашенных друзей до Дома Гостя, Макс решительно отправился обратно — шаманам придется ему всё объяснить!

Неяркий свет живого огня, заключённый в стекло, колеблющиеся тени одиноко сидящих фигур на стенах, слабый сладковатый дым из курильниц — Казалось, с тех пор, как Макс увёл потрясённых землян, никто не шелохнулся. Сибиряк прошёл вперёд, небрежно переступив через начерченный на земле луч. Зверь внутри него взбрыкнул обрастая шерстью — и вырвался на свободу. Враги! Клыки обнажились в грозном оскале — предвестнике атаки, мышцы напряглись — но ментальный поводок натянулся...

Грозный хищник не спеша вышел из звезды, обошёл помещение по кругу. Мимоходом сбросил одну из курильниц — чаша разбилась, вспыхнув на мгновение остатками бурой травы. Наконец уселся у входа, потянулся, поплыл... И вот уже человек встаёт — и идёт мимо так и не шелохнувшихся шаманов, полностью проигнорировавших происходящее — к Ирк`хгу, одиноко сидящему у стены и похоже, готового дать ответ.

— Что всё это было? Испытание? Меня вы испытывали не так! Почему никто из них так и не обернулся до конца?

Старый шаман помолчал, вглядываясь в сизый дым. Его криг что-то пискнул и спрятался у хлоя за пазухой. Словно по команде, все заспешили на выход — одетые в шкуры люди степенно выходили, в то время как их зверьки юркими тенями исчезали в проходе. Наконец Ирк`х и Макс остались одни.

— Они не обернулись, потому что в их природе нет способности к оборотничеству. Как говорят у вас говорят — в хромосомной структуре нет необходимых звеньев. Это ответ?

— Нет! И ты это прекрасно понимаешь! Ты с самого начала видел их возможности, но тем не менее предложил ритуал! Значит, это осуществимо!

— Осуществимо — что? Превратить их в животных? Да. А вот сделать людьми...

— Ты говоришь загадками! Объяснись!

Старый шаман подумал — и не спеша раскурил маленькую трубку. Новые клубы дыма заполнили шатёр, и в туманной дымке стали возникать причудливые картины.

— Тогда начнём сначала. Никто не знает, как на этой земле появились хлои. Кто-то уверен, что они возникли, развились из местных животных... но тут нет никого подобного! да, есть схожие по форме, но далеко не такие же по... Хм, вашей хромосомной структуре. — Последние слова он произнёс по-русски — видно, что подобных слов здесь не знали.

— Есть ещё другая теория... Миры отделены друг от друга тонкой завесой — это ткань пространства-времени, прочная, но эластичная. Её не возможно порвать, иначе миры давно слились в один, образовав туманность хаоса или очередную чёрную дыру.... Но возможно проткнуть на краткий миг — в момент высшего напряжения сил, в момент смертельной опасности. Или это может сделать умелый маг. Опытный учёный, великий жрец — любой, сумевший постичь природу этой преграды. И если последнее неоспоримо, то первое.... ведь вы же здесь. Ты так же сумели каким-то образом спастись, не сдались в ужасе перед смертью — и прошли сквозь границу миров. К чему я веду? Почти в каждом мире происходят катастрофы, и чем они глобальнее, тем больше они грозят самому существованию разума. А он необходим природе, это — та поддерживающая сила, которая организует тонкие связи между материей и энергией. Подобные проколы — это эволюционный механизм, созданный мирозданием для защиты разума во вселенной. Ведь и у вас наверняка пропадают люди? Так, что вы, с вашими приборами и технологиями, не можете их найти?

Дождавшись утвердительного кивка человека, старый шаман продолжил:

— Есть теория, что разумная жизнь в нашем мире возникла благодаря катастрофе в одном из соседних. То ли всемирный потоп, то ли страшное извержение, или гигантский метеорит, уничтоживший всё живое — это не суть как важно. Важнее — что там был культ, способный объединить людей именно перед лицом вот такой катастрофы, обеспечить переход сюда. Это и произошло. Так в мире, враждебном разуму, и появились хлои.

Макс, видевший в клубах дыма огонь, толпы бегущих к храму людей — и огромную воронку портала, сквозь которую лился поток беженцев — вздрогнул, попытался что-то спросить — но новые картины появились в клубах дыма.

— Хлои, пусть и высокоорганизованные, дожны были погибнуть. Они оказались в мире, полном магии! Она была везде — в природе, в воде, земле, в животных и природе — но людей она отторгала, не подчиняясь их попыткам. Возможно, какие-то инструменты, захваченные с собой нашими прапращурами, помогли им продержаться, остаться в живых. И дали время найти выход, защитить будущие поколения от мощной и постоянной угрозы. Ты уже понял, какой? Если только животные могут процветать в этом мире — значит, нужно пробудить в себе хищника...

Ирк`х встал, подошёл к выходу из шатра и стал смотреть на заходящее солнце. Голос его был глухим и надтреснутым.

— Не знаю, как это было. Но думаю — страшно. Большой кровью должны были умыться люди, что бы понять: не все могут быть оборотнями. Нет, методику пробуждения зверя в человеке мы знаем. Это древний обряд, один из самых древних, дошедший к нам от наших предков. Он изящен и не особенно сложен — однако требует ювелирной точности не только от людей, но и от кригов. Впрочем, всё это — наши, вполне преодолимые для опытного шамана трудности... Мы были готовы, из уважения к твоему зверю, той лёгкости, с которой ты его обуздываешь, пойти на это...

— Ничего себе — лёгкости! Да я чуть не умер во время вашего обряда!

— Но ты справился! С большим и хищным зверем! Ты думаешь, почему мы культивируем культ волков, а не к примеру, тигров? Это максимально боеспособный хищник, которым хлои в состоянии управлять! Что для тебя было самым сложным в первые дни?

— Ну... не дать зверю поглотить моё сознание. Он постоянно хотел перехватить контроль. Ему нужно было доминировать, отдавать приказы.

— Но ты не мог позволить ему этого? Даже там, на холме, когда страх, боль и кровь вызвали Зверя из небытия, когда вылились в едином яростном порыве... Даже там — ты боялся Власти Зверя?

— Я боялся того, что могу натворить, позволив себе раскрыть двери тёмного храма своей души. Я боялся сам стать хищником.

— А потом? Что ты понял тут, в пентаграмме?

— Что мой зверь — это не моя тёмная сторона. Его не нужно прятать глубоко внутри. Это — животное, а не зло.

— А если бы в стычке с касадгом ты позволил бы зверю владеть собой — что бы произошло?

— Открылась бы тёмная часть моей души... И я уже не мог бы стать человеком, превратившись в монстра... Но при чём тут это? Я вижу пройденный путь, но не понимаю, что мешает мои друзьям пройти по нему?

— Изначальный страх к Зверю — и его пути! Ты боялся того, что хищник проглотит тебя! Поглотит, растворит в себе, заставит служить своим целям! В каждом человеке дремлет зверь. Он развивается вместе с новорожденным ребёнком, растёт, дремлет до поры. Его можно остановить или наоборот, подтолкнуть, закрепить изменения в генетических цепях. Скорее всего, именно поэтому у нашего рода всегда рождаются одни типы оборотней — это результат работы наших пращуров. И изначально мы воспитываем детей в противоборстве с тем, кто скрыт в душе. Мы учим младенцев противостоять животным инстинктам, бороться с ними. Именно это позволяет потом взрослому оборотню принять своего Зверя.