Маски

А душа уже жаждет чуда... или какой-то забытой легенды... напоминания... О чем-то, что забылось. Обратилось сизой дымкой и улетело путешествовать с ветром, но обещало непременно вернуться. После того, как на пути встретиться настоящее чудо.

-Кори, а откуда произошли китсуне?

Чуть удивленный взгляд. Вот и все. А зачем еще что-то? Им...

Только мелькает в руках костяной гребень, заставляя волосы рассыпаться по плечам коричнево-медовыми волнами... Такого цвета волос нет ни у одного лиса... Не бывает просто... Не их это цвет. Золотой, рыжий, серебренный, белый, черный, но не медовый... Не столько различных оттенков начиная с темного каштана и заканчивая легкой огненной рыжинкой.

— Ну... Смотря какой род вас интересует... У нас же их много. Очень.

Вон оно как. У каждого рода своя история. Свое предание. Своя память и незыблемые традиции. Как у них. У людей. Как дома.

— Расскажи о твоем роде. О нашем...

Улыбка. Робкая. Нежная. Кому сказать — не поверят. Китсуне умеют улыбаться! Без лжи. Искренне. Так, что, кажется, будто робкий лунный лучик выглянул из-за туч, решив заглянуть в гости. Всего на одну минуточку... Ведь ему так много надо успеть! Столько увидеть и услышать!

А может, никто просто не удостаивался подобной чести? Улыбки китсуне...

— Первый из моего рода был создан из тумана. Поэтому нас и зовут Туманящими разум. Мол, вы его дети и создания. Я не спорю. Ведь так, в сущности, и есть... Хотя сотворила нас Вечность из этого звездного молока, которое опускается на нашу землю по ее повелению и желанию. Белого-белого, что бывает только поутру. Всего пронизанного солнечными лучами...

Говорят, сама я, к сожалению, не знаю, хотя это и мой род, моя память, что Первый и сам мог становиться им. Туманом, в смысле... А может, он и был им? Не знаю. Да и никто уже не знает. Только легенды у нас если и остались.

А так... он был похож на всех, и в то же время — ни на кого. Он просто был.

Первый... Мы его иначе и не называем. Никто в моем роде. Хотя в каждой семье был свой Первый... или Первая.

А наш... Наш был... удивительным. И он никогда не жил во дворце или родовом доме. Ему ближе были мягкие напевы цитр и флейт, чем сплетни Великого двора. Его ненавидели за это. Презирали. Но ничего не могли с этим поделать. Селен был наш Первый. Не каждому можно силами с ним потягаться... Даже теперь, когда он ушел в вечное путешествие.

А еще он пел... Так, что хотелось одновременно плакать и смеяться. Потому что душа оживала в те мгновения, когда он брался за цитру или флейту и его голос, чистый и звонкий, взлетал под самые небеса...

Он мог заставлять китсуне плакать. Мы же этого почти не умеем. Не можем. Слишком часто носим маски. Слишком редко снимаем их. Даже перед родными, перед семьей.

А он умел вызывать на наших глазах слезы. Только... вот и врагов у него было много. У всех есть враги. А у тех, кто выделяется из общей толпы их еще больше. Впрочем, вы и сами это знаете не хуже меня... Вспомните хотя бы госпожу Генсо!

Первый же... Первый был мечтателем. Настоящим. Открытым. Не от мира сего, сказали бы у вас. И он никогда не носил масок. Не принимал их. Не признавал. Зачем скрывать то, что красиво? То, что подарили ему Вечность и Жизнь?

Вы бы, госпожа... с ним подружились. Наверняка. Уж больно он похож на вас. Был. Пока не ушел в Вечное странствие... Мы ведь не умираем как люди, моя госпожа... Мы уходим дальше... По Дорогам других миров...

Легкая, чуть грустная улыбка. Это просто память, потревоженная нечаянными словами-разговорами.

— Но говорят, что иногда, хотя с момента его ухода прошли тысячи лет, одинокий путник может услышать его песни... Высоко в горах на неизвестной тропе. Потому как то есть песни Мира... Которые он пел. Сама я не знаю. Но так говорят у меня в роду.

Старая-старая сказка... Так можно назвать поведанную историю. Потому как иначе и не скажешь. Потому что слишком много минуло, сгинуло в безбрежных реках жизни и смерти.

— Красиво...

Сказки... Они ведь несут в себе отражение прошлого. Особенно такие. Грустно-сладкие. Как хризантемовый чай...

И каждый народ помнит свои истории, сказания и былины. А еще песни...

— А Владыка?

Интересно... чем воспользовалась Богиня, чтобы создать его род?

— А Император... Тут вообще тайна покрытая мраком. Ведь о роде Императора точно ничего не известно. Только легенды, сказки да домыслы. Еще большие, чем в других родах.

Одни говорят, что он ведет свой род от самого первого китсуне на земле, другие — что его создала сама Богиня Вечности из первоначального Хаоса, третьи — из небесного огня, четвертые — из призрачного лунного света. Есть еще несколько версий. Совсем уж странных, нереальных... Здесь никто точно не знает, что правда, а что — вымысел. Но что силой этот род наделен немереной — все. Только какой именно — неизвестно.

Скрывает это Правящие. Берегут и хранят свои тайны... что еще больше подогревает интерес.

Мой род, например, владеет перемещением в пространстве... и еще кое-чем. Вы знаете же, что я могу стирать память? И путешествовать сквозь легкую дымку тумана...

Огненный род умеет подчинять себе огонь. Ну да это в самом имени слышно! Его дети еще могут становиться малой, почти незаметной искрой... Останавливать пожары. Самые сильные и разрушительные.

Черный — почти непобедим ночью, так как именно она хранит его, дарует ему свое покровительство. Они лучшие шпионы. Тени. И беззаветно преданы Владыке. Они никогда не пойдут против него. Не предадут.

Это все помимо превращения в лису. Уж этим-то здесь владеют все! Даже самые маленькие дети!

А род Владык... Много говорят, но о реальной силе я не знаю... Не род — загадка. Умеет многое. Проходить сквозь лунный свет, теряясь в нем, оказываться совершенно в других мирах. Без дорог, без путей. Подчинять себе силы тьмы и света, сплетая из них сеть жизни. Исцелять. Убивать. Дарить почти вечность. Может еще что... Не знаю я этого. Род владык похож на темную сторону луны. Ты знаешь, что она есть, но вот что она скрывает...

— А Первая Императрица? Уж о ней-то наверняка хоть что-то известно?

Молчание. Тягучее, как смола. И такое же липкое.

— А она... Она жила во время Первой войны за власть. Прекраснейшая из всех нас. Древняя. Дявятихвостая. И именно она смогла занять трон. Привела свой род к победе.

Милосердная. Благородная. Не лгущая. Слишком чиста она была для нас. Слишком ценила чужую жизнь... И слишком сильно любила свою семью...

Но, не смотря на все это, обладала редкостной безжалостностью и гордыней. Говорят даже, что она была влюблена в Первого моего рода... Но этого никто точно не знает. Так, слухи, где нельзя верить во что бы то ни было.

Она почти богиня. Для нас. Ее имя помнят и чтят. Ей молятся. Только вот... никто не смог за все эти столетия взять в руки власть, которая была доступна ей. Говорят, что это она постаралась сделать так... что бы ее не превзошли. Никто.

Но Лада-Кои зацепилась лишь за одну строчку, за пару слов, которые она думала, что никогда не услышит из уст китсуне... Слишком уж это нереально.

— А я думала, что китсуне не умеют любить...

— Почему же не умеют? Умеют. Только не так как вы, люди.

Вопросительно поднятая бровь. Разве любовь бывает другой?

— Вы любите как огонь. Полностью отдаваясь этому чувству, моя госпожа. Сгорая в нем и возрождаясь. Умирая ради нее...

Ведь у вас, что ни история, то самопожертвование, слезы, боль, испытание и непременно счастье! Шальное и безудержное. "И жили они долго и счастливо, и умерли в один день", так, кажется, у вас говорят?

А мы... мы любим совсем иначе. У нас нет огня. И такой... страсти, что забываешь обо всем. Даже роде и себе самом.

У нас... Только ручей, посеребренный лунным светом. Ручей, о котором ты все знаешь. До самого последнего камешка или песчинки. Наша любовь строится на уверенности и доверии. Без сильных чувств. Мы не умираем от любви. Мы наслаждаемся ею. Бережем. Защищаем. Но никогда не умираем за ради нее...

Тихо барабанит по крыше дождик. Кап-кап-кап, бум-бум-бум. Причудливая песня природы, которую очень трудно повторить... Потому что она каждый раз разная. Каждый новый дождь — новая.

Мягким огнем горят свечи, отбрасывая причудливые тени, рисуя странных животных и созданий на стенах комнаты.

— Да... Она у вас другая...

И всплывают в памяти горящие гневом золотые глаза...

— Вы не держите зла на Владыку, госпожа. Просто мы такие, какие есть. Собственники.

Уж это-то она поняла! И больше повторения не хочет. Не в этой жизни. Да и во всех последующих тоже.

— Но это не повод... так реагировать...

— Для вас — может, и нет, а для нас — очень даже. Он ведь назвал вас женой. Своей женой. А значит, считает, что вы принадлежите ему.

Наши мужчины в понятие "свой" вкладывают поистине первобытный смысл. Мы же все-таки немного звери... Оборотни.

Кстати...

— У?

— О Императрице Кои. Она ведь однажды просто исчезла. Как будто ее и не было. Никогда... Только в комнате остались разбросанные по полу розовые лепестки сакуры. И все.

Так вот, как думают китсуне... Исчезла. Как не было. Что ж...

А ведь, это правда. Она и впрямь исчезла. Ушла. Туда, где нет конца и края. В вечность... Так же, как когда-нибудь уйдет и Лада-Кои.

Императрица была кружевницей. А значит, не имела права нарушить НАШИ законы.

Не покушайся на чужую жизнь.

Не меняй миг судьбы себе на благо.

Не лги. Никогда и ни за что. Недоговаривай, умалчивай, толкуй превратно, но не лги.

Кара за нарушение — смерть. Как и за третье переплетение кружев судьбы. Вот так вот. Жестоко. Горько. Страшно. Неизбежно.

Но все они учились. На опыте каждой из них. И не лгали. Не договаривали — да. Но не лгали. Никогда.

А она... Она трижды переплела нити... И исчезла. Таково ее наказание. Такова плата за то, чтобы ее народ выжил.

Может и ей, когда придется так же поступить...

— Госпожа!

Так... А вот мысли о судьбе подальше. Как можно дальше. На самые окраины памяти. Потому что помнить и знать это — ужасно. Потому что такова судьба, которую даже им не под силу изменить.

— Извини. Задумалась.

Улыбка. Немного грустная, но это даже ничего...

— Госпожа, а откуда пошел ваш род? Я просто слышала, что и у людей есть свои легенды...

Да. Есть. Очень-очень много. Разных — грустных, веселых, страшных... Но ее больше похожа на сказку... Так же как и у Кори.

— От вот такого горностая.

Легкий кивок в сторону оккупировавшего вазу с ягодами Яша. Негодник почти все съел. И уже начал покушаться на печенье...

— От него?! От зверя? Вы?!!

Да уж. Есть чему удивиться. Оборотнями же могут быть только лисы. Но и у нее есть свои тайны... Человеческие. Тем более, что к оборотням Лада не имеет никакого отношения.

— Да. Когда-то давным-давно. Еще до того, как была построена Последняя крепость, мой предок ушел на войну. Одну из сотен, что тогда гремели. За власть. За силу. За земли. Много их было. Большинство уже даже никто и не помнит. Да и не к чему это людям. Зачем помнить плохое? Хотя иногда это необходимо... Это же наша история... начертанная кровью наших предков.

Но перед тем как он ушел на войну, его дети подарили ему вырезанного из дерева и раскрашенного яркими красками маленького горностая. Почти как живого. С яркими глазами бусинками. Держи, мол, отец. Он тебя будет защищать, и напоминать о родном доме. О том, что тебя здесь ждем мы с мамой.

Всю войну прошел с ним дареный амулет. А когда он вернулся, то первым делом приказал добавить в наш герб горностая. Потом только рассказал — почему... Спустя долгие-долгие годы.

Оказывается, когда он заблудился со своей дружиной в болотах, их спас вдруг откуда-то взявшийся горностай. Непонятных цветов. Слишком яркий для своих сородичей. Слишком рыжий. С черными глазами-бусинками.

И на поле сражений говорили, что нет де, да и мелькнет где яркая горностаевая шубка. Много было случаев таких... Слишком много для простых совпадений...

Не только у предка. Почти у всех в нашем роду. Отца когда-то не пустил в поход наш защитник. Насмерть стоял. Так и уехали без отца...

Нам потом рассказали, что из того похода никто не вернулся живым. Напали разбойники... Всех вырезали в отряде.

Деду же горностай помог найти жену. Всю жизнь прожили вместе. Ни разу не разочаровались друг в друге.

Вот такой у моего рода заступник. Вроде зверь небольшой, но шибко умный, да опасный. Верный.

— А я считала, что люди не могут говорить с природой...

— Могут... Только мало таких...

А из-под тонких пальцев рождается узор из кружева. Тонкого. Легкого.

Кружева Великих Кружевниц. Никто больше не умеет плести такие. Потому и ценятся они на вес золота...

— Ах...

Нить за нитью. Чувство за чувством. Жизнь за жизнью. Так рождается это чудо. Которое нельзя скопировать. Невозможно. Ведь и у соловья каждая песнь разная... Ведь каждая весна не похожа на другую... Так же как и каждое мгновение жизни.

— Нравится?

В глазах восхищение. Еще бы! Увидеть Кружевницу за работой... Не каждому дано!

— Очень...

Смотри, маленькая китсуне! Смотри и учись видеть нити жизни в узорах кружев. Пока тебе дали этот шанс... Пока чуть приоткрыли завесу древних тайн Вечности. Таких, что знают не все. А только некоторые. Единицы.

— Госпожа... а правда, что вы можете изменить судьбу?

Ну вот...

Можно ли изменить судьбу? Полностью и целиком? Переписать ее так, как хочется тебе? Нет. Мгновение — да. Но не всю судьбу в целом. Не под силу это даже богам. Не то, что человеку или китсуне. Да и плата за любое изменение будет не малая. Только разная. У каждого — своя. Только не надо этого знать Кори. Рано еще... А может, и сама догадается. Чай, не маленькая! Сто лет вон недавно исполнилось!

— Не могу.

— Но как же...?!

— Одно мгновение я еще могу изменить, Кори. Остальное — сказки. Самые обычные. Каких много.

— Значит нельзя...

Откуда такая грусть? Попросить что ль хотела чего? Только, что? Важное или просто так?

— Хотела что-то?

Смущение. Да, хотела. Но молчит. Значит это дорогое только для нее.

— Послушай меня, милая. Каждый сам кует свою судьбу. И только он решает, какой она будет. Иначе не бывает. Просто это жизнь. А то, что не всегда удается достичь желаемого... Не может же всегда все получаться. Даже солнце ведь не может сиять вечно. Когда-нибудь его заслонят тучи, как сегодня. Но зато потом будет радуга... Посмотри.

А в небе раскинулась мостом та самая радуга. Яркая. Семицветная. Похожая на частичку оброненного Богами волшебства. Дающая надежду на лучшее...

А Император улыбался. Нехорошо так. Зловеще. Неужели его достопочтимые Советники думают, что он не знает о том, что они затевают? Зачем именно собрались в чайной на окраине города? Какие планы строят за его спиной?

Жаль, жаль... А казались такими осторожными... почти мудрыми. Хитрыми. А оказалось!