| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Подобные приступы неконтролируемой агрессии повторялись с ужасной периодичностью, это было какое-то психическое заболевание, потому что после каждого такого приступа не только жертва Сола, но и он сам оказывались в больнице. Он — совершенно обессиленный и опустошенный, Ритта — с синяками, кровоподтеками, переломали, разрубленной об угол стены кожей, сотрясением мозга, и даже один раз с переломом хрящей гортани. От смерти ее спасала Марриэт, которая была всегда на чеку. Но его скорость нанесения побоев была гораздо выше той скорости, с которой его мать прибегала на помощь.
Потом Сол умолял о прощении, говорил, что если она его бросит, он умрет (чего ей очень бы хотелось), говорил, что только с ней чувствует себя счастливым, что таких чувств у него никогда ни к кому не было. Ритта сто раз пожалела, что так сильно постаралась его влюбить в себя, теперь она расхлебывала последствия своих желаний. Было понятно — Сол ни за что не отпустит, ей придется остаться с ним. Но даже если бы он ее разлюбил, его мать никогда не допустит, чтобы Ритта покинула их.
Все вокруг сочувствовали Солу из-за несчастного случая с первой девушкой и из-за психического заболевания у другой. Считали, что он ничем не заслужил таких бед. Но если Ритта после расставания с ним расскажет о случившемся, даже, не имея никаких доказательств, подтвердит его агрессивность, то у Сола будут огромные проблемы. Родители девушки, что находилась в психбольнице, вполне могли добиться даже суда над Солом, и его мать это хорошо понимала. Значит, Ритте путь на свободу был закрыт. Выбор был небольшим — или умереть, или жить с Солом. Жить она все-таки хотела, поэтому все свои способности Ритта бросила на то, чтобы останавливать подобные приступы агрессии Сола, не давая ему выплеснуть на нее свой гнев.
Если Сол пытался бороться с собой, усилием воли подавляя агрессию, то через какое-то время это выливалось во что-то страшное, нечеловеческое по своей жестокости. Если он при любом раздражении давал волю чувствам, то таких приступов не было, но Ритта ходила вся в синяках, царапинах, порезах. Но очень скоро она научилась останавливать эти небольшие припадки раздражения, переводя их в спокойную нежность. Для этого ей пришлось полностью погрузиться в чувства, эмоции и ощущения Сола, игнорируя свои собственные. Она словно растворилась в нем, это ей пришлось сделать ради сохранения собственной жизни.
Она была тенью Сола, улавливала малейшие оттенки его настроения и стараясь убрать все негативные эмоции, что у него возникали. Ее это страшно выматывало, но выхода не было. Теперь жизнь проходила мимо нее, она жила жизнью и эмоциями Сола. Она не ощущала ни радости, ни интереса, ей уже все было безразлично, и все-таки малюсенькая часть ее души еще была жива.
В сердце остался крохотный уголок самого светлого и самого счастливого, что было в ее жизни. В этом уголке находились воспоминания о Йарре. Как только ее оставляли в покое, воспоминания о времени, проведенном с Йарром, заполняли все ее существо. Как же ей было с ним хорошо, почему она тогда не понимала этого? Возможно, это было как-то связано с постоянными стрессами, только Ритта, думая о Йарре, без памяти влюбилась в него, но влюбилась, когда от их отношений остались только воспоминания. Она не могла себе простить, что так поступила с ним, Грег снова оказался прав, Ритта пожалела о том, что сделала, но исправить это уже было невозможно. Поэтому, залечивая раны от очередных, побоев Сола, она не плакала, а говорила себе тихо и со злостью: "Это тебе за Йарра". Ее мечтой стало увидеть Йарра еще хотя бы раз, и теперь именно эта мечта вела ее вперед, помогая выжить и не сломаться.
Ритта и Сол выглядели самой счастливой парой, им завидовали, о них писали, о них говорили. Ритта чувствовала, что Сол с ней действительно счастлив, он ощущает ее благотворное влияние, но какую цену она за это платила!
Ей надо было контролировать не только эмоции и чувства Сола, но и собственные. Никто не должен был догадаться, как сильно она ненавидит и Сола, и его мамочку. Некому было довериться, некому было пожаловаться, но Ритта не жалела себя, и даже считала, что все это она полностью заслужила. От таких эмоциональных усилий девушка сильно уставала. Она похудела, перестала смеяться, даже почти не улыбалась, но это ей шло, придавая облику какую-то прозрачность, загадочность. Сол и его мать очень гордились ею. Наряды, украшения, самое лучшее, что создавали дизайнеры — все было для нее. Но она уже почти не замечала, во что одевается, она была на грани нервного истощения.
Прошло три года.
Глава пятая
Это произошло в день рождения Ритты. Его отмечали сначала в семейном кругу, а вечером должен был состояться прием. И вот за столом мать Сола, произнося очередной тост, торжественно сказала:
— Ритта, думаю, не секрет, что для меня нет ничего дороже сына и нашей семьи. Я долго присматривалась к тебе, и, наконец, пришла к выводу — ты достойна стать матерью ребенка Сола, будущего наследника всего нашего состояния! Мы хотели тебе сказать об этом раньше, но решили подождать до твоего дня рождения.
Ритта побелела, как мел. Это удивило Марриэт:
— Ритточка, что с тобой, почему ты так побледнела? От радости? Моя хорошая, не скрою, я считаю, что ты полностью заслужила эту честь — родить ребенка моему мальчику! Выйди на воздух, подыши, нам с Солом надо обговорить еще несколько важных вопросов.
На ватных ногах Ритта еле выползла на балкон. Там, привалившись к перилам, она немного постояла, медленно вдыхая воздух. Спустилась в сад, добралась до маленькой беседки. А потом волна просто удушающего гнева затопила ее душу. Эти ублюдки хотят, чтобы она передала своему ребенку их дефектные гены! Они хотят, чтобы гены ее отца соединились с генами психопатов!
Такой ярости Ритта не испытывала еще ни разу в жизни, и, забыв о всякой осторожности, дала своему гневу выплеснуться наружу. Как она их только ни оскорбляла, ей легче не становилось, ненависть переполняла ее, и тогда угрозы сами собой стали слетать с ее языка
— Я, никогда, никогда не соглашусь иметь ребенка от такого изверга, как Сол! Его место в психбольнице, а не среди нормальных людей, а место его мамочки — в тюрьме! Они не смогут заставить меня! Я лучше умру! А почему я должна умирать? Это они должны сдохнуть! Как я хочу, чтобы они сгинули! Как я хочу освободиться от них и больше никогда, никогда не видеть!
Страстный монолог Ритты прервали вялые шлепки аплодисментов, и спокойный ленивый голос медленно произнес:
— Это же надо, вот так сюрприз! Я думал, у нашей золотой девочки не все в порядке с головой, раз она столько лет терпит такие издевательства, а малышка просто великолепная актриса! Не ожидал.
Ритта резко развернулась и увидела дядю Сола, который неслышно подошел к беседке и записал на диктофон все выкрики Ритты.
— Вы неправильно поняли, — она попыталась хоть что-то исправить, хоть как-то сгладить свои слова. Но дядя только весело засмеялся и даже не захотел слушать неуклюжие оправдания. Тогда Ритта заявила: — Я скажу, что эта пленка поддельная, что Вы решили меня специально скомпрометировать, Сол поверит мне, а не Вам!
— А кто сказал, что эту пленку я буду показывать Солу или Марриэт? Нет, девочка, ты даже представить не можешь, для чего она мне нужна, и что теперь я смогу сделать, имея ее у себя!
Он снова довольно засмеялся и стал как-то странно потирать руки. От этого человека исходило ощущение такой страшной угрозы, что у Ритты все внутри похолодело от страха.
Все три года, что Ритта была с Солом, она почти не обращала внимания на его дядю. Тот жил с ними на правах бедного родственника, тихий и незаметный. Был, практически, мальчиком на побегушках, молча снося достаточно пренебрежительное отношение и Марриэт, и Сола. Ритта часто удивлялась, почему он ведет такой образ жизни, ей такое положение показалось бы крайне унизительным, но дядя, во всяком случае, внешне, выглядел вполне довольным, старался услужить и Марриэт, и Солу, и даже ей.
И именно он поймал Ритту с поличным, сумев обнаружить ее истинное отношение к Солу и его матери.
Ритта с тяжелым сердцем вернулась в дом, однако, дядя выполнил свое обещание и ни словом не обмолвился об инциденте в беседке. Но Ритту, конечно, это не могло успокоить. Теперь она старалась узнать как можно больше о дяде, пытаясь понять, чего ей от него ждать.
История дяди была довольно банальной. Два брата, старший — умный, энергичный и успешный, младший — мягкий, инфантильный, посредственный. Между ними была очень большая разница в возрасте, поэтому старший брат опекал младшего, помогал ему и деньгами, и советами, решал его проблемы, позволяя жить в свое удовольствие.
Потом старший брат женился, у него родился ребенок, и он больше не хотел помогать младшему, потребовав, чтобы тот начал самостоятельно зарабатывать себе на жизнь. Они крупно поссорились и много лет не общались. Отец Сола смог на своем открытии сколотить огромное состояние, а младший брат перебивался с копейки на копейку. Потом братья помирились, и отец Сола снова взял младшего брата на полное содержание. Когда отец Сола умер, все свое состояние он, конечно, оставил жене и сыну, оговорив, однако, в завещании, что его брат имеет право жить в его доме и даже получать небольшое содержание. Так прошло несколько лет.
Внимательно наблюдая за дядей, Ритта поняла, что он очень страдает от такого зависимого положения, но, как все слабые натуры, обвиняет в этом не себя, а окружающих. В его случае этими виноватыми были Марриэт и Сол. Дядя, как и Ритта, мечтал, чтобы они сгинули. Но, в отличие от Ритты, которой нужна была только свобода, дядя мечтал, чтобы все их состояние досталось ему одному. Это был ключ к пониманию поступков дяди.
Ритта в шутку завела разговор с Солом о том, что его дядя, вероятно, мечтает об их состоянии.
— Конечно, мечтает, только ему его не видать, как своих ушей! Отец в завещании четко указал: если будут хоть малейшие сомнения в моей или маминой смерти, все состояние достанется благотворительным и общественным организациям. Никакие передозировки наркотиков, или авария транспорта, или падение с лестницы не дадут ему возможности стать владельцем нашего состояния.
Ритта тихонько вздохнула. Отец Сола не учел одного — если убийство организует его брат, а обвинят в этом совершенно другого, например, ее.
Теперь она понимала, для чего нужна запись с ее угрозами в адрес Сола и его матери. Дядя, наконец, придумал способ, как ему заполучить состояние брата, ей, к сожалению, в этом плане отводилась самая незавидная роль — козла отпущения.
Что ей теперь делать? Рассказать Солу или Марриэт она не могла, у нее не было никаких доказательств, но не говорить же ей, в самом деле, об этой пленке. Да и не хотелось, если честно, помогать им. Может, обратиться в полицию? Что она им скажет? Посоветоваться было не с кем, у Ритты не было ни одного близкого человека, который захотел бы ей помочь, и в этом была виновата только она сама. И вот тогда Ритта позвонила Грегу и попросила о встрече.
— Ну, как тебе светская жизнь? Купаешься в роскоши, наслаждаясь каждым мгновеньем? — не скрывая издевки, спросил Грег. Ритта поняла, что он в курсе ее проблем и не собирается жалеть ее.
— Вы знаете о приступах неконтролируемого гнева, которые бывают у Сола?
— Конечно, за несколько лет от его ярости пострадало много людей, но никто не выдвинул против Сола ни одного обвинения, его мать смогла со всеми договориться.
— Не со всеми. Одна из девушек, с которыми встречался Сол, сейчас в психбольнице, другая погибла.
— Никто не смог доказать, что смерть явилась следствием умышленного убийства, суд признал это несчастным случаем, а у девушки, что в больнице, и до этого случая были проблемы с психикой, никто не сомневается в ее невменяемости. Для Сола все получилось просто идеально. Но ты же не о Соле хочешь со мной поговорить? Три года ты терпела, как-то научилась на него влиять, не обращаясь ни к кому за помощью. Что сейчас случилось?
— Дядя Сола хочет убить его и Марриэт, — Рита решила все рассказать.
Грег очень внимательно слушал, а потом, немного подумав, медленно произнес:
— Если посмотреть с общечеловеческой точки зрения, то даже очень хорошо, что эти скорпионы сжирают друг друга, по-другому до них добраться невозможно. По количеству совершенных преступлений они вполне заслужили такую участь.
— Но дядя хочет сделать так, чтобы в их смерти обвинили меня, тогда он получит все их состояние! — крикнула Ритта в отчаянии.
— Вот как? А дядюшка умен и находчив! Что же ты хочешь от нас?
— Помогите мне!
— С какой стати? Ты для нас не представляешь никакого интереса, зачем тебе помогать? — вполне искренне удивился Грег.
Ритта помолчала, обдумывая, что она может предложить.
— Если я освобожусь от Сола, я приложу все силы, чтобы помириться со Йарром, и всегда буду с ним.
Эти слова Ритты вызвали смех у Грега.
— Ритта, Ритта, с тобой не соскучишься! Тебе не кажется, что ты поздно спохватилась? Теперь ты осознала, на какое ничтожество променяла умного и благородного мужчину. Ты не только ему, но и себе сломала жизнь ради какой-то призрачной глупой мечты!
И ты думаешь, что после всего, что сотворила с Йарром, ты покаешься, попросишь прощения и все станет, как прежде?
— Вы думаете, Йарр меня не сможет простить? Он сильно меня ненавидит?
— В том-то и дело, он тебя не ненавидит, но и не любит, он вообще ничего не чувствует!
— Как это?
— А так. Понимаешь, внутри него пустота и нет вообще никаких чувств и эмоций. Наши специалисты впервые с этим столкнулись, думаю, над ним поработали рианцы какими-то своими способами. Ему, видимо, было настолько плохо, что пришлось прибегнуть к каким-то радикальным методам. Когда есть какие-то эмоции, пусть негативные, с ними можно работать, пытаясь изменить, но в полном эмоциональном вакууме ничего сделать невозможно. Мы больше всех были заинтересованы в продолжении ваших отношений, но вывод однозначен — они невозможны. Увы, ты нам больше не нужна.
— Вы уже ошиблись один раз в отношении меня, может, вы снова ошибаетесь.
— Даже если и так, тебе все равно не дадут приблизиться к Йарру и на пушечный выстрел, ты у них теперь персона нон грата! Это оговорено в официальных документах, ты больше не имеешь права находиться вблизи любого из рианцев. Поздравляю, это первый такой случай в истории наших цивилизаций.
Теперь Ритта испугалась по-настоящему, до этой минуты у нее, действительно, была надежда помириться с Йарром, но слова Грега убили и эту надежду.
— Что мне делать?
— Я не вправе тебе что-либо советовать, но, хоть ты и стерва, каких мало, мне жаль тебя. Убежать от Сола тебе не удастся, он найдет тебя где угодно, он ведь тоже любит тебя и не может без тебя жить. Мать Сола не оставит свою идею о рождении наследника, это тоже понятно. Дядя, узнав, что скоро между ним и наследством может встать еще и этот ребенок, ускорит реализацию своих намерений. Для тебя выход один — надо выйти из игры.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
