Два ответа на один вопрос. Общий файл

* * *

Письма в итоге пришлось делить на четыре неравные группы. Первой, самой малочисленной и приятной, были благодарности. Некоторые из них даже заставили меня, малодушно осмотревшись по сторонам, смахнуть слезы со щек. Нелюди присылали фото своих семей, рисунки детей, открытки, воспоминания.

Тут надо пояснить — я никогда не была фанаткой всех этих трогательных писем с велеречивыми благодарностями. Как по мне, если уж хочешь вернуть должок, то верни его деньгами, помощью, связями. Письмами можно подтереться, говорил мой бывший начальник и был прав, конечно, но... Этот случай отличался. Хотя бы тем, что у Джо хватало денег, связей и помощников. А вот поддержки ему, насколько я могла судить, было недостаточно. Именно потому я радовалась каждому благодарственному письму, как ребёнок: их было мало, они были ценны и рассказывали о спасенных жизнях. И я собиралась обсудить с Джо каждое из них, потому что, какой бы выбор он в свое время ни сделал, это дало шанс на жизнь множеству нелюдей. Об этом синекожему стоило напомнить.

Вторая стопка писем, самая многочисленная, наглядно демонстрировала всю суть разумных, к какой бы расе они ни относились. Это были, как я их окрестила про себя, "очень ценные советы". Авторы писем были ужасно недовольны сложившейся ситуацией. При этом причины их возмущения были разные, а вывод один: раз Джо сдуру спас этих несчастных, значит, по гроб жизни им обязан. Логика была своеобразная, но многим, к сожалению, свойственная. По мнению авторов опусов, раз уж господин Лойс герой, то пускай заодно приструнит бюрократов, совершит государственный переворот, разберётся с крикливой соседкой-человечкой и — самый смак! — снизит таможенные пошлины. Вера авторов этой макулатуры во всемогущество Джо умиляла, а логика хромала на все присущие этому виду ноги. Самой себе я пообещала перечитать потом все эти письма ещё раз, чтобы решить, что стоит показать начальству, а что под шумок подкинуть местным мозгоправам. То-то они бы порадовались...

Третья категория посланий радовала ещё меньше, потому что авторы не стали ходить вокруг да около и решили сразу попросить у синекожего денег. С одной стороны, это вроде как было честно, с другой, мерзко. Нет, ничего не могу сказать, причины были уважительные у всех и каждого, и, будь я чуть менее циничной дрянью, уже рыдала бы в три ручья. Но мне в голову невольно пришёл старый анекдот про клиента и малолетнюю проститутку, в итоге которого первый рассказывает товарищам: "И матушка у неё больная, и братики мал-мала-меньше, и дом почти рухнул, и жить не на что. И не поверите, господа, так красиво рассказывает, так рассказывает! Талантище! Ебу и плачу". Ухмыльнувшись, я откинула очередной опус о тяжкой жизни. Нет, те, которые были подтвреждены справками о болезни или более-менее вменяемыми доказательствами, я помечала, чтобы потом разузнать, кому перебросить. Мы Центр Взаимопомощи, разве нет? Не только же обеды в себя пресловутая благотворительность включает, надеюсь.

Четвёртая категория была именно тем, ради чего я жертвовала своим свободным временем. Угрозы были разные, от относительно мирных обещаний подать в суд или написать книгу о военных преступлениях против чистокровных людей, до подробных и анатомически точных описаний жестокой расправы. Прочтя о том, как именно собирается автор потрошить Джо, я подумала, что впустую пропадает выдающийся писательский талант.

Как по мне, угрозы были в большинстве своем беспомощными и голословными, но некоторые из них все же внушали опасение. Больше всего меня насторожило, пожалуй, коротенькое письмецо, созданное с помощью кристаллов голлографа. Там не было подробностей пыток или пространных объяснений того, почему автор ненавидит Джо и кому стоит умереть из-за этого чувства. Здесь неведомый автор ограничился коротким и лаконичным: "Столпам этого гнилого общества недолго осталось стоять. Мы — Чистые. Мы грядем". Как несложно догадаться, местоимение "мы" меня в данном контексте насторожило больше всего. Разумеется, делиться своими соображениями с подозрительным милашкой Мэттом я бы в жизни не стала, да и не моя это работа. Первый урок, который преподносит новеньким Корпоративная Зона — почаще держи свое драгоценное мнение при себе, если только тебе за него не платят. Универсальное правило, между прочим.

Однако, повинуясь не в меру распоясавшейся ответственности, я переложила самые подозрительные послания в верх стопки, начав именно с пресловутых "Чистых". Неизвестно, насколько внимательно в конце рабочего дня Мэтт будет просматривать эти бессмертные шедевры, так что пускай лучше самое вкусное будет под рукой.

Он явился как раз тогда, когда я, попивая као, пыталась разыскать его контакты в базе голлографа. "Слишком уж вовремя" — отметила я про себя.

— Уже все сделали? Быстро Вы, — удивление в его голосе не коснулось глаз. Соответственно, радостная улыбка, расцветшая на моих губах, была не более искренней:

— Спасибо! Я быстро читаю. Вот, получите-распишитесь, Ваши клиенты.

Он взял в руки листы и тут же уставился на послание "Чистых". Потом меня одарили таким взглядом, что впору закапываться в песок и признаваться как минимум в преступлениях против разумных. Повисшая тишина мне не понравилась.

— Вы полистайте, там и не такие шедевры есть. Зачитаешься!

— Но Вы выделили именно этот. Почему?

Что же, это было наглядное подтверждение наказуемости любой инициативы. Я даже подзависла слегка, размышляя, что бы такого ему ответить.

— Это странно, — определилась я, — И мне заочно не нравится любое нечто, которое, позвольте выразиться, "грядёт". Если это не зарплата, конечно.

Он дёрнул уголком губ:

— В это мы с Вами солидарны. Раньше Вы о Чистых, конечно же, не слышали?

— Разумеется, — ответила я с удивлением, на этот раз вполне искренним. Он что, меня уже в террористки успел записать?

— Мне кажется, Вы врете, — между тем жёстко отрезал Мэтт. Я разозлилась окончательно и процедила, глядя прямо ему в глаза:

— А мне кажется, Вы голословно обвиняете меня во лжи и Боги знают чём ещё. Если у Вас проблемы с доверием, это не мои сложности.

Мы застыли, как бойцовские коты, друг напротив друга. Не знаю, чем бы это закончилось, но тут произошло явление пьяного Джо народу. С учетом накалившейся добела обстановки, моё начальство в обнимку с бутылкой вписалось в картинку идеально, повышая градус абсурда до критической отметки. Осмотрев нас задумчиво, синекожий уточнил:

— Целоваться будете?

Я мрачно зыркнула на начальство:

— А надо? Если его постигло проклятие мудачества, и только поцелуй прекрасной девы может спасти — я готова, чего не сделаешь ради общественного спокойствия.

Джо захохотал, я же запоздало прикусила язык. Мэтт, что неожиданно, тоже усмехнулся.

— Ладно, — выдал он с ленцой, — Будем считать, что я тебе поверил. Но учти, я слежу за тобой!

Я только плечами пожала, справедливо считая, что и так сказала больше, чем следовало. Угроза безопасника пугала, но не слишком: в Корпоративной Зоне каждый миллиметр свободного пространства был утыкан следящими кристаллами, потому такое мне было не в новинку. Другой вопрос, что я надеялась на лучшее, приходя сюда... Но кого волнуют мои надежды.

— Извини, Мэтт, — сказал между тем синекожий, — Хочу поболтать с помощницей. Ты тут закончил?

— Пока что да, — холодно кивнул мужчина, — Спокойной ночи.

— И Вам также, — ко мне вернулась вежливость, а вместе с ней — холодный разум. Сразу же разозлилась на себя: выпивка заставила расслабиться, и вот результат. Как есть идиотка.

— Чего он от тебя хотел-то? — спросил Джо, немного понаблюдав за сменой выражений на моем лице. Я вздохнула и нарочито небрежно заявила:

— Расспрашивал, что я знаю о каких-то Чистых.

— А что ты знаешь? — начальник внимательно изучал содержимое бутылки, но меня снова посетило непреодолимое желание сказать правду. Любопытно.

— До сегодняшнего вечера я о них не слышала, — скрывать было нечего.

Синекожий, отхлебнув ещё пойла, заметил:

— Значит, забудь. Как будто никто ни о чём не спрашивал. Понятно?

— Конечно! Это становилось все интереснее и интереснее.