— Ага, и женщины тоже, да? Онни, ну ты опять по этому поводу бухтеть будешь? — не понимает моего недовольства ИнЧжон, — вроде уже сотню раз эту тему обсуждали? И Юна по твоим требованиям всё делает, и кунчан-ним всё одобрил...

— Ага, на седьмой раз! А я и считала, и считаю, что вещь просто непристойная!

— А знаешь, сколько уже просмотров со вчерашнего дня? По некоторым фанкамовским роликам к ста шестидесяти тысячам приближается!

— А я говорю — всё за счёт неприличности идёт! Танец ... развязный до предела! Если не развратный! Мы там как ... как падшие женщины какие-то!

— Онни, я, конечно, очень немного знаю о кисэн, как-то никогда с ними не сталкивалась по жизни, но я тебя уверяю, ТАК они стопроцентно станцевать не смогут, — смеётся ИнЧжон.

— Тебе всё шуточки, а я с ужасом жду, что дома о нас скажут!

Ю для итальянских гастролей в числе прочих написала хореографическую композицию под странным названием "Бимбо". Очень заводная и хорошая музыка и совершенно ... непристойный (ну не могу другого слова подобрать!) танец. Танцуем попеременно четырьмя парами с парнями из Бэнга и Юниоров, от нас участвуем я, ИнЧжон, КюРи и ДжиХён. Юна рассчитывала и на своё участие, но здесь все на дыбы встали, в первую очередь кунчан-ним. Сказал, что пока Ю двадцать пять не исполнится, он скорее в храм ГуаньИнь навсегда уйдёт, чем разрешит ей этот танец танцевать. Мы с ЁнЭ и СунОк тоже категорически против были (СунОк целую истерику устроила, когда увидела). В общем, Ю побухтела, повозмущалась, подулась денёк на "замшелых ретроградов", как она выразилась, и смирилась.

— Ну что дома скажут? — пожимает плечами ИнЧжон, — хейтеры, как обычно, вонь до неба подымут, так и хрен с ними. Остальные будут долго ждать, чем дело обернётся, и уже тогда решат, как реагировать на "Бимбо". Дома-то мы его ближайшее время исполнять не будем. Эта вещь не для Кореи.

— Ты так легко говоришь об этом! А ты не забыла, что живём мы всё-таки в Корее?

— Неа, не забыла, не беспокойся, онни. А ты сама, ХёМин, не пробовала приложить свои замечательные мозги и объективно ситуацию проанализировать? Не видишь, что мелкая ни много ни мало нас за собой на мировой уровень тянет?

— Это как?

— Да вот так... Мировой уровень — это не топ-10 в билборде и даже не Грэмми. Мировой уровень — это когда твоё имя сразу вызывает ассоциации и узнавание у сотен миллионов людей во всём мире, это когда тебя любят и помнят и через годы после как ты вышел из игры.

— Ну, ребёнок-то такое может о себе сказать. Она, скажем, не просто на эту гору взобралась, а, знаешь, удобно так на вершине уселась и ножками болтает. Даже больше скажу, у неё уже удобный диван там есть, и домашние меховые тапочки с помпонами!

ИнЧжон смеётся, представив себе нарисованный мной образ. Потом возвращается к теме. — Мелкая — да, мы — нет. И она нас и тащит за собой. Задачка-то очень непростая!

Хм-м, непростая... Это ИнЧжон, мягко говоря, сильно преуменьшила! Задача, на мой взгляд, невозможная. Ведь если объективно, то мы все ничего особенного из себя не представляем. Да, красивые, тренированные, умеем трудиться по двадцать часов каждый день и отказывать себе во всём, но таких даже в родной Корее пруд пруди. И если совсем откровенно, каждую из нас можно в любой момент заменить кем-то помоложе, из тех тысяч трейни, которые каждый год, полные надежд, штурмуют агентства. Поднатаскать, загримировать, залакировать — и вперёд, шоу продолжается. Разве что с БоРам неувязка будет — полтора метра роста с бейсболкой в прыжке с табуретки — такую, наверное, ещё поискать придётся. И один раз мы уже чувствовали эти жуткие признаки, что удача от нас отвернулась — перед приходом Ю в нашу группу.

— ...Как там наша мелкая говорит в таких случаях? — продолжает ИнЧжон, — "если хочешь съесть слона..."

— "...то, чтобы не подавиться, отрезаешь и ешь маленькими кусочками", — вместе с ней заканчиваю фразу, — Под этим углом я на ситуацию не смотрела. Подожди, не говори ничего, онни, дальше попробую сама порассуждать. Сейчас здесь в Италии на классике Ю хорошо засветила 'мамочку'. И меня с Джей чуток.

— Джей только краешком, а тебя, не говорю уже о СонЁн, так сказать, представили мировому музыкальному обществу. Всё правильно понимаешь, — поощряет меня ИнЧжон к дальнейшим рассуждениям, — думаю, когда вернёмся из Италии, мелкая пинками загонит вас выступать в куче классических концертов.

— Вообще-то она с "Кёнсанбук-До" на ножах...

— Вообще-то в Сеуле есть не только "Кёнсанбук-До", — фыркает ИнЧжон, — и сдаётся мне, что довольно скоро этот "Кёнсанбук-До" на полусогнутых к ЮнМи приползёт и будет долго и униженно извиняться.

— И с этим непристойным танцем у Юны тоже должны быть связаны какие-то планы... — делаю я естественное предположение.

— Латино. Шаг в сторону сотен миллионов наших будущих поклонников в обеих Америках. Да и не только. Их танец, их музыка. Увидишь, "Бимбо" будет в каждой деревне и в каждом городке звучать. У 'мамы' предчувствие.

— Кстати, а как ты до таких мыслей дошла?

— КюРи и СонЁн подсказали, — признаётся ИнЧжон.

— КюРи?!

— А что ты так удивилась? Можно подумать, ты нашего лидера не знаешь! КюРи выгоду и практическую пользу на километр вглубь чует!

— Это она так говорит, — фыркаю я, — но я в этих рассуждениях никаких противоречий пока не нахожу. Логично всё. Если смотреь дальше, что-то есть и для неё, и для Джей, и для БоРам... Так, БоРам пела на концерте с ЁнУном "Феличиту", песня зашла очень удачно, итальянцы аплодировали как ненормальные. Впрочем, тут всё, что Ю написала, встречали овацией... И Юна гоняет малорослую с иностранными языками, требует правильного произношения... Кажется, ясно, что для РамБо уготовано. Слу-у-ушай, так и с тобой тоже всё понятно становится! Шаффл уже в процессе, а потом наверняка ребёнок тебя начнёт и на другие международные состязания выталкивать! На это самое латино, например!

Чуть поясню. Ю не очень хорошо относится к нашим старым, ещё до неё поставленным хореографическим композициям. Про "Банни стайл" я уже говорила, а полгода назад ей под горячую руку попалась "Lovey-dovey". Юна эту композицию полностью переработала под шаффл в духе старинного танца "чарльстон". Посмотрела, результат ей понравился, и ... в жертву была принесена ИнЧжон. Уже несколько месяцев Ю увлечённо готовит старшую подругу к международным соревнованиям, игнорируя её неуверенность в себе, страхи и сомнения. Бедная ИнЧжон — ей приходится нелегко (в клипе ИнЧжон в тёмных штанах и светлой блузе).

— Кстати, онни, если ты надеешься, что эти соревнования коснутся только ИнЧжон, а тебе удастся отсидеться в сторонке — боюсь, ты будешь сильно разочарована. Я так думаю, что Юночка выцепит всех, и тебя, и КюРи, и Джей. Лучше смирись с этой мыслью заранее, — неслышно вошедшая в кухню СонЁн склоняется над плечом ИнЧжон и бесцеремонно запускает свои палочки в её плошку. Выудив оттуда изрядный шматок кимчхи, она аппетитно им хрустит.

— Ну во-о-от... Последний кусок капусты у голодной отняли... Вот жеж жизнь пошла... — меланхолично ноет ИнЧжон, впрочем, даже не сделав попытки хоть как-то воспрепятствовать наглому грабежу.

— Надо было вчера с этими, как их, кабанерами, об охране твоей порции договариваться, — нравоучительно замечает СонЁн.

— Ка-ра-би-не-ра-ми! — одновременно восклицаем мы с ИнЧжон.

— Ну или с ними, я разве возражаю?!

Дружно смеёмся. Забираю пустую плошку у ИнЧжон и накладываю добавку из кастрюли в холодильнике. СонЁн получает свою порцию в чистой плошке. Когда я убираю кастрюлю в холодильник и возвращаюсь к столу, в кухню, потягиваясь и чуть слышно шаркая задниками шлёпанцев по полу, вползает КюРи.

— О-о, как я вовремя! Тут, кажется, кимчхи дают?! — интересуется она с явным оживлением. А-а-а! Есть справедливость в этой жизни! Месть! Святая месть! Будешь знать, как меня с мороженым троллить!

— Какое кимчхи, онни?! — деланно удивляюсь я, — разве ты забыла основное интернетовское правило?

— Это какое же? — с подозрением глядя на меня, спрашивает КюРи.

— Троллей — не кормить! — с лёгким злорадством в голосе напоминаю я ей.

— А при чём здесь... Это я, что ли, тролль?! — возмущается КюРи, одновременно лихорадочно перебирая в памяти недавние события своей богатой тролличьей жизни.

— Не, я тролль! Или ДжиХён тролль! Кто, блин, меня неделю с мороженым дразнил?! Глазки закатывал, язычком причмокивал и неземное блаженство изображал?! Не ты?!

— Онни! Да я!.. Да я не... Это же шутка была! Я не хотела! Ты что, разве юмора не понимаешь?! Ну прости, прости меня! — КюРи драматически падает на стул и очень правдоподобно изображает раскаяние. Прячет лицо в ладонях и даже носом шмыгает.

— За сердце ещё схватись, — советует ИнЧжон, — онни, ну ты совсем обалдела, сердце слева!

— Я так страдаю, я так раскаиваюсь! Ну прости меня, добрая ХёМин! — надрывно голосит КюРи, — СонЁн, ну скажи ты ей!

— Ладно, бог с тобой. Щас испытание пройдёшь — и прощу. Как вчера эти полицейские назывались, которые нас к машине выводили?

— Это ты про карабинеров, что ли? — недоумённо спрашивает КюРи.

Пфффф... Наш общий разочарованный выдох. Ладно. Обещала, так обещала. Накладываю немного кимчхи в плошку и ставлю перед КюРи.

— А побольше? — недоумевает та.

— Да щас скоро ужинать будем, нечего нахватываться. У меня всё уже почти готово. Чем там, кстати, мелочь щас занимается?

— Джей перед телевизором валяется, а Ю с БоРам за пиццей уехали.

— За какой пиццей? — не понимаю я.

— Юна рассказала, что тут неподалёку кафе, где много-много лет назад изобрели самые первые пиццы "Маргерита" и "Марина", и сейчас там можно такие оригинальные пиццы купить. БоРам сразу захотела попробовать "Марину", просила Юну её заказать, а у ЮнМи было настроение ещё прогуляться. В общем, они с БоРам решили быстренько вместе за пиццей сгонять. Но они давно должны были вернуться. Щас звякну, потороплю их, — КюРи достает телефон.

— Хм-м, не поняла, — посмотрев на экран, КюРи заново набирает номер. Сбрасывает и повторяет набор. И ещё раз. — Блин, что за хрень? — переводит она взгляд с экрана телефона на меня, — "Абонент вне зоны действия сети".

— Ты кого набирала?

— Всех троих. И ЁнЭ, и БоРам, и Юну. Никто не отвечает. ИнЧжон, что у тебя?

— То же самое, — ИнЧжон опускает руку с телефоном, — сбой сети?

— Щас попробуем друг друга набрать, — СонЁн быстро набирает номер. Звонит мой аппарат, — Нормально. Сеть работает. Пробуем ещё раз их набрать.

— Ничего. По-прежнему они вне зоны сети. Я звоню кунчан-ниму, — говорит ИнЧжон, — КюРи, как это место называется, куда они поехали?

— Вроде "Гамбринус". Давай я господину ЧонХану сама позвоню...

...

...Медленно, мучительно медленно тянется минута за минутой. По комнате разлито липкое ощущение тревоги и ожидания. И ещё мерзкое чувство беспомощности. Одни, в чужой стране, не зная языка, не зная ничего... Как мы можем помочь наверняка попавшим в беду подругам?!

...Кунчан-ниму позвонили почти час назад. Он очень встревожился, сказал, что сейчас предпримет всё необходимое, а нам приказал сидеть в отеле и нос не высовывать наружу. Через десять минут перезвонил КюРи и приказал ей проследить, чтобы мы выпили что-нибудь алкогольное для успокоения, но не напились бы. Одна бутылка на столе уже пуста, во второй ещё примерно треть. Бледная СонЁн молча забилась в уголок дивана, рядом с ней сидит испуганная ДжиХён... КюРи бесцельно вертит в руках свой телефон и иногда лезет в новостные сайты, с трудом пытаясь продраться сквозь английский текст. А у ИнЧжон, как обычно, стресс дал выплеск адреналина. Ей трудно сидеть на месте, и время от времени она начинает нарезать круги по комнате. Раздражает, но глядя на её лицо, никто не решается сделать ей замечание...

...

...Приехал старший менеджер Ким. Кунчан-ним ЧонХан прислал его для того, чтобы мы не чувствовали себя одинокими и у нас была бы моральная поддержка. Ну и чтобы он присматривал за нами на всякий случай. Менеджер Ким рассказал, что ЧонХан связался со всеми, кто хоть как-то может помочь в этой ситуации — с принимающими нас людьми в Неаполе, с ответственными в Ватикане, с нашим посольством... Подняли на ноги всю неаполитанскую полицию, ищут пропавший фургон. Слава богу, в больницах и моргах наши подруги не появлялись. В "Гамбринусе" Юна и ЁнЭ с БоРам были, их запомнили. Фургон пропал на обратном пути...

...

...Звонок у менеджера Кима. — Да, кунчан-ним... Спасибо Вам, кунчан-ним! — Ким заканчивает разговор и, не сдерживая радости, поворачивается к нам: — Нашлись! Все живы и здоровы! Должны сюда приехать в течение сорока минут!

Ффффф... Выдыхаем. КюРи со стуком роняет на пол телефон из внезапно ослабевшей кисти. Из меня как будто вытащили стержень. Оседаю на стуле. В каком же напряжении мы были последние полтора часа! Все живы и здоровы. ИнЧжон плюхается на диван рядом с ДжиХён, похоже, её тоже ноги не держут. СонЁн, отвернувшись, вытирает выступившие на глазах слёзы облегчения. ДжиХён плачет, не скрываясь. Все живы и здоровы. Какое же это счастье!

...

...Приехал кунчан-ним ЧонХан с переводчицей Катериной и кучей итальянцев. Не в силах больше сидеть в здании, спускаемся вниз, в крохотный садик у входа в отель. ЮнМи! Если вся эта кутерьма приключилась опять из-за твоих дурацких выходок, я тебя отлуплю. Ей-богу отлуплю, хоть ты и мировая знаменитость и величайший музыкальный гений. Сама не справлюсь — так ИнЧжон поможет. И СонЁн тебя не защитит! Как же мы все перепугались за вас!

...

...Фургончик подъезжает! Ну наконец-то! Не сговариваясь, подходим поближе. Где там наши потеряшки? Машина останавливается прямо напротив дорожки, ведущей к отелю. Из открывшейся дверцы первым показывается бодигард в тёмном плаще. Он помогает вылезти БоРам и сразу же за ней — ЁнЭ. БоРам подхватывает ЁнЭ под руку, и они начинают небыстро двигаться в нашу сторону. Охранник сопровождает их со стороны ЁнЭ, явно готовый в любой момент прийти на помощь. Вышедший из машины второй бодигард идёт , слегка отстав от девушек, и тащит в руках здоровенные пакеты с чем-то.

Когда ЁнЭ и БоРам подходят чуть поближе, сразу же мне в глаза бросаются отдельные детали их внешности и поведения. На левой скуле БоРам налеплен небольшой аккуратный пластырь телесного цвета. Обе — и БоРам, и ЁнЭ — в новеньких джинсовых костюмах, явно только что из магазина. Хм-м, откуда?! ЁнЭ идёт какой-то деревянной походкой, и смотрит перед собой как будто отрешёнными глазами. Такое впечатление, что она не совсем в себе. БоРам, напротив, дружелюбно улыбается и кажется полностью удовлетворённой жизнью и окружением. А где ребёнок?!

Третий и четвёртый телохранители (четвёртый по поведению явно старший у них) помогают Юне вылезти из машины. Непонятно... Утром всего пара охранников была же?! Ю отвергает попытку бодигардов подхватить её под руки и идёт сама, слегка пошатываясь. Боже мой, да что же это такое?! На лбу у ребёнка красуется закрытая пластырем средних размеров шишка, но гораздо страшнее выглядят два чёрных круга вокруг глаз. Такие страшные кровоподтёки! Малыш, как же ты так?! И они ещё смеют говорить, что все здоровы?!