Аннстис. Клан возрожденных (Новая жизнь. Клан возрожденных)

Плох тот план, который в случае чего нельзя изменить.

/Осторожность/

Десятник Гарт на докладе у сотника городской стражи в конце дня и дежурства.

— Господин сотник, — браво, как на параде начал десятник, — на вверенном мне участке преступлений и серьезных происшествий не произошло! Только..., — продолжил он менее уверенно, — сегодня утром в город прибыл эльф...

— Как всегда, проводить группу до посольства, растолковать законы и держать на виду, — махнул рукой сотник, уткнувшись в бумаги.

— Сэр, он пришел один, через западные ворота и сразу же направился в центр города, но...

— Что за черт, — встрепенулся сотник и перелистал последние страницы увесистой книги, — ближайший месяц не было и не будет никаких эльфийских судов. Представительство западного леса не предупреждало о визитах.

— Господин сотник, по пути он зашел в ближайший трактир. Сэр, это был "Лихой удар". — Продолжил доклад дежурный, и лицо сотника тут же изменилось, с него словно слетела маска рутинной скуки и обыденности, уступив место беспокойству и настороженности (уж кому как не страже города знать, чем знаменито это местечко!).

— Он здоров? Цел? — Мгновенно выпалил он самый важный сейчас вопрос, — надеюсь посольство еще не в курсе... Ладно, делаем так, наших переодетых людей туда, пускай ненавязчиво его выведут, уладят дела с трактирщиком и доставят эльфа к сородичам. Попробуем решить все тихо, без скандала.

— Сэр, мы так и поступили, я лично следил за положением дел, но мы опоздали...

— ...! Там хотя бы гномов не было? — Заерзало на стуле ответственное за порядок и спокойствие в нижних кварталах лицо, предчувствуя проблемы на свою... пятую точку. Единственное, что ему сейчас не хватало в дополнение к обычной преступности, так это последствия конфликта между представителями разных рас и разборки с посольствами, так и в должности просесть не долго!

— Был гном, господин сотник, но не какой вражды они друг к другу не проявляли, более того, гном затеял драку, и эльф по непонятным причинам за него вступился. Неслыханное дело! И это после того как коротышки щелкнули по носу всех его сородичей, расторгнув старые торговые договоры и прекратив поставки серебра! Когда я уходил эти двое уже в третий раз заканчивали громить трактир и как лучшие друзья, в обнимку собирались до ближайшей ночлежки. Но на всякий случай я оставил там пару людей, в том состоянии, что они выходили, помощь с комнатой лишней не будет.

— Демон меня раздери, — не удержался сотник, — тронувшийся разумом вечноживущий и очередной набравшийся сверх всякой меры гном! Чертовы идиоты... Ладно, бог с ним с гном, но эльф! От них вечно одни проблемы, то рыщут по всем трущобам из-за какого-то драного, пропавшего кошелька, заставляя всю стражу бегать у них на побегушках. Кичатся своей исключительностью и неприкосновенностью, а потом с разбега добровольно суются в этот гудочник! Нет, пускай его сородичи с ним разбираются сами, я умываю руки! — Излишне нервно, но уже более спокойно закончил сотник, а секунду спустя добавил. — Какой-то неправильный эльф...

* * *

Непонятная комната... Анст

Утро для меня началось где-то в половине четвертого ночи по зову переполненного жидкостью организма. В свое оправдание могу сказать, что терпел и боролся я до последнего, но все-таки подчинился настойчивым намекам матушки природы и с кряхтеньем поднял свое тело с жесткого, вонючего лежака. Слава богам, хоть одежда цела и, кажется, даже чистая. Из всех внешних последствий только на голове царит жуткий бардак. Еще бы, мокрыми волосами длинной до середины спины, да поворочаться на слежавшейся подушке из сопревшей гниющей соломы. Почему голова мокрая? Помнится, после всеобщего замирения я пытался освежиться чистой водой, где я ее достал лучше не думать, но у коновязи стояла неплохая поилка...

Оуу... (я обхватил голову руками, когда пришли первые четкие воспоминания), не привлекать внимание (для поправки здоровья произнес малое исцеляющее заклинание). Влиться в общество (второе исцеляющее, так как после первого мало что изменилось). Затеряться в массах (третье, чтобы по максимуму убрать последствия), наслаждаться жизнью (четвертое). Уф, наконец полегчало. Великие планы трещали по швам, кроме пункта о новых впечатлениях, вот их хоть отбавляй, здравствуй запоздалый рецидив бурной молодости, давненько не виделись. Опять же новые лица, новые знакомства, но что-то мне подсказывает — лучше уйти не прощаясь, по-английски, пока на дворе все еще темно. И чем меньше будет свидетелей моего ухода, тем проще будет вновь потеряться.

Неплохо бы раздобыть плащ с глубоким капюшоном, чтобы до поры до времени не светить длинные уши, есть у меня подозрения, что именно они создают вокруг меня устойчивую ауру крохоборства и жадности со стороны стражников у ворот и некую отчужденность у всех остальных. Идея не лишенная смысла и требующая задуматься над ее воплощением. Пока я немного не оботрусь на новом месте, лучше побыть обычным странником, нежели "богатым" снобом. Тихонечко приоткрыв дверь, я вышел в коридор и спустился по скрипучей лестнице вниз, к стойке, где по логике вещей должен обитать хозяин этого убогого места.

Напоследок я не удержался и заглянул за столешницу, где в нижнем шкафчике позаимствовал чистую наволочку, которую безжалостно разодрал на старую добрую бандану, чтобы спрятать хотя бы уши. Головной убор получился хоть и не из модных, но свои функции выполнял исправно, потому, положив в ящик медяк за испорченную тряпку, я посчитал за лучшее удалиться, по пути заскочив в маленькую пристройку на заднем дворе. После небольшой задержки, поленившись идти к воротам и снова обходить трактир, я с легкостью перемахнул через ограду и продолжил прерванный путь в богатые кварталы.

Передвигаясь по городу, старался держаться безлюдных мест, вернее двигался там, где на ночной караул наткнуться невозможно никак, зато вероятность наткнуться на кого-то другого возросла многократно, но я смотрел на это философски. Кто может ночью шататься по самым темным улицам города? Правильно — тот, кто не хочет, чтобы его заметили или те, кто хотят заметить кого-то другого. Первые обойдут меня стороной сами, а вторые... Ну что же, со вторыми у меня разговор короткий, они знали чем рискуют, а я не далеко не безобидная овечка, главное это не попортить новое тело.

В один прекрасный момент, повернув за угол очередной узкой улочки, я увидел как раз то, чего опасался. Троица ночных работников ножа и топора обирала неподвижно лежащего мужчину в каких-то двадцати метрах от меня, обирала уже мертвеца. Мгновенно сообразив, что произошло, я прижался к стене, чтобы не попасть им на глаза и бочком, по стеночке, не делая резких движений и не привлекая внимания, медленно двинулся прочь. Зачем мешать тем, кто ни в грош не ставит чужую жизнь, тем более что помогать уже некому? Сейчас они заняты своим делом, я своим, и наши интересы не пересекаются совершенно! Вот если вздумают напасть, тогда да... Но чувство меры на пару с интуицией у этих ребят атрофировались напрочь, не успев сделать и пары шагов, я почувствовал приближение четвертого.

Черт, черт, Черт! Хрен его знает, откуда он взялся, спрыгнул с крыши, вышел из дома или, что больше похоже на правду, просто стоял на шухере и не стал поднимать тревогу, чтобы не спугнуть одинокого путника, а приумножить добычу. Не важно. Плохо, что он, не приближаясь ко мне, каким-то особым свистом привлек внимание своих друзей, и тихо его снимать не имеет ни малейшего смысла — умные, сволочи. Дилема. Стоит пригреть их огнем или охладить пыл ледяной стрелой и сюда на вечеринку сбежится вся стража из окрестных кварталов, а этого нам не нужно. Значит, один сзади и еще трое быстро приближаются спереди, я вытащил меч и приготовился броситься на одиночку, чтобы после прижаться к стене и разобраться с разбойниками постаринке.

— А кто это у нас такой смелый? Кто не боится темноты? — Издевательски осведомилась моя цель, даже не снимая глубокого капюшона плаща.

— Сат, но вы можете звать меня Сатаэль, — повернувшись боком, ответил я, и сдернул бандану, выставляя на всеобщее обозрение свои длинные уши — мое небольшое психологическое оружие (спасибо лесным родственникам, смогли воспитать в людях страх). Ох, и побледнели же ихние рожи от такого зрелища! Понимают, что одна только попытка нападения на меня может стать поводом для зачистки всего местного дна, и город скажет только спасибо за столь доброе дело.

— Что, не ожидали встретить в этой помойке одиноко эльфа? Довольно не типичный поступок, признаю, но ничем помочь уже не смогу, — довольно миролюбиво заметил я.

— Сомневаюсь, что ты об этом кому-то успеешь рассказать! — злобно прорычал себе под нос один из разбойников, отступивший за своих товарищей и сейчас взводящий арбалет.

— Да я и не собирался... — Наставительно отметил я, и приготовился действовать. Без их присутствия мир по любому станет чуточку чище, ведь хотя бы часть отбросов и подонков заплатит по своим кровавым счетам. А чтобы ненароком не пораниться параллельно озаботился о надлежащей защите от стрелка, постаравшись при этом не сильно наследить магией, не зря же столько времени чесал языком.

— Ну что, разбойнички, пора... — Я улыбнулся сбледнувшим ночным крысам и без малейших колебаний стал избавлять эти улочки от первого ночного убийцы, того самого, что стоял в одиночестве.

Хм, вот ведь ирония, я чувствую на нем больше двух десятков смертей, два десятка загубленных жизней стариков, женщин, детей... И вот его душа становится частью меня, пожалуй, более отвратительной личности я не встречал. А если бы не моя дурная привычка хватать бесхозные сущности, пока никто не видит, плюнул бы и не стал мараться об такую падаль. Ну а так..., не пропадать же добру? Счет один — ноль в мою пользу, ваш ход, господа!

Трое людей вполне предсказуемо отреагировала на смерть своего товарища, и не успел я еще повернуться, как мне в спину уже летел арбалетный болт, впрочем, беспомощно упавший, столкнувшись с моей защитой. Дальше все просто, такой удобный при ударе в спину стилет, плохой противник короткому мечу, слишком плохой, чтобы выжить. Двое умерли быстро с интервалом в пару секунд, они даже не успели ничего почувствовать ну, почти, ведь доподлинно никто не знает, что происходит в голове, когда острие пронзает сердце или разваливает глазницу? Эти не смогут ответить... Последний оставшийся в живых умело продлил свою агонию, мастерски метая ножи на бегу, но бестолку, лук и магическая защита очень удачное сочетание..., очень удачное, для меня. Все их души стали продолжением моей добычи, и, забирая их, я словно на вкус распознал каждое совершенное ими убийство.

Казалось бы, как это случилось? Да черт его знает! Раньше такого не было и в помине, сейчас же я смотрю на душу человека демоническим зрением и вижу в ней черные метки, и чем их больше, тем ужаснее поступки на ней отразились, а когда забираю подобную душу, могу точно сказать, сколько невинных на совести ее обладателя. Убийства в честном бою ощущаются совершенно иначе, на вкус они более приторные, пресные. В этих поступках нет подлости, нет страха и сладковатого ужаса жертвы, нет освежающего экстаза от безнаказанной жестокости, нет той приятной остроты. Такие поступки бледные, нечеткие, я могу лишь с некоторой долей вероятности сказать, что они имели место быть, не более.

С первыми же все иначе. Отчаяние матери, на глазах у которой на части режут дочь, боль и проклятия ремесленника, медленно умирающего от ножа в животе, это ярче, слаще, вкуснее... Вкуснее?! Я аж застыл на месте, словно истукан и затряс головой. Что за черт?! Откуда это наваждение?! Бррр..., я прогнал ненужные мысли и забрал последнюю ускользающую душу без лишних эмоций. Удовольствие от чужой смерти — это слишком плохая тенденция, чтобы ей потакать, ничего хорошего из этого не выходит никогда. Подобные чувства необходимо давить на корню, чем я и не преминул заняться, попутно освобождая мертвецов от лишнего груза. Деньги и украшения на тот свет все равно не протащишь, а мне это добро еще пригодятся.

Сегодня ночью я стал обладателем плотного матерчатого черного балахона с глубоким капюшоном, а моя заплечная сумка приятно оттягивала плечо тяжестью трех стилетов, пяти метательных ножей и солидной горсти меди и серебра, а на бедре, качаясь при каждом шаге, висел арбалет. Чувствуется, что сегодня я далеко не первая жертва, которую повстречали эти ребята. Жаль, что не первая, — подумал я, перешагивая через тело убитого и ограбленного человека.

— Можешь спать спокойно, незнакомец, как минимум, ты отомщен.

Говорят, будто все, что с нами не происходит, к лучшему, и кто-то даже в этот бред верит, может они знают, как объяснить это мертвецу? Не знают... Ладно, поздно пить боржоми, когда за спиной пять трупов. По крайней мере, с теми деньгами, что у меня появились, можно на неделю поселиться в гостинице средней руки или пересидеть до утра в уютном теплом местечке с хорошей обслугой. Конечно, можно еще "погулять" по ночному городу в поисках "заработка", но не до конца сломленное врожденное человеколюбие вставляет палки в колеса. Хотя кого я обманываю? Не было среди той падали разумных людей, только ошалевшие от удачной охоты звери, но избыточный мор среди ночных крыс может вызвать вопросы, и не только у городской стражи, поэтому не стоит попусту искушать судьбу.

Незачем вклиниваться в чужие разборки между молотом и наковальней из-за сомнительной выгоды, пусть свой хлеб отрабатывают патрули, за это им и платят. Если на то пошло, я могу найти себе сразу несколько путей для хорошего заработка на то время, что буду оставаться внутри этих стен. Между прочим, у меня есть профессия, востребованная в обоих мирах — люди болеют везде и хорошие лекари всегда в цене. Кто-то же должен лечить тех же бедняков и делать для них лекарства, верно? Никогда не поверю, что этим занимаются дипломированные выпускники академий и великие знахари — так, нахватавшиеся по верхам самоучки.

Я с легкостью составлю им конкуренцию, тем более есть ведь и те, кто не может пойти к магу отнюдь не из-за отсутствия звонкой монеты, а из-за ряда причин, которые помогли эти монеты достать. Небольшие вложения, немного терпения и удачи, и у меня будет своя, крайне узкая клиентура из бедняков и авантюристов, которая не отнимет много времени, но отобьет любые затраты, а то и принесет прибыль. А длинные уши станут отличной индульгенцией и прекрасным аналогом любого диплома самой лучшей магической академии. Основная задача — не делать ничего заметного, и за месяц-другой я спокойно улажу все дела, подготовлю гардероб подобающий путешественнику, немного поработаю с собственным телом, облажу все стоящие городские лавки в поисках по-настоящему редких, уникальных вещей и, прикупив скакуна, двинусь дальше на восток.

Только перед этим стоит дождаться рассвета, — на этой перспективной мысли я забарабанил в толстые дубовые двери вполне приличного постоялого двора и, наученный горьким опытом, не забыл внимательно прочитать его название: "Жаренный боров" — вполне безобидно и весьма аппетитно, должен признать.