Сложив всё в сумку, он надел кобуру на плечи и вложил в неё пистолет и четыре запасные обоймы. Теперь ему на Ильмине не был страшен и сам черт, а не то что какой-то Чёрный Маг, не говоря уже обо всех местных разбойниках и громилах вместе взятых. Из Стечкина он стрелял ничуть не хуже, чем из родимой эсвэдэшки и на звук, и на вспышку. Приторочив сумку к седлу позади себя, Кирилл задумался.
На графа Барилона и Калюту его возня с торбой не произвела никакого впечатления. Они скакали рядом молчаливые и сосредоточенные. По пути им всё чаще стали попадаться крестьяне, работающие в поле. При виде графа они отрывались от работы и кланялись ему в пояс. В основном это были мужики средних лет и старше, да, ещё, изредка, девушки, которые сразу же понравились Киру своей красотой, крепостью тела и тем, что смотрели на него оценивающе и вызывающе дерзко. Ему сразу же расхотелось ехать дальше. Куда приятнее было бы остановиться, поболтать с девчонками и набить стрелку, чтобы подвалить вечерком с пивом или вином.
К сожалению ему нужно было ехать в Барилон. А может быть это было и к лучшему. Вдруг, на сейшн припрётся чей-либо папаша с вилами? Крестьяне, что ни говори, люди простые и незатейливые, как угол дома, возьмут и настучат по голове. Вскоре дорога пошла под уклон. Проехав через небольшой распадок и преодолев вброд неглубокую речушку с чистой, словно слеза, водой, они поднялись на водораздел и Кир впервые увидел, как живут ильмиане. Впереди, метрах в восьмистах от гребня, справа от дороги, за неширокой полосой огородов, стояла небольшая аккуратная деревушка.
Она сразу же понравилась ему не только тем, что все дома в ней были основательные, каменные и очень красивые, но и тем, что выглядела довольно зажиточной на вид. Стены домов были сложены из светло-желтого тёсанного камня, а крыши яркими, черепичными, тёмно-красными. Дома стояли в окружении палисадников с цветами и ухоженных садов. В общем народ здесь обосновался давно и жил зажиточной, богатой жизнью скорее фермеров, нежели каких-то там крепостных крестьян, рабов или колонов. Несомненно, это говорило в пользу если не графа Барилона, то уж точно короля Грунральда, чьим префектом он был.
От основной дороги, по которой вот уже полдня ехал их обоз, кстати, очень хорошей даже по земным меркам, к деревне также шла отличная дорога с грейдерным покрытием. Рядом с Т-образным перекрёстком стоял большой каменный крест из какого-то красноватого камня, основанием которому служил длинный, каменный бассейн, полный воды. Местные мастера, каптировавшие родник, провели воду внутрь креста и она выливалась в бассейн прямо из бронзовой пасти какого-то местного хищника, похожую на лошадиную, но с длинными клыками. Жеребец Кира, почуяв воду, в реке он не дал ему напиться, тихо заржал и прибавил хода.
Калюта также намеревался устроить здесь водопой и уже отдавал команды зычным голосом. При их приближении толпа женщин с большими медными жбанами, тотчас отошла от родника и принялась приветствовать графа изящными книксенами. Особенно старались те, которые были помоложе, да, и сам граф Барилон вежливо кланялся поселянкам и мило улыбался в ответ на их приветствия. Как только они подъехали к бассейну, телохранитель графа спешился и взял под уздцы Фрегата. Капрал Пендерен тоже спешился и подвел к водопою вороного жеребца Кира. Вдоль бассейна немедленно выстроилось около трёх десятков всадников.
Возницы с фургонов достали здоровенные кожаные бадьи и рекруты принялись набирать в них воду, чтобы напоить коней в обозе. Той суматохой, которая возникла при этом, не замедлил воспользоваться один из рекрутов, белобрысый паренёк лет шестнадцати, не больше. Прячась за фургонами, он отбежал подальше, а потом, лихо перемахнул через невысокую каменную стенку, отгораживающую дорогу от водоотводной канавы, задал такого стрекача, что Кирилл только присвистнул от удивления.
Паренёк выбрал место для побега очень удачно, так как броситься за ним верхом было весьма затруднительно. Для этого всадникам нужно было сначала пробиться через баррикаду из фургонов, а потом, почти без разбега взять, довольно сложный барьер, но парнишка не учел того обстоятельства, что сразу за дорогой ему пришлось бежать вверх по пологому склону и прежде, чем успеет добежать до молодого леса, росшего невдалеке, он превратится в отличную мишень.
Калюта Брит хотя и поил обоих лошадей, был всё это время начеку. Мигом оценив обстановку, он приказал лучнику, стоявшему поблизости, взять под уздцы лошадей, а сам, тихонько ругаясь, мигом взлетел в седло и сел лицом к крупу громадного жеребца. Триструн был приторочен позади седла к небольшому походному вьюку и взвести для этого опытного воина было делом нескольких секунд. Пока он вставлял ногу в стремя арбалета, насмешливо глядя на беглеца, Кирилл вынул из кобуры Стечкина, навинтил на ствол глушитель и заставил шенкелями жеребца забыть о воде и немного податься назад.
Держа пистолет у бедра, он смотрел на капитана лучников, готового выстрелить в спину мальчишке, со злым прищуром. Как только свирепый и безжалостный бородач вскинул арбалет и попытался нажать на спусковой рычаг, Кир выстрелил от бедра. Раздалось негромкое "бздумс", металлическое клацанье затвора и уж на что Калюта был здоровенный мужиком, пуля, выпущенная из пистолета Стечкина и угодившая прямо в стальной бандаж, к которому крепилось арбалетное стремя, выбила это грозное, тяжелое оружие из его рук и арбалет упал под ноги жеребца.
Средневековый душегуб с изумлением посмотрел сначала на свои руки, потом на арбалет, лежавший на мелкой, плотно утрамбованной щебенке, а потом на Кира. Граф Барилон отнесся ко всему происходящему безучастно, хотя и вздрогнул от неожиданного звука. Убегающий паренёк упал, вскочил на ноги и побежал дальше, спотыкаясь на каждом шагу. До спасительной опушки ему было бежать метров тридцать. Калюта открыл было рот, чтобы потребовать подать ему новый арбалет, но так и замер с открытым ртом, увидев, что ему в лоб нацелена какая-то чёрная штуковина. Для вящей убедительности Кирилл одними только губами сказал этому извергу:
— Только вякни, башку разнесу, старый негодяй.
Тот в ответ громко расхохотался и крикнул:
— Дьявол с ним! Пусть себе бежит, прячется к мамке под юбку, если не хочет прославиться в грядущих сражениях. Когда мы сметём с земли орды Чёрного Мага огненными молниями, он ещё пожалеет, что не встал под наши знамена. Всё равно от этого засранца не было бы никакого толка.
После этого все облегченно вздохнули, хотя никто так и не понял, почему арбалет выпал из рук капитана Брита. Водопой был недолог и вскоре они снова тронулись в путь. Правда, теперь Калюта занял место между рыцарем Киром Торсеном и графом Барилоном. Он с интересом поглядывал на пистолет, но расспрашивать его о чём-либо пока что не решался. Он хорошо понимал, что может нарваться на грубость, так как лицо рыцаря было сумрачным и злым.
Проезжая мимо последних домов деревеньки, называющейся Райская Благодать, Кирилл увидел ещё одну картину, которая поразила его до глубины души всей своей неприглядностью и варварством. Ворота одного из крестьянских дворов были распахнуты настежь, а на улице стояло несколько здоровенных фургонов, похожих на небольшие железнодорожные вагоны, в которые какие-то верзилы в лиловых с желтым ливреях тащили из дома и хозяйственных построек всё, что ни попадя. Подушки и посуду, табуреты и мешки, кадки и охапки одежды, кули и клетки с каким-то мелким зверьём внутри.
Посреди двора перед одетым в лиловое с золотом огромным толстяком, сидевшем на громадном рыжем мерине, стоял на коленях мужчина лет пятидесяти, рубаха на котором была изрядна разорвана, а справа и слева от него находилось по здоровенному мордовороту с плётками. Рядом с ним билась в истерике его жена и, чуть поодаль, ревели дети. Ещё двоих женщин лет тридцати, нахально тискали другие холуи в лилово-канареечных ливреях, а третья, совсем ещё юная девушка, металась по большому двору и за ней гонялись пятеро каких-то отвратительных типов в коричневом.
Скорее всего этот жирный боров таким образом выбивал долги из своего должника и, похоже, подобные деяния были здесь в порядке вещей, поскольку граф, бросив на всё происходящее беглый взгляд, даже не изменился в лице. Кириллу тут же захотелось развернуть коня, перемахнуть через каменную стенку, влететь во двор и ввалить этим уродам таких чертей, чтобы им всем дурно сделалось, а потом отходить жирного борова какой-нибудь дубиной самым основательным образом, до кровавой блевоты. Однако, немного поразмыслив, он отвернулся и молча поехал дальше, хотя у него все ещё стояла перед глазами картина непристойного бесчинства местного богатея и его верных холуев.
Через десять минут Райская Благодать осталась позади, а впереди его ждала встреча с городом, носившим точно такое название, как и фамилия графа. Видимо, это была их фамильная, родовая вотчина, а это прямо означало то, что Барилоны правят Ренделоном очень давно и Киру было интересно взглянуть на то, что было создано под их правлением. Узнать, кем же он был, этот юный граф, достойным правителем или сатрапом. Выручать из беды хорошего человека ему было бы намного приятнее, чем негодяя.
Глава третья
На часах Кира было начало шестого вечера, когда они подъехали опушке густого, букового леса, раскинувшегося, как он уже успел узнать, на крутых склонах огромного цирка. Там за лесом, в глубокой низине на острове посреди большого озера располагался город Барилон, столица провинции Ренделон. Перед опушкой лучники построились вокруг графа Барилона в тесное каре и ощетинились взведёнными триструнами, заряженными тяжелыми, длинными болтами. Калюта, собравшийся въехать в лес первым, зычным голосом позвал в дозор ещё четверых лучников и предложил Кириллу:
— Ну, что, сэр рыцарь, отважишься въехать в Пьяный лес вместе с нами? Опасное место, скажу я тебе, лихое, и люди здесь тоже гуляют опасные, все сплошь бандиты, да, головорезы. Сколько не сажаем на кол, а их всё никак меньше не становится. В последние годы совсем житья от них не стало.
Кир поморщился и ответил сквозь зубы:
— А это и не мудрено, Калюта. Как ты думаешь, куда теперь подастся тот бедняга, которого ограбил тот жирный боров в лиловом пальто? По-моему, он направится прямиком в Пьяный лес и будет полностью прав, больше ему некуда идти. Ну, а бандитов ваших я не боюсь. Бандитов мне таких довелось повидать в своей жизни, какие тебе и не снились или ты думаешь, что шрамы на моём теле сами собой появились? Поехали, вояка.
Он ударил коня по бокам пятками и первым въехал в тёмный лес, пуская его резвой рысью. Капрал Пендерен поскакал вслед за ним, держа в руках снятую с себя кирасу. Нагнав его, он протянул ему эту чёрную, блестящую штуковину, — примитивный феодальный бронежилет, и сказал:
— Наденьте доспех, ваша светлость.
— Спасибо, отец, оставь броник себе. — Ответил ему Кирилл — Если это место действительно такое опасное, то тут лучше иметь хорошие уши и, вообще, держаться начеку. Ты к этому железу привык, а мне оно только мешать будет. Мне бы на всякий случай пригодился добрый меч. Уж с ним-то я хорошо умею обращаться, ничуть не хуже, чем ты или твой командир.
Капитан лучников, нагнавший их, достал из своей торбы свой запасной меч, который был немного короче основного, в простых ножнах и с широкой перевязью, украшенной литыми бронзовыми бляшками. Протягивая меч Кириллу, он сказал:
— Держи мой меч, сэр Кир, это отличный клинок и он должен прийтись тебе по руке.
— Спасибо, капитан Брит, в этом лесу он придётся мне кстати, если я повстречаюсь на его тропинках с вашими бандюганами. — Поблагодарил он Калюту и добавил — Давай-ка рассредоточимся, парни, и будем держать дистанцию шагов в двадцать пять, чтобы не толкаться в куче. Так мы будем представлять из себя менее заметную мишень для тех, кто вздумает устроить засаду. Ну, а я поскачу первым. Мне не привыкать ехать на дозорной машине.
Именно так они и поскакали дальше, двигаясь резвой рысью. В лесу было очень тихо и сумрачно, пахло сыростью и грибами. Деревья росли вплотную к дороге и глушили дробный перестук конских копыт. С одной стороны это было удобно, поскольку никаких других звуков слышно не было. Кир скакал впереди и поражался тому, как ловко он управляется со своим жеребцом. Как ему такое удавалось он и сам не понимал, но под ним был отлично выезженный боевой конь, который хорошо слушался шенкелей. Это позволяло ему скакать без поводьев, держа пистолет в правой руке, а левой придерживая меч, чтобы он не бил его по ноге, а коня по боку.
Не смотря на мирную обстановку в лесу, он пребывал в диком напряжении, ощущая опасность всеми порами кожи и потому ехал весь обратившись в слух. Жопное чувство его редко подводило и Кир надеялся, что оно не подведет его и на этот раз в мрачном Пьяном лесу. Ну, а это в свою очередь означало только то, что кто-то может запросто словить пулю между глаз, так как Кир очень серьёзно относился к словам Калюты.
Дорога под большим уклоном шла вниз и постоянно забирала влево. Пьяный лес оправдывал своё название уже тем, что все деревья в нём росли с наклоном в разные стороны и изгибались под самыми невероятными углами. Из-за чего этот лес вырос таким, никто, по словам Калюты, не знал, но он всегда был таким. Хорошо было уже то, что густого подлеска в нём не было и он хорошо просматривался метров на шестьдесят в обе стороны. Прятаться в нём тоже было удобно хотя бы потому, что деревья поросли длинным, клочковатым тёмно-зелёным мхом и любой умник смог бы соорудить из него отличный снайперский маскхалат, чтобы затаиться на каком-либо суку.
Чувство опасности и на этот раз не подвело Кира. Его сознание само отбросило безопасные звуки — фырканье лошадей и цоканье копыт по грейдеру, так что тихое треньканье арбалетной тетивы прозвучало в его ушах так басовито и гулко, словно кто-то дёрнул струну контрабаса. Моментально выстрелив в сторону источника этого звука, он стремительно откинулся вбок и вниз, прячась за корпус жеребца. Стальная стрела просвистела над шеей так близко, что чуть не задела её и с глухим стуком воткнулась в ствол дерева. Вслед за своим выстрелом он услышал сдавленный предсмертный крик и глухой шум падающего на землю тела.
Спрятавшись за жеребцом и крепко ухватившись одной рукой за войлочный потник, Кир с пулемётной скоростью расстрелял всю обойму по четырём тёмно-зелёным теням, мечущимся в тишине среди деревьев. Раздалось ещё два крика, один тоже сдавленный, явно, говоривший о том, что смерть наступила практически мгновенно, а другой мучительно долгий, душераздирающий вопль смертельно раненого человека. Затем кто-то истошно закричал:
— Атамана убили! Бежим!
Кирилл предпочел не поверить этому и, судорожно цепляясь за влажный потник пальцами, вытряхнул пустую обойму, которая была, как назло, снаряжена патронами наполовину, по запарке он не дозарядил её, после чего, зажав зубами ствольную коробку, горячую и едко пахнущую сгоревшим порохом, вставил новую, полную, и передёрнул затвор. Опустившись вниз он всего лишь на мгновение высунулся из-под жеребца и тотчас увидел метрах в двадцати пяти от себя верхнюю часть чей-то бледной физиономии позади взведённого арбалета. Всё остальное сливалось со стволом дерева. Светлые брови лесного бандита радостно вздёрнулись, а зрачки водянистых глаз расширились, превратившись в два чёрных кружка, но уже в следующее мгновение прямо над бледной переносицей у этого типа появился третий чёрный кружок и он, испуганно хрюкнув, завалился набок.
