Второй фрагмент книги о Бахиреве от Калашникова. 4 глава

Вот третий — это если в Афган только вошли. Тогда с ним долго беседовать придётся. Туда пацаны после училищ идейные шли, по велению сердца, да по конкурсу.

— И когда вы намерены с ним поговорить?

— Его через пару дней выписывают из госпиталя. Вот и приглашу к себе. Думаю, не откажется.

— Но ему ведь положен месячный отпуск на поправку здоровья.

— Понимаю, но гучковы и их хозяева ждать не будут, пока мы отпуска отгуляем

— Сам-то он из каких мест?

— Из Пскова.

— Так наверно родители или родственники имеются. Жена или невеста, поди, тоже есть.

— И родители есть и невеста имеется. Только сомневаюсь я, что его в Псков потянет.

— Почему же это. Михаил Коронатович, Родина, родственники...

— Владимир Константинович, вы сейчас говорите о поручике Дубровине, а я уверен, что это уже другой человек, мой современник. И встречаться с чужими родственниками он не захочет.

— Но вы-то со своими, после ранения, встречались.

— Так я был с молодой женой, да и давно на Дону не появлялся. Опять же адмирал! Тут любые странности в поведении спишут на что-нибудь. А он простой поручик. И попасть впросак ему легче лёгкого. Чую я, что недавно он в это тело попал.

— Как это?

— А вот чую и всё!

— Ну, раз так, тогда дождёмся, когда его выпишут и поговорим.

— Естественно поговорим. А там уж ему самому решать, поедет он к родителям или ещё куда.

— Михаил Коронатович, а вы не обратили внимания на то, что он из Пскова?

— Да нет. А что?

— Вы рассказывали, именно во Пскове Николай II отречётся от престола. И Дубровин тоже оттуда. Так может это не случайно?

— Может и не случайно. Не думал об этом. А вот по какому поводу вы-то ко мне зайти решили, Владимир Константинович, а то всё разговоры разговариваем, а вы про причину своего визита молчите. Случилось что?

— Можно сказать и так. Адмирал Григорович едет к нам. Прибудет через три дня.

— О как! Иван Константинович едет. Это хорошо. А ещё что вам из Питера нашептали?

— Да ничего такого, Михаил Коронатович, чтобы нас опечалить, как раз наоборот. Намекнули, что адмирал везёт целый саквояж крестов.

— Кресты, это неплохо. Наш-то запас поистратился. Григорович значит, двадцатого прибудет, если по пути нигде не задержится.

— Так, вроде не должен.

— Тогда надо к двадцать второму собрать всех, кого мы представили к наградам на торжественное построение. Списки у вас есть?

— Списки-то есть. Вот только всех ли из этого списка утвердили, я сказать не могу.

— Да и я думаю, что зажмут награды. Может, даже и половину от представленных листов. У меня по этому вопросу такая задумка есть. На кого у Григоровича наград не хватит, тех наградим "ценным серебряным рублём". А в дальнейшем, этих людей снова представим к наградам, и они своё, заслуженное получат. Конечно, только тех, кто наградное серебро не пропьёт — моё превосходительство изволило пошутить напоследок.

— Так это же, Михаил Коронатович, было ещё в екатерининскую эпоху, когда Суворов своих солдат за подвиги награждал серебряным рублём.

— Я не Суворов, да и в суворовские времена рубль для солдата серьёзной деньгой был. А на нынешний и выпить-то толком не удастся. Поэтому предлагаю вот что. Поручите кому-нибудь толковому, чтобы изготовили пару сотен коробочек из красного дерева с крышками. Если в крышку стекло вставлено будет, это совсем хорошо. Внутри коробочки углубление по размеру монеты и выложена коробочка должна быть бархатом в георгиевских цветах. Дым и пламя! На крышке коробочки пластина медная с надписью "За храбрость".

Этот же офицер или другой, но тоже толковый решит вопрос с флотским казначеем о выделении двухсот серебряных рублей в отличном состоянии. Лучше конечно совершенно новых.

Ювелиры в городе есть. Таблички из меди сделают, стёкла отшлифуют, рубли отполируют и лаком покроют. Хотя, пары офицеров будет мало. Используйте столько, сколько нужно. Главное, чтобы быстро. Труд и ювелиров, и краснодеревщиков оплатим. Деньги я выделю.

— Михаил Коронатович, — у Пилкина аж глаза на лоб полезли, — вы когда же это всё придумать успели?

— Да прямо сейчас в голову пришло, чего тут сложного-то? Получится простенько и со вкусом.

— Вот в такие моменты, Михаил Коронатович, я убеждаюсь, что вы из другой эпохи человек. Думаете вы не только быстро, как бы это правильно сказать? Не так вы думаете. Не как мы все. По другому, — Пилкин замолчал, покачивая головой.

— Простенько... Ну, за Георгия я не скажу, но вместо Анны, я бы лучше такой рубль получил.

— Да не переживайте, Владимир Константинович, если ваши награды не утвердили, получите рублик наградной в коробочке, — говорю с совершенно серьёзным лицом.

— А могут не утвердить? — и оба от души смеёмся.

— Разрешите исполнять, Михаил Коронатович?

— Разрешаю, Владимир Константинович, только не забудьте, торжество по поводу приезда и награждений тоже на вас. Как думаете, управитесь?

— Так точно, ваше превосходительство, — и улыбающийся Пилкин вышел из кабинета.