Ученица Палача. Мастер

Подумала. И решила сначала сменить мокрую повязку на рёбрах. Потом уже заняться волосами.

— У тебя же и полотенце мокрое, — вспомнила она, направилась в ванную, на пороге замерла. Оценила размеры предстоящей уборки для Милены и коварно улыбнулась. А нечего было присылать сюда Илиана. Сбросила туфли, приподняла подол, чтоб не замочить, и вошла. Осторожно шагая по скользкому полу, дошла до комода, вынула из него большое полотенце и вернулась в спальню.

Встала напротив Илиана.

— Поднимайся, горемычный, полотенце смени. Застудишься, — Манон положила полотенце на спинку кресла. — Тебе помочь?

— Сменить полотенце? — голос сразу ожил и глаз правый приоткрылся.

— Задницу твою от кресла оторвать, — уточнила Манон.

— Тогда нет, я сам, — разочаровался Илиан. — А у меня там шрам остался, между прочим, — пожаловался он.

— Это от вилки-то?

— От неё... хочешь, покажу?

— Не-е-е-е, мне достаточно осознания, что у тебя есть память обо мне, — усмехнулась Манон и отошла к прикроватному столику, намереваясь заняться повязками.

— Как и у Тиграна теперь, — проговорил Илиан, поднимаясь с кресла. Снял мокрое полотенце, бросил его на пол, обернул бёдра сухим и подошёл к Манон.

— Ты про М на его груди? — уточнила Манон, надрезав ткань кинжалом и дальше разрывая вдоль волокон.

— Да, буква твоего имени... — он смотрел, как её руки ловко рвут ткань на полосы, а в мозгу картина, словно эти руки так же разрывают его сердце и душу на тонкие лоскуты. Как можно быть рядом с ней и знать, что не твоя. Не иметь возможности прикоснуться по-настоящему, знать, что под платьем нет этого громоздкого нижнего белья...

Манон хохотнула. Она стояла к нему спиной.

— Ты тоже хочешь такую буковку на грудь?

— Хочу, — Илиан подошёл совсем вплотную, понимая, что контроль потерян. И сейчас он наделает глупостей. Протянул руку, почти коснувшись кожи на шее.

— Не советую, — проговорила Манон, рука его замерла, пальцы сжались в кулак, словно требуя — возьми себя в руки. Она оторвала очередной лоскут, по-прежнему не оборачиваясь.

— М на груди Тиграна — это не моё имя, — Манон услышала как за спиной Илиан перевёл дыхание и обернулась через плечо. — Я обозначила его принадлежность к одному распространённому виду мужчин.

— Не понимаю, объясни, — попросил Илиан, уже взяв себя в руки.

— Мудак. Вот что значит эта М.

— И что значит это "мудак"? — Илиан не знал этого слова.

— Скажем, так: человек, упорно идущий к своей неправильной цели... Не советую, — улыбнулась Манон. Илиан задумался над сказанным. — Всё готово, давай сменим повязку на рёбрах, — отвлекла его от размышлений Манон.

— Руки приподними.

Потом начались нескончаемые минуты сладкой муки, когда она прижималась к нему, чтоб размотать бинт на спине, отстранялась и вновь приближалась. Ещё удивлялась, зачем Моро наложил такие узкие полосы, ей он обычно треснутые ребра перетягивал широкой полосой, а сверху уже фиксировал несколькими узкими. Потом это повторилось, но значительно быстрее. Она замотала его в тугую широкую полосу, зафиксировала в трёх местах узкими и, довольная, похлопала его по плечу, похвалив за терпение. Илиан вдохнул, он забывал временами дышать в процессе этой процедуры.

— Садись на кровать, расчешу твою гриву.

Илиан почти свалился. Всевышний, когда кончится этот день... муки адские... нет-нет, пусть не заканчивается никогда.

— Эй, я сказала садись, а не ложись, — возмутилась Манон, вернувшись и держа в руке широкую серебряную щётку с жестким конским волосом.

Илиан неохотно поднялся. Манон заскочила на постель, примостилась позади него, встав на колени. Её руки коснулись его волос, распределяя на пряди... и началось блаженство... он почти мурлыкал от удовольствия... ни разу женщина не расчёсывала его... няню в далёком детстве он не посчитал. Волосы у него были густые, насыщенного шоколадного цвета, достигавшие лопаток. Руки Манон зарывались в них, выискивая спутавшуюся прядь, и бережно расчёсывали. Илиан отдал бы что угодно, лишь бы это наслаждение не заканчивалось.

Манон расчесала Илиана. Ей понравилось прикасаться к его волосам, у него они были густые, шелковистые.

Тигран всегда расчёсывался сам, а ей так хотелось хоть изредка сделать это самой, прикасаться к ним нежно, поглаживая и пропуская между пальцев, а не только сжимать в кулаке в порыве страсти

... пошли вон из моей головы. Оба...

Потянулась за бинтами на прикроватном столике.

— И всё? — прозвучал мечтательно-разочарованный голос Илиана. — Было так хорошо-о, голова совсем перестала болеть.

— Всё, — резко ответила Манон. Быстро забинтовала ему голову. Поднялась на ноги и спрыгнула с кровати. — Идём. Я помогу дойти до комнаты. Уложу и узнаю, что там с нашим поздним завтраком или, вернее, уже обедом.

Илиан поднялся, опираясь на предложенную руку. И они медленно побрели в его комнату. Манон помогла лечь в постель, накрыла его одеялом.

— А поцеловать?

— А в глаз?

— Злая ты.

— Какая есть, — бросила она и быстро вышла из комнаты.

Манон вошла в комнату, не в силах объяснить злость, которая вдруг накатила на неё.

Она походили по комнате и села в кресло. Что с ней? Что за странную нежность она почувствовала к Илиану в момент расчёсывания волос...

Манон посмотрела в зеркало и замерла. С её места отлично просматривалась гардеробная с мокрым полотенцем на полу.

Тигран Аландер

Герцог был зол... нет, не так. Герцог был АДСКИ ЗОЛ.

Две недели поисков прошли впустую. Ни герцогини, ни графа не нашли.

— Все заведения Домов Желаний тоже были проверены. Результат отрицательный, — с этими словами начальник Тайной Стражи закончил свой доклад и закрыл папку.

Тигран стоял к нему спиной, смотрел в открытое окно на город.

— Может, они всё же выбрались из города? — предположил Маркус Солер. Пользуясь тем, что Тигран не видит, не сдерживал ухмылки, вспоминая встречу с Манон.

Манон Авье — Палач и Маркус Солер.

Они сидели в "Диком кабане" уже два часа, сначала обсудили дела её и герцога. Манон вкратце описала ситуацию. Маркус в первый же день послал ей предупреждение об облаве, но встретиться удалось только сегодня, когда, всё немного успокоилось. Патрули по-прежнему проверяли гостиницы. Сегодня завершился очередной рейд по борделям в поисках графа.

— Манон, тебе хватит, — попытался остановить её, но она пьяно и зло зыркнула, и он бросил попытки удержать эту женщину от стремления упиться дорогим вином за свой счёт. Кстати, это была уже третья бутылка. Маркус всегда удивлялся, насколько невосприимчивый у неё организм к алкоголю. Теперь жалел, что назначил встречу здесь.

— Мар-ркус... а я кра-аси-ивая? — спросила она, упершись локтем в стол и подперев подбородок кулаком. Глаза блестели и обещали скорый погром.

— Манон, ты обалденная, но давай мы позже поговорим о твоей сногсшибательности. У меня был разговор к тебе, но, видимо, придётся перенести на другой раз.

За девять лет он впервые видел её в таком состоянии. Они не один раз пили вместе, но она никогда не позволяла себе лишнего кубка, а тут она пьяная в драбадан. А если начнёт буянить?..

Надо срочно уводить её домой. Оставлять здесь не вариант, хотя раньше они и ночевать оставались, если засиживались до ночи, как сейчас. Патруль проверит и — здравствуй, "любимый муж". Хозяин сказал, что сегодня патруля ещё не было. Значит, будет.

— Не хочу домой, там граф... А давай к тебе?

Маркус представил своё явление с пьяной Манон, хоть и одетой в мужской наряд, с этой стрижкой выглядевшей, как молодой юноша. Очень смазливый, между прочим, юноша. Тем более, с пьяным юношей...

— А что там с графом? — насторожился Маркус.

— Подглядывает... — пожаловалась Манон. — И дышит так... и обнимает... волнительно и волосы у него шелковистые... — пробормотала она, закрывая глаза.

— Где волосы шелковистые? — опешил Маркус.

— Где, где?.. На голове-е-е... — ответила мечтательно, не открывая глаз, широко зевнула.

— А что ещё у графа замечательного? — заинтересовался Маркус.

— Всё-о-о-о-о. — ответила, нещадно зевая, укладывая руки на стол и пристраивая на них голову.

— Манюшь, а пошли домой баиньки? — начал упрашивать Маркус, понимая, что пора уже уходить. — Я тебя отвезу.

— На ручках?

— До кареты на ручках, а там на лошадке до дому, а потом снова на ручках до кроватки, — уговаривал Маркус, поднимаясь из-за стола.

— Маркус, а ты в кроватку со мной? — она приоткрыла глаз, пытаясь сфокусироваться на мужчине.

— Зачем? — Маркус замер.

Манон поманила его пальчиком, чтоб наклонился пониже и доверительным шепотом сообщила:

— Секса-а хочется, — и вздохнула грустно-грустно.

Маркус замер в полусогнутом состоянии.

— А как же граф? Не удовлетворяет?

— Дурак ты... Маркус... он же брат, — обиделась Манон, сфокусировалась на Маркусе, — а ты друг... с тобой тоже нельзя.

— Почему это?

— Не буде-ем смешивать деловые отношения с личными.

— Ты же первая предложила.

— Не подумала-а-а, — зевнула и закрыла глаз. — Может, на ночку к ТИРАНУ сходить, а потом снова сбежать?

— Манюшь, а может, правда... вернёшься к герцогу, а то он злой-презлой, страдает, тебя ищет, у меня люди уже с ног сбились... Ну повздорили, с кем не бывает... Может, давай я тебя к Тирану, тьфу, Тиграну отвезу? Там тебе ТАКОЙ СЕКС устроят... уж поверь мне... неделю из спальне не выпустит.

— Не-а, не хочу больше секс с ним, он меня не люби-ит, и месяц без секса держал... и не обнимал... и не целовал... только украшения дурацкие дарил.

Маркус тяжело вздохнул, и в этот момент в зал вошёл патруль. На миг закралась мысль, а может правда, сдать сейчас бесчувственную тушку патрулю... милые бранятся — только тешатся... но дружба взяла своё. Маркус повернулся к Манон, загородив собой, и начал соображать, как её скрыть.

Двое стражников обходили зал, народ за две недели привык уже к подобному, и продолжал есть и пить. Ещё двое поднялись проверять номера.

— Манон, — тихо прошептал Маркус, потряс её за плечо — бесполезно, она уже спала. Тяжело вздохнув — она меня убьёт — Маркус подвинул тарелку с салатом поближе и устроил в нём мордаху начинающей пьянчужки, измазал щёку соусом и приладил пару листьев салата. Подумал — и добавил кружочек помидорки. К завершению композиции подошли два ценителя искусства. Узнав начальника, они отсалютовали, но службу не забыли.

— Добрый вечер, господин Солер, — козырнул сержант.

— Кому как, — ответил задумчиво Маркус,

— кому добрый, а кому-то тащить это пьяное чудовище домой.

— Вынужден задать вопрос, служба, — извинился сержант. — Кто этот... юноша?

— Хотите предположить, что перед вами герцогиня Аландер, спит мордой в салате? — удивился Маркус. — Вот был бы анекдот.

И расхохотался, стражники дружно поддержали.

— Племянник двоюродный, приехал из провинции вчера, — сквозь смех пояснил Маркус. — Организм не привык к вину, с одного бокала захмелел... Ребят, вы закончили осмотр?

— Так точно. Ваш столик был последний.

— Тогда не в службу, а в дружбу — поймайте мне экипаж. Не могу оставить его.

Стражники козырнули и отошли, один вышел ловить экипаж, сержант беседовал с хозяином гостиницы.

Маркус убрал натюрморт с лица герцогини, вынул голову из салата, тщательно вытер салфеткой, натянул капюшон. Забросил на плечо бесчувственное тело и пошёл на выход. Стражник уже нашёл экипаж. Маркус поблагодарил за службу, отметил их профессионализм и непрогибаемость под авторитетом начальства. Отличные кадры у него в подчинении... только вот сам начальник несёт разыскиваемую особу...

Маркус при подчинённом назвал свой адрес, а когда отъехали за две улицы, он опустил стекло и сообщил вознице, что передумал, и едут они на Модисток, 12.

На месте он расплатился. В кармане куртки Манон нашёл ключ от калитки. На мгновение замер, погладил по щеке, наклонился и легко поцеловал в губы. Никогда он не позволял себе подобную слабость. Они просто друзья... давние друзья.

Вытащил из экипажа, взвалил на плечо. Калитка открылась без скрипа, вошёл, ногой захлопнул её и зашагал к дому.

В холле его ждал сюрприз... граф стоял на лестнице в домашних туфлях, бриджах, с перетянутыми повязкой рёбрами. Рядом с ним Дарк. Оба имели недовольный вид.

Маркус усмехнулся, поправил сползшую пьяную тушку, демонстративно положил ладонь на ягодицы и начал подниматься по лестнице.

— Посторонитесь, — взгляды бывшего и нынешнего начальников Тайной Стражи скрестились. Им предстоит серьёзный разговор. Маркус прошагал мимо кобелей.

Он знал, где её спальня. Прошёл туда, постель была разобрана — Милена, видимо, позаботилась. Маркус сгрузил Манон на постель, снял с неё куртку, сапоги, забросил ноги на кровать, прикрыл одеялом. Она повозилась, не просыпаясь, устраиваясь поудобнее. Секунду постоял, наблюдая.

— И как это понимать, Маркус Солер? — раздался холодный голос от двери.

— Выпить есть? — спросил устало Маркус, поворачиваясь к графу. — И желательно покрепче.

Они смотрели друг на друга, изучая, прикидывая, взвешивая...

— Идём.

Илиан Аландер и Маркус Солер

Пара бутылок бренди уже были приговорены к полнейшему опустошению. Мужчины сидели в гостиной. Граф полулежал на диване, спустив правую ногу на пол. Дарк лежал рядом с ним на полу. Маркус сидел в кресле напротив. Маркус закончил свой рассказ о своём знакомстве и сотрудничестве с Манон минут двадцать назад. С тех пор они молча пили. Илиан переваривал информацию. Маркус просто пил.

— И что, за эти годы у вас ни разу не было... — Илиан задал самый животрепещущий для него вопрос.

Маркус посмотрел на графа, как на дурака.

— Нет.

— И что, не хотелось? — не поверил Илиан.

— Хотелось, и сейчас хочется, — усмехнулся Маркус, — да только мы говорили с ней об этом и пришли к выводу, что не стоит.

Теперь Илиан смотрел на Маркуса, как на дурака.

— У нас с Манон очень плодотворное сотрудничество... и она мой единственный настоящий друг. Любовниц много, а терять друга из-за одной ночи... или даже не одной... она меня любит как друга, а не как мужчину, — Маркус тяжело вздохнул. — В любом случае, возникнут неловкость, натянутость. Уйдёт то доверие, что есть между нами.

Илиан отпил из бокала и поперхнулся, услышав:

— Между прочим, она мне сегодня предлагала сексом заняться, — с коварной ухмылкой поделился Марку.

— Что? — сипло взревел Илиан, приподнимаясь.

— Сексом заняться, говорит, не хватает очень... тебя как объект она не рассматривает.

— Это ещё почему? — обиделся Илиан.

— Брат мужа... потому что, — пояснил Маркус, не упоминая, что его тоже не рассматривает.

— И кого же рассматривает?

— Мужа, на одну ночь, а потом в бега... но, подумав, и его вычеркнула из претендентов.

— И что? Остаёшься ты? — глаза Илиана зло сощурились.

— Не-а, я тоже отпадаю — друг... потому что, — сознался Маркус, допивая бренди.

Помолчали.