Дур. Дом удовольствий и радости

Старт я не отследила, потому что нас заперли по каютам, а иллюминаторов в них не было. Предполетная подготовка заняла пятнадцать минут. Саймон лично заглянул ко мне, пристегнул широкими ремнями к койке и показал кнопку, как их в итоге отстегнуть. После соответствующего распоряжения, разумеется. Мне к казенным кушеткам было не привыкать. Кроме того, я хоть и не была выдающимся физиком, но о перегрузках знала. Поэтому просто попыталась не волноваться, расслабиться и получать удовольствие. И в очередной раз доверила свою судьбу профессионалам!

Взлетели плавно, хотя тело в койку вдавило. Изнутри рвался восторг первооткрывателя и инстинкт самосохранения. Я себя всячески успокаивала тем, что в Витании мне все равно ловить было нечего, а здесь, глядишь, чего поисследую, или позащищаю... Рубежи какие-нибудь важные! Человеку всегда нужно осознавать собственную значимость ради смысла жизни!

Я еще много чего думала и мысленно достигла настолько отдаленных глубин космоса, что едва не пропустила сообщение координатора.

— Внимание группе отправки! Процесс ускорения запущен. Всем отстегнуться и проследовать в переговорную на инструктаж.

Нажав кнопку, я подскочила на кушетке, готовясь к невесомости. Но ее не последовало. Я чуть подпихнула под койку, торчащую из-под нее сумку. Натянула обувь и открыла дверь. С ускорением было непонятно. То есть получается взлет с Земли это еще не ускорение? Я честно пыталась вызвать из глубины подсознания информацию, которой там никогда и не было о первой космической, второй и всех последующих... Но моего обывательского уровня не хватало, чтобы осмыслить реальность...

Не знаю, куда нам предполагалось проследовать, но переговорная располагалась в центральном углублении этого круглого зала с дверями в наши жилые помещения. Во всяком случае, огромный стол под дерево с удобными офисными креслами находился именно там.

Кают по кругу было двадцать. И кроме этого наличествовал еще вход в коридор, по которому мы сюда и пришли. От каждой каюты вниз, в переговорную вела небольшая металлическая лесенка. Двери у кают были одинаковые белые, без опознавательных знаков. Те мои попутчики, которые также дисциплинированно выскочили по команде, неуверенно топтались на пороге, не решаясь двинуться дальше. Я тоже сомневалась в том, стоит ли отойти и спуститься к этому манящему столу. Вдруг нам все-таки не туда...

Но не прошло и двух минут, как из коридора показался Координатор полета Саймон и спокойно спустился вниз, сделав нам знак следовать за ним. Мы разместились в креслах вокруг стола, и заседание началось.

— Пилоты, — обратился к нам Саймон. — Да, я не оговорился! Вы теперь пилоты, приписанные к космической станции КС-4. Где КС — это космическая станция, а цифра 4 обозначается порядковой номер планеты приписки. В данном случае — Марс.

"С ума сойти, как оригинально!" — подумала я, но от комментариев воздержалась. Жаль не дали блокнот и ручку как на конференциях... А то бы я рожицу какую нарисовала... Но Саймон не дал нам заскучать, щелкнул пультом и над столом появилась планета Марс с двумя спутниками и чуть в отдалении космическая станция КС-4. После общей проекции, станцию он приблизил, а то на фоне Марса она как-то совсем не смотрелась. Когда мы налюбовались на станцию с разных ракурсов, но убрал голограмму и сказал:

— Сейчас я предлагаю вам рассказать немного о себе. А конкретно мне необходимы данные о том, почему именно вы здесь оказались.

И пошло-поехало... Моя крыша в смысле! Потому что мои спутники были на удивление исполнительны. Никто даже не подумал представиться, а все только лаконично упомянули о том, чем конкретно не угодили Земле в целом и Витании, в частности.

— У меня низкий коэффициент восприятия.

— У меня низкий коэффициент взаимодействия.

— Мой уровень принятия низок.

— Мои физические показатели для воспроизводства не подходят.

А я сидела и ощущала себя участницей групповой терапии или... хм... общества анонимных защитников рубежей — ОАЗР, или ассоциации волонтеров космоса, сокращенно — АВК, хотя в последнюю мои спутники вряд ли вступят, потому что я тут единственный представитель, как добровольно отказавшаяся от перспектив...

После еще пяти подобных характеристик я уже чувствовала себя ущербной в обществе дефектных и лихорадочно искала, в чем бы мне себя упрекнуть, ну а когда до меня дошла очередь, выдала:

— Я далека от совершенства и хочу большего!

От такой формулировки соседи оживились, а у Саймона задергался уголок рта так, что стало понятно, что тему он бы даже не прочь развить, но он взял себя в руки и промолчал. Хотя и мимолетно улыбнулся. А я поймала себя на мысли, что Саймон — единственный человек, который в этом будущем вызывает у меня симпатию. По крайней мере, реакции у него вполне человеческие и за дело болеет! Вон, с каким вниманием выслушал всю эту ерунду!

— Отлично! — сказал он, когда все отрапортовались. — Теперь немного истории. Еще до Черного дня люди начали осваивать Солнечную систему, и благодаря высокому развитию технологий полностью перенесли добычу тяжелых металлов и радиоактивной руды в космос. На нескольких небесных телах, куда включаются и планеты и спутники и астероиды были оборудованы шахты. Налажена сеть добычи и транспортировки. Какое-то время система стабильно функционировала, но после открытия джаманиума, скорости передвижения увеличились, но в то же время это и привело к кризису развития. Сейчас мы можем достигать и отдаленных областей Солнечной системы. И даже добывать нефть на Плутоне, — тут Саймон обвел нас ироничным взглядом, но никто кроме меня не улыбнулся, поэтому ему пришлось добавить, — шутка! На Плутоне нефти нет. Сам пример показателен тем, что в переделах нашей системы мы можем добывать практически что угодно практически где угодно. Но в глубокий космос нам по-прежнему дорога закрыта. Согласно последним планам развития, принятым в Витании, исследования космоса на данном этапе признаны неперспективными. Поэтому нам выделяют ресурсов ровно столько, чтобы астрофизика, космоинженерия, планетогеология и другие смежные науки не загнулись окончательно. Общий вывод такой: людей у нас мало, а дел много!

Саймон сделал паузу и нажал на кнопку в столе, перед ним появился стакан с какой-то оранжевой жидкостью. Он удовлетворенно сделал глоток.

— А теперь я расскажу вам, чем вы собственно будут заниматься и как. Итак, вас тринадцать человек. Я распределю вас по парам. Лишний будет тренироваться со мной. Во время полета вы начнете тренироваться на симуляторах. Будьте старательны, потому что времени у нас немного. Около трех суток. Реальные вылеты начнутся на станции. Летать вы в основном будете парами, хотя будут и одиночные вылеты, в зависимости задачи. Вы будете осуществлять патрулирование, сопровождение грузов, производить установку оборудования совместно с техниками. Будут и исследовательские миссии. Так, что еще, — Саймон задумчиво потеребил подбородок. — Ну ладно, об это после, а сейчас... назовите ваши имена, что ли...

Ага! Самое время...

— Эти имена будут отображаться на двери вашей каюты и слева на груди на форме, которую вы сейчас получите. Это даст вам возможность познакомиться. Вам необходимо как можно чаще называть друг друга по именам и как можно больше общаться. Потому что в дальнейшем вы будете постоянно взаимодействовать. Итак, начнем с тебя, — и Саймон кивнул парню, сидящему рядом с ним.

— Артур.

— Дальше.

— Эрик.

— Дальше.

— Рольф, Анна, Виктор, Ирма...

Я не особенно вслушивалась. Успею еще выучить. А когда до меня дошла очередь гордо произнесла:

— Александра! — чем заслужила еще один взгляд Саймона.

— Хорошо! — подвел он итоги. — Сейчас я покажу вам корабль, а потом мы пройдем в зал наблюдений и там я смогу ответить ваши вопросы, если у вас такие возникнут.

После инструктажа мы поднялись наверх к каютам, несколько ошарашенные перспективами, и двинулись на экскурсию. Народ даже пытался что-то обсуждать, несмотря на то, что не привык общаться. А я по дороге старалась держаться поближе к Саймону. Он изредка косился на меня, чему-то улыбаясь, а я, уставившись в пол, честно старалась не ржать. Нервное, наверное.

Космический корабль напоминал кабачок. Наши каюты располагались на корме, откуда начинался длинный коридор с техническими отсеками, каютами экипажа, кухней, и кают-компанией, а на носу корабля располагалась рубка в виде отдельного герметичного модуля и зал наблюдений...

За этот зал я готова была простить Витании и генетикам ее населяющим все, что они сделали и еще сделают!

Эта комната была как зал планетария. Огромный купол стекла почти до самого пола. Полукруг обычных кресел для гостей и несколько специальных у самого стекла с панелями и экранами для продвинутых исследователей космоса.

А за стеклом... Космос звал нас за собой, манил вперед, тревожил и будоражил, разворачивая перед нами панораму звезд, затягивал в глубину, заставляя отречься от нашей прежней жизни, потому что жить как раньше, после того, что мы увидели, было просто невозможно!

Саймон с затаенной гордостью смотрел на наши, опустошенные Вселенной, лица, а мы не замечали ничего вокруг.

— Я вижу, вы прониклись, — удовлетворенно отметил он. — Посмотрите вперед! Вон та крупная звезда почти у вас над головами и есть цель нашего путешествия.

— А где Земля? — вырвался вопрос у девушки, стоящей рядом со мной.

— Земля... ммм... под нами. Чуть позже, если захотите можно запустить обзорный телескоп и вывести на экран картинку. Но это уже в кают-компании. Пока здесь освойтесь. Так... Что касается экипажа. Нас здесь четыре человека и мы взаимозаменяемы. Я, по большому счету, не являюсь полноценным членом команды, хотя на время полета на меня и возложены определенные функции. Но я останусь с вами на станции до конца вашего обучения. Итак, посмотрите сюда, — Саймон привлек наше внимание к экрану, расположенному над входом в зал наблюдений. — Командир полета Ричард, штурман Анатоль, технолог Айсман. — На экране появилось изображение трех мужчин среднего возраста. Все с непроницаемыми лицами и отрешенными взглядами. — Контактировать с ними вы будете по минимуму, потому что у нас с вами совершенно другие задачи. Вопросы есть?

Я подождала пару минут, чтобы дать выступить другим. Вопросов не последовало, тогда я затронула ту тему, которая интересовала лично меня. Еще с упоминания об ускорении...

— Уважаемый координатор полета!

— Вы можете звать меня просто Саймон, — обратился он ко всем.

— Меня интересует принцип движения данного космического корабля...

— Вы хотите, чтобы я ударился в технические описания или так... в двух словах рассказал?

— Давайте, как попроще!

— Хорошо. Данный космический корабль, — начал рассказ Саймон, — принадлежит к классу реверсивных кораблей, потому что движение осуществляется по принципу разгон-торможение. Данная схема принята только для кораблей такого класса, потому что наиболее оптимальна с точки зрения перемещения между двумя установленными объектами. Сейчас мы находимся в фазе разгона, которая составляет примерно тридцать шесть с половиной часов, после чего корабль развернется и перейдет в фазу торможения. Волноваться не о чем. Разворот обычно производится во время сна, когда экипаж и пассажиры пристегнуты к кушеткам. Преимущество данного принципа заключается в том, что нам удается поддерживать постоянную однонаправленную гравитацию как при разгоне, так и при торможении. То есть на корабле не бывает невесомости, разве что в самом конце при подлете к конечной точке путешествия и стыковке.

— А мы будем летать на таких же кораблях?

— Нет. Космокатера станции летают по принципу наземных катеров, но скорости естественно выше. В качестве топлива тоже используется джаманиум, но поскольку они предназначены в основном для патрулирования и вообще должны быть мобильны, рассчитать точку разворота в данном случае сложно. И раз мы подошли к этой теме, пройдемте в зал симуляторов.

Мы прошли в соседнее помещение, где находилось двадцать кресел-тренажеров.

— Пройдите, и займите места, — сказал Саймон, подталкивая нас к креслам. — Наденьте шлемы.

Я залезала в это кресло-полукабину. На сиденье лежал шлем. Чуть меньше мотоциклетного, скорее в виде шапки с наушниками. Нацепила и плюхнулась на сиденье. Оттуда тут же выползли ремни и намертво меня пристегнули, а в наушниках раздался голос Саймона.

— Вы находитесь в симуляторе полета. Внутренняя конфигурация космокатеров стандартна для всех существующих на данный момент моделей. Ремни безопасности фиксируют пилотов во время полета, потому что в катерах невесомость есть... временами... Расчет маршрута, разумеется, будете производить не вы. Для этого на станции есть специально обученные люди. Ваша задача следить за показаниями приборов на панели, и реагировать на внешние сигналы, если такие будут. Говоря сигналы, я не имею в виду, звуковые, а просто все то, что вы сочтете необычным. Вы можете переводить космокатера на ручное управление. Это допускается, тем более что у нас превосходная система защиты и обнаружения препятствий. В общем, столкнуться с астероидом или обломком вам не грозит, но при переходе на ручное управление необходимо учитывать скорость катера и возможные отклонения от курса. Иначе, где мы вас потом будем искать? Маячки, конечно, установлены, но думать головой хоть иногда не помешает. Впрочем, мы отвлеклись.

Голос в наушниках был бодр и весел. И мне дико нравился. Потому что было необычно и интересно! Стоило ли тупо тратить время в Витании, когда можно было сразу попроситься на космокатер, на котором еще можно и самостоятельно принимать решения о переходе на ручное управление, без всякого разрешения со стороны мужчин.

— Итак, — продолжил Саймон, — сейчас я запущу программу полета.... Эээ... примерную. Естественно, каждый следующий полет отличается от предыдущего. Опустите на глаза очки. Расслабьтесь. Положите руки на штурвал. Запуск.

Полет на симуляторе мне безумно понравился, хотя я думала, что за один день меня столько раз уже удивить не смогут. Космокатер летел быстро. Не, не так! Очень быстро! Надо будет потом уточнить у Саймона насчет здешних скоростей. Я попробовала поиграться с рулем, и пару раз мне удалось очень необычно вильнуть, но в наушниках раздался голос.

— Не увлекайся, мы летим с тобой в связке. Следи за дорогой!

Так. Похоже, Саймон выбрал себе напарника! Что ж... Мне же лучше!

Я попыталась тоже подать голос, рассчитывая на то, что где-то есть микрофон.

— А что мне делать?

— Пока просто наслаждайся! Тебе же нравится?

— Да.

— Это первый полет. Не стремись получить все сразу. Полюбуйся на космос. Все равно сейчас все прерву, а после обеда будет стыковка-расстыковка. Это самое сложное...

Симуляция остановилась. А я так и сидела очарованная звездами и голосом. И, похоже, не я одна, потому как Саймон в наушниках резко скомандовал.

— Чего расселись! Вылезайте!

После этого нас покормили. Горячим наваристым супом и пирожками. Я так думаю, это загрузили еще на Земле в один из холодильников и разморозили в космомикроволновке. Потому что с трудом себе представляла, как кашеварят технолог Айсман и штурман Анатоль...