путь света

Но ответила Мявка.

— Мяу! — рявкнула она на типов и обвела взглядом. Что уж им там показалось, но они вдруг побледнели.

— И-извините, господин, — запинаясь произнес передний.

— Если позволите, мы уйдем, — сказал зеленокожий.

— Пожалуйста, — попросил остроухий.

— Идите, — разрешил я.

— А, не может ли господин потратить на меня немного времени? — замялся человек, которого я заподозрил в магическом даре.

Я от него ничего не ждал. Но на пару вопросов мог бы ответить.

— Говори.

— Господин, а вы не могли бы продать знак волшебства.

Мявка скорчила презрительную морду и отправилась к своему мясу. Продаваться она не собиралась.

— Десять золотых, господин. Я ничего ей не сделаю, клянусь Солнцеликим, буду кормить только мясом. Под магическим светом ей станет еще лучше. А вы ведь, господин, все равно не маг.

— Не продается, — мне тоже стало не интересно и я взялся за ложку.

— Господин, пятнадцать золотых!

Я рассердился и медленно сказал:

— Послушай, мне никогда не приходится считать себя чрезмерно раздражительным человеком, но если я досчитаю до пяти, а ты еще будешь маячить передо мной, то я возьмусь за меч.

Нескольких слов хватило. Любители приключений улизнули с моих глаз. Я пожал плечами и продолжил ужин. Надо до темноты вернуться обратно, Арман отправился выправлять мне вольную, следовало бы самому посмотреть на этот чудо-документ, отделяющий полноценного человека от говорящего орудия.

Мявка дожевала мясо. Я тоже в миг расправился с салатом и сардельками, потом подумал и заказал салат и жареное мясо с собой. Подумал еще раз и добавил в заказ сырое мясо. Кошка у меня по уровню аппетита не уступит волку. Долго хранить пищу не получиться, но, по крайней мере, завтра мы с хвостатой поедим нормально.

Питание обошлось мне с десяток медяков, из чего я сделал вывод о высоком уровне своей платежеспособности.

— Ну что Мявка, поскакали? — предложил я кошке. Та согласно прогнулась в спине.

Я вспомнил предложение торговца и торопливо заскочил к единственному на весь город магу. Он взял за услугу полусеребряк, определил второй уровень, сообщил, что магические возможности равны нулю, но отчаиваться не стоит, все еще впереди, магических заклятий у меня тоже нет, но их можно приобрести, от чего я отказался. Сапер, как известно, ошибается один раз, а таскать с собой магическую бомбу, не зная техники безопасности, слишком опасно.

Пообщавшись с магом, мы двинулись к своему каравану.

Наш обоз находился у городских стен, не войдя в саму Корайну. Оказывается, люди при вступлении в город, в котором они, так сказать, не были прописаны, никакой подати не платили, а вот скот облагался пошлиной — один медяк с головы. И прижимистый Арман решил разместиться перед стенами на пастбище. Было тепло, страшных тварей на текущий период по округе не водилось, а разбойники к городу не подходили — сами становились добычей стражи и городских добровольцев.

Было время ужина. Деньги были не у всех, к тому же гном еще был слаб, а Серог — слишком прижимист, чтобы отказываться от бесплатной жратвы, не говоря уже об арпанах, которые за пределами селений интуитивно жались к обозу. В город их, как диких животных, не пускали. В общем, Тивону приходилось готовить, хотя неподалеку от входа находилась таверна, где можно было за недорого поесть. Жаба не позволяла. Правда, наевшись, Серог и два фея в таверну все-таким ушли — пьянствовать. Употреблять спиртное они могли всегда и в любом количестве.

Я компанию им не составил. Недавно съеденное еще переваривалось, да и слишком уж пьяно орали из таверны. Быть трезвым в окружении пьяных — худшее положение.

Арман гордо протянул мне листок с рукописным текстом и жирной печатью в конце.

— Вот, — сказал он, — теперь ты свободный поданный Майдорского королевства.

Мой предшественник в этом теле мог читать. Правда, весьма бегло, видимо их в кадетском корпусе акцентировали больше на физические занятия, чем на образование. И я кое-как одолел небольшой тест. Арман не обманул — это действительно был своего рода паспорт, удостоверяющий мою личность.

— А это за орков, — протянул он два серебряка и горку медяков. — Пятнадцать медяков пришлось уплатить нотариусу.

Однако же, дороговаты здесь услуги крючкотворов!

Пока Арман объяснил мне специфику местного делопроизводства и юриспруденции, Мявка куда-то исчезла. Серог ушел пьянствовать, только это немного успокаивало. Иначе я бы решил, что кошка переваривается в желудке орка, став частью пищевой цепочки. Но все же, где этот хвостатое скопище магии?

Я прошел, разглядывая содержимое повозок, благо их немного. Здесь ее нет. Где еще можно спрятаться?

Мое внимание привлекло одинокое дерево. Если и там не будет...

Мявка обрадовалась мне, привлекая истошным воплем, еще до того, как я ее увидел. У ней был небольшой пунктик — она комплексовала от своего маленького сроста и всегда, когда представлялась возможность, поднималась выше меня по дереву, столбу, забору и так далее. Вот и сейчас она балансировала на ветке чуть выше моей головы. После победных приветственных воплей, Мявка начала ритуальную ругань. Судя по мяву, напоминающему вопли мартовского кота, Мявка сообщала всю правду — матку о моем происхождении, крайне низком моральном и политическом уровне и нечестивом будущем. В конце она стандартно предложила мне плюнуть на все, и, как и полагается нормальной кошке, выйти и сразиться в честном бою.

Глаза горели от предвкушения схватки, пасть была открыта от притворной ярости. Прямо-таки валькирия в кошачьем мундире. Играть хочет. Придется уважить.

Но перед этим я обошел обширное дерево и огляделся в поисках возможных врагов. Осторожный живет дольше. Мявка, видя, что я прошел мимо, жалобно замяукала, но я вернулся. Обрадованная кошка повторила заключительную часть ритуальных оскорблений.

Я вытянул правую руку и принялся пугать ею кошку, стараясь дотронуться до шкурки. Мявка в азарте, повисая на одной лапе, стремилась остальными захватить меня. А с учётом того, что когти она выпускала во всю длину и удар лап оказывался достаточно сильным, вскоре моя рука покрылась царапинами.

Несколько прикосновений к кошке были сомнительной компенсацией повреждениям. До чего только не пойдешь, чтобы ублаговолить женщину!

Наконец, движения Мявки стали менее резкими, а сама она запыхалась и явно перегрелась. Улучшив момент, я подхватил кошку, для вида возмутившейся, но сразу же успокоившейся, и пошел к своей палатке, выделенной от щедрот купеческих.

Но через несколько шагов Мявка стала выкручиваться и проситься на вольные хлеба. Я опустил ее на землю и она гордо пошла впереди, развивая хвостом.

По пути я завернул к Одону. Покалеченный в недавней схватке, он лежал в одной из повозок. Арман очень ценил гнома. Настолько, что согласился оплатить лечение в городе, что стоило не менее трех — четырех серебряков. Достаточно благородно, даже с учетом выполняемого гномом объема работ. Но Одону не повезло. Маг — целитель Корайны уехал в столицу. А оставшийся маг, имевший специализацию боевого, с сомнением отнесся к своим способностям лекаря. Видя к тому же, что больной не при смерти, он рекомендовал дотерпеть до столицы, чтобы получить гарантированную помощь и теперь Одно лежал и стонал от боли.

Я сочувственно посмотрел на него. Бедолага. Кому достались деньги, как мне и Серогу, а кому — побои. Не сильные, но весьма болезненные.

Мявка сочувственно промурлыкала, гладя на повозку с гномом. И неожиданно прыгнула в нее. Я попытался убрать ее, но видя, что она ведет себя деликатно, отстал. Пусть хоть немного Одон развлечется.

Мявка прошлась вдоль гнома, стараясь не тронуть его, тревожно понюхала воздух. И легла вокруг головы, разбитой разбойниками.

Одон поморщился от слабого дуновения тепла от кошки, но потом закрыл глаза и затих. Мявка тоже лежала недвижно. Я подумал и двинулся дальше. Показал торговцу продукты.

Купленное мясо Арман одобрил. А вот салат явно завел его в тупик.

— Ты ешь эту траву? — удивленно спросил он.

— Да, — просто ответил я.

— Мужчина должен есть мясо. Ну или хотя бы горячее — кашу там, похлебки. А сырую траву едят травоеды.

Опять травоеды. Я поинтересовался, кто это.

Оказалось, это полуразумные жители королевства, проживающие в устье больших рек и на морском побережье. Они не имели права подданства, но и животными тоже не считались. В чем-то они были похожи на арпанов, только жили больше в воде, а не на земле. Главное их питание заключалось в растительной пище типа водорослей и небольшом количестве морепродуктов — ракушки, раки, улитки. То есть те типы в ресторанчике обозвали меня обезьяной. Вот нахалы!

Прибежала Мявка, как всегда, облизнулась и громко зарычала, требуя награды за добровольную явку. Надо накормить это чудо, а то еще меня съест. Я выложил часть мяса, которое наивно предполагал отдать на прокорм завтра. Кошка ела так, словно разгружала вагон с углем. Я подумал, что чересчур оптимистичен по поводу финансового потенциала. Она сожрет мои ресурсы за несколько месяцев!

Кто-то неподалеку принялся на ночь глядя колотить по дереву. Днем, при прохождение через мост, ездовой арпан не вписался и задел столб повозкой. Несколько досок оказались повреждены. Поскольку гном был ранен, арпаны кое-как умели лишь править и только в караване, повозку пока оставили в "модернизированном" виде.

Кто-то из арпанов пересадил себе мозг приблудной собаки, стал умнее и принялся за ремонт? Ведь завтра, за день пути поврежденная повозка может окончательно развалиться. А груза Арман взял на десять имеющих повозок. Вариант трудоустройства на должность плотника Серога или феев я отмел сразу. Сейчас они занимаются поглощением огромного объема пива. А если бы не пьянствовали, то презрительно отнеслись к любой попытке привлечь их к общественно-полезному труду. Они нанимались только охранниками.

Арман работает? Я представил толстяка с молотком. Нет, это не возможно. Здесь чисто утилитарный подход — большой живот и короткие руки не дадут ему возможности дотянуться до повозки.

Я сдался. Что я вам Альберт Эйнштейн, скрещенный с Шерлоком Холмсом, чтобы разгадывать логические задачки?

Мявка собиралась спать и вопросительно посмотрела на меня взглядом жены на гуляку мужа.

— Спорим, малыш, что я пробегу стометровку быстрее? — спросил я.

Мявка мрыкнула и свернулась в клубок. На сегодня план по физическим нагрузкам она считала выполненным.

Дело хозяйское. Я вышел из палатки и направился звук ремонтных работ. Двигало мной не только любопытство. А этом мире информативность граничила с безопасностью, а последняя гарантировала от многих повседневных неприятностей, в том числе смертельных. Кто там болтается?

Оставшись одна, Мявка горестно взвыла. Когда попытка пробить на жалость не прошла. Мявка вывалилась из палатки, в несколько прыжков догнала меня и поплелась позади, громко стеная и перемежая жалобы на хозяина с его морально-биологической характеристикой.

В надвигающихся сумерках с поврежденной повозкой возился .... Одон!

Он кивнул мне, как будто мы не встречались.

— Вот решил навести порядок, а то завтра развалится. Эти криворукие, — кивнул он на арпанов, — ничего не умеют делать, только жрут.

Гном был не совсем прав, но меня интересовало совсем другое:

— Послушай, тебя же полчаса назад скрючивало от боли. Даже лежа покачивало. А теперь ты выздоровел, словно и не пострадал совсем.

— Да, — подтвердил незаметно подошедший Арман, — мне тоже интересно.

Одон только руками развел, не зная, что ответить.

Мявка, возмущающаяся моей прогулкой, отпустила последнее ругательство, замолчала и навострила уши, прислушиваясь к нам. Полученная информация заинтересовала ее, она перестала капризничать, забралась на ремонтируемую повозку и уселась на ней, самодовольно глядя на нас. Прошлась по повозке, гордо мяукнула, намекая на свой вклад в излечение гнома. И даже потрогала Одона лапой, предлагая догадаться с пяти попыток, кто его излечил. Вместо гнома ответил Арман, который ничуть не усомнился в праве Мявки считать себя великим лекарем и догадливо сказал:

— О достопочтимая кошка, я и мой слуга благодарим тебя за ту милость, которую ты оказала ему в своей доброте.

Одон почесал затылок:

— А ведь, пожалуй, верно, кроме нее лечить меня больше некому. Хотя скажи кому ...

Арман и Одон глубоко поклонились замершей в гордой позе Мявке. Будь на ней китель, она бы гордо просунула в него лапу в наполеоновском жесте. Но вместо этого ограничилась приветливым маханием хвоста.

Торговец предложил:

— Достопочтенная кошка, если ты не против, я угостил бы тебя свежей птицей, купленной мной в таверне.

Мявке досталась целая тушка размером с курицу, купленной Арманом для себя, но в итоге попавшая в ее желудок. И ведь почти съела! После этого, сытая и гордая собой, она побрела в палатку. Время было уже позднее, а завтра был очередной переход и я последовал за ней. Надо было набираться сил. Я всеобщим любимцем не являлся и надеяться на место в повозке никак не мог.

Остатки курицы Арман передал мне — Мявке на завтрак.

Уже на грани сна я услышал пьяное трехголосье вернувшихся из таверны нехристей. Я выглянул. Упившиеся Машк и Верк петь (вернее, выть) еще могли, но уже явно не понимали, где находятся и были не способны перебирать конечностями. Крылья болтались и волочились по земле. Интересно, а если оторвать одно, оно отрастет?

Не менее их упившийся Серог, тем не менее, кое-как передвигался и тащил их на себе, криком обозначая текст какой-то воинственной песни.

Я посмеялся этой дивной картине, залез под одеяло, прижал к себе Мявку и мгновенно заснул.

Глава 6

Утром Мявка принялась по привычке меня будить. Зевая, я выложил на дошечке кусочек курицы и оставшуюся часть сырого мяса, после чего отправился обратно под одеяло. Но сон уже прошел. Вот ведь незадача! До подъема еще не меньше получаса. Ох уж эти жаворонки в обличье кошки.

Мявка словно услышала меня. Перекусив, она осторожно подкралась ко мне, намереваясь поразвлечься. Увидев, что я не сплю, она обрадовалась, подскочила и потрогала лапой одеяло, предлагая откинуть его и встать.

У меня было другое мнение. За ночь посвежело. Кошке в ее шубке было очень даже ничего, а вот мне холодновато. Чтобы отлечь Мявку я принялся с ней играть, внезапно выкидывая руки из-под одеяла и трогая за шкурку.

Мявка обрадованно согласились и начала ловить руки. Если ей удавалось схватить пастью руку, она тут же принималась драть ее задними лапами, и хотя когти не выпускала, но все равно игра была на грани фола. Приходилось менять руки и прятать их поочередно под одеяло.

Разгоряченная кошка запускала лапы под одеяло и искала пропавшую добычу. В обычном состоянии лапы казались короткими, но когда она вытягивала их, они казались бесконечными.

Пользуясь занятостью кошки я незаметно вынул руки. Мявка увидела это и замерла. Я физически почувствовал, как мозговые шестеренки кошки медленно завертелись. Она соображала. Наличие двух рук и двух ног у человека не было для нее секретом. И теперь я видел, как Мявка задумчиво посмотрела на одну руку — это раз, — наверняка сказала она себе, потом перевела взгляд на вторую — это два. Значит, — сказала она себя, — под одеялом рук нет! И она радостно запрыгала по мне.