Малая История. Общий файл.

-Сильная волшба, — прошептал Ратмир, имея в виду магическую руну.

-Не издавай вонючих звуков, — так же тихо прошептала Тетис.

Могила медленно, не торопясь потянулся к топору, висевшему у него на поясе. Огненно-красные руны на стали топора засверкали в предвкушении крови. Рыцарь смерти отдал руну вурдалаку, сам же, крепко сжимая топор, приблизился к неподвижно стоявшим друзьям. Затем он провел ладонью правой руки по лезвию и протянул руку Тетис.

-Решайся. Раны у нас быстро заживают.

Разбойница ухмыльнулась и, резанув кинжалом по ладони, протянула свою руку и тролли скрепили кровью своё рукопожатие. Когда они отняли руки, порезы уже затянулись — раны у троллей заживали очень быстро.

Повернувшись к друиду, Могила достал из рюкзака хлебную лепёшку, по тауренскому обычаю, разделил её пополам и половину протянул Ратмиру. Тот принял хлеб из рук рыцаря смерти и поклонился ему. Поклонившись в ответ, рыцарь смерти произнёс:

— Меня зовут Могила.

-Мрачное имя мрачного рыцаря. Но ты почитаешь наши обычаи, значит, ты брат нам, Могила. Мне имя Ратмир.

-Меня зовут Тетис. Теперь, когда все перезнакомились, давай, рассказывай детали.

После того, как тролль закончил свой рассказ, Тетис спросила:

-А что же с руной? Почему ты её не использовал?

-А для чего? Тот дед — лжец и недостоин такой силы. Мой Повелитель силён и без этой штучки, приказа отдавать её у меня нет.

-А своё желание? — спросил друид.

-Разве я похож на того, у кого есть желания? — холодно рассмеялся Могила.

-Похож, — сказала Тетис.

-И я могу тебе кое-что предложить. Хочешь ли ты вступить в Прайд, стать его частью и помогать тем, кто поможет тебе?

Глаза Могилы мерцали холодным светом заснеженных вершин Нордсколла. Душа, покинувшая его тело по воле Короля Лича, рвалась назад, в ставшую бездушной плоть, ведомую одним лишь разумом. Рыцарь смерти, пугающий, отвратительный, несущий смерть и разрушение, прожив долгие годы замороженным в жестоком смехе жизни... согласился.

-Но где же руна, желания исполняющая? — спросил Ратмир.

Могила повернулся и показал на вурдалака Нико, который любовно поглаживал висевшие на нём жёлтые, в кровавых разводах бинты. Он покачивался, потихоньку перебегал с места на место, любуясь тем, как они развеваются, и еле слышно подвывал от удовольствия. Руны у него в руках не было...

Стены пещеры ещё долго тряслись от дружного хохота.Путь прошлый.

"Грустишь? Ты слаб! Ты уязвим! Смешон и жалок!

Жизни недостоин!"

Хохочет дух уныния.

"Грустишь? Нельзя! Ты весел, счастлив и могуч!

Надень скорей свою улыбку!"

Грохочет дух обмана.

"Грустишь? Тогда ты жив. Душа твоя не омертвела.

Грустишь? Грусти. Но помни, что ты жив.

Грусти и радуйся. Не жди своего часа.

Живи и чувствуй. Я с тобой".

И предка дух растаял в темноте.

-Вытащите меня! — крикнул Зол'дореб. Его нога ступила на зыбкую почву болота, и тролль провалился по пояс в вонючую жижу. Его друзья быстро ухватили его за длинные трёхпалые руки и вытащили на безопасное место.

-Далеко ещё? У меня вся кожа зудит от этого гнуса, — пожаловался старый приятель Зол'дореба Муун'джин. Привыкший повелевать стихиями, он с трудом переносил боль и долгие путешествия.

-Уже недалеко, — ответил Зол'дореб. Он был охотником и чувствовал, что воздух вокруг них менялся: из гнилостно-болотного он превращался в удушливый горячий смрад.

-Лод'джин, дай мне ещё той целебной мази, эти проклятые стебли порезали мне все ноги, — попросил целителя воин Дже'дун.

-Я уже истратил всю. Тот кроколиск сломал мне клык, помнишь? — ответил Лод'джин.

-Хватит причитать! Двигайтесь быстрее! — сорвался Зол'дореб. В его длинных синих ушах до сих пор звенели её слова: "Принеси мне голову Ониксии, и я оставлю все, чтобы быть с тобой".

Посреди Трясины торчала скала, похожая на клык демона, прорезавший землю, и теперь она, мягкая и разлагающаяся лежала вокруг него подобно гниющей ране. Чёрные, кривые, засохшие деревья хватали путников ветвями за одежду, тучи москитов нещадно жалили их, земля под ногами чавкала как голодный слизень. Увидав в скале пещеру, друзья устремились туда. Но лишь войдя внутрь, их сковал могильный холод. Тролли, привыкшие к жаркому солнцу Дуротара, дрожа и стуча зубами, двинулись внутрь пещеры.

Наконец они увидели её. Огромный дракон, за свою чёрную как ночь чешую прозванный Ониксией сверкал кроваво-красными глазами из глубины пещеры. Друзья всматривались в полутьме в напряжённые лица друг друга, как будто спрашивая: "Сможем ли? Осилим ли?"

-Тас'Тинго! — закричал Зол'дореб и его друзья, подхватив победный клич, ринулись внутрь.

Первым в бой бросился воин Дже'дун. Своим копьём он стал колоть Ониксию, но чёрная чешуя не пропускала стальной наконечник, заставляя копьё раз за разом плясать в руках тролля. Тварь же пыталась схватить воина своими ядовитыми клыками и сожрать, но тот умудрялся уворачиваться и колоть дракона в пасть. Колдун Муун'джин, выкрикивая заклятья, отправлял в дракона одну за другой волшебные стрелы, которые лишь жалили тварь, но не более. Целитель Лод'джин заклятьями заживлял раны товарищей.

Друзья смогли немного измотать дракона, и при этом сами потеряли ещё не слишком много сил. Но тут тварь дохнула пламенем. Пещера превратилась в сущий ад: ледяной мороз сменился обжигающей жарой, её стены наполнились криками и стонами: колдун и целитель сгорели заживо, воин сумел увернуться от огня пламени, а Зол'дореб, который стоял чуть поодаль не был задет смертельным дыханием. Но тут чудовище заметило его и поползло к охотнику, быстро и уверено. Зол'дореб успел сделать еще один лишь выстрел, как тварь уже подползла вплотную к нему, откинула голову, открыла пасть и сделала стремительный, смертельный выпад, несущий гибель юному охотнику... Но тут его друг воин неожиданно заслонил своим телом охотника. Перед своей смертью он успел проткнуть чудовищу глотку. Дракон взревел и попятился. Рёв Зол'дореба слился с воплями дракона. Выхватив свой охотничий кинжал тролль кинулся на Ониксию. Пока тварь была оглушена дикой болью, он сумел вскарабкаться ей на шею и ткнуть кинжалом в смертельную точку позади черепа. Поверженный дракон рухнул на землю, придавив собой Зол'дореба. С трудом, держась одной рукой за бок, в котором было сломано не одно ребро, охотник выполз из-под туши, волоча ноги, доковылял до шеи дракона, упал на колени и начал с остервенением кромсать её своим кинжалом...

Она стояла в окружении своих подруг, такая красивая в своём изысканном белом платье. Прекрасная дочь богатого жреца смотрела на Зол'дореба, который с гордостью положил голову дракона на изумительный ручной работы ковёр зулианских мастериц. Она изящным и плавным жестом руки указала на трофей, с видимым удовольствием демонстрируя его подругам, и произнесла:

— Посмотрите, я же говорила, что он сделает всё, что я скажу. Моя новая кукла, — рассмеялась она. Её смеху вторили подруги.

Зол'дореб попятился. Перед его глазами мелькали мечты, так и не ставшие явью, её слова звучали снова и снова, непрекращающимся шипастым обручем сдавливая голову. Стучало сердце, тряслись руки, и лишь одна мысль багровой пеленой застилала разум: "Как? Как?! КАК?!!". Молодой охотник на заплетающихся ногах вышел из дома и, с трудом дыша, прислонился к забору. Ему не хватало воздуха, он задыхался в этой реальности, он не мог жить в этом мире. Невидящими глазами смотрел он вокруг и не узнавал. Он отказывался понимать, как возможно то, что он лишь кукла в её глазах. Всего лишь кукла с намалёванной улыбкой и тряпичным тельцем. Безвольная, некрасивая кукла, с которой играют, лишь пока она не надоест. В глазах потемнело, тролль согнулся от невыносимой боли. Это болели не сломанные рёбра, это болела душа. Уйти, убежать от этой боли, куда-нибудь, неважно куда, только прекратить это мучение! Смерть? Лишь докажет им, что они были правы. Должен быть способ, должен быть способ избавиться от боли, ДОЛЖЕН БЫТЬ!!!

-Ты хочешь пройти обряд Отречения? — безразличным голосом спросил Отрекшийся, заполнявший журнал обращённых в нежить.

-Да, — ответил Зол'дореб.

-Это твоё окончательное решение? Хотя что я спрашиваю, конечно, да, иначе ты бы даже не пришёл сюда... А вы, тролли, не очень-то боитесь смерти, насколько мне известно. Зачем же ты...? А, впрочем, всё равно. Гробовщик ждёт тебя в лаборатории.

Когда Зол'дореб добрался до лаборатории, он увидел большую залу, заставленную разными приборами. Его встретил Отрекшийся. Он был очень стар, видимо, Смерть подобралась к нему очень близко. Нижнюю челюсть ему заменял железный брусок на тугой пружине.

-Ты Гробовщик?

Отрекшийся кивнул и молча показал на большой чан, наполненный зелёной жидкостью.

-Мне что... лезть туда?

Немой Гробовщик снова кивнул. Зол'дореб залез внутрь и в его рот, нос, уши хлынула вязкая бальзамирующая жидкость. Он начал задыхаться, лёгкие судорожно сжались, пытаясь вдохнуть кислород, и в них хлынула жидкость. В глазах потемнело, но вскоре тролль обнаружил, что может дышать и даже кое-что видеть за пределами склянки. Он увидел Гробовщика, подходившего к какому-то генератору. Отрекшийся опустил рычаг и через всё тело Зол'дореба прошла адская боль. Электричество проникало в плоть, оно нещадно жгло, убивало охотника. Каждая секунда этой боли была похожа на вечность, Зол'дореб слышал свой крик, которого на самом деле не было. Потом его безвольное тело вынули из чана, уложили на стол и стали резать. Зол'дореб чувствовал всё это, сходя с ума от дикой, невыносимой боли, он молча кричал "Когда это кончится? Когда кончится боль? Я не могу больше! ХВАТИТ!!!"

Вздрогнув, Хостас проснулся. Он лежал на кровати в Пещере Прайда. Спустившись на первый этаж домика, он поздоровался с хозяином и увидел Диама. Орк посмотрел на Хостаса и спросил:

-Ты отвратительно выглядишь. Приснилась какая-нибудь дрянь?

-Да, — ответил Отрекшийся, криво улыбнувшись.

-Твоя зелёная рожа.

Диам расхохотался, дружески ткнул Хостаса в костлявое плечо и пошёл по своим делам. "А ведь первая наша с ним встреча была не очень дружеской", — вспомнил не-мёртвый воин.

* * *

После завершения Обряда Отречения Зол'дореб взял себе новое имя — Хостас, и начал новую жизнь. В Серебряном Бору он присоединился к школе Языка Аспида, где обучали воинов. Несколько лет Хостас провёл в бесконечном учении: в то время как остальные ученики отдыхали, он тренировался. Когда тренировочные залы закрывались, Хостас, шатаясь от усталости, плёлся в библиотеку, где сидел почти целую ночь, изучая многотомные трактаты. Через пару часов чтения буквы начинали расплываться, он уже не различал их и не улавливал смысла. Уходил из библиотеки он лишь под утро. Отрекшийся не давал себе ни минуты отдыха, чтобы к началу нового дня забыться тревожным сном, в котором мелькали какие-то чёрные тени, которых он уже не мог различить. После завершения обучения, Хостас столкнулся со страшной необходимостью найти себе хоть какое-нибудь занятие. Не преуспев в этом в Восточных Королевствах, он, без конца подгоняемый какой-то непонятной тревогой, решил вернуться в Калимдор. Хостас остановился в трактире Оргриммара. Целыми днями он бесцельно бродил по городу, глядя своими жёлтыми светящимися глазами на суетливую жизнь. В тот вечер, похожий на все предыдущие, он шёл по главной улице. Проходя мимо какой-то корчмы, погружённый в свои мысли, Хостас задел кого-то плечом.

-Слышь, ты, недомерок костлявый!

Отрекшегося развернула чья-то сильная рука и он успел увидеть здоровый зелёный кулак летящий прямо ему в лицо. Мощный удар опрокинул Хостаса навзничь. Пьяный орк уже подошёл к нему и собирался наподдать лежащее тело ногой, как Хостас вскочил на ноги, и сделал ответный удар, вывихнув зеленокожему челюсть. Вокруг собрался народ, с радостью решивший поглазеть на дерущихся. Те весьма успешно мутузили друг друга, пока Хостасу не удалось-таки скрутить успевшего протрезветь орка.

-Ну что, друг мой спиртосодержащий, рыпаться будем или как?

-Ну, ты, потише, эй! Ладно, извини.

Хостас отпустил орка. Тот вставил на место челюсть, выплюнул выбитый зуб и протянул руку. Отрекшийся немного подумал, и протянул свою.

-Меня зовут Диам. Ты хорошо дерёшься для дохляка костлявого.

-Моё имя Хостас. Ещё раз назовёшь меня дохляком, выбью ещё зуб, — пообещал не-мёртвый воин.

-Договорились, дохляк! Пошли, угощу тебя выпивкой! — расхохотался орк.

Позже, когда Хостас основал свою гильдию, Диам познакомил его со своим другом — тауреном — шаманом Хемпом, который с радостью к ним присоединился.

* * *

Хостас шёл мимо торговых рядов, высматривая торговца рудами. Неожиданно, он увидел маленького орчонка, стоящего прямо перед ним. Малыш смотрел на него ясными голубыми глазами, в которых не было ни капли страха.

-Дяденька, помоги, пожалуйста. Мы с папой пришли дров купить, а я на игрушки засмотрелся.

"А мне какое дело", — подумал Хостас. Но тут маленькая зелёная ладошка схватила его за костлявый, когтистый палец. В прикосновении малыша было столько беззащитного детского доверия, что внутри не-мёртвого воина что-то дрогнуло, и он сказал совсем не то, что собирался:

-Пошли, маленький. Где ты живёшь?

-Там, знаешь, много домиков, как наш, и ребят много. Мы много играем, а ещё там есть озеро, мы делаем кораблики и пускаем их в плавание.

Воин быстро сообразил, о каком районе идёт речь и повёл мальчика домой.

-А как тебя зовут? — спросил орчонок.

-Хостас

-А меня Боря. Давай дружить!

-Ну давай, — улыбнулся Отрекшийся.

-А ты воин, да? Настоящий? А мой папа охотник! Он умеет из лука стрелять! И из ружья тоже!

-Из ружья и я умею, — снова улыбнулся Хостас.

-Правда? А я думал, только охотники стрелять умеют. А ты, наверное, великий воин, как в сказках, у тебя много друзей и вы вместе побеждаете врагов и ничего не боитесь! Я тоже хочу быть воином, когда вырасту! Вон мой дом, видишь! Вон он! Мама-а-а-а! Я вернулся-а-а-а!

Малыш побежал к своим родителям, стоявшим у дверей. Мать обняла сына, отец потрепал его по голове. Вдруг малыш что-то им сказал и забежал в дом. Он вышел оттуда, подбежал к Хостасу и протянул ему игрушечный деревянный меч.

-Вот, возьми. Это волшебный меч! Ты с ним победишь кого угодно!

-Спасибо тебе, Боря. Прости, у меня ничего нет, что я мог бы подарить тебе.

-Это ничего! Ты мне принеси, пожалуйста, шлем, а то мне без него ну никак нельзя! Только тоже, чур, волшебный!

-Обязательно принесу, — пообещал Отрекшийся, глядя как родители мальчика напряжённо смотрят на незваного гостя. Прекрасно зная, что его здесь видеть не хотят, Хостас ушёл. И больше не возвращался.

* * *

В тот день не намечалось никаких гильдейских походов, поэтому Хостас занял себя чтением летописей, описывающих события Третьей войны. Вдруг в дверь Пещеры Прайда раздался громкий стук, и воин услышал раздражённый девичий голос: "Пустит меня кто-нибудь или нет?!"

...Хостас сидел на лавочке во дворе и чистил свою кольчугу. День был жаркий, солнце нещадно жгло, но воин упорно продолжал своё занятие.