Колонист

— Сразу? А ты дал мне шанс с тобой поговорить? Поставил перед фактом и, пока я офигевала от неожиданной новости, умчался оформлять документы. А потом, когда нас перевели в другую больницу, мы оказались по разным палатам и сидели там, пока проходили полный медосмотр. Когда бы я с тобой поговорила? С клизмой в ж..пе, в обед бы к тебе побежала?

— А тебе что, еще и клизму ставили?

— Нет, блин, банки мне ставили! Дурище ты! Я ему про одно, а он только про клизму и услышал!

— Ну Лель, чего ты. Мы чего— нибудь придумаем. Это все пока только предположения. Приедем, оботремся, присмотримся. И уже потом, когда разберемся с обстановкой, будем решать: оставаться нам или бежать оттуда.

Сестра скептически посмотрела на меня:

— Блаженны верующие. — Подом спрыгнула с лежанки. — Давай, показывай, чего там тебе с собой из продуктов на складе выдали. Есть охота — сил нет!

Я тоже слез со своей лежанки и выволок из под нее здоровенный баул, в котором лежали "наши" вещи и паек на несколько суток. "Наши" — в кавычках, потому что ничего своего нам с собой взять не дали, мол — минимум личных вещей. Да и в разрушенные сектора, порыться в моих нычках, нас никто бы не отпустил.

Местный представитель колониального центра, вечно занятый и постоянно чем— то недовольный, после того как бегло посмотрел, все ли данные получены в результате медосмотра, только буркнул:

— Вечером, в аэропорту Восточный— 5, формируется очередной грузовой дисколет. Линк на ответственного за рейс я вам кинул — свяжетесь с ним на предмет еды в дорогу и снаряжения. Личные вещи можете с собой не брать — все равно в центре на хранение придется сдать. Бессрочное. — Он криво усмехнулся. — И не опаздывайте!

В самом аэропорту мы битых полтора часа ошивались возле служебной проходной, к которой нас направили, в окружении постоянно снующей туда— сюда толпы народу пока, наконец, не появился наш провожающий:

— Сколько можно вас ждать! Из— за вас рейс уже на 20 минут задержали!

И, не слушая наших оправданий, он отволок нас запутанными переходами между ангаров и складов к взлетному причалу, где буквально впихнул нам в руки ту самую здоровенную сумку, дал "пинка" под зад и сказал свое краткое напутственное слово:

— Полет длится четверо суток, в сумке еда, постельное белье и смена одежды. По гондоле лишний раз не шляться — сидите в кубрике. Биотуалет там же. Воду зря не расходуйте — водный рециркулятор барахлит и вообще не факт, что он работает. Что еще? А! Полет беспилотный, поэтому если что— то случиться с грузом, то, в первую очередь, спросят с вас. Все вроде бы... — Он на секунду задумался. — Все! А теперь живее, меня диспетчерская живьем съест, если мы не освободим причал через 5 минут.

Вот так мы и оказались на борту грузового дирижабля— дисколета, который отправился в полет уже в тот момент, пока мы еще даже не нашли нашей каюты. Мы успели здорово поплутать по узким коридорчикам гондолы, потыкаться в закрытые двери и даже успели один раз попасть на внутреннюю поверхность внешнего, жесткого корпуса дисколета, прежде чем нашли то место, где нам предстояло провести несколько однообразных дней и ночей.

— Счас посмотрим, чего нам тут сунули. — Бормотал я, пока рылся в сумке. На моей лежанке начала расти куча барахла. — Так. Это у нас одеяла. А нет, судя по маркировке, не одеяла, а спальники. — Я повертел в руках два плотно упакованных пакета. — Оригинальное понимание, что такое постельное белье... А это комбинезоны. Хм... Видимо регулируемые — в графе "размер" стоит customize. Обувь... Аналогично. Брощюры какие— то. Наверно для ознакомления. Потом посмотрим. Не понял. И это они называют едой?!

— На дне сумки в два слоя лежали брикеты классического НЗ пайка. В каждом — бурая, твердая пластина ala "все необходимое для организма" в толстой фольге плюс целлофановая туба с витаминизированной пастой.

— И этим мы должны питаться несколько суток?!

Врать не буду — за время нашего вынужденного бездомного существования нам приходилось есть и подобные НЗ пайки. Это не сложно: разворачиваешь фольгу, делаешь из нее подобие плошки, крошишь туда брикет, заливаешь, если есть, водой, выдавливаешь пасту и обтягиваешь целлофаном. Через 10 минут можно есть. Для этого протыкаешь идущей в комплекте заостренной пластальной трубочкой импровизированную кастрюльку и высасываешь получившуюся массу. Если воды нет — брикет можно грызть в сухомятку, заедая все это пастой. Или соорудить из фольги, трубочки и целлофана устройство для сбора водного конденсата. Но, на моей памяти, никто подобной фигней не занимался — уж больно призрачные надежды были на приемлемый практический результат.

— Чего у тебя там? — спросила сестра заглядывая через плечо.

— Вот, смотри. — Я отодвинулся, показывая содержимое сумки.

Последовала минутная пауза, после которой Леля только и смогла выговорить:

— Эээ... Даааа. Печалька. Если у нас воды не будет — то все вообще грустно.

— А это мы сейчас и узнаем. — Я оперативно развернул фольгу с одной из пластин, соорудил из нее квадратную тарелку и попробовал набрать в нее воду из раковины в нише стены. Кран несколько раз чихнул и выплюнул какую— то мутную жижу.

— Чего и следовало ожидать... — только и сказал я. Тем не менее, тарелку я аккуратно поставил на столик, потому что разбрасываться даже такой водой в нашей ситуации не стоило.

— У нас связи точно нет?

— Что? — Я с трудом отвлекся от мрачных мыслей. — А. Нет. С собой у нас коммуникаторов нет, а на этом дисколете... разве что в закрытых комнатах. В какой— нибудь рубке управления. Но поискать стоит, да.

— Пошли поищем? А то я в сухомятку давиться не собираюсь — так и помереть недолго.

— Вообще— то я хотел попробовать выпарить эту жижу для начала. — Я кивнул на тару с грязной водой на столике. — Глядишь, может какой конденсатор и получится. Но вообще, давай, действительно, сначала пороемся — посглядим что тут есть.

Но стоило нам выйти из кубрика, как дисколет несколько раз ощутимо тряхнуло, из вентиляции потянуло горелой синтетикой и завопила тревожная сирена. Из динамиков громкой связи донеслась запись:

— Внимание! Аварийная ситуация! Внимание! Аварийная ситуация! Всем занять места по расписанию.

Леля испуганно схватилась за переборку:

— Блин. Приехали. Не понос, так золотуха! На этом сраном драндулете вообще хоть что— то нормально работает?!

— Ничего, и не из таких ситуаций выпутывались! — Я постарался сделать бодрый вид, но сердце предательски бухало в груди.

— Ну да, когда я думала, что навсегда в мусорной шахте останусь, было так же стремно. Но там— то мы никуда не падали!

Я не мог не признать определенную правоту слов сестры, но паниковать было как— то не по мужски. Дисколет начало трясти и, периодически, появлялось ощущение, как будто мы проваливаемся в яму. Что— то было не ладно с автоматикой полета. Побледневшими губами я пытался успокоить и Лелю, и себя:

— Нуу... Мы сейчас тоже не падаем.

— Сплюнь!

Нас тряхнуло еще разок, и я криво ухмыльнулся:

— Трясет — значит еще барахтается.

— Ууу. Зарраза! — на сестру адреналин действовал как сильное возбуждающее. Она начинала шуметь, ругаться, развивала бешенную активность и все ради того, чтобы хоть как— то сбросить напряжение.

Она пнула переборку ногой:

— Работай! Работай давай! Не хватало мне еще грохнутся с одним придурошным колонистом за кампанию!

Я промолчал, ибо зачем в такой ситуации реагировать на шпильки и выплескивать все в крик? Правильно. Не за чем. Есть и другие, более полезные дела. Я подхватил с лежанки один из спальников, сунул в него пакет с комбинезоном и кинул сестре:

— Положи под голову и ложись на лежанку. Сказали, никуда не выходить, так и не будем. А если и упадем, так хоть какая— то защита от переломов... Наверно. — Последнее слово я сказал уже про себя.

Леля возражать не стала, что— то тихо бормоча себе под нос про умственные способности (я предпочел думать, что это не про меня), она улеглась на лежанку и уставилась в потолок. Впрочем, как и я. Оказывается, это очень тяжело сохранять бездеятельность в критической ситуации. Тело требует, просто кричит, что нужно двигаться, что— то делать. И хоть разорвись!

Говорят, что некоторые в таких случаях цепенеют. Не знаю. Может это и правда, темперамент— то у всех разный... Но лично нас хватило ненадолго. Сначала сестра, все так же глядя в потолок, заметила:

— Нам бы ремни еще. Чтобы пристегнуться. Это если мы все же рухнем.

Я огляделся по сторонам:

— Увы, тут не то, что ремней, даже креплений под них нет.

А потом и я, принюхавшись, заметил:

— Что— то вонять сильнее стало...

— Счас посмотрю.

Леля моментально вскочила с лежанки и приоткрыла дверь, в которую тут же потянулись густые пряди молочного дыма. От резкого запаха чего— то химического сразу запершило в горле и начало щипать глаза. Дверь со щелчком встала на место и Леля резюмировала:

— Здравствуй, жопа новый год! Не разобьемся, так задохнемся!

В голове лихорадочно гудели мысли. Надо что— то делать. Но что?! Даже серьезно не обдумывая, я сказал первое, что пришло в голову:

— Надо выбраться под внешнюю обшивку — там вентиляция лучше и объем больше. Там точно не задохнемся.

— А ты дорогу— то помнишь?

— Помню, конечно! — со всей уверенностью, на которую был способен, заявил я. Внутри у меня такой уверенности, конечно, не было. Но, блин, а как иначе?!

— Леля задумалась. Потом посмотрела на меня и нерешительно спросила:

— И чего? Ты действительно предлагаешь выбираться отсюда?

— Конечно!

— Прямо сейчас?

Сохраняя вид человека, который знает, что делает, я заявил:

— Сейчас— сейчас. Только сначала все свои вещи соберем и переоденемся. — Я начал пихать все обратно в сумку оставив только пакеты с комбинезонами. — На вот. Судя по маркировке, это модель для эксплуатации в неблагоприятных и загрязненных условиях. Этот комбез должен быть прочнее и давать какую— то защиту от экстремальных температур.

— Сам я тоже начал переодеваться.

— Отвернись. — Обращение Лели застало меня врасплох, когда я еще прыгал в одной штанине.

— Ой ты господи! Да никто тебя не заставляет все снимать! Верхнюю одежду смени только.

— У меня нет исподнего. Я от больничной смены белья сразу, как только смогла, избавилась — она корявая.

— О женщины! — воскликнул я и поднял взгляд к потолку. Очередной толчок нарушил мое шаткое равновесие и я, путаясь в штанах, упал на лежак. Хорошо хоть о столик не приложился. Вывернувшись к стенке, я добавил:

— Все, не смотрю уже. Давай быстрее.

Сам я, отвернувшись в сторону окна, натягивал комбинезон. Когда липучка сошлась под горлом, комбинезон зашипел и начал рывками подтягиваться. Тоже мне подстройка — каменный век! Примерно за минуту все было готово (пришлось активно помахать ругами, ногами и присесть несколько раз, чтобы комбинезон сел правильно) и можно было уже собираться дальше. Но оборачиваться— то еще не разрешили.

— Ну ты там все уже?

— Не, погоди.

— Кто бы сомневался. Я пригляделся к тому, что происходило за окном:

— Что— то мне это не нравится...

— Чего там? — Леля протиснулась рядом. За окном от нашего дисколете валили клубы дыма.

— Хорошо горим... — враз сказали мы и от неожиданности резко замолчали, уставившись друг на друга. Иллюзию момента нарушила сестра:

— Комбинезон жмет...

— А ты двигалась, когда он под тебя подстраивался?

— Нет. Я за тобой следила.

— Ну ты и... умная! Теперь снова полностью снимай, отлепляй все липучки и растягивай там, где давит. А когда снова будешь одевать — двигайся поэнергичнее. Комбез при подстройке динамические нагрузки тоже учитывает.

В общем, это заняло еще минут пять, за которые в нашу комнату успело просочиться еще больше дыма. Я же пока убрал нашу старую одежду в сумку, оставив только футболку и свитер:

— На, держи, замотай рот — поможет от дыма.

Хотя опять же, насколько это реально могло помочь, я не знал и даже не предполагал.

— Все. Готова? Тогда давай, я впереди, а ты — за мной.

Я двинулся к двери сквозь легкую дымку, успевшую просочиться в нашу комнату:

— Сделай несколько полных вздохов. А потом, когда я скажу, задержи дыхание и сразу побежим. И держись, на всякий случай, вон за лямку на сумке.

Собрались. В голове еще раз промелькнул примерный путь к лесенке, выводящей на крышу гондолы.

— Раз! Два!! Три!!!

Дверь отлетела в сторону, в лицо ударил плотная волна удушливого дыма и мы нырнули в нее.

В мутном, белесом мареве, держась рукой за стену, мы быстро проскочили коридорчик и добрались до развилки. Если бы у меня не было недавнего опыта беготни в тумане, то мы, наверно, потратили бы больше времени. Я нащупал косяк слева... Ведь нам налево же? Черт! Если мы пришли оттуда... Но мы— то как слепые котята все излазили! И сворачивали сюда не по разу! Так, так, так. Сейчас разберемся.

Я, было, сунулся в проход, но сзади сестра лихорадочно задергала меня за сумку. Да что там у нее? Я осторожно вдохнул и с трудом удержался от кашля. Дышать было не возможно! Леля вцепилась в меня мертвой хваткой, а потом ее тело тут же сотряс приступ кашля, и она сползла по мне на пол.

Она же задохнется! Испуг за сестру на короткое мгновение даже выбил из головы мысли о том, что мне самому не хватает воздуха — лучше бы я дыхание задержал подольше. Загнав глоток воздуха из легких под нёбо, я подхватил сестру под мышки и потащил. Куда? А уже не понятно. Уверенности в правильном направлении у меня уже не было. Сумка моталась на боку, сестра через некоторое время обмякла и безвольно повисла, а я, стиснув зубы, все тащил ее и тащил. Если бы еще не эти стены!

Плюньте тому в лицо, кто утверждает, что сохраняет хладнокровие в любой ситуации. Боятся все! А если вы не боитесь, значит, просто вам не попадалась еще такая ситуация. Попробуйте оказаться в кромешном дыму, не зная, куда податься, с близким вам человеком на руках, который потерял сознание.

Собственно я боялся, боялся до ужаса, но в первую очередь не за себя, а за сестру. Страшное чувство. Но только благодаря нему я справился с подступающей паникой.

Уже прямо над моей головой раздавалось надоевшая запись из динамика:

— Внимание! Аварийная ситуация! Внимание! Аварийная ситуация! Всем занять места по расписанию.

Динамика?! А лесенка была в тупике, на отшибе. А динамики вешают, так, чтобы было слышно везде. Значит мне дальше! В последнем рывке я бросился по коридору, причем закончился он внезапно. Из глаз посыпались искры, но я был счастлив! Счастлив, потому что под рукой оказалась перекладина лестницы.

И даже не важно, что ползти по лестнице, когда одна рука у тебя занята, когда время поджимает, когда дышишь редкими маленькими глотками, от каждого из которых мутит, невероятно трудно. Главное, что я это сделал! Откинув люк и кое как выбравшись наверх я тут же зашелся в кашле: легкие стремились избавиться от накопившейся гадости. Как же это замечательно, просто дышать! Несколько мгновений я не мог думать ни о чем. А потом как ожгло: