"Ну-ну", — снисходительно улыбнулась сестра Эстрель и отодвинула от себя так манившую к себе недопитую чашу. Охотники полакомиться молодыми девицами упрямо не переводились, но и встречали их так, что в окрестностях камней заметно поубавилось. Не догадались ещё? Привязать верёвкой к ногам такого злодея — но пожалуй, красивый водопад слишком уж хорошая могила для таких мерзавцев.
Впрочем, когда юркие и бесшумные фигуры замелькали над стеной уже во многих местах, спокойную уверенность монахини уже как рукой сняло. И всё же, кое-как подхватившись с покачнувшейся скамьи (ох и коварное это винцо), она не успела предупреждающе крикнуть — неодолимая сила вдруг возникла из темноты под навесом. И самым чудным образом едва не завязав на узел, быстро задрала подол рясы. Что самое интересное, потнючими мужланами тут и не пахло — напротив, этот еле заметно благоухал весьма интересной цветочной мазью, рецептик которой святой сестре, посчитавшей за благоразумное покориться этой необоримой силе, оказывался решительно неизвестен...
Ридд толком не знал о всяких таинствах этого единственного, насколько он знал, в королевстве монастыря огненной богини. Но в то же время и помнил проронённую в сердцах обмолвку матери, что родись он девкой — именно сюда и лежала бы его дорога. Кое-что слыхал, конечно, да и пару раз заводили его в здешние места непоседливые мальчишечьи ноги.
Возглавить две пятёрки налётчиков вызвались брат и сестра. Вовремя выдвинув то весьма резонное соображение, что им быт и обычаи людей знакомы куда как получше, нежели знающим то чисто теоретически эльфийским головорезам. И вот сейчас, последним, как и полагается полководцу, он въехал на своём Черныше в покорно распахнувшиеся перед ним ворота вражеской крепости. Ну, не совсем вражеской, и не совсем чтобы крепости...
Лениво догорающий в углу монастырского двора сарайчик своим светом причудливо мешался с сиянием обеих лун и создавал неестественную, поражающую своим сюрреализмом (тьфу, да откуда прицепилось это пакостное словечко?) картину.
Глаз так и искал в этом бедламе лужи крови с плавающими в них трупами — с перерезанным горлом или же истыканные стрелами на манер ежа. Но понятное дело, ничего такого он не увидал. Лишь терзал слух стон монашенки откуда-то из вон того низенького здания. Впрочем, на крики боли это не походило ни в малейшей степени, скорее даже наоборот...
А перед парнем стояла облитая с трёх сторон светом одинокая, с головы до пят закутанная в бесформенный балахон фигура. Но даже этого опытному глазу оказывалось достаточно — Ридд приметил её напружинившуюся готовность да ещё характерное положение едва угадываемых под тканью рук — девица, оказывается, откуда-то знала весьма тайное искусство рукопашного боя. Ай да святые сёстры, ай да монашенки скромные!
Позади и чуть сбоку, в недосягаемо мёртвой зоне стоял сейчас более похожий на кошмарное пугало Элендил и придерживал за плечико девицу. Наверное, только его крепкая ладонь и удерживала ту от опрометчивых трепыханий? Всё-таки, у нападавших подготовочка оказалась получше, а уж практического опыта и подавно...
— Милорд Ридд уверен, что это монастырь? Куда более похоже на тайную школу боевых искусств, — бесшумно подлетевший сбоку налётчик сообщил на ухо, что небольшой монастырь захвачен — но вот ни одной самки старше примерно тридцати тут нет. Мало того, все неплохо сопротивлялись, а на ощупь весьма даже пружинистые...
Поселить в своём родовом замке десяток эльфийских головорезов, принёсших личную клятву принцу, то было бы уже чересчур. В порт и город их тоже выпускать не стоит, а то народ, кто потемнее, и вовсе разбежится. А вот здесь место хорошее. Вот тебе и дом, и школа? До замка или в порт максимум полчаса на коне, вроде и не на виду будут, но в то же время всегда рядом.
— Но если хоть одна монашка скажет "нет", заставлю всех десятерых сигануть с водопада, — закончил Ридд свой так же шёпотом ответ.
Наверное, остроухое племя таки обладает чувством юмора, потому что всё прекрасно расслышавший Элендил уже потихоньку сотрясался от едва сдерживаемого хохота. Да и удивлённо отшатнувшийся налётчик после мгновения раздумий сделал некий жест с несомненно уважительной подоплёкой, после чего столь же бесшумно испарился, как перед этим и прибыл.
— Не дёргайся, сестра, тебе и другим не сделают дурного, — Ридд сделал принцу жест отпустить.
Но уже разворачивая беспокойно фыркавшего Черныша к воротам, услыхал резкую как пощёчина фразочку — мол, в гробу бы такого братца видать!
— Однажды ты увидишь меня в гробу, обещаю, — через плечо, медленно и веско проронил он. — Равно как и обещаю, что ты проклянёшь тот день. За мной.
И медленно, прогулочным шагом направил коня в ворота, не обратив никакого внимания на замершую посреди двора сестру-настоятельницу с тремя широкими алыми полосками вдоль подола. Эта, как там её... Эстрель обнаружила двух недавно принявших послушание совсем ещё девчушек мирно спящими в своей келье, и теперь откровенно недоумевала. Да что ж за налётчики такие? Но вот взглядом одного среди уже по-хозяйски распоряжавшихся она определённо разыскивала...
После полуночи мягко и ненавязчиво распогодилось, и сейчас почти прекрасно было неспешно ехать на коне по залитой лунным светом тропинке над рекой. Почти, ибо несносная Флора то выражала осторожное восхищение неординарными действиями своего Ридди, то кляла его на чём свет стоит.
А если огненная Мертель прогневается?
"Пусть предъявляет претензии светлейшей Элуне" — с мягкой улыбкой парировал Ридд. — "Думаю, детишек они прекрасно поделят в этом случае"
Если следовавшая позади троица и недовольствовалась видом болтающегося перед взорами конского хвоста, то виду не показывала. Но и парень не собирался настолько уж распалять их терпение. К тому же, сестрице стоило дать немного времени на раздумья — а потом и вызнать результаты. Всё-таки, он её почти и не помнил, лишь что-то уютное и весело пыхтящее из самой глубины детства. Ну посмотрим, что ты там надумала, уж я тебе намекнул достаточно...
В том месте, где тропинка отступала от реки, огибая со стороны полей прибрежный утёс, Ридд остановил коня и спрыгнул наземь.
— Эль, дружище, проверь окрестности. А ты, сестра, сними свою хламиду — мы двое хотим тебя осмотреть. Со всех сторон.
Принц легонько кивнул. Он всё ещё не удосужился убрать с лица свою жутковатую боевую раскраску из чередующихся чёрно-серых неровных полос, а потому со стороны выглядел этаким воплощением ночных кошмаров. Впрочем, коротко стриженая Меана тоже выглядела ничуть не лучше? Хотя и элегантнее. Подхватив под уздцы фыркнувшего из чистой вредности Черныша, он исчез в сторонке.
Вынырнувшая из-под рукава рясы кисть неуверенно затеребила нарочито грубую завязку пояса из простой верёвки.
— Если ты действительно мой брат, то имеешь на это право. Но этот... я предназначена ему? Если он хоть капельку благородный дон, пусть тоже уйдёт или отвернётся.
Капюшон рясы слетел назад, и взорам предстало весьма необычное зрелище. Вау, а начало очень неплохое! — как признала любопытная дриада. Ридд шикнул на неё, а сам с удовольствием осмотрел обнаружившееся под пепельной чёлкой весьма симпатичное лицо, так похожее на... ну да, на воспоминания.
— Ты очень похожа на маму, — тихо и просто сказал он.
Но вот в серых глазах сестры плясал тот дьявольский огонёк, которого слуги и недруги боялись куда больше открытого гнева барона Фернандо.
— Пусть он уйдёт, — непреклонно повторила девица.
Усмехнувшись, Меана выщелкнула на груди пару деревянных пуговок-палочек. А затем, мягко завладев ладонью святой сестры, сунула её себе за пазуху. Та отдёрнула руку, словно ожёгшись, а в свете двух лун беспощадно обнаружились две этак пикантно запунцовевшие щёчки. Однако, не удовольствуясь этим, эльфка шагнула к Ридду и похитила с его уст такой поцелуй, что тут уже и непосвящённому стало бы всё ясно.
И когда этот безмолвный и в то же время красноречивый диалог оказался закончен, святая сестра просто и достоинством стянула с себя бесформенную рясу...
— И даже родинка на том же месте, — с нервным хохотком признал Ридд, когда озябшая на этом холоду сестра наконец нырнула обратно в своё одеяние. — Мне её убрал один целитель без патента, потому что мешала ездить верхом. Ну что ж, леди Висса — добро пожаловать в семью?
Судя по глазам сестры, от этих слов в голове её вопросов только прибавилось.
— Ты знаешь моё тайное имя, — с любопытством признала она. — Но сразу так вдруг и леди?
Дальнейшее она выслушала внимательно. И даже слегка опустив глаза книзу и чуть вправо, как некогда, целую вечность назад делала сельская травница, терпеливо внимая бесконечным крестьянским бедам и легонько кивая-поддакивая в нужные моменты.
— В другое время история эта показалась бы просто невероятной, клянусь огненной Мертель. Признаюсь, в детских мечтах я представляла, что однажды приедет за мной принц на белом коне и увезёт из постылой обители. Но вот так вот, вдруг, однажды?
А затем на губках Виссы мелькнула та едва заметная улыбка, завидя которую все знавшие её брата здорово менялись в лице и на всякий случай проверяли оружие или находили срочные дела где-нибудь подальше.
— Если ты действительно мой любящий и любимый брат, я тоже в свою очередь хочу осмотреть тебя, — её серые глаза смотрели с вызовом, ожиданием... и надеждой.
Туше, как говорите вы, фехтовальщики! — с удовольствием констатировала восторженно расхохотавшаяся Флора.
— Ты прелесть, сестра — и я тебя уже заранее обожаю, — с лёгкой, как лунный свет, улыбкой признала Меана.
— Вообще-то, я старший брат и без пары дней полновластный, законный барон. Могу для перевоспитания кое-какую строптивицу и на конюшни отправить, вожжей отведать — не доводилось? — ещё попробовал было потрепыхаться Ридд.
— Ну как же, пришлось как-то попробовать и таких сомнительных удовольствий, — Висса при этих словах ничуть не переменилась лицом, а голос её даже не дрогнул. — Итак?
Меана миг-другой смотрела в глаза повелителя своих дум. Улыбнулась. А затем непринуждённо, словно занималась чем-то обыденным, принялась высвобождать из петелек застёжки и ремешки своей походной одежды. Ридд вздохнул, мысленно помянул незлым тихим словом преблаженного твою мать Динаса — под заливистый хохот дриады — и тоже принялся разоблачаться.
Ридди, она ведь дала тебе право выбора — покорная рабыня для продажи какому-нибудь похотливому самцу или же полноправный член семьи...
Ох, как же пылали щёки, растудыть тебя святой Шамот и его присноубиенные первосвященники! Зажмурившись отчего-то, Ридд стоически вынес процедуру самого пристального осмотра и даже рассматривания. Затем недолгую паузу, во время которой смущённо пискнула обретавшаяся рядом полуэльфка. А потом внимание опять вернулось к нему.
— У тебя неплохой талисман, — сообщила сестра, хотя рука её невзначай коснулась возле совсем иного места. А потом она подозрительно осведомилась: — Чему ты улыбаешься?
— У тебя пальцы тёплые, — в полном соответствии со своим обыкновением извернулся Ридд. И после вполне ожидаемого пинка со стороны Меаны принялся споро облачаться.
— Да уж, семейка намечается ещё та. Баронесса просто обзавидуется, — нервно хохотнула сердечная подруга и зябко вздрогнула. Всё-таки, не лето, а уж куда как гораздо ближе к морозцу.
Ридд поёжился в своей вернувшейся к нему одежде и мысленно согласился с намёком Меаны — уж её взгляд на небольшую серебряную флягу, обретавшуюся во внутреннем кармане, он приметил.
— Согрейтесь и заодно оцените. Это сделала наша с тобой мать... в последний раз, — он протянул небольшую ёмкость мгновенно заинтересовавшимся девицам, а сам ухмыльнулся, едва не смазав эффект. — Прекрасный принц, говоришь? Будет их тебе — и даже на белом коне.
С этими словами он шагнул на бугорок рядом, по хозяйски расставил ноги и поднёс руки ко рту. Уже сообразившая кое-что Меана страдальчески заткнула ушки...
То не гром с ясного неба грянул, и не свистнул бич погонщика вселенной — то вон тот хулиган издал свой некогда знаменитый свист, от которого, бывало, с замковых стен замертво падали вороны и голуби. Маменькино наследство — надо ведь знать, из какого перед тем пузырька втихомолку пригубить для пущего удара по мозгам...
Откуда-то, чуть ли не с края земли донеслось еле слышное ответное ржание. Затем, когда в голове уже постепенно улегались гул и дрожь, вроде как померещился то ли плеск воды, то ли и вовсе шуршание полночных трав. Но тем не менее, к замершей в подлунном мире троице вскоре подъехал... да-да, вы угадали — принц Элендил на белой кобылке и даже с кое-как умытой физиономией, теперь представшей лицом.
— А ты везунчик, братец, — с непроницаемым выражением промолвила Меана. Она огляделась и проворно ободрала с обочины несколько пышных чертополохов с лиловыми и розовыми колючими головками. Во мгновение ока соорудив некий весьма подозрительный букет, она вручила его не сообразившему обзавестись чем-то подобным всаднику. Ну разве чему хорошему во всяких там дворцах научат?
В это время Ридд снял со своих плеч роскошный эльфийский плащ и шагнул к сестре, на лице которой от восторга прыгали глаза и губы. Но Висса поняла. Не дело, в монашеской робе... и через несколько мгновений уютное невесомое нечто обернуло её в уже попахивавшей морозцем ночи, подхватило — и вот так, на руках брата преподнесло эльфийскому принцу бережно и осторожно, как величайшую драгоценность.
"Да так оно, пожалуй, и есть" — подумалось одному лису, который вдобавок ещё сунул не совсем опустевшую фляжку этой немного огорошенной парочке верхом на горделиво струящейся серебряной гривой кобылке.
— Первое свидание, под луной и в романтичных местах, — он с чуть завидующей улыбкой посмотрел вослед им.
— А кто нам мешает? — Меана с места запрыгнула в седло золотисто-рыжей бестии, воззрившейся на неё весьма недоверчиво, но цапнуть не осмелившейся. — Догоняй!
Наверное, Черныш удивился, что ему дали столь лёгкое задание. А возможно, и нет. Но с места рванул так горделиво и мощно, что Ридда едва не вынесло из седла.
Зато дриада в полном блаженстве от хохота едва не выпала в осадок.
Кажется, я догадываюсь, за что вас всех люблю!
* * *
— Спасибо, мастер Ридд, это был незабываемый урок мне и всем нам, — синий взгляд баронессы Шарто грустно смотрел в пространство меж мягко изливающим уютное тепло камином и вызолоченной статуей в весьма старинных одеяниях. И столь пристально женщина то проделывала, что многие не удержались от соблазна полюбопытствовать искоса в ту сторону... — Болезненный, но необходимый, как иные методы костоправов.
Давно затих в малой гостиной негромкий голос самого Ридда, равно как растаяли в этой уютной полутьме дополнения и поправки остальных сведущих во всякого рода деликатностях. Унесён с жаром и дымом камина оказался и короткий доклад мэтра Шима. Всё унеслось и развеялось к терпеливым и всё приемлющим небесам. А сейчас здесь витал неслышно, покрывал присутствовавших то испариной, то зябким холодком невысказанный вопрос. И всё же, грузный и элегантно поседевший на висках герцог Курвуазье нарушил молчание первым.
