— Нет.
Слово, произнесенное настолько тихо, что его можно было принять за вздох, полностью заглушил шум двигателей за окном. Открываясь, натужно заскрипела калитка.
Ладонь легла на рукоять бластера, скрытого под курткой. Пальцы болезненно свело, когда Сельвин вытащил оружие из кобуры.
* * *
Он стоял посреди холла, сцепив руки за спиной. Прислушиваясь к каждому шороху. Шуршание проклятых штор на проклятом сквозняке. Скрип двери где-то в коридоре. Собственное тяжелое, прерывистое дыхание — воздуха отчаянно не хватало. Сельвин задыхался, словно от долгого бега. Горячечный румянец жег щеки и лоб; почему-то саднило горло.
Он чувствовал себя больным, мучающимся от лихорадки. За одним важным отличием: у него были силы. Пожалуй, даже слишком много сил.
В голове набатом звучали слова Ридена — но теперь Сельвин воспринимал их, как свои собственные.
"Она обманула меня. Использовала меня. Она враг. Тварь, заслуживающая смерти".
Пальцы, сцепленные за спиной, уже ныли от напряжения. Бластер висел в кобуре, дожидаясь своего часа. Впрочем, Сельвин не был уверен, что пустит в ход оружие. Исанн Айсард не заслуживала быстрой смерти.
"Эта тварь за все заплатит".
В ушах звенело ее имя. Перед глазами стоял смазанный женский силуэт в имперской форме. Эфемерный образ, от одной лишь мысли о котором принца захлестывали ненависть и отчаянное желание убить, стереть в порошок, уничтожить...
...но лица у этого призрака не было. Оно принадлежало совсем другой женщине. Той, которой никогда не существовало. Той, которую Сельвин любил больше жизни.
Той, за убийство которой Исанн Айсард заплатит тройную цену.
Милая, прекрасная, немного взбалмошная Сиена. Воспоминание о ней отдавалось волной нежности, переходящей в мучительную боль потери.
Его любимая погибла. Поверить в это гораздо легче, чем в то, что она была всего лишь очередной маской имперской шпионки.
Заскрипела, открываясь, входная дверь. Сельвин вздрогнул и подобрался, привычно готовясь к бою...
... с женщиной? Горький смешок сорвался с его губ, когда в холл проскользнула тонкая фигурка.
Увидев его, девушка смущенно и чуть виновато улыбнулась. Неловким движением пригладила растрепавшиеся волосы.
— Милый, не сердись, пожалуйста...
Хотелось взвыть раненым зверем. Схватить эту... это существо за горло и сжать пальцы, по капле выдавливая из нее жизнь.
Но Сельвин не шелохнулся, не в силах справиться со сковавшим его ступором. Казалось, тело ему больше не подчиняется — лишь дрожат напряженные до предела мышцы.
Девушка медленно, с опаской шагнула вперед. Принц чувствовал на себе ее взгляд — внимательный, изучающий. Видел изумление и подозрение на ее лице, когда она заговорила:
— Почему ты молчишь? Ты так зол на меня? — еще несколько шагов вперед. И — ласковая улыбка:
— Прости, пожалуйста. Я знаю, ты волновался...
В ее голосе звучала едва уловимая фальшь — и Сельвина передернуло от ярости и отвращения. К ней и самому себе. Идеальная пара: лживая тварь и глупец, охотно верящий каждому ее слову!
От острой, почти физической боли хотелось кричать. Мир на долю секунды потонул в слепящей вспышке гнева.
"Лживая имперская мразь!"
Резко замахнувшись, Сельвин ударил ее по лицу, вкладывая в пощечину всю свою ярость, разочарование, желание причинить боль — такую же, как эта женщина причинила ему.
Она коротко вскрикнула, прижимая ладонь к щеке. Посмотрела на него полным искренней обиды и непонимания взглядом:
— Райт... за что? Как ты можешь обходиться со мной так?!
Ее голос дрогнул, и на миг Сельвин ощутил абсурдное желание пожалеть девушку, попросить у нее прощения...
Ведьма. Тварь. Какую же власть она до сих пор над ним имела!
— Ты прекрасно знаешь, как меня зовут на самом деле, — прошипел он, нависая над имперкой. — Этот спектакль тебе не поможет, Айсард.
Как же тяжело было произнести это вслух! Произнести — и признать, что его возлюбленная, его Сиена — дочь палача, виновного в смерти его близких. Что она слуга тирана, поработившего Рутан. Виновного в разрушенной жизни самого Сельвина и многих, многих других.
Признать, что она никогда не любила его — лишь использовала, чтобы разрушить все, чем Сельвин жил долгие семнадцать лет. Быть может, и смерть его отца — на ее совести?!
Женщина вздрогнула, будто он снова ударил ее. На миг в разноцветных глазах промелькнул испуг; с полных губ сорвался судорожный вздох.
— Значит, ты узнал, — выдохнула Айсард. — Что ж, ладно. Тогда давай поговорим откровенно.
— Нам не о чем говорить, — выплюнул принц, делая шаг назад. Его пальцы сомкнулись на рукояти бластера.
Пусть она попытается напасть. Пусть солжет. Пусть даст ему повод...
— Нет, милый, — твердо произнесла имперка, глядя ему в глаза. — Именно сейчас мы должны поговорить. Не обманывая друг друга больше.
— Друг друга?! — от бешенства перехватило дыхание. — Да как ты смеешь, дрянь?! Из нас двоих лгала ты одна. Только ты...
Какого черта он медлит?! Пистолет заряжен, стоит лишь достать его...
— Только я? — Айсард нервно рассмеялась. — Твое имя — Райт Меллар, не правда ли? Ты простой дальнобойщик, не имеющий никакого отношения к восстанию, так?!
Она сорвалась на крик. Ее голос звенел от напряжения и... обиды? Нет. Это страх за свою поганую жизнь, не более.
— Ты использовала меня. Превратила во влюбленного дурака, не видящего дальше своего носа!
— Ты решил, что я все подстроила? — крикнула имперка, явно распаляясь. Горячечный румянец прилил к ее щекам; в глазах промелькнул злой блеск. — Сельвин, подумай головой, иногда это у тебя получается! Вспомни нашу встречу. Разве я могла это спланировать? Разве не ты подошел ко мне? Разве это я пыталась соблазнить тебя несколько дней подряд?
— Ты профессиональная шпионка, — он бешено замотал головой, будто это могло прогнать сомнения, посеянные ее словами. — Ты способна заставить человека сделать все, что пожелаешь...
— Сесть в тот проклятый поезд?! Усесться прямо напротив меня?! Заставить флиртовать со мной, не бросив на тебя ни единого взгляда?! Я не владею треклятой Силой, чтобы проделать подобное!
Она была права. Но это ничего не меняло. Значит, ей просто фантастически повезло.
— Значит, ты узнала позже. И именно поэтому осталась со мной — чтобы рано или поздно убить!
— Тогда почему я не сделала этого, идиот?! Почему ты до сих пор жив?!
"Почему?" — вопрос эхом отозвался в висках, причиняя чудовищную муку. Почему она не исполнила свой долг? Зачем ей тянуть?
— Тебе не приходило в голову, что я люблю тебя, дурак?! Ради тебя наплевала на свою карьеру, на будущее... я ради тебя всем пожертвовала! Да если кто-нибудь узнает, что я для тебя сделала... — ее голос сорвался, — что собиралась сделать... да мне под трибунал прямая дорога за такое, и к стене!
Ее лицо исказилось от боли; губы дрожали, словно она вот-вот заплачет. Айсард шагнула вперед, протягивая вперед руку — будто хотела прикоснуться к нему, ища поддержки...
Он и сам дрожал, разрываясь между желанием убить ее... или крепко стиснуть ее ладонь в своей. Прижать женщину к себе, успокаивая и защищая.
Она не лгала. Понимание было сродни удару обухом по голове: столь же дезориентирующее и болезненное.
"Да если кто-нибудь узнает, что я для тебя сделала... отряды, которые ты ведешь в бой, всегда возвращаются с победой... красивый, правда? Семейная реликвия... вроде бы приносит удачу и отводит беду. Знаю, ерунда это все..."
Догадка яркой вспышкой промелькнула в мозгу. Быстрым, лихорадочным движением Сельвин запустил руку под рубашку. Дрожащие пальцы сомкнулись на гранях горного хрусталя, срывая кулон с цепочки.
Айсард рефлекторно отпрянула, когда принц швырнул украшение ей под ноги. С дребезгом разлетелись в стороны кусочки хрусталя, обнажая электронные внутренности.
— Вот значит как, — прошептал Сельвин.
Вот она, его поразительная удача. Вот он, рок, поразивший его товарищей. Вот то, что спасло ему жизнь в сегодняшней битве... и погубило отца.
Лицо Айсард, и без того бледное, почти сровнялось цветом с ее белоснежной рубашкой.
— Я просто хотела защитить тебя, любимый. Я не могла позволить тебе погибнуть... я бы никогда не причинила тебе вреда. Никогда!
С какой же преданностью она смотрела на него. С какой любовью. Как искренне звучали ее слова.
Принц готов был истерически расхохотаться. Любовь — чистая и искренняя! Вот она, значит, как выглядит, когда женщина привыкла идти к цели по трупам и сломанным жизням.
С трудом проталкивая слова через одеревеневшее горло, Сельвин прохрипел:
— Какая же ты тварь... Исанн. Какая тварь.
Отступившая было ярость вернулась с утроенной мощью. Накатила волной ревущего пламени, сметая былую нежность, пробуждающееся сочувствие...
Бластер все-таки покинул кобуру.
— Ты уничтожила мою жизнь, — прорычал Сельвин, часто дыша. — Ради своих желаний ты сравняла с землей все, что мне было дорого! И ты думаешь, я прощу тебе это?!
Он уже не видел ничего вокруг. Перед его глазами проплывали застывшие, искаженные предсмертной мукой лица. Отец, друзья, товарищи по оружию... и она. Не женщина, стоявшая перед ним — но женщина, которую он знал. Придуманный, обожаемый образ.
Сиену Исанн Айсард убила с чудовищной жестокостью. Но почему, почему он не может отделить одну от другой?! Он не Исанн Айсард любил, не ее!
— Стреляй, — произнесла имперка чуть слышно. — Чего ты ждешь, Сельвин? — губы женщины скривились в горькой усмешке. — Я не стану защищаться. Не хочу.
Она шагнула вперед — так, что подрагивающее дуло пистолета почти уперлось ей в лоб.
Сельвин до хруста сжал зубы. Кровь гудела в ушах; бежала по жилам с такой скоростью, что, казалось, сердце вот-вот лопнет от перегрузки. Горло перехватило от беззвучного крика; душила подступающая тошнота. Воспаленные, ужасно саднящие глаза застилала белесая пелена.
"Ненавижу", — билось в раскаленном мозгу.
— Ненавижу, — вырвался вместе с горячим дыханием хриплый шепот.
— Стреляй, — одинокая слеза скатилась по бледной щеке и растворилась на нездорово-алых губах. — Стреляй же!
Стук в висках оглушал, разрывая на части черепную коробку. Медленно, словно во сне, Сельвин снял пистолет с предохранителя. Отвел взгляд в сторону, не желая смотреть на ненавистное, но не переставшее быть родным лицо...
...но в последний момент все-таки посмотрел. Прекрасные, искаженные болью черты, грустная полуулыбка...
"Я — твоя. Что бы ни случилось".
От мощного, размашистого броска бластер с грохотом врезался в стену. С потолка мелкой пылью посыпалась побелка.
— Убирайся, — прошипел Сельвин сквозь зубы. — Я убью тебя, если увижу снова.
И стремительно, почти бегом он направился ко входной двери.
— Сельвин! — громкий, отчаянный крик эхом отразился от старинных каменных стен.
Принц лишь ускорил шаг. Ему больше нечего делать в этом доме. И не о чем говорить с женщиной, которую он впустил сюда.
* * *
Исанн стояла на коленях, невесть зачем собирая с пола осколки маячка. Ладони противно саднило от множества мелких порезов: руки девушки дрожали, и острые кусочки хрусталя впивались в кожу при каждом неосторожном движении.
Она не обращала на эти мелкие неудобства внимания. Даже не замечала назойливых покалываний.
"Все кончено. Он больше никогда не придет. Я потеряла его".
На душе было гадко. И так пусто, будто все силы в одночасье покинули ее. Без остатка ушли на бесплодное объяснение с любимым, оставив после себя лишь чудовищную усталость.
Глаза щипало, но даже на полноценный плач девушка была сейчас не способна — только дрожь усилилась, и дыхание стало более рваным.
Ненавижу.
Убирайся.
Я убью тебя.
Ты думаешь, я прощу тебе это?!
Каждое слово — удар ножом по сердцу. Хотелось кричать от боли, но из горла вырывались лишь судорожные хрипы.
Счастье было у нее в руках — и вот, что она получила, когда до мечты оставалось всего ничего! Хрустальные осколки. Ее новая жизнь, ее любовь — разбиты и растоптаны. Теперь только ранить и могут острыми гранями...
Горькая усмешка скривила губы: и все-таки в одном она не ошиблась. Исанн знала, что Сельвин не выстрелит в нее. Просто не сумеет — только не тогда, когда она так покорна его воле, когда смотрит на него таким влюбленным взглядом...
...все было просчитано. Кроме того, что этот шаак уйдет, лишив ее возможности все исправить.
И теперь... теперь она не знала, что делать. Руки опускались, стоило только вспомнить ярость в глазах любимого. Стоило только представить, что он способен натворить в таком состоянии.
Стиснув зубы, она сжала крупный осколок в ладони. Тонкая струйка крови потекла по запястью, когда хрусталь вонзился в кожу. Резкая физическая боль отрезвляла, возвращая Исанн в реальный мир, вырывая ее из омута меланхолии.
Ей было плохо. Больно, как никогда прежде. Но она все еще жива — и жив Сельвин. Пока что. И до тех пор, пока один из них не погибнет, все еще может наладиться. Исанн все еще может спасти свою мечту.
Как? Способ найдется. Пусть даже сейчас ситуация кажется безнадежной, она найдет выход.
Все у нее будет: и любимый человек, и уютный дом на тихой планетке, и дети — все то, чего Исанн никогда прежде не хотела, но без чего теперь не могла представить жизни.
"Я верну его. Понятия не имею, как, но верну".
Пошатываясь, девушка поднялась на ноги. Преодолевая дрожь и слабость во всем теле, пошла к лестнице. До крови кусая губы при мысли, что Сельвин не придет ни этой ночью, ни следующей, ни...
Ну уж нет! Он будет рядом с ней. Обязан быть.
Она никогда не сдавалась прежде. Не сдастся и сейчас.
Главное — не слушать мерзкий, въедливый голосочек, твердящий, что все кончено. Что она потеряла Сельвина и ничего уже не исправит.
"Все будет хорошо", — повторяла Исанн себе, отчаянно стараясь поверить в эти слова.
Но почему-то дышать было по-прежнему тяжело.
* * *
Читая уведомление, пришедшее сегодня утром, Халид Мейер мысленно перебирал все известные ему нецензурные выражения. Благодаря знанию четырех языков, пока ни разу не повторился.
Айсард решил сыграть в открытую, предоставив доченьке чрезвычайные полномочия. А значит, с минуты на минуту эта выскочка заявится сюда — "в целях сотрудничества в борьбе с антиимперской активностью и расследования по делу о государственной измене"... по делу о чьей измене, в документе не уточнялось.
Мейер зябко потер руки: в комнате будто стало холодней. Он-то прекрасно понимал, кого господин Директор хочет видеть в уютной тюрьме на Корусканте.
"Что самое мерзкое, я даже не цель — так, разменная монета в борьбе двух... давних товарищей".
Неприятный удар по самолюбию, ничего не скажешь.
Шум за дверью отвлек полковника от размышлений. Секундой позже в кабинет гордо прошествовала статная женщина в штатском. Весьма приметная дама с белыми прядями в черных волосах и разноцветными глазами.
