-В эту пятницу, в восемь вечера в лучшей одежде подходите к перекрёстку на Виа Национале и Виа Фьорентина. В другие дни не могу, — ответил наставник на вопросительный взгляд. — Марго нужна моральная поддержка. Ясно?
Ди Ландау закивал как бешеный и заулыбался. В приподнятом настроении мы покинули паркетную, чтобы войти в Экспертный отдел, наполненный горем и скорбью. Плотность окружающей нас эмоции была так велика, что её можно было собирать в бутылки, закупоривать и продавать на рынке по сходной цене.
Мой напарник тут же пошёл узнавать, что случилось и кого хороним. Неужели с Луиджи сняли Оковы, и он, в прямом смысле, сгорел на работе? Не хотят ли все скинуться на погребальную урну?
На все ехидные вопросы ему сообщили, что матрона Маргарита уходит на давным-давно заслуженный покой сразу после Зимних Огней. По её словам, Луиджи требовалась помощь и забота. После результатов зимних министерских соревнований будет назначен новый начальник отдела.
-Ну и фигли у вас такие унылые рожи? — удивился молодой эксперт глядя на ветеранов. — Любой из вас может стать главным. Круто же!
-Да что бы ты понимал, — махнули на него рукой.
-С другой стороны, — усмехнулся белобрысый поросёнок. — Наконец-то матрона от вас, придурков, отдохнёт!
Это вызвало возмущение со стороны бывалой части отдела и каким-то невероятным образом немного улучшило общую атмосферу. Не знаю как, но переругивающиеся маги взбодрились настолько, чтобы приступить к работе.
На обеде я осторожно задал вопрос моему подопечному, будет ли он подавать заявку на пост заместителя? На что ди Ландау рассмеялся и покачал головой:
-Я с ними с ума сойду, у меня нет такого терпения, как у Маргариты. Я точно кого-нибудь пришибу, — он доел кусок пирога, вытер губы салфеткой и продолжил: — Если уж становиться начальником, так это надо затевать своё дело. Не хочу пахать на кого-то, чтобы кто-то мной командовал.
Насколько мне помнится, лет пятьсот назад институт ученичества среди волшебников начал сходить на нет, особенно когда государство поняло, что квалификация молодёжи из Университета намного выше, чем при индивидуальном обучении. Сейчас это общественное явление было важным исключительно для крайних традиционалистов. По давним правилам в учениках лет до сорока ходили. Так что заяви что-то подобное магам из прошлых веков, мой напарник нарвался бы на непонимание и насмешки, а то и откровенную вражду. Нет, он, конечно же, всех бы победил... Но каких бы сил ему это стоило! Зато сейчас один из соседей только усмехнулся:
-Давно пора. Дерзай, с твоим-то шилом в одном месте не дело бумажки перебирать.
Я подумал, как же хорошо, что времена изменяются потихоньку, и на смену старым тенденциям и традициям приходят новые.
Ди Ландау не забивал себе голову такой ерундой. Во второй половине дня он получил ответное письмо от сеньорин с приглашением зайти на ужин и рассказать о своих подвигах. Само собой наши планы на вечер тут же изменились!
По-хорошему, мой напарник планировал найти маленького Витторио Кавалли в одном из Латанских школ и интернатов, но понятия не имел, откуда начинать. Собирался погнать меня в Архив, чтобы я ему принёс адресную книгу, которой не больше пяти лет. Там одни школы занимали целый раздел, при этом шли по группам: для одарённых Силой, для спортивных, для обычных и прочая, прочая. В каком конкретно разделе искать мальчишку было неясно.
Ди Ландау не знал, как поступить, чтобы не мучиться. Пока самым лучшим его планом было разослать во ВСЕ учебные заведения письма, мол, что он от сеньора Кавалли, привёз с оказией из Прадо привет Витторио, и вопрос — когда можно посетить мальчика, чтобы не нарушать распорядок.
По его идее слишком много Витторио Кавалли, несмотря даже на распространённую фамилию, в Латане быть не должно, а нужного я узнаю.
Эта авантюра требовала времени — написать столько писем за раз даже мне было не под силу.
Сеньорина Фениче тут же раскритиковала эту идею:
-Проще нанять сыщика или обратиться к частному гадателю, чтобы указали точное место. Вы на почтовые марки и бумагу больше потратите, если начнёте рассылать письма. И вообще, даже если письмо попадёт куда надо, нет никаких гарантий, что вам удастся с мальчиком поговорить, а так же что он хоть что-нибудь вам вспомнит.
Мой напарник было обиженно надулся, но упомянутый сеньориной Фениче финансовый аспект играл не последнюю роль, не говоря уже о сидящей рядом юной Лючии, которая держала мага за руку.
-Стоит всё ещё раз обдумать, — примирительно сказала она, прислонившись к ди Ландау. — Тебе обязательно придёт в голову замечательная идея. Расскажите лучше, как так получилось с сеньором д'Карбоне и всё ли с ним в порядке?
Молодой эксперт смягчился и начал живописать о своих подвигах. Думаю, услышь эту прочувствованную речь какой-нибудь из редакторов "Жаворонка", он бы с руками оторвал моего напарника, лишь бы тот писал ему статьи.
Закончив, он неожиданно заметил, что раньше у Лючи этого платья не было. Девушки сообщили ему, что это старая одежда сеньорины Фениче, которая теперь стала ей слишком мала. Хозяйственная сеньорина Альта не хотела зря выкидывать почти новые платья, вот и отдала их гостье.
Ди Ландау наконец-то вспомнил о приличиях и оставил своей кузине чек на всякие расходы. Его кузина разумно не стала отказываться. Мой напарник весьма сильно был в долгу у семьи Альта. Пусть они разрешили Лючи пожить в своём доме из благодарности, пока не решится вопрос с призраком. Полностью складывать на них все проблемы мы не имели права.
Мы распрощались с дамами и поздним вечером вернулись домой. Особняк встретил нас холодом и тишиной.
Мой напарник задумчиво смотрел, как я растапливаю печь, а потом спросил:
-Может, заберём Лючи к нам? Твой Евгений совсем не буянит.
Не успел я ничего ответить по поводу, что терпение у бывшего хозяина очень короткое, как сверху, из библиотеки послышался дикий грохот. Мы наперегонки кинулись туда.
В тёмной комнате не сразу удалось разглядеть, что происходит. Наконец ди Ландау сотворил маленькое заклинание-светильник. Библиотеке было пусто, никаких изменений кроме одного: старое кресло лежало опрокинутым навзничь. Как будто кто-то от злости перевернул бедную мебель.
Ди Ландау вздохнул:
-Мда... придётся повременить...
Я поднатужился и поставил дубовое кресло, как оно стояло ранее, и положил подушку в тот же угол. Стоило нам выйти в коридор, как неведомая сила повторила свой немудрёный фокус с тем же диким грохотом.
Мой напарник сдвинул брови и хотел было броситься в драку, но я его поймал и покачал головой:
-Так проблему не решить. Он ещё не скоро успокоится.
Как оказалось, я был прав. Всю ночь несчастное кресло двигали по библиотеке и роняли с диким грохотом в разных местах.
Мы оба совершенно не выспались. Попытки выкликать призрака ни к чему не привели — он не польстился даже на табак, другим способом успокоить его не получалось.
На следующую ночь началось абсолютно то же самое безобразие, и ди Ландау не стал этого терпеть. Его волосы опять поднялись дыбом, а глаза принялись сиять как зимние звезды, так же ярко и холодно. Он пришёл в библиотеку и принялся орать, что спалит весь дом нафиг с тупыми призраками вместе.
-Я тебе не нанимался разгадывать дебильные загадки!!! Мне плевать, кто тебя убил и зачем!!! Я тут хозяин и этой халупой не дорожу, а без здания тебя любой прете выселит! И Фила верну в Архив, там ему быстро мозги вправят, чтобы не лез куда не надо со своей инициативой! — от такой угрозы даже меня кинуло в дрожь. — И кресло твоё на щепу переведу!!! И фиг ещё раз на дорогой табак разорюсь!
Кресло перестало валиться на бок и выпрямилось.
Ди Ландау злобно зыркнул на непослушную мебель и покинул комнату, забрав с собой лампу. Я остался в темноте.
И тогда, явно из вредности, на пол шлёпнулась подушка, вытолкнутая с сидения чьей-то обиженной и невидимой рукой. Я поднял её, взбил и положил обратно.
Я не знал, что сказать, как утешить нечто невидимое и неосязаемое (господин Евгений то ли не мог, то ли не хотел показываться). Поэтому негромко и коротко пересказал события в Прадо и наши будущие планы:
-Мы обязательно во всём разберёмся. Я знаю, что терпение не ваш конёк, но мы доберёмся до правды.
Мне ответом была тишина, но и это уже радовало. Я покинул библиотеку и уже было закрыл дверь, как сердитый голос господина Евгения догнал меня в спину:
-Ненавижу долго ждать, Фил!
Я только вздохнул. Ну, что с этим можно поделать?
На кухне меня ждал надутый ди Ландау. Стоило мне появиться в тёплом помещении, как он тут же высказал всё, что думает о моих неосторожных обещаниях всяким там вредным призрачным задницам!
Ну что я мог ему сказать? Только лишь поблагодарил, что тот вообще не бросает это дело и сказал, что это для меня очень важно.
Ди Ландау фыркнул, но больше не не поднимал этот вопрос.
Оставшиеся рабочие дни прошли довольно спокойно и ровно. В назначенное время мы встретились с маэстро Фабио и отправились к могущественному предсказателю на поклон.
82
По правилам клуба я не мог находиться во внутренних помещениях, меня оставили рядом с подставкой для тростей и зонтов. К счастью, там оказалась удобная банкетка и стопка свежих журналов. Над ухом никто не зудел, добрый маэстро Фабио распорядился, чтобы мне предложили бокал вина и немного закусок, так что для меня это был очень хороший отдых.
Я как раз дочитал до раздела международных новостей, освещающих политический кризис в Аттау, как кожа рядом с коробочкой, спрятанной под моим браслетом, начала ныть и чесаться. Избавиться от этого зуда не было никакой возможности, кроме как поспешить в тот зал, где находился ди Ландау.
Судя по всему, он опять во что-то ввязался!
Меня очень старались не пропустить ответственные стюарды, ведь я бессовестным образом нарушил правила клуба, но мне было очень важно убедиться, что с моим магом всё хорошо, поэтому я так и появился в гостиной, как паровоз, с прицепом из трёх служащих. Я был сильнее, поэтому приволок их за собой.
Они грозились вызвать полицию и храмовников, чтобы те угомонили сумасшедшего голема (это меня-то! Что за люди, механическое существо от искусственного человека не отличают!), я только молчал, двигаясь напролом туда, откуда неслась ругань. Что-то мне подсказывало, что я найду своего напарника именно там.
На меня оборачивались завсегдатаи клуба, выныривая из-за развёрнутых газет и отрываясь от бокалов вина. На моё счастье, никто из них не вмешался, предпочитая оставить эту работу стюардам.
Ноги принесли меня в один из уголков, где на удобных креслах расположилось совершенно замечательное общество. Я сходу узнал в лицо одного из известнейших политиков, министерских служащих и даже относительно молодого генерала. Они, вытаращив глаза, смотрели на разгневанного старикашку, который сжимал в сухоньких руках тяжеленую по виду трость и замахивался на ди Ландау. Я никогда раньше не встречал сеньора Дрюини, но сразу понял, что это он. Никто из окружающих не выглядел большим... гм... волшебником.
-Это ты мне тут будешь говорить, что и как я сказал?! — прошипел предсказатель. — Какое тебе дело, мелкий паршивец, до чужих слов?!
Даже маэстро Фабио не успел ничего предпринять, судя по всему, ещё несколько мгновений назад беседа сеньоров была вполне мирной. Каким образом она перешла на силовой уровень, затруднился бы сказать даже я. Поэтому можно было всё спокойно списывать на гадкий характер собравшихся волшебников и срочно спасать моего подопечного.
Я не успел вытащить его из-под удара (на мне висели троица стюардов, заметно меня замедляя), только лишь закрыл его рукой (к тому же я не мог позволить, чтобы досталось бедным официантам, которые были ни в чём не виноваты). Удар тяжеленой тростью пришёлся ровно на мой браслет. Я готов поклясться на Кодексе, что в этой палке был как минимум стальной сердечник, а то и спрятанный клинок. Будь на моём месте человек, ему бы просто сломало руку. Я же отделался всего лишь синяком, как обнаружил впоследствии.
После удара и моего внезапного появления все вскочили и поспешили оттащить ди Ландау подальше от рассерженного предсказателя. Последнего стюарды, отцепившиеся от меня, подхватили под руки и помогли сесть обратно в кресло.
Маэстро Фабио загородил собой моего эксперта, чтобы тот не раздражал сеньора Дрюини одним своим видом.
-Судари, судари успокойтесь! — поднялся политик. — Монсеньор, — обратился он к предсказателю. — Вам вредно волноваться. Давайте лучше выпьем этого замечательного вина и всё спокойно обсудим.
Я спиной чувствовал, как ди Ландау из последних сил сдержал обиженный фырк. Я вздохнул... Ведь учили же его целый год вежливости и этикету, а как дошло до дела — он сразу забыл всю науку. Бедный маэстро Фабио... Он ведь так старался!
Взгляды людей обратились на меня, стюарды попытались было меня отпихать прочь, но куда им... Я вежливо кивнул членам клуба:
-Прошу прощения за вторжение, — и хотел было уйти, но хозяин паркетной удержал меня за рукав кителя.
-Стой, Фил, раз уж ты тут, перескажи нам слова Евгения, которые ты слышал именно от него. Ты же имел непосредственное отношение к нему. Бартоломео, ты же его выслушаешь? — вкрадчиво спросил наш наставник.
Дождавшись милостивого кивка от предсказателя, после которого стюарды перестали настойчиво подпихивать меня к двери, я по возможности кратко обрисовал давние события.
Сеньор Дрюини поджал губы, сделал длинный глоток вина, явно растягивая паузу и нагнетая интерес. Ди Ландау выглядывал из-за моей спины и сопел от нетерпения, маэстро Фабио прикрыл глаза, а окружающие вытянули шеи, ожидая ответа.
-Я такого, — сердито выдал предсказатель. — никогда не говорил Руфбольту. Этот кантонский грубиян и тупица, пожиратель сосисок, никогда не чувствовал тонкостей нашего солернийского языка! Я ему чётко сказал "кони и железо", а не "конь из железа" или "железный конь". Есть ведь разница!
Сидящие за столом переглянулись и согласились с ним. Мой напарник хотел было что-то ляпнуть, но маэстро Фабио предусмотрительно поймал его за плечо.
Он принудительно нас откланял и выпихнул из клуба, прежде чем молодой эксперт успел вытворить хоть что-нибудь. Сам маэстро остался внутри, якобы, улещивать вредного предсказателя, но ди Ландау ворчливо сдал мне все планы нашего наставника: тот просто пришёл поиграть в карты в хорошей компании.
Мы потихоньку направились домой.
Зима почти вступила в свои права: у нас изо рта рвалось клубами дыхание, а стылый ветер сбрасывал с деревьев последние листья. Думаю, ещё пару недель, и ночью лужи будут замерзать хрупким и хрустящим ледком.
-Сильно досталось? — осторожно спросил ди Ландау.
Я только покачал головой, я почти не чувствовал боли.
-Через несколько дней само заживёт, — сказал я.
Мой подопечный вздохнул и потянулся в карман за сигаретами.
-Ничего яснее не стало. Про Кавалли мы и так всё знаем, — он затянулся. — Это ведь они у нас "Кони*". А Железо тогда кто? Тот самый мужик, про которого проговорилась племянница Руфбольта? Как думаешь, если мы призраку скажем, что его прибило Железо, он от нас отстанет?
