Женька смеялся. Бля, вы себя со стороны видели?!..
Ой, не надо... Пошли лучше...работать...
— Евгений Петрович! — отчаянный такой голосок где-то сзади.
А?
Женька нахмурился. Это кто с утра да ещё так...по имени-отчеству. Не к добру, блин. А-а...привет, Стас. Ты тут чё делаешь?
Подбежавший мальчишка упёрся рукой в дверной косяк, запыхался бедняга... Рюкзак на плече висит, глаза красные, сонны-ы-ые! Жуть просто. Но улыбается. Потому что, поймал, наконец, своего научного руководителя! У-ра! У-ра! Как, блин, хорошо, не придётся теперь топать в канцелярию, доставать всякие бумажки, заявления... А уж тем более — идти с повинной к СамомЩ! К самому Мухрычу!!..
— Тебе чего? — кивнул Женька, потом вспомнил, рассмеялся...— Чё, неужели, свершилось? Неужели ты, наконец, курсовик дописал, а?!
Да, да, да! Только — молю! — не заставляйте меня к Мухрычу идти!
Стас полез в карман за диском.
— Тока почитайте Вы, а... — скривился просительно. — Ну, не хочу я...к Профессору!..
Ну, я...даже в кабинет его заходить боюсь! Вечно он там сидит в кресле, дымит трубкой и смотрит поверх очков на любого, кто решился пересечь границу его владений... как на чудом сохранившегося со времён конкисты индейца.
— Ладно, — усмехнулся Женька, закидывая в рюкзак высоконаучный труд. — Я сегодня посмотрю и скину тебе на мыло.
Мальчишка кивнул радостно, поправил рюкзак и с места сорвался — дальше, дальше, "хвостов"-то много! На бегу ещё чё-то крикнул, рукой махнул и скрылся за углом.
Женька покачал головой. М-да...студенты... Ну, и кто в нашем Универе правило такое завёл: каждый кандидат в кандидаты и просто кандидат должен вести руководство... Тьфу! Нет, ну вы посмотрите только! Придётся, бля, почитать... Какая у него хоть тема?.. На что убью драгоценные двадцать минут сегодняшнего вечера?..
Что, Нат?.. Чё ты ржёшь?
— Жень, — прищурился Натан, — тебя что, на малолеток потянуло?
Женька остановился в проходе. Чи-во?..
Натан смеялся. Глядел на него и смеялся. Ну, чё молчишь, а гитараст?.. Ха!.. Ты чё? Чё серьёзный такой вдруг стал, а?
— Пошёл на х..й, — бросил Женька, через порог шагнул и прошёл мимо.
Серьёзно как-то это у него вышло... Даже не как-то, а очень. Холодно. Просто факт констатировал. Бл..дь, Женёк, ты... Да я ж... Да что ж мы все такие обидчивые, бл..дь?!!
Натан выругался и плюнул. Себе на ботинок. Бля!
Всё — курить!
Толкнул вперёд дверь...не послушалась. Заныла протяжно, тонко скрипнула... Ругнулся и толкнул сильнее. Выпустила. На пролёт лестничный выпустила, в воздухе повисший...словно ступеньки в небо... Ну, не в небо — на крышу...
Жажду курить. Жажду...блин. Где моя последняя сигарета?.. Вот ты. Ща мы тя иску-у-урим. Ща мы тя отымеем и выбросим. Ха!..
Поднёс зажигалку к белому бумажному кончику...
Скрип-скрип... Дверь, качнувшись, криво повисла на петлях и теперь противно так, до невозможности пронзительно, поскрипывала...постанывала где-то за спиной. Как щенок обиженный. Как кошка, которой на хвост наступили. Не...кошки в таком случае оглушительно орут. Эта же... Дура-дверь. По нервам...как ногтями по стеклу...Скрип-скрип... Своё что-то рассказывала, грустное, ржавое, дверное...
Скрип-скрип...
Бл..дь!.. Заткнись!
Затянулся... Заткнись, говорю!.. Ах, не хочешь?!
Развернулся и ударил в неё ногой со всей дури... Получай, Бл..дь!
Открылась, распахнулась так широко, как только могла, насколько душа позволяла, и утонула где-то там, внутри коридора базы.
Скрип...
Бл..дь!..
Выругался, поймал дверную ручку и...з-з-захлопнул. Закрыл. С грохотом. А когда ручку отпустил... съехала. Пошатнулась неуверенно, заёрзала на месте и съехала к чертям.
Сломал, бля, дверь!.. Да почему, ё.. твою мать, в этой жизни всё ржавое, старое, дыхнёшь — так непременно сломается?!.. Развалится! Подохнет! Словно, сама эта жизнь — лишь отголосок, калька, бля, какой-то другой, что прошла уже. А это...так, остаток сухой и горький — нате вам, пожалуйста, пользуйтесь. Поле, бл..дь, минное после войны.
Или эт только то, к чему я притрагиваюсь?.. Ну, и по х..й.
Выдохнул со злостью, на перила облокотился...
Ну, и...пошло всё. У меня вон сигарета есть. Ща докурю и...выброшу. Своё дело сделала и не нужна больше. Это зажигалки бывают многоразовые, а сигареты и спички — нет. Долго живёт только то, что само создаёт огонь. Бля.
Внизу — крыша сторожки Лукича. Лужи на ней. На крыше. Зеркальные...небо отражается синее...прозрачное такое...и даже облака... А уж есть захочешь, то и ветер увидишь. В луже. Бля, а почему небо синее?.. Там вроде...преломляется что-то... отражается... Что б там ломаться могло, а? В небе?
Голову вверх задрал — ответа не получил. Небо только разводило руками. Да чё у меня может ломаться?.. Совершенно нечему. Всё отлажено, исправно работает...
А-а-а... Вспомнил. Свет. Свет там преломляется. В облаках. Плюнуть бы в небо. Да нельзя. Не получится... Исправно у него всё работает, видите ли. Да, небо ржавым не бывает. И притом оно для всех твоих жизней одно. Усёк?!!..
А если на лужи под определённым углом посмотреть, они тёмные такие становятся...небес не видно... Одно слово — дыры. И вот...вот как же, бля, жизнь свою прожить, чтоб в каждой луже небо видеть, а не дыру?!.. Как смотреть надо?!.. Как?!..
Да пошло всё на х..й.
Закашлялся. И мысль посетила. Здравая. На сигарету поглядел... Дымит чуть. Огоньком красным поблескивает. Белая такая...палочка. Тонкая...одноразовая... Горит и шепчет: "Я тебя убива-а-аю!"..
Усмехнулся, затянулся... Я тебя тоже. И намного быстрее.
Легко ли это, бросить?.. Конечно. Это словно вы перестаёте есть. И пить. И спать. Одновременно. А когда бросите, начинаете думать: а на х..ра-а-а-а...
Пепел стряхнул... Полетели в потоках воздуха лёгкие серые пылинки. Закружились.
На хера курить бросил? Пить кофе? На х..ра музыку бросил? Наркоту? Пиво?.. На хера слова те бросил?..
Fuck!!!.. Что эт... А-а-а... Ну, да, б..дь, молодец, — ударил со всей дури кулаком по перилам металлическим!!.. А-а-а... Прям между суставами попал...бли-и-ин...больно...
Рукой тряхнул — помогло немного. Сбросил боль, как приставшую к ладони жвачку. Пальцами пошевелил...ничего, работают. Отрезал бы, бл..дь, если б работать перестали!
Стоп. Я чё...злюсь?..
На лужу внизу поглядел... Ветер дул на неё, создавал мелкую рябь. Постарела лужа, стала морщинистой и некрасивой... Облаков теперь не видно... Какие, к чёрту, облака. Вода там, вода да шифер потрескавшийся. Ну, и Лукич внутри. Время лечит. Старый... Старый человек. С ружьём.
А почему я злюсь?.. И...на кого?.. Чё сделал, чё не так?.. Чё опять не так?!!..
Ты ещё жива, сигарета? Жива-а-а... Знаешь, сигарета, вокруг такое происходит... Обалдеть можно. Столько всего...интересного. И так стремительно... Потоком. А ты маячишь где-то в районе горизонта, барахтаешься...нет, ты не тонешь. Зачем же тонуть. Ты есть. В этом море ты просто есть. Думаешь, утонул — так герой? Ха!..
Помолчал. Попробовал ни о чём не думать. Не вышло.
Что со мной, а?.. Что, сигарета? Я ничего не понимаю. Они там играют без меня, а мне не хочется возвращаться. И играть тоже не хочется. И я не знаю, отчего...
Закружился пепел в воздухе, замотало его ветром...то к тебе, то от тебя... Эт Вождь дурачится. Летает... Блин. А ему ж там холодно, наверное. Плевать, что солнце близко. Всё равно — холодно. Нас же там нету, значит холодно.
Я те, Вождь, когда позвонил...тогда...давно... То сам не понял, зачем. Мне просто невыносимо захотелось...жутко просто...захотелось голос твой услышать. И чтоб ты меня послал. Подальше. А я б ответил. Злое что-нибудь... Ну, или не злое, а так...как всегда. Усмехнулся бы и спросил: как дела? А ты бы рассказал. Что купил новый байк... Не! Что поставил на ноги старого мудрого коня! Этого твоего...как его?.. Ну, Бронтозавра...чё те отец с рейса привёз триста с гаком лет назад. Что ещё?.. Ну...что барабанер наш драгоценный наконец-то определился, какую он хочет машину! И что он её разбил. Да-а-а!.. Что Фокс уехал в горы. Точно! Он же всегда хотел!.. Ещё что? Дай подумать... Что Леший женился!! Ха!!.. Хм. Он же и правда женился. Fuck!
Я б спросил, а как у него дела? Ты б... плюнул да сказал: "Ну, так позвони ему сам, мать твою!!.." А я бы: "У меня нет его телефона. Дай". А ты: "Ну, бл..дь, давай, записывай!". Пишешь? Да... Три восьмёрки, а дальше?.. Ага. Понял...
Ветер в лицо ударил, чуть сигарету не выбил... Записал?!
Ага. Даже позвонил.
Знаю...
Вождь, откуда ты всё знаешь, а?.. Мож, подскажешь, где мой паспорт? Мне по фигу, конечно, просто я тут однажды пытался вспомнить, где прописан и...не получилось. А? Не в курсе? Ну, вот... Значит, так и не удастся узнать.
Блин, рука теперь ноет... От выраженной через неё злости. И бок...от кулаков Лешаковских. Ну, не будем уточнять, что ещё болит, потому что вообще-то — всё!!
А злюсь на себя. Как-то я последнее время часто на себя злюсь. Это ненормально, наверное. Противоестественно.
Вождь, я только голос услышать хотел. Большего — не надо. А ты...
— Ты, бл..дь, меня обломал!! — рыкнул зло ветру.
Это мне можно...уходить в никуда. Мне! Мне...
Когда ж ты сдохнешь, сигарета?.. Это я так быстро думаю или ты так медленно умираешь?
Что-то громыхнуло сзади...
Опять дверь?!!.. Нет. Это Женька. Покурить вышел. Что я тут торчу так долго? Да я тут...злюсь. Стою, бл..дь, и злюсь.
— Сигарета есть? — усмехнулся Женька.
А? Сигарета... Ща, погоди... Блин, это ж у меня последняя была... Точно, последняя. А что тогда в карманах роюсь, как придурок?!.. А-а... Чёрт. Прикинь, нашёл! Когда очень хочешь — отыщешь даже то, чего нет! На!..
— Спасибо, — Женька взял эту одноразовую убийцу, зажёг её, затянулся...
И заговорил о чём-то. Какие-то там, блин, провода...колонки...
— ...и когда подключаешь, звук накладывается...
Женя-я-я... Жень...
— ...ну, по крайней мере, эффект получается такой...
Же-е-ень... Погоди, я...сообразить не могу никак... Же... Тьфу, я ж молчу! Блин! Толкнул его немного локтем, он повернулся, посмотрел вопросительно, типа: чего? Как это, блин, чего?!!..
— Ты...— спрашиваю, — ты, что, не сердишься?!
Ну, или не обижаешься... Не знаю, как правильнее. Наверное, один фиг, что одно, что другое.
Он нахмурился непонимающе. Словно всё напрочь забыл. А на что сердиться-то я должен?
Ну...я там...того...палку перегнул, помнишь? Сказал пару слов... Молча так ему объясняю...
— Брось ты, — тряхнул Женька головой. — Я такого за свою жизнь наслушался, что...— отмахнулся.
И снова про какие-то провода... Увлечённо так. Изоляция там, видите ли, другая. Улыбается, рассказывает. Жень! Я с тебя ФИГЕЮ! Fuck! Я б убил, руки о тряпочку вытер и пошёл дальше, довольный собой. За слова. А тебе что, по фиг?! Женя! Реально?! Чува-а-ак...ты — крут! Серьёзно те говорю. Молча, правда, но...не важно.
— Слышь, Нат... — Женька усмехнулся и потушил сигарету. — А ведь ты пошёл!
Э-э-э...куда?
— В смысле? — спрашиваю.
— Ну, я тя послал, а ты и пошёл! — улыбается.
Куда я пошёл?.. Я на х..й пошёл?!!.. Fu-u-uck!..
— Fuck!.. — за лоб хватаюсь.
И правда. Пошёл. И довольно долго там был. Ах, ты гитараст!.. Уже, правда, не рыжий, но сути это не меняет. Смеётся он! Ну, и я тоже...
Изоляция, Жень, это — сила! Жуткая такая сила, особенно если она — в мозгах. Ничего тебе не проскользнёт...какие там электроны?! С ума сошёл!.. Если б только электроны... Люди, люди изолированные — вот это...действительно страшно.
Ведь от нас с тобой, Женёк, многие люди шарахаются. По поводам разным, но результат-то — один..
— Пойдём, — Женька кивнул в сторону избитой двери, — у меня есть одна твоя...вещь.
Это оказалась не вещь. Это оказалась моя гитара. Gybs, что он с тобой сделал, а? Он тя что, помыл, что ли? Не, ну, серьёзно, ты выглядишь так... Блин, даже этот чёртов винтик не отваливается! Ты словно помолодела лет на...не знаю сколько. Много. Я вааще не знаю, сколько тебе лет. Ну...женщин об этом и не спрашивают...
— Натан!
Алик. Чё?
— Ты играть думаешь? Или...так...
Чё "так"? Чё за неприличные жесты?! Али-и-ик! Ты сама зелёная, не обзывайся. Блин. Gybs...ну...у меня нет слов. И не смотрите на меня так, девушка, я — грубый и злой. Я так с Вами обращаться не буду. Боюсь тебя даже подключать...
— Знаешь, Женька... — я всё-таки решился дать Gybs голос. — Врёшь ты... Врёшь-врёшь. Ты умеешь обращаться с женщинами.
Улыбнулся. Ги-та-раст!
— Натан!
Алик, блин! Вот неугомонная женщина, а!! Не ломай кайф... Ща я буду играть. Я хочу играть. Очень хочу...
writing drunken poems
And you're writing drunken poems
And you're kissing your sweet muse
Candles burning on the tables
And the night belongs to you
Че-ерти-и!!!! Ну, ведь натуральные черти! Оба, блин.
Алик сидела на кухне. На полу. С гитарой. Абсолютно сонный Лешак — на табуретке у холодильника, и совершенно не желал идти в магазин. Растрёпанный, весь взъерошенный какой-то. Зябко передёрнул плечами. Правильно, нечего было днём спать, вот и не мёрз бы сейчас... Весь мурашками покрылся, носом уже шмыгает, ноги босые, а одеться — лень!
— Леш, — Алик на мгновение оторвалась от баса, — мне холодно на тебя смотреть.
Лешак тоскливо поглядел на жену. Он завидовал. Аля...вот если б у меня были такие длинные волосы...я б точно не мёрз!!! Эх...
— Подержи, — Алик встала и отдала Лешему бас. Вот зараза волосатая, а...— Я щас, — нырнула в полутьму коридора.
По дороге собрала тапки, подпрыгнула до полки и стянула плед...
Леш облокотился было о холодильник, но тут же понял — зря. Холодно, блин. Кофе бы кто сделал... Аля, солнышко, ты за майкой пошла, что ли?..
— На, — Алик протянула ему футболку. — Одень, а то мы действительно замёрзнем, на тебя глядя...
Леш послушался жену. Эх... Вы!!! Уткнулся Алик в живот. Выдохнул, слегка бодая её головой. Вы...
Алик погладила его по голове, взъерошила и без того встрёпанные волосы... Мы...
— Будешь кофе? — спросила.
Леш посмотрел на неё изумлённо.
— Аль, у тебя в роду магов не было? — у вот меня были. Только не маги, а цыгане...
Маги? Ты чего это вдруг?
— Ну... Я только что подумал: хорошо б кто кофе заварил...
Аля рассмеялась и потянулась к вентилю, перекрывающему газ. У маленькой кухни есть большие преимущества: вы можете сделать всё, что угодно, практически не двигаясь с места.
— Лёшка...кофейная ты душа! Я просто хорошо тебя знаю.
Наверное... Правда, ты иногда делаешь вещи, от которых мне становиться жутко...
— Ой, Аль, — улыбнулся, — кто бы говорил!
Ну, да...я тоже. Кофеинщица!.. Сейчас-сейчас будет тебе кофе... А всё-таки знаешь, Леш, удачная это идея — постелить одеяло на пол. Оно толстое, мягкое и ноги не мёрзнут. Так даже...уютней как-то стало...
