Его рвануло назад, разворачивая. Не понимая, не желая понять, что отвлекает от важного, Учики дернулся, вскидывая руки, но не успел. Окровавленный кулак Роджера врезался в лицо, круша кости, разрывая кожу и заливая кровью глаза. Юноша почувствовал, как проваливается внутрь скула, безвольно выворачивается челюсть и обвисает лохмотьями щека. В глазах потемнело, изуродованное лицо противника превратилось в бесформенный комок разноцветных полосок.
Повреждение!
Теперь внутренний голос звучал хрипло. Учики моргнул, стряхивая с ресниц брызнувшую кровь, свою кровь. Все вокруг поплыло в белесом тумане. Нужно было отразить следующий удар. Вынырнувший из марева кулак он заметил слишком поздно. Чиркнув по не вовремя подставленной руке, костяшки Роджера впились в изувеченную физиономию японца. Отоко почувствовал, как в горло валятся выбитые обломанные зубы. Кашляя, он попытался сосредоточиться.
Противник знает, что нужно всего лишь упорно бить, пока не сломаешь. Только забить насмерть. Пока они в близком контакте, успешно обороняться не выйдет. Нужно увеличить дистанцию, как во время прошлого раунда. А для этого необходимо прийти в себя.
Роджер быстро, но расчетливо наносил удары. Первый сокрушил лицо врага ничуть не хуже, чем его собственное. Второй усугубил урон. Противник был достаточно шокирован и дезориентирован, чтобы идти на добивание. Он замахнулся.
Собраться!
И вдруг перед глазами Учики все вновь обрело прежнюю ясность и четкость. И сам Роджер, по-прежнему похожий на мертвеца, и даже стена у него за спиной. Фигура чудовища полыхала энергетическими вспышками, возникавшими по всему телу. Самая мощная из этих вспышек сконцентрировалась на кулаке, который сейчас стремился к нему. И Отоко сделал единственное, что пришло в голову — ударил обеими руками, коротко и без замаха, будто отталкивая врага. Он даже не коснулся тела Роджера, хотя это было бы нетрудно. Учики всего лишь сделал то, чему долго учился, направил собственную силу, которая по-прежнему струилась в венах, несмотря на раскалывающуюся и плывущую голову. Юноша просто выпустил энергию наружу. Два потока столкнулись, когда концентрированная силовая комета в руке Роджера столкнулась схлынувшим потоком Отоко. На миг взрыв стал виден даже невооруженному глазу простого человека. Осененные таинственным светом израненные молодые люди шарахнулись друг от друга. Чувствуя дрожь в напряженных руках, Учики все же не стал медлить. Как только Роджер сделал шаг назад, сторонясь рвущейся во все стороны энергии, молодой человек бросился сквозь миниатюрный вихрь. Он ощутил, как кожу опалило невидимое пламя, но не остановился. Врезаясь в Роджера, Учики ударил, не глядя.
Напор японца оказался очень силен, и Наследник-чудовище, не выдержав, врезался спиной в больничную стену. Удар был такой силы, что плечи Роджера создали вмятину в оштукатуренной поверхности. Но он не отставал от противника. Не давая Отоко атаковать снова, убийца ударил сведенными руками наотмашь. Прежде, чем едва уклонившийся Учики сумел ответить, Роджер тараном бросился вперед. Отраженный удар в корпус, пинок в печень, удар плашмя по макушке — и вот уже японец оказался теснимым к противоположной стене. У чудовища словно открылось второе дыхание. Дергаясь словно кукла на ниточках, он, тем не менее, действовал быстрее и проворнее, чем раньше. Серией быстрых жалящих ударов в верхнюю часть корпуса он сбил Отоко с ритма и прижал вплотную к стене и вдруг бросился головой вперед. Учики смог лишь принять удар и повторить маневр Роджера. Юноша врезался спиной в стену... и понял, что в отличие прочной внешней стены, о которую бился враг, сейчас проламывает насквозь тонкую внутреннюю стенку палаты. Теряя равновесие, он упал, овеянный обломками гипсокартона и дерева.
Дальше все происходило очень быстро. Резко вскакивая на ноги, Учики нарвался на удар ногой в грудь от нырнувшего в образовавшуюся дыру противника. Прибитый к полу, юноша попытался захватом атакующей конечности свалить Роджера следом, но ничего не получилось. Каблук ботинка чудовища размозжил вторую половину лица, над которой еще не поработали кулаки.
Как же все отвратительно складывалось! Еще минуту назад казалось, что эту тварь они с Китами одолели. А теперь Учики поменялся с Роджером местами, лежа на полу без лица. Но не это главное. Главное — с каждой секундой уменьшался шанс догнать похитителя Инори!
Инори! Мысль о ней обожгла мозг, убивая боль.
Действуй!
Круговым взмахом ног заставив Роджера отступить, Учики молниеносно развернулся набок и приподнялся с пола. Взвиваясь вверх, молодой человек ударил. Изломанное тело Роджер приняло идущий наискосок снизу кулак, Отоко почувствовал прикосновение каши, в которую превратились внутренние органы врага, утыканные обломками костей. Затем юношу вздернул вверх крюк в челюсть.
На миг они увидели друг друга. Два окровавленных юных парнишки, перенесшие столько ударов, сколько не под силу снести иному взрослому. И каждый из этих ударов, нанесенных с титанической силой, стоил десятка обычных. Тела их были изранены и изнывали от подавляемой нечеловеческими нервными системами боли. Но оба продолжали сражаться. Только причины у этих двоих были разные.
Отоко видел в глазах Роджера лишь пустоту, ту страшную пустоту, о которой говорила с тенью страха в голосе вечно невозмутимая Китами. Как будто не человек смотрел на него, а машина, созданная для того, чтобы нести смерть и разрушение. А машину убить нельзя. Вот почему Роджер поднялся после сокрушительного поражения, вот почему поднимется еще, снова и снова. Потому что машина выполняет заложенную в нее программу.
Сам же Учики... Сам же Учики сражался за то единственное, что у него осталось в жизни. За любовь к девушке. И за то непонятное чувство, что привело сюда, в захваченную больницу. Он сражался за себя и ближних. Сам. Ради этого были изнурительные тренировки. Ради этого были разговоры с друзьями, впервые — с настоящими друзьями. Ради этого он так изменился. А значит, нужно победить.
Однако машина не знала, о чем думает ее живой враг. Роджер, оценив ситуацию и не теряя более ни секунды, бросился на юношу. Учики парировал первый удар, но второй пришелся по поврежденным уже ребрам и заставил отступить к стене. И вновь чудовище принялось осыпать его стремительными жалящими ударами. Враг ждал, пока Учики откроется. И ослабленный юноша в этот раз открылся. Первая же атака, прошедшая сквозь защиту, поразила как меч, рассекающий плоть. За ней пришла вторая. Третья. И еще одна. И еще.
Роджер бил так быстро, что руки его почти сливались в единую широкую линию, похожую на кожистые крылья. Каждый удар отбрасывал Отоко назад. Наконец, юноша вновь уперся спиной в стену. Роджер в очередной раз стремительно выбросил вперед руку, но теперь не ударил. Не дышащий от охватившей побитые легкие боли Учики попытался уклониться, но рука Наследника-чудовища легла на лицо. Пальцы сжались в захвате. Оттянув голову юноши на себя, Роджер с размаху ударил Отоко затылком о стену. В ней тут же образовалась вмятина.
Зрение сейчас было хуже прежнего. Учики с трудом мог разглядеть фигуру противника, становившегося все здоровее, сильнее и быстрее с каждой секундой. Он ничего не мог противопоставить этому нарастающему напору, напору гидравлического пресса, сплющивающего даже самый прочный материал. Но вновь заигравшую вспышку энергии он все-таки разглядел. Роджер не стал выпускать силу наружу, как в прошлый раз. Он просто обрушил сверкающий в глазах Наследника кулак на грудь японца.
Во второй раз юноша пробил собственным телом стену. Вывалившись в палату, он почувствовал, как нестерпимо горит череп, будто объятый пламенем.
Срочное перенаправление ресурсов!
Внутренний голос уже не кричал, но говорил что-то совершенно непонятное.
Обширные повреждения.
Что это? Какие-то странные команды. Таких раньше не было.
Рекомендуется отступление.
Какого чета?! Он что, повредился мозгами в драке?! Откуда эти странные команды?!
Но ведь раньше их не было?
Роджер почти неторопливо шагнул следом через дыру. Учики приподнялся, отползая. Силы вдруг покинули его. Еще секунду назад казалось, что стоит лишь перехватить инициативу на краткий миг — и он с новой силой обрушится на врага. Но сейчас стало ясно — полученные побои оказались слишком сильны. Или не в них было дело?
Будто алмазная пуля пронзила мозг Отоко в миг, когда он вдруг понял две очень важные вещи. Несмотря на все тренировки и целеустремленность, он по-прежнему не мог приложить достаточно сил, чтобы одолеть врага. И причиной тому было незнание. Учики до сих пор не знал, что он такое.
Критическое повреждение, снижение уровня выделяемой энергии.
Сигнал потерян.
Второе осознание оказалось страшнее. Из всех странных команд и сообщений, что выкрикивал собеседник в его голове, Учики понял только одно.
Сигнал потерян.
Инори пропала. Ее забрали.
Только теперь юноша понял, какова была их с Кимико связь на самом деле. Годами живя бок о бок с ней в Токио, все сильнее сближаясь в Меркури, он попросту не чувствовал того, к чему привык. То самое чувство, то, что ворочалось под кадыком и в груди. То самое, толкавшее на поступки, о которых и подумать обычно не посмел бы.
Оно исчезло. Невидимая привычная ниточка, тесно связавшая их друг с другом, оборвалась. В один миг внутреннее ощущение силы, радости, простая способность жить — испарилась. И он знал, что все дело в Кимико. Просто знал.
Что ты наделал?
Механические команды сменились привычным осмысленным вопросом. Наверное, потому что он задал его себе и сам. Что же он наделал...
Учики все же сумел подняться, пока Роджер обходил его вдоль стенки палаты. Японец быстро осмотрелся. И обомлел. Он узнал эту палату. Медицинские приборы, мерно попискивающие и не обращающие внимания на драку, столик на колесах, капельница у широкой койки. В помещении царила полутьма, но юноша разглядел истощенное тело на постели.
Они попали в палату полковника Андерсена!
Роджер как раз оказался возле койки полковника. Не глядя на больного, неспособного пошевелиться, он протянул руку и дотронулся до капельницы. Отоко не мог разглядеть лица Андерсена, но слышал, как тот копошится, бессильный что-либо сделать. Чудовище сорвало пакет с непонятным раствором и бросило на пол. Ему нужна была металлическая подставка. Роджер схватил ее одной рукой и поднял на весу. Взявшись другой рукой за растопыренные ножки, удерживавшие капельницу вертикально, Наследник-убийца крепко сжал кулак. Металл заскрипел, сминаясь. Резким рывком Роджер отломил низ капельницы. Оборванное острие тут же развернулось к поднявшемуся на ноги и выпрямившемуся Отоко.
Ты думал, что теперь ты силен?
Это неправда.
Учики замер, не делая шага вперед. Кривой край импровизированного копья смотрел ему в грудь. А внутри говорил чужой голос.
Ты думал, что все будет просто? Нет.
Критическое повреждение.
Мертвые глаза Роджера смотрели в одну точку. Вдруг они пришли в движение. Чудовище словно услышало диалог юноши с самим собой.
Регенерация замедлена.
Нарушение нейронных связей.
Ты слишком рано обрадовался. Ты переоценил себя.
Роджер увел в сторону копье-капельницу.
Каждый твой шаг направляли. Но теперь ты не можешь шагать.
Сейчас тебе придется упасть.
И тут чудовище взмахнуло импровизированным оружием. Голос в голове смолк, и то, что случилось в следующую секунду, случилось для Учики в абсолютной мертвой тишине. Описав дугу в воздухе, металлический штатив опустился на постель, в которой лежал парализованный Андерсен. Удар был такой силы, что койка жалобно заскрипела. Хрустнула и переломилась надвое. Отоко не видел, что стало с полковником. Его разум ослепила белоснежная вспышка.
Кто же я?
Ты — такой же беспомощный калека, как и отец глупой девчонки.
Я хочу их спасти!
Ты должен спасти лишь одну.
Перед глазами, слившись в одно кратчайшее видение, промелькнули воспоминания. Видение Инори, терзаемой неведомой тьмой, увиденное полгода назад. Эрика Андерсен, старающаяся не плакать. Глаза парализованного старика, смотрящие на него. И черная волна, накатывающая сверху на Учики, на Китами, на Кимико — на весь мир.
Роджер стремительно взмахнул штативом, вновь разворачивая его навстречу противнику. Не говоря ни слова, Отоко с широко открытыми глазами на разбитом лице бросился вперед.
Настигнуть, прорваться, успеть.
В кулаки стекалась оставшаяся сила, но двигаться сейчас было так же сложно, как крутить руль тяжелого грузовика без амортизатора — каждое движение требовало десятикратного усилия. Инори исчезла из мира, и без нее начинал исчезать он сам. Но все еще можно было нападать.
Успеть, прорваться, настигнуть.
Но он не успел. Рваное острие копья скользнуло навстречу, не подпуская Учики к Роджеру. Голова откинулась назад, когда штырь вонзился в лоб, скользнул по кости, срывая кожу, и с силой впился в левую глазницу. Глазное яблоко, треснув, развалилось на части, и только схватившись за вражеское оружие, Учики спас свой мозг от участи быть пронзенным.
Они снова замерли: держащий штатив как алебарду Роджер и трясущийся, конвульсивно дергающийся Отоко, из черепа которого торчал кусок металла. Одной рукой японец крепко сжимал штатив, не давая убить себя, другой пытался помочь себе вытащить копье из глазницы. Но Роджер снова оказался быстрее. Сократив дистанцию, но пнул Учики в живот и рванул орудие в сторону. Кровь брызнула широкой багровой дугой.
Он упал. Теперь перед единственным глазом уже не плыл белесый туман, окружающие предметы не расплывались. Все просто исчезало, разваливаясь на отдельные цвета, истончаясь и превращаясь в ничто. Боль разгорелась последней убийственной волной, выжигая все тело. Мышцы, кости, кожа, даже раны покорились этому последнему приступу. Опаляющее пламя катилось от головы, вместо ожога оставляя за собой почему-то страшный холод.
Ты один.
Ты не справился.
Ты упал.
Кто ты?
Кто я?
Незнание.
Кто ты? Кто она?
Незнание.
Отключение мыслительной матрицы.
Несмотря ни на что, юноша снова попытался подняться. Роджер уже был рядом. Толкнув Учики, он вновь уронил его на пол и занес окровавленный штатив. Поднимая взгляд от пола, Отоко, чувствующий, как из глазницы валится и течет что-то гадкое, увидел лицо врага в последний раз.
Роджеру было все равно. Совершенно. Абсолютно. Он ведь даже не понимал, что бьется смертным боем. Он всего лишь выполнял программу.
А Учики...
Делал ли он нечто другое?
На краю смерти, пока лицо убийцы разваливалось на черно-белые штрихи, в сознании юноши мелькнула чудовищная догадка. Но было уже поздно. Штатив шевельнулся.
