Он помолчал, глядя куда-то в сторону. Его неестественно напряженные губы скривились в жуткой ухмылке; в глазах отражались огненные блики.
Когда Сельвин вновь заговорил, его голос звучал надтреснуто и глухо. В нем больше не было ни жизни, ни энергии, ни силы. Только боль и смертельная усталость.
— Ты снова оказался прав, Бернард. У нас нет шансов... не было с самого начала. И теперь лучшее, что я могу сделать для своего народа — позволить Империи победить окончательно... и проявить милость к побежденным.
Он задумчиво покачал бокал в ладони и, помедлив, опустил на стол нетронутым.
Аларон подавленно молчал. Ему казалось, что гулкие удары его сердца слышны во всех уголках комнаты.
"Он все-таки сдался".
Сердце пропустило удар. Такого просто не могло быть...
— Что ты задумал?
Сельвин будто не слышал его.
— Ты давно хотел мира с Империей. Остановиться, пока еще не поздно, выторговать поблажки, так?
"И до сих пор думаю, что так было бы лучше. Но шанс упущен. Ты поздно спохватился, друг".
— Сельвин, с нами уже не пойдут на переговоры. Если мы сдадимся сейчас, то Империя всего лишь получит добровольно идущих на эшафот смертников. Теперь уж лучше умереть с оружием в руках.
"Когда мы успели поменяться ролями?"
— Не думаю. Гражданская война, пусть даже на одной планете — затратное и хлопотное дело. Если Империя не пойдет нам навстречу, Рутан еще долго будет для нее гноящейся занозой. А ты предложишь способ этого избежать... и поддержать этот имперский "мир и порядок", будь он проклят!
Принц скривился, будто каждое слово причиняло ему невыносимую боль. Аларон никогда не видел его в таком состоянии: обессиленным, отчаявшимся... и в то же время — явно решившимся на что-то. Слова Сельвина звучали твердо и уверенно, как и всегда.
— И как ты планируешь...
Бернард осекся на полуслове. До него только что дошел смысл сказанного — и внутри все оборвалось.
Сельвин не собирался приводить свой план в исполнение лично.
— Я? — принц горько усмехнулся. — Это уже не моя забота, Бернард. Мое время ушло вместе с нашими победами и надеждой на триумф. Я не принесу Рутану мир. А ты — можешь.
— Ты рехнулся?! — Аларон вскочил с места, с трудом сдерживая порыв хорошенько врезать другу и командиру по лицу — чтобы привести в чувство. — При чем здесь я?! Я разведчик и координатор... простолюдин, в конце концов! Ты — лидер...
Сельвин поднял на него взгляд — и Бернард немедленно опустился в кресло. Можно сказать, рухнул: ноги внезапно ослабели и отказались держать слишком тяжелое для них тело. Слова комом застряли в горле.
— Я — мертвец.
И он повернулся к окну, равнодушно глядя на залитый лунным светом пейзаж.
— С такими как я не ведут переговоров. Ты видел мой "послужной список" в объявлении о розыске? Это не один — сотня смертных приговоров. И Империя с радостью приведет их в исполнение, если я сдамся.
Бернард задыхался. Невысказанные слова жгли горло — но он знал, что вслух не произнесет ни одного из них.
Должен быть другой выход. Всегда, даже в самой сложной ситуации...
...и варианты действительно были. Только Сельвин выбрал самый правильный из них. Так действительно будет лучше для всех. Капитуляция сопротивления и гибель его лидера спасет множество жизней...
Но почему от такого "общего блага" хочется выть в голос?
— Насколько я могу судить, большинство командиров беспрекословно примет твое лидерство. Не мне тебя учить, как поступать с несогласным меньшинством, — принц говорил так спокойно, словно обсуждал детали очередной операции. — Ты выйдешь на связь с ИСБ и добьешься переговоров. Скажешь, что являешься лидером умеренного крыла восстания и всегда осуждал зверства, которые творят "эти отморозки-радикалы". Предложишь мир и свое активное содействие в уничтожении тех, кто откажется сложить оружие.
— Сельвин... это наши люди... те, кто сражался за тебя. Кто верил каждому твоему слову!
И снова — правильный выбор. И снова Бернард чувствует себя предателем и убийцей, даже не успев сделать его.
— Ты хотел мира? Вот она — твоя цена! — рявкнул Сельвин так, что эхо еще долго носилось по комнате. Он тяжело, хрипло дышал. Только сейчас Аларон заметил, что тело друга била крупная дрожь. — Ты думаешь, я рад этому? Думаешь, я не чувствую себя последней мразью?! Но, если мы не решимся на этот шаг, погибнет куда больше людей.
Он вновь повернулся к собеседнику, и его лицо исказил жуткий оскал:
— Знаешь, мне, наверное, чуть проще, чем тебе. Я хоть недолго буду с этим жить.
Сельвин хрипло рассмеялся и схватил со стола бутылку вина. Приложился к горлышку и, словно последний работяга, сделал несколько больших глотков.
Бернард молчал, беспокойно теребя бархатную обивку кресла.
Он многое хотел сказать. И в то же время — не видел в этом смысла. Все решено. И его лучший друг — уже мертв.
— Надеюсь, ты не забыл о Халиде Мейере? Этот приказ остается в силе: чтобы достичь мира, следует избавиться от радикалов по обе стороны баррикад. Его смерть ты тоже спишешь на моих сторонников.
— Не забыл. Операция была запланирована на завтра, но...
— Завтра. И никаких "но". После моей смерти тебе труднее будет откреститься от этого дела.
"После моей смерти". Могло показаться, что Сельвин говорит о ком угодно, но не о себе. Только его голос звучал более глухо, чем обычно.
— Да провались оно все пропадом, Сельвин! — неожиданно для себя самого воскликнул Бернард. — Я из-за тебя в эту заварушку втянулся, ты же знаешь! Мне от владычества Империи было бы ни жарко, ни холодно, не будь ты моим лучшим другом. А теперь мне отдуваться за все, что было? Как-то спасать людей, на которых клеймо "террорист" крупными буквами стоит?
— Получается, что так.
Они разлили вино по бокалам. Выпили, не чокаясь.
— Ты справишься, Бернард. Это твое время и твое дело. А я жил революцией. Войной до победного конца, местью... а теперь мне, получается, и жить-то незачем. Все, что мне остается — уйти так, чтобы меня запомнили. И разобраться с одним незаконченным делом.
Он грустно улыбнулся и взял со стола планшет. Пробежался взглядом по последним донесениям и остановился на одном. Аларон точно знал, на каком именно. Сельвин читал его уже не в первый раз.
"После всего, что произошло, он все еще помнит о кровной мести. Аристократы..."
Но следующие слова принца повергли его в шок.
— Я предупреждал ее. Велел убираться с Рутана. Почему женщины никогда не слушают, что им говорят?
Сельвин осуждающе покачал головой и отложил планшет в сторону.
Аларон не знал, что заставило его выпалить:
— Помнишь, я спрашивал, как зовут твою новую пассию? Ты так и не ответил.
"Глупый вопрос. Какой черт меня дернул?! Даже если я прав... особенно если я прав, зачем было..."
— Понял, значит, — принц горько усмехнулся. — Ее зовут Исанн. Насчет фамилии ты догадываешься.
Повисла тяжелая пауза. Негромко потрескивали догорающие дрова. Завывал ветер за окном. Все в том же гробовом молчании Бернард разлил по бокалам остатки вина. На сей раз к напитку не притронулся никто.
Они сидели в тишине еще несколько минут. А потом Сельвин просто встал с места и пошел к двери. У порога он обернулся:
— Бернард, и еще кое-что: позаботься о моей матери. Я боюсь, что она может наложить на себя руки... да и вообще, ей будет очень тяжело выжить в одиночестве.
— Конечно, — с трудом выдавил Аларон. — Ты не хочешь... попрощаться с ней?
— И как ты себе это представляешь? Сказать родной матери, что идешь на верную смерть? Нет. Чем дольше она будет думать, что я жив, тем лучше.
— Ей было бы легче, если бы она увидела тебя в последний раз.
Сельвин смерил его долгим, внимательным взглядом. Улыбнулся уголком губ:
— То-то я смотрю, тебе сильно полегчало.
Он развернулся и вышел из комнаты, захлопнув за собой дверь.
* * *
Развалившись на постели, Лика неспешно потягивала горячий каф. То и дело она поглядывала на свои новые документы, "потерянные" и "восстановленные" всего день назад, будто ожидая, что те вот-вот исчезнут. Но идентчип и несколько листов флимсипласта, заверенных всеми нужными подписями и печатями, все так же лежали на столе — вполне реальные, подлинные и "чистые".
"Ну, мадемуазель Авелин Реннар, поздравляю вас с днем рождения", — девушка улыбнулась, поплотнее закутываясь в одеяло.
Лика не знала точно, когда появилась на свет — даже ее двадцать шесть лет были весьма условной цифрой. Дражайшая мамаша была слишком занята, зарабатывая себе на жизнь проституцией и мелким воровством, чтобы вовремя оформить документы на дочку... но в своем новом свидетельстве о рождении наемница наобум указала именно сегодняшний день.
По такому случаю девушка даже тортик купила: ароматная выпечка стояла на столе, дожидаясь своего часа.
"Для полной идиллии сюда бы еще мужа с цветами и подарками..."
Настроение немедленно испортилось. И дернуло же ее об этом подумать!
"Надо же, сколько времени прошло, а я все еще скучаю по нему. Хорошим парнем все-таки был Кевин. Таких впору по заповедникам распределять, чтобы не вымерли окончательно".
В комнате почему-то стало слишком пусто и тихо. Стремясь отогнать внезапно одолевшее ее одиночество, Лика включила голопроектор на стене. Помещение немедленно наполнилось до тошноты знакомыми наемнице звуками: стрельбой, криками, ревом пламени...
Местные новости. Поразительно однообразные в последнее время.
Раскрашенная, похожая на фарфоровую куколку дикторша вещала что-то об очередной спецоперации ИСБ. Тон дамочки — спокойный, но с тщательно выверенными напряженными нотками — безошибочно давал понять: ситуация серьезная, но "наши" непременно победят.
"Как жизнерадостно. Интересно, а добропорядочных имперских граждан от обилия пропаганды так же тошнит, или это только у преступной швали вроде меня реакции какие-то неправильные?"
Ракурс камеры сменился, охватив поле боя... и Лика поперхнулась кафом. Уж этот-то особняк она знала очень хорошо.
— ...по предварительным сведениям, Арден Найрис, глава преступного синдиката, контролирующего нелегальную торговлю оружием, военной амуницией, наркотиками и медикаментами, был убит в ходе спецоперации. Подробности пока не разглашаются...
Наемница поставила чашку на пол — от греха подальше. А то так и обвариться от избытка чувств недолго.
Вскочив на ноги, она сделала несколько кругов по комнате. Схватив комлинк со стола, проверила входящие вызовы и сообщения. Ни одного. Наверное, при атаке имперцы заглушили коммуникации.
Противоречивые эмоции раздирали девушку: граничащее с шоком удивление, радость и облегчение... стремительно нарастающий страх. Именно последний становился сильнее по мере того, как она осмысливала произошедшее.
Найрис мертв. Значит, ей больше не надо опасаться его организации. Некому будет искать сбежавшую наемницу... кроме Айсард. Смерть Найриса автоматически означала, что Лика разведчице больше не нужна.
А еще сибовцы вполне могли добраться до документов гангстера: Найрис очень серьезно относился ко всевозможному учету — от бухгалтерии до списков "сотрудников". Кто знает, не захотят ли имперцы улучшить статистику по отлову уголовных элементов?
"Похоже, отметить день рождения у меня сегодня не выйдет".
Решение было принято мгновенно. Бежать с насиженного места ей не впервой — к тому же Лика давно собиралась это сделать.
Морщась от спазмов в животе, она подскочила к шкафу. Поспешно выгребая одежду, девушка одновременно сортировала ее: вот три смены нижнего белья — это нужно, вот теплая и крепкая куртка — совершенно необходима... а симпатичное платьице, купленное на местном базаре — лишнее, только место в рюкзаке занимать будет. Нужно ведь еще как-то броню там разместить.
Как ни странно, молния на рюкзаке сошлась, и вроде тот даже по швам не лопался.
Драгоценные документы Лика бережно положила в поясную сумку.
Напоследок она запустила полную очистку памяти на комлинках. Не дожидаясь завершения, забросила оба приборчика подальше от себя — чтобы машинально не прихватить. Лучше уж потратить лишнюю сотню кредитов, чем тащить с собой электронику, возможно, зараженную шпионскими программами.
Быстро одевшись и прицепив на пояс кобуру, наемница с тоской посмотрела в окно. Серое, тяжелое небо; сильный ветер трепет макушки деревьев... погода настолько чудная, что хочется послать к хаттам свои страхи и остаться в этой гостинице.
"Скорее всего, сегодня меня никто не станет искать. Но проверять как-то не хочется, так что хватит себя жалеть. Заживу как человек, когда уберусь с этой планеты".
Лика вот уже неделю как присматривалась к одному контрабандисту: мужик неплохо зарабатывал тем, что перевозил людей и товар с Рутана на Синали и обратно. Судя по тому, что он все еще жив, а его корабль не превратился в кучку космического мусора, свое дело пилот знает.
Конечно, любая неудача бывает в первый раз...
"Уж лучше рискнуть так, чем ждать, пока меня найдут ребятки из ИСБ или милейшая нанимательница. А цена... о ней договоримся. Способов много".
Вот уж на что, а на свою жизнь и жизнь дочки она скупиться не станет!
* * *
"Лямбда" "Лямбде" рознь. Трудно было поверить, что этот потрепанный шаттл, выглядевший так, будто не проходил техобслуживание со дня выпуска, относился к серии T-4 — моделями которой пользовались высшие должностные лица Империи, включая самого Императора.
"Интересно, у Мейера в распоряжении не нашлось машины поновее, или он просто не посчитал нужным таковую выделить?"
Если верно второе, то о причинах такого решения Исанн предпочитала не задумываться, дабы зря не трепать себе нервы. Она и так отчаянно не хотела лететь на орбитальную наблюдательную станцию — но формального повода отказаться от инспекции у нее не было.
"Я пережила уже три объекта. Судя по всему, четвертый должен стать последним... в моей жизни. Даже интересно, как именно Мейер планирует устроить мне трагическую гибель".
Впрочем, то, что челнок не развалился на части ни при взлете, ни при выходе из воздушного пространства, вселяло некоторую надежду: возможно, до места назначения члены инспекции доберутся в целости и сохранности.
А там уж видно будет.
Исанн нахмурилась, глядя в иллюминатор, за которым простиралась бесконечная чернота космоса. Что-то должно случиться. Просто обязано. Иначе что в одном шаттле делают она, Бирнс Вальд и Ральф Иртэн? Если присутствие главного техника еще можно как-то объяснить, то руководитель Антитеррористического отдела был здесь совершенно лишним.
Судя по его мрачному, сосредоточенному лицу, Иртэн и сам это прекрасно понимал. И тоже не питал иллюзий насчет безопасности полета и последующего пребывания на станции.
— Шаттл в полном порядке, госпожа Айсард, — Вальд ободряюще улыбнулся. — В своих специалистах я уверен.
Улыбка у него вышла весьма натянутой.
"Наверное, он уже тысячу раз проклял свое решение передать мне весь накопившийся компромат на Мейера. Хороший компромат, вместе с моими данными на крепкое уголовное дело хватит... интересно, как полковник об этом узнал? Или принял решение так, по наитию?"
