"Теперь придётся либо просто ждать, когда вернусь в дом начальника уезда, — мрачно думала девушка. — И посмотреть, как там всё обернётся. Или продолжить как кошка гулять по ночам. Нет, слишком опасно. Чуть не попалась тогда. Второй раз так может не повезти".
Служанка внесла пустую жаровню, потом сходила за углями. Не дожидаясь, когда воздух в павильоне прогреется, Платина села на кровати.
Зная, что грудная повязка — обязательный атрибут туалета благородных особ женского пола, она, стуча зубами, с помощью Угары обернула её вокруг груди, дополнительно облачившись в свитер и курточку для сна.
Сразу сделалось гораздо уютнее. Поразмыслив, Ия велела служанке отыскать в корзине синие штаны. Та попыталась возразить против столь нетрадиционного наряда, но подопечная настояла, указав, что джинсы под юбкой всё равно не видны.
Максимально утеплившись, но не меняя внешнего вида, девушка вышла на веранду павильона и невольно зажмурилась от мириада солнечных зайчиков.
Пронзительно белый снег был повсюду: мягким, пушистым ковром расстилался по земле, массивными неуклюжими шапками висел на крышах и заборах, причудливыми комочками застрял в развилках сучьев.
Открывшаяся перед ней картина казалась настолько яркой, праздничной и весёлой, что Платина не смогла удержаться от улыбки.
Хорошего настроения добавляла зажатая в руках стопка листов. На сей раз она очень тщательно проверяла текст очередных "Наставлений" Есионо и тешила себя надеждой, что наставница не сможет отыскать в нём ни одной ошибки.
— Я посмотрю, — благожелательно кивнула хозяйка дома, принимая у гостьи бумаги. — А пока присаживайтесь, будем завтракать.
Несмотря на её доброжелательный вид, Ия ни на секунду не теряла бдительности, тщательно взвешивая каждое слово и движение.
То ли старушка и в самом деле не нашла к чему придраться, то ли погрузилась в свои мысли, только никаких замечаний о нарушениях правил этикета девушка от неё не услышала.
Пока она читала "Уроки благородной жены", хозяйка дома проверяла её "домашнюю работу". К сожалению, ученица умудрилась перепутать буквы в трёх местах, всё-таки предоставив наставнице повод для критики. Ну и почерк вновь оказался далеко не идеален. Следовательно, переписывая новый экземпляр "Наставлений благородным женщинам", необходимо проявить ещё больше усердия и трудолюбия.
Закончив нотацию, старушка неожиданно заявила:
— Вчера я имела честь беседовать с госпожой Азумо Сабуро, и она просила меня заняться с вами счётом.
— Слушаюсь, госпожа Андо, — согнулась в поклоне девушка.
— Вы знаете написание цифр, госпожа Сабуро? — поинтересовалась хозяйка дома и, получив утвердительный ответ, уточнила: — А чисел?
— Знаю, госпожа Андо, — подтвердила Платина.
Однако собеседниц не поверила ей на слово. Достав из низенького шкафчика бумагу и тушь, она потребовала написать десяток чисел: от одного до ста девятнадцати тысяч двухсот семидесяти пяти.
Только тщательно проверив и убедившись, что ученица ничего не напутала, наставница перешла непосредственно к правилам вычисления.
Судя по всему, она ожидала, что придётся начинать буквально с азов, чуть ли не с пальчиков, яблок и палочек, поэтому выглядела изрядно удивлённой знаниями Ии, сразу же перейдя к умножению с делением.
Но и тут девушка "не ударила в грязь лицом", хотя выполнять вычисления в уме оказалось трудновато и непривычно.
В помощь гостье хозяйка дома предоставила местный аналог калькулятора. Несмотря на кажущуюся простоту устройства, состоящего из деревянной рамы и натянутых медных проволочек с нанизанными на них колечками, Платиной пришлось изрядно напрячь мозги, чтобы уяснить принципы работы на нём.
Наставница даже нервничать начала, потом надиктовала два десятка примеров, вручила счёты и приказала решить к завтрашнему дню.
После обеда, узнав у подопечной, что та в её услугах сегодня не нуждается, служанка затеяла грандиозную стирку постельного белья, точнее простыней и наволочек, ибо до пододеяльников здесь ещё не додумались.
Закончив с очередным примером, Ия откинула голову назад и прикрыла глаза, чтобы дать им отдохнуть.
С веранды донёсся шум, в дверь постучали, но, прежде чем она успела сказать "войдите", в павильон шагнула озабоченная Угара.
— Что случилось? — насторожилась девушка.
— Нам бы, госпожа, уйти отсюда надо, — непривычно неуверенно пробормотала служанка, почему-то избегая смотреть ей в глаза.
— Почему?! — вскочила с табурета не на шутку напуганная её словами Платина, готовая сейчас же броситься в бегство.
— Так это... — замялась собеседница, теребя в больших, покрасневших от холодной воды руках невесть откуда взявшийся платочек. — Госпожа Андо сказала, что праздник в честь барона Хваро придётся проводить дома. То есть здесь.
— То есть как? — Ия всё ещё не понимала причин столь серьёзного беспокойства своей спутницы, но, сообразив, что прямо здесь и сейчас их жизни и здоровью ничего не угрожает, вновь опустилась на табурет.
— Ну, так не хочет господин барон, чтобы господин Андо ему пир в заведении ветра и луны устраивал! — понизив голос, выпалила женщина. — Сам-то он его в своём городском доме принимал. Теперь вот желает прийти в гости.
Девушка мысленно оценила размеры жилища наставницы. И хотя та часть дома, где проживал её сын, была раза в полтора больше комнаты матери, Платина сильно сомневалась, что там сможет разместиться сколько-нибудь многочисленная компания.
В ответ на подобное замечание служанка поморщилась, явно досадуя на тупость подопечной. — Да вам-то, госпожа, что за дело, сколько народа с бароном придёт? Нам самим уходить надо.
— Это тебе госпожа Андо сказала? — решила выяснить подробности Ия.
— Ну, госпожа... — ещё сильнее смутилась Угара. — Госпожа Андо просила помочь Енджи готовить и принимать гостей. Но...
— Надеюсь, не бесплатно? — не дав ей договорить, спросила девушка. — Заплатить обещала?
— Немножко, госпожа, — собеседница наконец подняла на неё взгляд, выпалив: — Только я отказалась! Мне надо отвести вас в дом господина...
— Зачем беспокоить его и старшую госпожу по таким пустякам? — нахмурилась Платина, которой совсем не хотелось переться в усадьбу начальника уезда на ночь глядя. Придётся отвечать на глупые вопросы, улыбаться, кланяться. Неизвестно ещё, куда спать положат? Ещё устроят в комнате с какой-нибудь наложницей? К тому же после двух случайных встреч с красавчиком бароном путешественнице между мирами где-то в глубине души казалось, что тот специально подстроил своё посещение дома госпожи Андо и отнюдь не из-за желания узнать, как живёт писарь уездной управы.
Исходя из всех этих соображений и затаённых надежд, Ия решила во что бы то ни стало остаться в усадьбе.
— Да как же, госпожа? — растерянно захлопала ресницами служанка. — Сюда же чужие мужчины придут! От вашей репутации ничего не останется, если узнают, что вы были здесь во время праздника! Люди начнут говорить, что вы, словно какая-нибудь... пировали вместе с гостями господина Андо!
— А зачем кому-то знать, что я здесь? — небрежно пожала плечами девушка. — Попроси от моего имени госпожу Андо никому ничего не говорить обо мне, и сама помалкивай. Ну, а если кто спросит, отвечай, что отвела меня в дом господина Сабуро, а сама вернулась, чтобы помочь служанке госпожи Андо. Так мы никого зря не побеспокоим, мне не придётся никуда идти, а ты сможешь заработать.
Глазки Угары заблестели. Судя по всему, она не прочь слегка улучшить своё финансовое положение, но очень боится не угодить супруге начальника уезда.
— Нет, госпожа, — тяжело вздохнув, покачала головой женщина. — Старшая госпожа приказала мне заботиться о вас. Вдруг, пока я буду прислуживать гостям, какой-нибудь пьяный придёт и попробует вас обидеть? Или расскажет другим господам, что вы здесь?
— А ты закрой павильон на замок, — посоветовала Платина, рассудив, что если нет иного способа остаться в усадьбе, то лучше посидеть взаперти и понаблюдать за происходящим в дырочку, чем пропустить столь знаменательное событие и не узнать, насколько верны её предположения по поводу истинных намерений барона Тоишо Хваро?
— Да, как же это так? — растерялась от подобного предложения собеседница.
— Просто, — усмехнулась Ия. — Принеси мне свежих углей, попить, поесть и повесь на дверь замок. Тогда, даже если кто-то из гостей и пойдёт в сад, то подумает, что здесь никого нет.
— Ну, если вы сами на такое согласны, благородная госпожа, — с плохо скрываемым облегчением улыбнулась служанка. — Тогда я пойду к госпоже Андо и обо всём договорюсь.
— Ступай, — кивнула девушка, вновь оборачиваясь к столику со счётами. — А у меня ещё есть дела.
Что бы не затевалось в доме наставницы, примеры, которые она задала, надлежало решить. Иначе, чего доброго, та опять нажалуется супруге начальника уезда, что их родственница не проявляет надлежащего усердия в учёбе.
Погрузившись в вычисления, она так самозабвенно щёлкала костяшками из плотного тёмно-вишнёвого дерева, что не сразу расслышала настойчивый стук в дверь.
— Заходи, — раздражённо буркнула Платина, нечаянно смазав последнюю цифру.
Довольно улыбающаяся Угара внесла знакомое железное ведро с углями и большую корзину. Сообщив, что носильщики принесли из лавки бумажные фонарики, которые необходимо развесить по двору, а потом предстоит готовить много еды, она извиняющимся тоном заявила, что павильон желательно запереть прямо сейчас.
— Я всё рассказала госпоже Андо, — сообщила женщина. — Она очень довольна тем, что вы правильно поняли её непростое положение и согласились потерпеть некоторые неудобства. Госпожа Андо приказала принести вам ужин.
Служанка приподняла корзину.
— И свежих углей.
Она кивнула на ведёрко.
— Выкладывай всё, — кивнула подопечная. — А я пока в уборную схожу.
Оказавшись на веранде, она ясно расслышала доносившиеся с переднего двора голоса. Кажется, хозяйка дома отдавала распоряжения что-то куда-то отнести.
Похоже, её отпрыск намерен пустить Хваро пыль в глаза, устроив в его часть шикарную вечеринку.
"Денег нет, а он пиры закатывает, — насмешливо фыркнула Ия, направляясь к туалету по очищенной от снега дорожке. — А может, надеется, что барон поможет ему карьеру поправить? Всё-таки самый богатый землевладелец здесь. Глядишь, и замолвит словечко перед начальником уезда, чтобы тот продвинул пьяницу по службе".
Пока она отсутствовала, служанка заменила угли в жаровне, разложила на своей постели мисочки с едой, а также большой, фарфоровый чайник и красивую чашечку.
— Может, ещё чего-нибудь нужно, госпожа? — с готовностью спросила женщина, держа в руках привычного вида замок с длинной, прямой дужкой.
Задумчиво оглядев павильон, девушка покачала головой.
— Ничего.
И улыбнулась.
— Ты на всю ночь уходишь?
— Нет, конечно, госпожа, — успокоила её собеседница. — Перед комендантским часом все разойдутся.
Поклонившись, она вышла. Снаружи лязгнул металл.
"Ну вот меня и заперли", — мрачно усмехнулась Платина, вдруг сообразив, что лишь дважды за сознательную жизнь её лишали свободы и оба раза в этом мире.
Отодвинув в сторону связанные мешки с соломой, служившие ложем Угары, добровольная узница отогнула в сторону циновку, открыв заклеенную бумагой стену, и, выбрав подходящее место, ткнула указательным пальцем, проделав небольшую дырочку.
Глянув в неё, Ия рассмотрела ярко освещённый пузатыми, бумажными фонариками дом и задний двор, где, кроме её служанки и Енджи, суетились ещё двое незнакомых мужчин. Причём с первого взгляда создавалось впечатление, что главные на кухне именно они, а женщины выполняют их распоряжения.
Послышался настойчивый стук в ворота. Затем приказ хозяйки дома немедленно открыть. Звяканье засова предвосхитило неясный щебет нескольких женских голосов, один из которых громогласно и патетически объявил госпоже Андо, что это лучшие певички из "Поющего под ветром тростника", которые она может получить за такие деньги.
"Ого! — мысленно присвистнула Ия. — Не хилую тусню собирают, даже элитных ночных бабочек пригласили. Видно, здесь так принято. Не бомжи какие-нибудь собрались боярки хватонуть, а дворяне гулять будут, люди благородные, образованные. Ладно, посмотрим".
Пока павильон окончательно не погрузился в темноту, она быстренько подкрепилась, попила чаю и вернулась на свой наблюдательный пункт.
Девушка слышала, как музыканты настраивали инструменты, видела, как незнакомые мужики что-то ловко резали на вкопанном в землю столе и раскладывали по мисочкам, которые служанки уносили в дом на подносах.
Она видела, как господин Андо, облачённый в новенький шёлковый халат сине-красного цвета, о чём-то говорил с женщиной в ярко-бордовом платье с пышной причёской, украшенной блестящими шпильками.
Получив из рук хозяина дома какие-то бумаги, она осмотрела их и, как будто пересчитав, убрала в широкий рукав платья.
"Оплата вперёд", — догадалась Платина, вспомнив, что, наряду с медными и серебряными монетами, в Благословенной империи имеют хождение и бумажные деньги.
Минут через десять после того, как писец со своей спутницей вновь скрылись в доме, Ия услышала доносившиеся из-за ограды усадьбы громкие возгласы, многоголосый смех, и ворота задрожали от молодецких ударов.
Видимо, по случаю праздника Фабай далеко не отлучался, потому что почти сразу же звякнул засов, ещё через секунду раздался зычный голос хозяина дома.
— Здравствуйте, друзья! Я счастлив, что вы нашли время оказать мне честь, посетив это жалкое жилище, где с вашим появлением сразу стало гораздо уютнее!
— Как мы могли отказаться от столь радушного приглашения?! — отозвался звонкий, чуть хрипловатый голос, сразу же показавшийся девушке знакомым. — Для нас огромная честь быть приятными в вашем замечательном, гостеприимном доме, господин Андо!
— Не заставляйте меня чувствовать себя неудобно, господин барон, — засмущался писец и продолжил уже так тихо, что Платина с трудом разбирала долетавшие до неё слова. — Проходите, пожалуйста, господин Уто. Рад видеть вас, господин Фукуо. Эй, Фабай, помоги разуться господину Гайсо. Сюда, пожалуйста, господин Гаваро. Проходите, господин Нао.
"Шестеро, — отметила про себя Ия, перестав загибать пальцы. — Или семеро. Не такая уж и большая компания. А тут ещё и путаны... Как же они там все уберутся?"
Какое-то время ничего не происходило, только мелькали тени в выходивших в сад окнах. Похоже, гости рассаживались за столом.
Потом девушка расслышала какие-то неясные возгласы, и опять всё стихло примерно на полчаса, а затем служанки принялись таскать в комнату господина глиняные кувшины. Или всё же правильнее назвать их бутылками?
Звякнули струны, и в прохладном воздухе разлилась негромкая, тягучая, как мёд, мелодия, и раздались слова песни, которую выводил звонкий, как хрустальный колокольчик, женский голос:
Опершись на перила, стою,
В изумленье взираю на сад,
Там зелёное сходит на нет -
