— Эй, педик!
На пороге палаты стояла Китами, но Учики не видел, как она, припадая на поврежденную и не до конца восстановившуюся ногу, держится за дверной косяк и сжимает в руке все тот же трофейный кинжал. Он только слышал ее страшно-спокойный громкий голос.
Роджер обернулся и молча, по-деловому, опустил штатив, пронзая Отоко насквозь. Не в голову. Почему-то в последний миг острие отклонилось и вонзилось меж сломанных ребер. Убийца шагнул к двери. Сместившийся центр тяжести копья заставил Учики повернуться набок.
Черно-белый штрихованный Роджер шел к черно-белой штрихованной Дзюнко. А потом оставшийся глаз перестал видеть. Юноша лишь слушал, как вдруг защелкали, затрещали, загрохотали выстрелы неведомо откуда взявшегося оружия. Как громко затопал его убийца, вырываясь из палаты. Как громко выдохнула, пытаясь ударить, оттолкнутая Китами. Как треснуло и зазвенело разбитое стекло. И как закричал знакомый голос человека по имени Мастер: "Откуда здесь эти дети, вашу мать, сволочи?!"
Учики слышал, но не понимал происходящего. Он падал, падал долго и далеко. Гораздо дальше, чем полгода назад, расстрелянный, но сохранивший нечто важное. На этот раз некому было остановить его падение.
Рим
Сэм стоял и смотрел на Октавиана, не говоря ни слова. Молчание затянулось настолько, что даже Мегуми почувствовала себя неловко. Вендиго же не выказывал ни малейших признаков нетерпения, стоя напротив толстяка и улыбаясь. Его глаза, слегка прищуренные, следили за собеседником, пока тот задумчиво крутил головой и расправлял плечи. Затем Ватанабэ — или Сандерсон? — глубоко и шумно вдохнул, потом точно так же выдохнул. Брови над очками взлетели, сморщиваясь жалостливо и устало.
— Ну, так неинтересно совсем.
Октавиан лениво скрестил руки на груди.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, как тебе сказать... — Сэм усмехнулся с тем нарочито неловким сарказмом, что одним кажется очень смешным, а других раздражает. — Ты не впечатляешь.
— Вот как, — Вендиго сильнее прищурил левый глаз. — Почему же?
— Просто за полтора десятка лет я навидался таких, как ты, пафосных ребятишек очень много.
Сэм неопределенно повел рукой, по-прежнему разглядывая Вендиго из-за стекол очков.
— Все-то вы страстно влюблены в звук собственного голоса, все-то считаете себя дико оригинальными. Только смотритесь при этом как придурки какие-то. Я предпочитаю людей посолиднее, без воображения и желания покривляться. С ними, по крайней мере, не будешь сомневаться — они могут и убить, и бомбочку взорвать, и ребенка того, на кол. Злодейство — оно же всегда на самом деле с постной рожей совершается. А ты клоун какой-то. Монологи, гамлетовские жесты на сцене... У меня даже создается впечатление, что ты подставной.
— Но?.. — Октавиан смотрел весело одним глазом.
— Но все-таки ты, скорее всего, настоящий. Потому что только подобному тебе могла прийти в голову задумка натянуть нос одним конкурентам руками других. Настолько идиотского, но действенного плана нормальный человек бы не придумал.
— Спасибо, спасибо.
— Только все равно ты придурок, — Сэм пожал плечами. — Дела так не делаются.
— Да неужто?
— Да. Я хотел найти тебя, чтобы узнать только одно: кто ты такой, и зачем ты творишь то, что творишь.
— Ну, вот ты меня нашел, — Вендиго склонил голову в шутливом полупоклоне.
— И я вижу, что ты слишком заигрался, чтобы воспринимать тебя серьезно. Что же до твоих целей, то ты не удержишься и сам мне все расскажешь.
— Вопрос лишь в том, будешь ли ты слушать? — Октавиан открыл левый глаз. — Не так ли?
— Именно.
Канзаки, внимательно наблюдавшая за разговором двух мужчин, увидела, как на темном одеянии Вендиго появляются красные точки. Она узнала эти точки. На теле Октавиана даже лазерные прицелы выглядели пижонски. Ватанабэ медленно шагнул в сторону, и пара красных отметин вспыхнула у его собеседника на груди и лбу.
— Ой-ой, — манерно сказал Октавиан и тихо засмеялся.
— Я человек прямолинейный, — Сэм шагнул обратно к женщинам. — Так что в игры играть мне уже не особенно хочется.
— Бывают такие, — Вендиго кивнул. — Актеры встречаются несговорчивые и капризные. Но, Сэм... Сэм, Сэм, Сэм.
Он медленно и лениво поднял руку, на которую тут же сместился один из прицелов. В следующий миг зал и сцену залил свет. Лампы, светильники и даже все прожектора включились одновременно. Стала видна широкая пустота, окружавшая мебель и сидящих на ней женщин. Только далекий занавес и ступени к пустым рядам кресел, уходившим к полутемным стенам. В первые секунды Канзаки почти ослепла и инстинктивно прикрылась рукой. А потом она увидела их.
Русских было больше, чем ехало с ними. Видимо, Колосов успел вызвать какую-то подмогу из самолета или из тех, кто ждал их в Риме. Они заняли балкон, одну ложу и целились в Октавиана от входа на первом этаже. Настоящая боевая группа, взявшая противника в тиски с разных сторон. Мегуми готова была отдать руку на отсечение, что кто-нибудь сейчас выглянет и из-за кулис. Вендиго же, казалось, был даже рад непрошенным гостям.
— Ох ты! — воскликнул он. — Привет, ребята! Неожиданный ход — суровые курносые славяне наносят ответный удар!
— Что, тоже вписывается в спектакль жизни? — спросил Ватанабэ и, не оборачиваясь, велел женщинам встать и уходить со сцены. Русские, сжимая в руках автоматическое оружие, пистолеты-пулеметы и несколько автоматов, не двигались с места и продолжали наблюдать.
— Еще как! — ответил Октавиан. — Особенно если учитывать тот факт, что никого им не встретилось, когда бравые воины проникали в здание. Не так ли?
Русские молчали, а Сэм заслонил от Вендиго спиной поднявшихся Мегуми и Кэтрин.
— И что же ты теперь собираешься делать, человек-монолог?
— Хм... — Вендиго плавно и неторопливо поднес руку к лицу и почесал переносицу. — Раз уж зашел разговор, то давай-ка я покажу тебе, почему меня все же стоит воспринимать всерьез.
И, опустив руку, мужчина закрыл глаза. Канзаки, оглянувшаяся на последние слова от ступеней в зал, увидела, как под опущенными веками задвигались глазные яблоки. Внезапно все источники освещения в помещении моргнули в унисон.
Следующие секунды Мегуми Канзаки помнила до конца своих дней как одно из самых страшных событий, свидетельницей которых ей довелось быть. Ни один бой, ни один взрыв, ни один выстрел не запомнились ей так, как поднявший руки Октавиан, по-прежнему стоявший с закрытыми глазами. Даже воспоминания о набрасывающемся на нее Фрэнки поблекли в ту самую секунду, когда над сценой торжественно грохнуло латинское "Adeste Fidelis", и громкий вал звуков хруста, хлопков, чавканья и хлопков заставил девушку резко обернуться.
Русские взрывались. Ни с того ни с сего, не убитые, не раненые. Они стояли на прежних местах, никто и ничто не приблизились к этим вооруженным людям в скудном боевом снаряжении, больше похожим на грабителей банка, чем на шпионов. Вместе с бронежилетами, вместе с одеждой и оружием все они лопались изнутри, вдруг расплескиваясь по округе озерцами красной крови, крошащихся и ломающихся на лету костей, вылезающих из-под разваливающейся плоти. Их было чуть меньше десятка, и все погибли одновременно. Канзаки помнила, что рот ее широко открылся, но крик не шел наружу. Она лишь нашла в себе силы прижать к губам ладонь.
Октавиан поднял руки над головой и свел их вместе в тот момент, когда последний автомат ударился о пол, а клочья растерзанной плоти поползли вниз по стенам.
"Adeste fideles triumphantes,
Venite, venite in Bethlehem".
Кэтрин пошатнулась и, оступившись на ступенях, упала со сцены. Мегуми метнулась было за ней, но тут увидела, как с балкона в зал прыгает Колосов. Этот русский, в отличие от своих подчиненных, был цел и невредим. Как только его силуэт все в том же пиджаке, но с ПП в руке сорвался с балкона, Канзаки окончательно поняла, что Колосов — трикстер. В длинном прыжке без надежды приземлиться на ноги мужчина брал на прицел замершую на сцене фигуру.
"Natum videte Regem angelorum.
Venite adoremus".
Пули полетели вразнобой, но нескольким все же удалось добраться до цели. Но прежде, чем Колосов увидел плоды своего трюка, прежде чем он даже успел коснуться земли, Вендиго стремительно уронил одну из поднятых рук. Русский кувыркнулся в воздухе, и на ряды зрительских кресел упали две половинки человеческого тела, одна выше пояса, другая ниже.
"Venite adoremus".
Вторую руку Октавиан опустил как раз вовремя для того, чтобы играючи и не торопясь поймать кулак Сэма Ватанабэ, в один скачок преодолевшего расстояние между ними. Канзаки, чувствуя, как желудок выворачивается наизнанку, увидела невероятное. Не сходя с места, Вендиго остановил удар Сэма, и тот замер. Бьющий кулак оказался намертво зажат в длинных пальцах существа, только что убившего силой мысли десяток человек.
"Venite adoremus
Dominum".
Допев первый куплет, хор зазвучал тише. Словно кто-то убавил звук. Повернув голову, Октавиан светским тоном заговорил:
— Терпеть не могу персонажей, которых используют как расходный материал в эпизодах.
— Какого хрена? — спросил Сэм, не делая попыток высвободить руку. Мегуми услышала его голос и поразилась: так Ватанабэ говорил лишь однажды. Когда, сбросив личину, рассказывал ей о своей жизни полгода назад. — Ты кто такой?
Канзаки не знала, что ей делать. С одной стороны болезненно застонала ушибившаяся Винтерс, с другой...
Проблему решили за нее.
— Тс-с-с! — услышала японка и, обернувшись в зал, увидела, что возле Кэтрин возникла Анна. Рыжеволосая женщина-трикстер не сделала попытки помочь подняться американке. Вместо этого она направила на Мегуми пистолет в полуопущенной руке. — Сойди со сцены.
Вендиго тем временем посмотрел на Сэма ироничным взглядом доброго шутника.
— Похоже, тебя все-таки кое-что впечатлило, а?
— Никто так не может, — произнес Ватанабэ. — Не с такой легкостью.
— "Никто" — понятие растяжимое, — улыбку Октавиана перекосило, превратив в едкую усмешку.
— А ведь это объясняет больше, чем все твои речи, — Сэма вдруг осенило. — Вот как ты проник в организацию Кроули и заполучил его связи. Кроули в последние годы вбухал громадные средства в попытку вырастить какую-то необыкновенную херню. Ты и есть эта херня!
— Хорошее определение, — Вендиго, не удержавшись, хохотнул, по-прежнему сжимая кулак Ватанабэ. — Все верно. Я был творением старого Себастьяна, немножко не сошедшимся во взглядах с тем, кто претендовал в нашем тандеме быть хозяином.
— Рекомбинированная ДНК, искусственные ткани, плазма из DQD, — Сэм попытался провернуть кулак во вражеской хватке. — Да ты прямо как из сказки вылез.
— И это говорит мне человек, которого воскресили из мертвых, — Октавиан повел плечом. — Именно об этом я тебе и твержу весь вечер.
Он разжал пальцы, и неожиданно Ватанабэ ударил в лицо сильнейший порыв ураганного ветра. Прежде, чем толстяк успел отдернуть высвобожденную руку, его смело со сцены.
Канзаки, широко раскрыв глаза и позабыв о стоящей за спиной Анне, смотрела, как отрывается от земли и летит вниз, на беспомощные сиденья, могучая фигура Сэма. Ей трудно было поверить, что эту неуязвимую машину смерти, которую она знала, швырнули словно пушинку.
Сэм упал тяжело и грузно. Сломав несколько кресел, он секунду катился кубарем, затем вывалился в проход между рядами. Не теряя времени, толстяк поднялся. Когда он оперся о пол, выяснилось, что рука, за которую держал Вендиго, лишилась кожи. Рваный рукав свисал вокруг красно-синего месива из мышц, вен и чего-то серо-стального. Одним мимолетным движением Октавиан едва не снял с Сэма шкуру как с животного.
— А, так ты у нас тоже немножко железный.
— Ух ты... — без эмоций произнес толстяк, выпрямляясь. — Такого точно никто не умеет.
— Так я об этом и твержу уже битый час.
Октавиан шагнул к краю сцены и остановился, глядя сверху вниз на Ватанабэ, разглядывающего собственную руку. Дождавшись, пока толстяк переведет взгляд на него, Вендиго пояснил:
— Я же объяснил. В истории всегда должно быть противостояние. И ты — идеальный кандидат на роль моего врага.
— А сам-то ты какую роль собрался играть?
— Разве не очевидно? Я — дракон. Ну, воплощение зла, жестокости и прочих вредных привычек. Антагонист, одна штука. Злобен, могущественен, пафосен и упиваюсь собственным величием.
— Оно и видно.
Кэтрин, так и не поднявшаяся с пола, смотрела попеременно то на лица говоривших мужчин, то на страшную ободранную руку Сэма, которую тот держал перед собой и, казалось, совершенно не чувствовал боли. Стоявшая над американкой женщина казалась равнодушной, но, скосив пару раз глаза на вооруженную стражницу, Винтерс заметила, насколько неподвижно ее лицо, и насколько внимательно эта женщина слушает разговор.
— Ну так как? — Вендиго развел руками, но на этот раз смерти и разрушения не случилось. — Наглядно показано, что я твой самый страшный кошмар?
Внезапно Сэм, опустив искалеченную руку, прыснул. Ему вдруг вспомнилось старое кино.
— Не-а. Самый страшный мой кошмар — это когда мне приснилось, будто я проснулся без мужского хозяйства в штанах.
— Хм... — Октавиан на миг задумался. — Хорошо. Ладно. Значит, я не самый страшный твой кошмар. Но я все равно очень страшный.
— Да ничего ты не страшный, — Ватанабэ снова поднял руку, судя по всему, не перестававшую посылать сигналы боли, и поморщился. — Ты убиваешь любой страх, стоит тебе только открыть рот.
— Это тебе просто роль не нравится. Но должен же кто-то быть воплощением зла. Я ведь именно об этом веду речь. Давай будем врагами, тебе понравится.
— Если бы я понимал хоть немного из того, о чем ты болтаешь... — Сэм пожал плечами.
Разговор явно затягивался. Было ясно, что ни один из собеседников не собирается до скончания веков стоять на месте и сотрясать словами воздух. Непонятно было лишь, кто начнет действовать первым.
Первым начал, конечно же, Сэм. Вновь обманывая все ожидания, толстяк с легкостью китайского акробата прыгнул вперед, вскочил по ступенькам и вихрем понесся к Октавиану. Тот успел опустить руки и только недоуменно развел их. Случившегося далее Канзаки не разглядела, но Ватанабэ вдруг мячиком покатился по сцене к до сих пор стоявшим креслам, а Вендиго громко притопнул ногой, переступив.
Сэм затормозил о спинку одного из кресел, а Октавиан снова заговорил:
— Сэм, Сэм, пойми одну простую вещь. Если бы меня можно было достать теми фокусами, что ты применяешь на прочих злодеях, то наша встреча не имела бы смысла.
— Вот это вот... — пропыхтел толстяк, приподнимаясь и опираясь на окровавленную руку, сейчас уже больше походившую на обожженную, всю в жутких буграх, с торчащими участками голого мяса. — Вот это уже просто унизительно.
— Это еще не самое унизительное, — улыбка Октавиана могла заставить умереть от зависти Чеширского кота. — Прямо сейчас академия "Эклипс" в Меркури подвергается нападению, и большая часть Наследников будут вывезены из города до наступления завтрашнего утра. Хотя, конечно, стоит сделать скидку на разницу во времени.
