— Согласен, — Брут успокоился и откинувшись на спинку жалобно скрипнувшего стула прикрыл глаза. — Это слишком... слишком мало за то, что они уже сделали и собираются сделать. Зебрика помнит... и заставит вспомнить их.
Примечание к части
Жду отзывов.
Свадьба 5
В большом зале дворца Цезаря притушили свет и гости, разместившиеся за столиками по периметру, с ожиданием устремили взгляды на середину помещения, куда под звуки пока еще тихой музыки, грациозным шагом вышла белая пони, одетая в наряд подружки невесты. Остановившись в луче прожектора, закрепленного на потолке и плавно меняющего свой цвет с белого на синий, с синего на красный, с красного на зеленый и снова на белый, она вскинула мордочку и усиливая голос при помощи напитки голосовых связок магией начала петь:
Нет проигранных битв, нет нарушенных клятв,
Он уверенно мчит за собою свой верный отряд.
Пусть теряется след... Где-то ниже ноля,
Бренны все острова к юго-западу от корабля.
Сним так много надежд, среди прочих вершин,
Он надежен как холод, как пламя он не сокрушим.
Он идет напрямик, воин сумрачных льдов,
Из обветренных памятью вечно седых городов.
Если б можно бы взять — повернуть время вспять,
Вот это романтика, чудеса навигации.
Но маяк не горит, тишина говорит,
Капитан Арктика. Капитан Арктика...
Гости молчали и внимательно слушали песню, завороженными взглядами следя за вставшей на задние ноги земной пони, под звуки музыки кружа в меняющем цвет столбе света. Второй куплет она начала глядя точно в то место, где рядом с Цезарем, Жасмин, Сунрайс Шейком и Драгуном сидел Баттерфляй:
Да — все мысли полны кровоточащих ран,
Каждый сам, как умеет, проходит свой меридиан.
Ооо — так сладко мечтать, о других полюсах,
Ослепленная светом я гасну в его парусах.
И послушен штурвал, и не дрогнет нога,
Сто ветров завернуть в драгоценные эти шелка.
Так высок горизонт... меж плакучих орбит,
Там, где новых паломников ждет Семисолнечный Скит.
Если б можно бы взять — повернуть время вспять,
Вот это романтика, чудеса навигации.
Но маяк не горит, тишина говорит,
Капитан Арктика. Капитан Арктика...
Снова опустившись на все четыре конечности, Женя села на поджатые задние ноги и прижав к груди передние хуфы, подняла взгляд на прожектор, из-за чего свет отразился в ее синих глазах, заискрившись будто бы она плакала.
С ним так много надежд и отчаянных стуж,
Он один покровитель ста тысяч потерянных душ.
Он идет напрямик... к бесконечным слезам,
Удивленные мачты вздымая к скупым небесам.
Если б можно бы взять — повернуть время вспять,
Вот это романтика, чудеса навигации.
Но маяк не горит, тишина говорит,
Капитан Арктика. Капитан Арктика...*
Музыка постепенно затихла, а свет в зале вернулся к обычному уровню энтенсивности. После непродолжительной паузы Цезарь первым стукнул друг об друга передними хуфами, создавая звук похожий на столкновение двух камней. Словно бы только и ожидая этого сигнала, полосатые жеребцы и кобылы, а вместе с ними немногочисленные пони, присутствующие как гости со стороны жениха, обрушили на синеглазую певицу авации, похожие на шум горного обвала.
Тем временем нежно-желтый пегас подошел к импровизированной сцене и помог своей "невесте" спуститься вниз, после чего провел к возвышению, на котором располагались молодожены и хозяин дворца.
— Ну, ты доволен? — осведомилась у своего спутника белая пони.
— Очень даже "да", — улыбнулся в ответ Баттерфляй. — У тебя очень приятный голос... А откуда шла музыка?
— Один шаман помог договориться с духом воздуха, — ощущая как смущенный румянец прилил к щекам, буркнула в ответ ученица принцессы Луны. — Пришлось три дня отдавать ему почти всю магию авансом.
— Оно того стоило, — кивнул крылатый жеребец.
— Женя, это было очень мило: ты поешь весьма красиво, — похвалила "подругу" принцесса, сидящая справа от принца-аликорна.
— Почему ты раньше не выступала? — поддержал свою невесту Сунрайс Шейк.
— Как-то не было случая, — устраиваясь на своем месте рядом с полосатой кобылкой, ответила земная пони. — В последний раз я выступала перед жителями деревни... названия которой уже не помню.
— Сцена у тебя в крови, — заявил Цезарь, поощрительно кивнув.
* * *
Когда солнце окончательно скрылось за стенами Рима, старшие жеребцы и кобылы разогнали своих жеребят по домам, невзирая на их жалобные взгляды, уверения в том, что они будут вести себя хорошо и простые возмущения, выражающиеся в громких криках. После этой остановки, похожей на театральный антракт, празднование свадьбы принцессы Жасмин и аликорна из Эквестрии (не все запомнили его имя) возобновилось с новой силой: на улицы были выкачены бочки с вином и более крепкими напитками, тут и там стали разгораться костры, разводимые в специальных керамических тазиках, куда укладывались пропитанные специальными ароматическими маслами поленья, звуки музыки заметно убавили громкость.
Чем темнее становилось небо и ближе ночь, тем больше зебр собиралось вокруг огня, устраивая танцы и кружа хороводы. Напитки лились рекой, разговоры сливались в сплошной гул, усиленные наряды городской стражи (вместо положенных уставом двоек, суровые жеребцы и кобылки в алых накидках поверх хитиновой брони, ходили четверками или даже шестерками) успокаивали наиболее горячие головы и насколько возможно мирно разрешали конфликты...
Так бы все и продолжалось, а вскоре после полуночи Рим начал бы постепенно засыпать, чтобы на следующее утро начать приводить себя в презентабельный вид, если бы в одном из домов, который принадлежал предпринимателю, сочувствующему сепаратистам, один небезызвестный жеребец не раздавил маленькую керамическую сферу, с заключенным в нее духом воздуха. В ту же секунду, сотни аналогичных шариков, находящиеся у повстанцев, рассыпались пылью, подавая сигнал своим владельцам о том, что операция начата. Все сомнения и переживания были откинуты, а впереди находилась цель, которую требуется достичь любой ценой.
"Во имя блага Зебрики и ее народа!".
...
— За принцессу! — пьяным голосом провозгласил крупный полосатый жеребец, сидящий в двух шагах от огня на вязанном коврике. — Да будут долгими ее года!
— За это мы уже пили, — хмыкнул его сосед, но свою чашу все же поднял. — Впрочем, за принцессу грех не выпить.
— Она и сама за себя прекрасно выпьет, — фыркнула кобыла средних лет, что впрочем не помешало и ей слегка пригубить ароматный напиток. — Вы бы не так налегали на вино, а то ведь мне вас, олухов, потом домой тащить придется.
— Ты что же это, хочешь чтобы мы... да за принцессу... — возмущенно вскинулся один из жеребцов и его поддержал хор голосов римлян, собравшихся на этой площади.
— По какому поводу спор? — подсел к троице молодой жеребчик, выглядящий пусть и слегка навеселе, но в общем-то трезвым, сходу подмигнув зеброчке, которая на это только глаза закатила и отвернулась.
— Эта самка желает, чтобы мы не пили за нашу принцессу! — сдал жену первый из полосатых самцов, который и провозгласил тост.
— Да я... — схватилась за грудь упомянутая кобыла, не находя слов от негодования.
— Ты-ты, — подтвердил ее брат. — Так и говорит: "Не пили бы вы больше".
— И меньше — тоже, — хохотнул счастливый супруг.
— Я такого не говорила, — цокнула передними копытцами о каменную мостовую зебра.
— За принцессу — грех не выпить, — покивал новый собеседник, на что получил одобрительные похлопывания по спине. — Только за нее нужно пить молча и стоя на двух задних.
— Это почему еще? — нахмурился второй собеседник.
— Поминать принято именно так, — грустно вздохнул жеребчик, еще в самом начале разговора подбросивший в огонь несколько бумажных шариков, которые уже прогорели и теперь вокруг растекался почти неощутимый из-за ароматических дров запах дурмана. — Цезарь ведь отдал ее аликорну, а вы не хуже меня знаете, как пони поступают с кобылами не своей расы.
— Да ты что несешь? — возмутился первый римлянин. — Со своей дочерью ни один отец не поступил бы плохо. Пони ведь отказались от рабства, всех освободили и вообще...
— И вы в это поверили? — фыркнул провокатор. — Это таким как мы — городским лопухам наплели, чтобы мы не боялись, а на севере... я от брата слышал, что пони свою армию к самой границе подвели. Явно не для того, чтобы подтвердить свои дружеские намерения.
— Это что, ты хочешь сказать, что Цезарь откупился от пони своей дочерью? — нахмурился второй собеседник.
— Молчал бы, дурак, — первый жеребец набычился и заявил: — Наш Цезарь — скала! За него встанет вся страна!
— Кроме тех, кто с ним сейчас воюют, — подлил метафорического масла в огонь провокатор. — Помяните мое слово: продался наш Цезарь, и дочь свою...
— Да заткнись ты, пока в зубы не получил, — взъярился первый жеребец. — Иди лучше отсюда и не мешай честным зебрам праздновать.
— Ты ему рот-то не затыкай, — встал на защиту молодого сородича второй жеребец. — Парень дело говорит...
Под шум от разгорающегося спора, молодой повстанец затерялся в толпе, а вскоре между двумя друзьями началась драка, в которую были втянуты и соседи, сперва попытавшиеся их разнять. Жена одного из драчунов, попытавшись остановить мужа и брата, получила по мордочке от кого-то третьего, после чего повалилась на камни площади хлюпая носом. За это на неудачника навалились оба зачинщика драки, которых от бедолаги сумели оттащить только подоспевшие стражники, но уже тогда, когда жертва избиения превратилась в окровавленное и хрипящее месиво.
...
— А я мечтала однажды побывать в Эквестрии, — сидя в кругу друзей и подруг, держа правым передним хуфом чашу с вином, а левой передней ногой активно жестикулируя, призналась молодая зеброчка, совсем недавно вышедшая из подросткового возраста.
— Так хотелось попасть в сексуальное рабство? — ехидно спросил один из новых приятелей, прибившийся к их компании только сегодня. — "О! Да! Сильнее! Еще, мой господин!..".
— Да ну тебя, — смущенно опустив потемневшую от прилившей крови мордашку, пробормотала стушевавшаяся кобылка.
— А ведь... похоже, что ты прав, — подозрительно прищурившись, удивленным голосом произнес второй жеребец.
— Придурки, — фыркнула вторая зеброчка. — Она совсем не это имела ввиду.
— Это только у вас, жеребцов, на уме одно и то же, — раздраженно передернула плечами третья кобылка. — Эквестрия — флагман современных технологий...
— Ну и чего такого есть у них, чего нет у нас? — снова заговорил второй жеребец. — Сексуальное рабство не считается, они от него вроде как отказались... да и жеребцов туда не брали.
— Вот-вот, — согласилась вторая кобылка. — Вы даже в сексуальное рабство никому не нужны.
— Оп-па... Нас только что серьезно уделали, — первый зебриканец удрученно покачал головой. — А ведь и возразить-то нечего.
— Ну и чего же такого есть в Эквестрии? — вернул разговор в конструктивное русло третий жеребец.
— Ну например... искусственные крылья! — торжественно заявила первая кобылка. — Теперь даже земные пони могут летать. А я слышала, что принцесса Жасмин, прямо во дворце учится на них летать.
— Пфф, — выпятив нижнюю губу, выразил весь свой скепсис второй зебриканец. — Все эти их навороты, что крылья, что кристаллы во лбу, мы можем заменить зельями и артефактами. Сами подумайте: летать на собственных крыльях; использовать телекинез силой мысли, просто отдавая команды духу заключенному в амулет...
— Угу, — согласилась третья зеброчка. — Только у зелий строго лимитированный срок действия; духа нужно кормить своей магией, даже если не пользуешься его услугами; а как вишенка на торте — это одноразовость всех зелий и дороговизна их изготовления. Да и не помню я ни одного артефакта, который мог бы передавать изображение и звук на расстояние... Ты что творишь?
Последние слова были произнесены возмущенно и удивленно, когда распалившаяся зеброчка обнаружила, что ее обнял сосед и мягко, но при этом настойчиво, подтянул к себе.
— Тебе кто-нибудь говорил, что ты жутко красивая, когда сердишься? — поиграл бровями ухажер.
Кобылка уже хотела дать наглецу локтем по ребрам, но тут заметила, что и другие зебры разбились по парам и уже явно не заинтересованы в продолжении разговора. Втянув носом воздух она почувствовала, что духи, которые сегодня днем совершенно бесплатно раздавали на площадях школьники, рекламирующие новый магазин, сменили цветочный аромат на... запах кобылы в охоте. Из-за алкоголя, дурманящего голову и запаха, вызывающего самое настоящее возбуждение, она замешкалась, а затем при виде того, как одна из подруг опрокидывается на спину и со смехом увлекает за собой жеребца, вовсе поддалась соблазну.
Вскоре вокруг костра, кроме ароматов масел источающего еще и сильный дурман, сливаясь в экстазе извивались сперва дюжины, а затем и сотни тел...
...
— Куда прешь, балда? — перехватил зебродракона направляющегося в главный зал дворца лейтенант стражи. — Там высокие господа отдыхать изволят. Вряд ли они будут рады лицезреть Химер на своем празднике жизни.
— Я должен доложить капитану Драгуну, о подозрительно высоком уровне агрессии у жителей Рима и... массовых случаях публичного группового совокупления, — остановившись на месте (сделай он еще пару шагов и врезался бы в жеребца) Драконис объяснил причину своего появления.
— Че? — растеряно моргнув, задал высокоинтеллектуальный вопрос собеседник, но тут же замотал головой и пояснил: — Про мордобой я понял, все же свадьба и драки — это как братья близнецы, которые всегда идут нога к ноге. Ты что имел ввиду, когда говорил о... публичных групповых совокуплениях?
Химера скривился, но все же ответил:
— Зебры обоих полов и разных возрастов, трахаются как животные прямо на площадях и ни на что особо не реагируют. Если же их пытаться растащить — нападают на стражников.
— Многие пострадали? — пытаясь осмыслить услышанное, продолжил допрос лейтенант.
— Полсотни раненых — это из тех, кто разнимали драки, а также семерых... затащили в групповую оргию, — замявшись на последних словах, все же отозвался зебродракон.
— Везунчики... гхм. В смысле — нарушители устава, — встряхнувшись, жеребец снова посмотрел на собеседника осмысленным взглядом. — И ты с этими "радостными" новостями решил заявиться на финальную часть празднования сестры капитана? Ты совсем дурак, или не представляешь, какая будет реакция у высоких господ, когда они услышат "Капитан, Рим превращается в большой публичный дом, часть посетителей которого начали безобразную драку и мы не знаем что делать". Думаю Драгун тебе ответит что-нибудь вроде: "Нарушителей вышвырнуть, кобылок пересчитать, завтра утром мне отчет на стол... и выручку не забудь". Что буркалами хлопаешь? Шучу я. Скорее всего нас, заметь — обоих, выпнут сперва из зала, а завтра — из Рима, отправив на юг пингвинов сперва выращивать, а затем пасти. И будут полностью правы, потому что таких некомпетентных идиотов, дважды потерявших принцессу, за которой должны были следить, а затем еще допустивших бардак на вверенной территории, ни к чему более ответственному подпускать нельзя.
