— Извините меня, мистер Торрес. Сами понимаете — такая новость в день рождения кого хочешь из себя выведет. Еще раз приношу извинения и желаю Вам удачи в разбирательстве, — говоря это, Таманский был похож на выброшенную на берег рыбу — ему хотелось орать матом, но приходилось сдерживаться, от чего его лицо покраснело, а воздух со свистом выходил через хищно расширившиеся ноздри. Закончив разговор, он осторожно, словно хрустальный, положил телефон на стол, хотя хотелось с размаху швырнуть его в стену. Ну да этим делу не поможешь. Черт бы побрал этого Торреса — мог бы и завтра позвонить. А так весь день рождения обосрал, говнюк заокеанский!
Таманский чувствовал себя, мягко говоря, преотвратно. Сейчас его больше всего волновали не потерянные деньги — хотя, это ещё как сказать — а перспектива объяснения с другими соучредителями. Вот тут и похолодели кончики пальцев. Сумма-то пропала не маленькая — в общей совокупности через схему прошло уже 57 миллионов евро. И вряд ли Тайсман и Рамдирсингх оценят их пропажу с чувством юмора.
— Дима, — Таманский включил селектор. — Зайди ко мне. Поговорить надо.
"Наш девиз четыре слова: тонешь сам — топи другого".
64. Москва, квартира Мичмана, а потом улицы города.
Мобилка разрывалась виброзвонком, да и динамик в этой модели — мёртвого поднимет. Мичман мёртвым не был. Просто в пятом часу утра нормальные люди — и трейсеры здесь не исключение — ещё спят.
— Блин... — пока он откинул сбитое комом одеяло, пока дотянулся до телефона, динамик умолк, а экранчик светился сообщением о пропущенном вызове. — В такую рань... Кому это там не спится?
Телефон при всём желании не смог дать ответ на сей риторический вопрос: "Неизвестный номер". Такое сообщение могло появиться только в двух случаях: если звонивший отключил автоопределение своего номера, или если он звонил с уличного автомата. В обоих случаях перезвонить не представлялось возможным. А если это вообще не туда попали, то можно ругаться сколько угодно. Всё равно ведь проснулся ни свет, ни заря.
Словно в ответ на его ругательные мысли мобильный снова затрещал вибровызовом. Не дожидаясь, пока истошно заорёт мелодия, Харитон отжал зелёную кнопку.
— Алё, — голос был спросонья хриплый.
— Салют, Мич, — в трубке послышался удивительно знакомый голос. — Узнал?
— Ёлки-моталки! Гоша! — ну, тут уже Мичман проснулся окончательно: так и есть — Глип! — Нашелся, пропащий! Где тебя черти носили?
— Слушай меня, Мич, и постарайся не перебивать, — в отличие от Харитона, Гоша явно не был так оптимистичен. — Я влип. Подробности, если ты не против, потом. Я в Дмитрове. Если можешь, приезжай. Прямо сейчас. Свой новый номер я тебе СМСкой скину.
— Блин, Гоша, что за шпионские игры?
— Я же сказал — подробности потом. Всё, до связи!
— Ё...перный театр, — ругнулся Мичман, услышав частые гудки занятой линии. — Тоже мне резидент новозеландской разведки. Встретимся — уши ему откручу.
Успокоив таким образом нервы, он сразу же решил, что голова с утра должна болеть не у него одного. И принялся набирать номерок "Рэптора". История явно была как раз из той оперы, о которой F22 трепался в чате. И по поводу которой просил, если что, извещать его в любое время дня и ночи. Вот и проверим!
Воронов с полным на то основанием относил себя к "совам". То есть, работал допоздна, но и поспать тоже любил часиков до одиннадцати. Когда же в половине пятого тихой, но противной трелью разразился один из двух мобильных, со страшной силой не хотелось даже переворачиваться на другой бок и протягивать руку к трубке. Звонил телефон, который он давал только для оперативной связи,
— Э-э-э... Это "Рэптор"? — на том конце послышался встревоженный голос.
— Ну... смотря для кого, — от такого вопроса в половине пятого утра у кого угодно челюсть слегка отпадёт. — И кто же решил прервать мой сон в такое время?
— Мы в чате встречались. "Ямакаси", — представился телефонный визави. — Помните?
— Да, конечно, — Воронов наконец сбросил последние остатки дремоты: судя по ощущениям, назревало что-то малоприятное. — Что-то случилось?
— Вы Глипа знаете?
— Да.
— Он только что мне звонил.
— Это был сигнал тревоги? — Воронов сел, левой рукой взял с прикроватного столика второй мобильный и принялся набирать номер Одинова. Тот тоже не обрадуется такому позднему (или уже раннему?) звонку, но на войне как на войне. — Что именно он вам сказал?
— Что сидит где-то в Дмитрове, что влип и что позарез хочет меня видеть. А я подумал — ну, что я один сделаю? Даже если приволоку в Дмитров всех своих трейсеров... Короче, "Рэптор", если вы что-то реально можете сделать, чтобы помочь Глипу, я с вами! В конце концов, он же не вас, а меня звал!
— Где вы живёте? Мы за вами заедем.
— Мы... Ладно, я буду ждать вас на углу Елоховского проезда и Нижней Красносельской. Найдете?
— В это время суток будем там минут через сорок. Вы сами-то успеете?
— Да. Как я вас узнаю?
— Светло-серый БМВ-"пятерка" в сопровождении двух джипов — "Вепрь" и "Барс" (Воронов, как и каждый достаточно высокопоставленный член Братства, знал, на каких автомобилях в тот или иной день будет перемещаться дежурная мобильная группа клана "Идущих в Потоке", которая приоритетно закреплена для обеспечения именно его оперативных действий). Знаете такие машины?
— Видел на фото.
— Тогда не ошибетесь. Мы заедем по Нижней Красносельской и остановимся сразу за перекрестком. Всё, я выдвигаюсь. Если что, звоните.
Глип! Тот самый "блаженный геймер всея Руси", коего Братство разыскивало по всей необъятной родине, а он, оказывается, залёг в двух шагах от Москвы! Да так удачно залёг, что охотники — а кто же ещё мог его спугнуть? — и те обнаружили его только сейчас... Время. Драгоценные секунды... Ну, Сергей Алексеевич, дорогой, ну возьмите же трубку! Воронов буквально физически чувствовал, что приспешники Предтеч уже начали стягивать вокруг Глипа петлю поиска.
А через тридцать пять минут светло-серый БМВ в сопровождении двух бронированных по классу В-7С джипов "Вепрь-С-ГП" и "Барс-200Р" затормозил и прижался к тротуару в Елоховском проезде. К БМВ направился одетый в спортивный костюм человек. Воронов опустил стекло со стороны переднего пассажирского сиденья. Сидящий там боец взял наизготовку свою "Дрель". Подошедший, видимо понимая щекотливость ситуации, остановился не доходя полуметра и сказал:
— Это я вам звонил. Мой ник — Ямакаси.
— Садитесь сзади, — произнес в ответ Воронов.
Один из сидящих сзади бойцов открыл дверь и вылез на улицу. Назвавшийся "Ямакаси" залез внутрь и оказался зажатым между стремительно севшим обратно бойцом и его коллегой, находившимся позади водителя.
— Ну что, говорите как ехать, — произнес Воронов, плавно трогаясь с места.
Четыре часа спустя в ворота одного из расположенных в Москве на улице Амундсена неприметных сооружений, напоминающего по внешнему виду средних размеров склад, въехали два большегрузных грузовика с московскими номерами и табличками TIR. Развернувшись, они один за другим на медленном ходу вкатились внутрь самого большого из ангаров. Двери трейлеров открылись только когда закрылись ворота ангара. Сноровисто засновали погрузчики — спустя примерно пять минут штабеля коробок выстроились вдоль стен, а внутри фур обнаружились люди. Большинство из которых неуловимо походили друг на друга манерой двигаться и некоим ощущением исходящей от них силы. И в своем снаряжении и вооружении являлись почти точными копиями киборгов из фантастических фильмов. Кроме них в контейнере были еще двое, у которых не было ни снаряжения, ни оружия. Когда все прибывшие столь необычным способом вышли из машин, со стороны противоположногой двери ангара к ним подошел сухощавый человек, определить возраст которого по его внешнему виду было весьма затруднительно. Только редкие седые волосы в аккуратно подстриженной бородке и короткой стрижке могли навести на мысль о том, что он уже не молод и многое повидал в жизни. Пожав руку двоим безоружным, он спросил у одного из них:
— Вы и есть "Блаженный геймер Всея Руси" — он же Глип?
— Да, — коротко ответил тот.
— Как все прошло? — спросил он уже у старшего вооруженной группы.
— В общем штатно, только оппоненты тоже прибыли. В большом количестве. И все очень хорошо подготовленные и оснащенные. Но мы справились.
— Хорошо. Свободны.
И обратился к тем, кому пожал руки:
— Следуйте за мной.
После чего повернулся и оба вновь прибывших направились за ним. Когда встречавший приблизился к одному из стоящих в углу штабелей с ящиками, в которых, судя по этикеткам, находились "консервы грибные", весь штабель вдруг пришел в движение, открывая замаскированный люк с идущими вниз ступенями. Когда все спустились вниз, штабель над их головами вернулся на место. В скрытой под полом комнате, которая могла вместить человек десять, не было никакой мебели. Но, судя по дальнейшим действиям проводника, она здесь и не предполагалась. Встречавший подошел к одной из стен и приложил к ней руку. После чего часть нее опустилась, образовав пандус, по которому все трое вошли в кабину, похожую на лифт, только без кнопок. Пандус поднялся, бесшумно вышли из пазов раздвижные двери и сразу же лифт — а это действительно был лифт — стремительно поехал вниз.
65. Москва, исследовательский центр Братства.
"Он ещё удивляется, почему я дуюсь на весь мир. Побывал бы в моей шкуре..."
По сравнению с Днепропетровском — вообще-то не маленьким городом, сотня кэмэ с севера на юг — Москва была даже не мега-, а гиперполисом. Здесь было на что посмотреть впервые приехавшему человеку. Но Вера в окно не смотрела.
...Как пахли розы, высаженные соседом во дворе!.. Вера видела себя не той злобной волчицей, какой сделала себя за последние два года. Не той стриженой дурнушкой, над которой не смеялись в классе только потому, что она лучше всех "шарила" в программировании и компьютерных играх, и могла совершенно бесстрашно вступить в драку с любым мальчишкой. И даже не любопытным ребёнком, ещё не знавшим, что это за зверь такой — компьютер. Она видела себя такой, какой никогда не была и уже навряд ли будет — способной радоваться запаху роз, приходу лета, свисту стрижей и тихому плеску днепровской воды, накатывавшейся мелкими волнами на камни острова... Мечта. Непрожитая ею жизнь... Вера теребила в руках какой-то детективчик одноразового пользования, купленный заради убивания времени на полпути к Москве. Но сейчас она терзала мягкую обложку так, как хотела сейчас скомкать и растерзать свою нескладную жизнь. Нет, Вера не думала о самоубийстве. Ей хотелось перечеркнуть своё бесцветное прошлое и начать всё с чистого листа.
Только будет ли у неё такая возможность?
Она очень хотела верить, что да.
Вера умудрилась даже не обратить внимания на проверку, коей подвергались абсолютно все, входившие в здание ГИАП. Собственно, на не совсем обычную обстановку она обратила внимание только когда Антон привёл её в длинную светлую комнату, сплошь заставленную столами с компьютерами. Вот теперь она почуяла наконец... что? Скорее всего то, что исходило от самого Антона, и чему она не могла подобрать подходящего названия. Но здесь это "нечто" исходило буквально отовсюду.
— Странное место, — сказала Вера, поёжившись. — Не плохое. Просто странное.
— Надёжное, — уточнил Антон. — Здесь можешь быть уверена, что тебя не достанут.
Вспомнив своё приграничное похождение, Вера поёжилась. Да уж, действительно мало приятного в таком состоянии, а голова вон до сих пор время от времени взрывается болью.
— Меня прям щас начнут потрошить, или сначала дадут бутерброд? — едко поинтересовалась она.
— Конечно, сначала бутерброд, — пошутил Антон. — Только до того я тебя кое с кем познакомлю, а потом...
— Что — потом?
— Мне надо будет возвращаться.
— Так прям сразу и возвращаться? Хм... Быстро тут у вас дела делаются, — честно сказать, эта новость пришлась Вере не по душе. А почему именно — сказать не могла.
— Ну, я всё же типа как в служебной командировке. И ни в Киеве, ни в Днепре не поймут юмора, если я не вернусь вовремя к своим подопечным, — Антон при последних словах улыбнулся, и улыбка вышла немного виноватой. Будто он делал нечто малоприятное для Веры, пусть и необходимое. — Там ребята, меня прикрывая, сами рискуют... Да ты в курсе, чем и как. И я просто не имею права их подставлять.
— Ясно, — Верка отсутствующе посмотрела в стенку. — Есть такое слово — "надо". Как на войне, ей-богу.
— Почему "как"? — Антон вдруг стал серьёзным, как тогда, на вокзале.
— А, ну да. Ладно, езжай, боец невидимого фронта. Позванивай, как вспомнишь.
Это была какая-то детская, неприкрытая обида. Да и вообще не была способна Вера на сдержанность, свойственную обычным взрослым людям. Антон, кстати, весьма сомневался, что другие заядлые игроманы в этом плане чем-то отличались в лучшую сторону. "Почти полная неспособность нормально реагировать на внешний мир, — подумал он. — Да, несладко придется здешним психотехникам и тем, кому поручат с ней работать".
Полёт его мысли в самом начале был прерван появлением Одинова. Мужчины — старый и молодой — молча пожали друг другу руки. А Верка хмуро, исподлобья, посмотрела на незнакомого седого человека. Назвать его стариком у неё не повернулся бы язык. Она чувствовала в нём такую внутреннюю силу, которой позавидовали бы и молодые. Но... Она по прежнему не ждала ничего хорошего. Какие-то тайные организации, какие-то сверхлюди... Вера давно отвыкла от приятных сюрпризов судьбы.
— Познакомьтесь, Сергей Алексеич, это Вера, — Антон представил ему гостью. — Вера, это Сергей Алексеевич Одинов, твой ангел-хранитель на всё обозримое будущее.
— Вы бы не торопились складывать полномочия и сворачивать крылья, — Одинов сейчас был совершенно не склонен шутить, и сразу дал это понять. — С Украины идут не самые приятные для нас новости. Вы, конечно, провернули блестящую операцию, но засветились, как на рентгене... Мне звонили только что. Из Киева.
— Значит...
— Возвращаться нельзя.
— Но если я не вернусь, мои ребята в СБУ сами окажутся под ударом.
— С ними вопрос решим — они ведь не были прямо задействованы в операции. А на вас, дорогой Антон Владимирович, извините за уголовный жаргон, дело шьют. За нападение на какого-то тренера. С тяжелым исходом.
— Блин! — обозлилась Вера. — Ну, суки!
— Не ругайся, — ровным, ничего не выражающим голосом сказал Антон. Впрочем, такой тон у него означал примерно то же, что и ругательства Веры — гнев. — Сергей Алексеич, я не могу вот так просто взять и оставить своих ребят на растерзание охотникам. У Веры, к тому же, родители в Днепропетровске, у меня — в Запорожье. Если охотники выйдут на кого-то из них...
