— Черт... Что это за ощущение, это что за ощущение, м-м... Зависть?
Внезапно срывается в бег.
Нет, в полет, как снаряд.
Последовавший скачок девочки был решительным и точным.
До сих пор неповоротливая добыча вдруг обнажила клыки. Причем, опять же, с до сих пор качественно иной скоростью. Моментально почуять опасность и отпрянуть удалось лишь благодаря двухлетнему охотничьему опыту девочки.
Но она не успевает. Точнее, она успела, но на ничтожную долю секунды добыча оказалась быстрей.
В воздухе перехлестываются две тени.
Девочка взмахивает когтями, но приближение черного плаща — чуть быстрей.
На задворках рассудка девочки возникает странная неуютность. Такой скорости она противостояла уже много раз. Но сейчас замешкалась. Что-то не так. Скорость этой добычи, казалось, отличалась принципом начала движения.
Все еще не понимая истинной причины, девочка ударяет занесенными когтями в сторону надвинувшейся лицом к лицу добычи. И снова на волоске разницы взлетает катана. И вот Вампир уже атакует с плеча.
Он так близко, что мог бы впиться зубами ей в шею.
Однако, кусачесть — звериная прерогатива. В момент, когда клыки девочки почти рвали его глотку...
— А-а-ай?!
Незавершенный пинок от выставленной ноги Черного плаща подбрасывает тело вверх.
Согнутым коленом, крученый, подобный ракете удар ногой.
Девочка отлетает далеко от металлического моста и неотвратимо падает в реку. Все в той же позе удара за этим наблюдает Черный плащ, который...
— А-а... Беда, я тоже не могу восстановиться.
...наверное, слишком далеко замахнулся вслед отпрянувшей назад девочке.
Потеряв равновесие, он упал в чернеющую реку.
?
— Как хочешь. Ты же у нас дуралей, который всерьез нацелился на целый мир.
На значительном удалении от металлического моста, на берегу реки.
К спокойно выползшему на берег Хиномори Сюсэю обращалась женщина, называемая им Маки-тян. Только впечатление от нее было совсем другим, словно подменили. Красное мелирование, ушной пирсинг, черные кожаные штаны и куртка. Манера держать себя тоже неуловимо изменилась, и ее можно было принять не за женщину, а скорее за мальчика-подростка.
— Держи полотенце. Так и думал, что так будет.
Мокрый, как курица, Черный плащ вытирает напитавшиеся водой волосы.
— Та девочка сбежала на другой берег, если что. Ты за ней?
— Нет, оставлю Цукири-тян в покое. Сначала я думал, что угадал, но выходит, она и раньше была того.
— Ясно. Зря трудился...
— Ну нет, минус один подозреваемый — это прогресс. К тому же теперь у меня кончились идеи, и можно наконец заняться основным делом.
— Я про себя. Я стараюсь, ищу, а ты портишь доброе каким-то пинком. Не надо так. Знаешь, смотрю я на нее, и зло берет... или нет, а кажется, что она в глубине души насмехалась... Ладно, не суть. Сюсэй, ее зовут не Цукири.
— Правда? Но ведь пишется два раза "луна" и "верста"?
— Да, и читается Томори. И фамилия у нее читается по той же логике — Таканаси, хотя и маленькая-птица-играет, думаю. Горы такие, что маленькая птичка может играть, ведь орлов нет. А тут — такая гладкая верста, что луну видно, потому нет гор, вот.
— Гм-м. Это вообще не звучит. — Черный плащ покивал. — То-то я не мог ее найти. Ну ладно, пасибки за инфу. Однако обидно. Теперь мне тебя не о чем просить, Маки-тян. Что дальше будешь делать? Пока останешься в Сикуре? Ты одна из считанных одержимых, способных сбежать из префектуры, не хочешь насладиться прелестями чужих стран?
— Да нет. Где бы я ни была, меня не найдут, так что можно и здесь прятаться.
— Ого. Что, в Сикуре кто-то запал в душу?
— В... вот пристал, какая разница!.. А у тебя самого-то что? Ты ведь тоже здесь.
— Ну, тут как. Все кажется, что Сикура — то самое место. Цукири-тян я искал заодно, а так у меня другие заботы, я же сказал. И вот тут — идеальное место! И другом обзавелся — тоже причина, наверно? Хоть и соленый, но слушает слово — услышит десять, да еще и прикинется, что пять не заметил, чтоб легче общаться, клевый же. И надежный без кривляний... о, понял, спрошу у него насчет имени! Без друзей никак, верно говорят! Так что защита покоя Сикуры за мной не заржавеет, Маки-тян!
Черный плащ звучно хлопает женщину по спине, на что диковато смотрят проходящие по дамбе простые горожане.
Поправка. Эти двое, как ни смотри, — тронутые на голову братцы-рокеры, бесконечно подозрительные и раздражающие, но не настолько, чтобы добрых простых горожан довести до доносов в полицию.
— Даже страшно... Чтоб у тебя да друг, это какой же он моральный урод? Он человек? Быть с тобой рядом и не унывать... у него не все винтики на месте?
— Хе. Просто есть на свете, Маки-тян, такие дивные люди, что ты и подумать не можешь. Лан, я пойду. Если будут еще просьбы, свяжусь!
Оставив женщину, Хиномори Сюсэй пересекает сухое русло поперек.
А потом случается незаметная заварушкой между одержимыми, о которой они не знали.
И так, неуловимо связанные в неизвестном им обоим месте, двое немотивированных убийц — Яманаси Томори и Хиномори Сюсэй — встретились и расстались.
Через два месяца, тридцать первого декабря в шестнадцать часов Яманаси Томори будет подвергнута формальной охоте со стороны Томы Мато, но конец этой нити к Хиномори Сюсэю уже отношения не имеет.
?
— Однако худо пришлось. Если бы на ровной земле столкнулись, ничего бы с ней не вышло. Она бы меня лицом к лицу-то силой задавила и разрезала, как пить дать. Видимо, чистый и правильный одержимый полон талантов.
На обратной дороге.
Расставшись с Маки-тян, Хиномори Сюсэй одиноко и печально шел по дороге назад.
Глубокая ночь, автострада. Раз в пару минут пролетают автомобили, но в остальном совсем тихо, безлюдно, как и положено часу ночи.
— Итак. Где будем встречать рассвет? Для сна под открытым небом сезон уже не тот...
Придерживая одной рукой длинный тряпичный сверток с мечом, свободной рукой разминает себе плечи.
В полностью расслабленном настроении роняя фразочки, Черный плащ топает в ночи. Да оно и понятно. Как сказали бы в боевых искусствах, после значимой дуэли его наконец отпустил скопившийся стресс.
Это и для обычного человека, и для одержимого неизбежная мини-передышка. Так же, как подготовка к следующей битве, новое противостояние требует полноценного сна.
В этот неизбежный промежуток, в тот момент, когда, возвратившись туда, где смерть не дышит в затылок, каждый сбросит с плеч тяжелый груз, и явилась эта напасть.
— М-м, как всегда, вломиться в случайный жилой дом? Если спать, скажем, в зале, почему-то никто не находит. Не, иногда обмениваешься любезностями с хозяйкой, ранней пташкой, о...
Точно сзади — безжалостный удар. Тело с улыбкой вспомнившего старинные "экстремальные" будильники эффектно взмывает в воздух.
Внезапное ДТП.
То ли водитель не справился с управлением, то ли что, но на скорости больше шестидесяти километров в час в него врезалась легковушка. Сдернутый под колена передней частью машины, на том же импульсе ударившись о ветровое стекло, перекатившись по крыше салона, он падает наземь. Оборот, еще один, плюх. Со всей трагичностью выброшенного мусорного пакета.
Черный плащ, словно обломки, скрутился на обочине без движения. Очевидно, мгновенная смерть. Каким бы ты ни был суперменом, а от случайного бампера в спину не сбежишь. Да еще впридачу...
— Хиномори!
Если это было предумышленным происшествием, то на добивание.
Дверь легкового автомобиля открывается. Появляется водитель, но не подбегает к сбитой жертве, а вынимает из кобуры пистолет — автоматический S&W — и разряжает обойму по Черному плащу.
Контрольный.
Черный плащ не убегает и получает прямые попадания. Разумеется. Ведь было непонятно, жив ли он вообще.
Водитель быстро закрывает дверь, втаптывает газ и скрывается с места происшествия.
Все было сделано за какую-то минуту. Случайно заметивший происшествие работник круглосуточного магазина, приправлявший — хотя речь идет о супе быстрого приготовления, так что просто высыпавший пакетики — свой одэн, бросил готовку и поспешно позвонил в полицию.
Десять минут спустя, когда на место прибыл патруль, он нашел только стрелянные водителем гильзы и кровь, предположительно принадлежавшую потерпевшему мужчине, на существовании которого настаивал продавец.
2/R.HF (Антракт: Исидзуэ Арика)
— А-арика-кун! Давай развлека-аться-я!
Как-то ночью, когда только-только наступил декабрь, как всегда незваным гостем появился Сюсэй-сан.
— В общем, я вхожу!
Не через дверь. Через окно.
Окно моей находящейся на четвертом этаже муниципального общежития комнаты, разумеется, проделано в стене за дюжину метров от земли. Без всяких там балконов. И без иных выступов, за которые можно уцепиться. Но при этом он неведомо какими средствами без проблем влез через него. В самый-то первый раз его появление сопровождалось разломом оконной решетки против самоубийц. Это уже не просто несанкционированное проникновение. Это целый террористический акт.
— Как похолодало-то. А, окно? Пусть для вентиляции и тэ пэ побудет открытым. Или закрыть?
— Закрой снаружи. И иди, откуда пришел.
— Ну ты чего-о. Я тут гостинцев принес, а ты совсем мне не рад. Я последнее время зарабатываюсь, дай хоть чуток расслабиться...
Черный плащ говорит и одновременно ныряет на софу, та воет. Такого даже перевозбужденный школьной поездкой ученик не делает, а этому хоть бы хны.
— Сюсэй-сан, ты же не работаешь вовсе. Просто развлекаешься. Это не "зарабатываюсь" ни разу... Что там за гостинцы?
— М-м, да ты небось уже попробовал. Ну, как труба, на которую, не отрываясь, смотрел мальчишкой, сунув палец в рот... Или как десятилетней давности первый диск певицы с автографом... Или как оформленная мечами гитара, которую в память об уходящей юности цапнул на ебее и которая вообще-то не очень играет... Вот где-то такое бесполезное и грустное нечто...
Вот. Теперь он явно клюет носом.
— Похоже, что это не еда. Бесполезное или немодное нечто... а, может, карта леса?
— Верно. Я, конечно, не знаю, но, в общем, все вышло из тиража. Нашел через знакомую девочку, лоб расшибал... Ей, похоже, и самой было интересно. Я сказал, мол, хочу карту где-то 80-го года, а она мне — да вот лежит. Может, она карты собирает. На, короче, забирай, Арика-семпай. Хотя она не оригинал, копия, не попонтуешься.
Забираю копию карты.
Лист — формата А5, что само по себе любопытно. Осматриваю — да, как и думал, большая часть карты отличается от новой.
— Вот это домище у него был... И вокруг, кажется, были другие постройки. Как там оказались эти дикие поля и леса?
— Ты про лес вокруг холма Сикура? Вообще да, люди там жили породистые... А вокруг, судя по всему, были дома прислуги и родни. Но какие-то странные там связи. Либо у тебя имя с птицами, рыбами и прочими животными иероглифами, либо не брали на работу. Может, мизантропы?
Сюсэй-сан ржет.
При этом на скопированной карте таких подробностей нет.
Только масштаб самого поместья Карё совпадает с где-то виденной раньше картой. Правда, там он значился просто как частная земля, но эта карта в разы подробнее, размечены основной особняк и пристройки.
Подземелье, где теперь живет Карё Кайэ, не было частью особняка, оно больше походило на что-то вроде склада.
Больше по карте ничего не ясно. Если я хочу узнать про старое поместье Карё, придется искать людей, заставших те времена.
Видимо, это все. Мне просто интересно, на что был похож его дом. Незачем всерьез затевать расследование. По крайней мере, пока.
— Ну и? Как тут последнее время? Говорят, в Нодзу пахнет жареным?
Так спросил тот, кто сильнее всех в префектуре C "пах жареным", беззаботно переводя тему на Сикуру.
Хиномори Сюсэй. Подозрительный малый, с которым я познакомился в августе, оказался действующим на крупной территории маньяком-убийцей, но это я понял только в начале октября.
О, на полицейской будке постер с музыкантом! То ли решимость не прогибаться под закон, то ли манифест "мы дружим с законом" — в любом случае смело! Присмотрелся, а это про него объявление о розыске.
В общем-то, и до этого мы трепались в таком духе, и уже как-то неловко ему говорить, что киллеры могут быть свободны. С ноябрьским происшествием в метро я узнал, почему этот парень занимается убийствами, но просто проигнорировать и выгнать его не мог, с чем мы и приходим к текущему моменту.
— Индустриальный район Нодзу все больше замыкается. Жителей нашей кооперативной многоэтажки нередко линчуют прямо на дороге, теперь на улицу страшно выйти. Да ты знаешь, нормально жить можно только в ней. Продукты завозят на грузовике, на рабочие места ездят исключительно автобусом. А у подъезда дежурит патрульная машина. Я мельком видел, но это явно инспектор.
— Неприятно. Промзона Нодзу — наверху холма. Трасса государственного значения всего одна. И теперь ее собрались прикрыть?.. Хе. Это уже почти укрепления, — лежа на софе, горько усмехнулся Сюсэй-сан.
В промзоне Нодзу странности начались к концу сентября.
Понеслись какие-то пустые слухи, что здесь живут одни одержимые, я лишь успел заметить, как местные жители почувствовали себя неуютно, и к декабрю — то есть сейчас — все уже считали эти слухи правдой.
Слух, который еще раньше расползся по району — что в одном здании у всех обитателей одинаковые лица, — все рос и рос, а теперь повзрослел и стал страшилкой про весь район.
— А по-моему, район всегда был полон страшилок. Только почему-то на сей раз это обернулось серьезной проблемой...
— Да уж, наверное, потому, что искры от этого огонька долетели до соседей. До сих пор страшилки про Нодзу заканчивались в пределах района. Наружу слухи не выходили, и все вокруг пропускали их мимо ушей.
— А-а... ясно. Соображаешь, Арика-семпай.
Сюсэй-сан ловко сделал полуперекат. Как пантера или вроде того.
— Гм, кстати, а что Кирису-кун?
Тут, видимо, с запозданием вспомнив про Кирису, эта пантера вскочила и принялась заглядывать к соседям.
— Нет его. Сказал, что пошел к случайной женщине. Денег у него нет, он, поди, еще и чек принесет.
— О как. Вообще, такие обеды и за деньги не купишь... Гм-м. Однако к случайной — это нехорошо. Кирису-кун бабник?
— Думаю, не совсем. К развлечениям он относится всерьез. Разве что влюбчивый, это есть. По-моему, он просто неразборчиво влюбляется во всех милашек.
— Охо. Настоящий мужик.
— Думаешь? Впрочем, если смотреть с обратной стороны, ему не попадаются серьезные девушки. Его романтизм — не пронзительный лазер, а, скорее, мультилазер. Все нравятся, но никак не найдется та, единственная, как-то так.
При всем этом, если он встретит девицу, в которую влюбится всерьез, я их от души поддержу и помогу на правах старого приятеля. Такие парни сбрасывают старую шкуру, когда делают класс-чейндж в домашнего муженька. Потому что внутри он набит чувством ответственности.
