Где-то позади, мастера некромантии, друидизма, шаманизма и алхимии, рвали на куски бойцов, оставленных отвлекать внимание от командира. Жаль было их терять, но куда сильнее Брута угнетало то, что не получится завершить гражданскую войну одним ударом, при этом еще и принца Эквестрии захватив, чтобы было чем торговаться с Солярисом и Луной (несмотря на свою порочную природу, слово эти древние монстры держали, за что их пусть и не любили в мире, но уважали).
Уже выйдя под открытое небо, Корнелий свалился на каменные плиты двора словно подкошенный. Только через секунду он осознал, что его сбил с ног один из телохранителей, сейчас заваливающийся рядом с почти отрубленной головой. Чуть в стороне, шипя и рыча, катались сцепившиеся клубком черные тела.
"Чейнджлинги уже сюда добрались? Вряд ли... Это — перепончатое крыло?", — моргнув и осознав, что пялится на иссиня-черную кобылу, которая голыми копытами убила уже троих его защитников, Брут вскочил на ноги и понесся прочь.
Сердце бешенно стучало у него в груди, но все же это не помешало закинуть в рот капсулу с зельем и сжать зубы, выдавливая содержимое себе на язык. Спустя еще четыре секунды, вместе с еще полудюжиной бойцов, ушедших из дворца вслед за предводителем, он выскользнул из распахнувшихся ворот, при помощи мимикрии проскальзывая в темные переулки прямо под носом у рванувших внутрь Химер.
Примечание к части
Жду отзывов.
Время волшебства
Музыка в зале плавно затихла и Цезарь, постучав вилкой о высокий бокал, чем привлек к себе внимание гостей, громко объявил:
— Прошу внимания, господа, настал момент такой: пора виновникам торжества отправиться в покои. И по традиции, что мы храним в веках, пусть эту ночь запомнят все, в реальности и снах. Поднимем же бокалы, где плещется вино, я поздравляю молодых, вы — целое одно!
К потолку взметнулись бокалы, сталкиваясь тонкими стеклянными стенками, хор голосов гостей выкрикивал здравницы, а Жасмин, которая лишь пару раз промочила горло чем-то кроме свежего сока, темнея мордочкой от смущения поднялась со своего места, вставая рядом с мужем. Сунрайс Шейк, глаза коего поблескивали от волнения, все же оказался более устойчив и продолжал открыто улыбаться, гордо подняв голову и правым крылом прикрывая молодую жену, словно бы укрывал птенца от угрозы (учитывая их разницу в росте, это у него выходило довольно легко.
Вслед за новоявленной семейной парой, со своих мест встали Женя и Драгун, которые пристроились позади новобрачных, а когда слуги выстроились в длинную шеренгу до самых дверей, зазвучала музыка и аликорн с зеброчкой в ногу зашагали к выходу.
За распахнувшимися створками уже был расстелен красный бархатный ковер, вдоль которого стояли зебры, Химеры и пони, бросающие под ноги торжественной процессии лепестки роз. Белая кобыла, успевшая и натанцеваться, и сытно поесть, и продегустировать самые разнообразные зебриканские алкогольные напитки, ощущала легкость в голове и какую-то тяжесть в ногах ниже локтей и колен. Она с огромным удовольствием отправилась бы в свою комнату и смыв с себя скопившуюся на шерстке грязь, спряталась бы под одеялом... но роль подружки требовала, чтобы они дошли до спальни новобрачных и сами закрыли за ними дверь, отсекая от посторонних.
"Хотя бы никто не заставляет сидеть под этой самой дверью до утра, или вовсе стоять у кровати со свечкой... капая на переплетающиеся в страсти тела горячим воском... Так! Этому столику больше не наливать", — не без труда сохраняя на мордочке легкую улыбку, земная пони постаралась отогнать от себя картинки понячьей эротики, то и дело всплывающие перед внутренним взором.
Вопреки воле, взгляд синеглазки скользнул по крупу принцессы, который находился от нее на расстоянии вытянутой ноги и плавно покачивался при ходьбе, что вызвало воспоминания о развлечениях со Скриншилд, из-за чего внизу живота словно бы потяжелело и стало жарко. Желая отвлечься ученица принцессы Луны скосила глаза левее, чтобы увидеть задние ноги и круп аликорна, который хоть и не мог похвастаться мускулатурой брата или отца, но все же выделялся на фоне среднестатистических жеребцов в лучшую сторону. Услужливая память же стала подкидывать образы Бига и Гранда Шоу в те моменты, когда они ее "тренировали".
Вопреки ожидаемому, возможно из-за общего настроения или по причине излишка выпитого на празднике, вместо отвращения и ярости, эти мысли вызвали едва ли не удовольствие. Тело буквально заныло, желая ощутить на себе вес жеребца, под хвостом стало определенно более влажно, а сердце застучало быстрее. Еще левее шел полосатый жеребец с красным ирокезом... но к облегчению белой кобылки, его образ в её душе никакого отклика не вызвал, разве что легкий интерес.
Земная пони хотела верить, что ей удалось ничем себя не выдать, все же во время охоты приходилось терпеть гораздо более сильные приступы бунтующего организма. По поводу запахов она не волновалась, так как ароматические палочки, алкогольные пары, пот и иные запахи других гостей, создавали настолько мощную какофонию запахов, что вычленить в ней нечто одно можно было разве что с расстояния в шаг-два.
"Как раз Драгун идет рядом", — мелькнула в голове то ли досадливая, то ли азартная мысль.
Чтобы как-то отвлечься, синеглазка стала рассматривать стражников и прислугу, которые кидали под ноги молодоженам цветочные лепестки. Только сейчас она заметила, что мордочки некоторых из них видела совсем недавно, а стоило копнуть чуть глубже, как стало очевидно, что они же бросали лепестки парой сотен метров назад. Нехитрые умозаключения привели подопечную покровительницы снов к выводу, что во дворце попросту не нашлось достаточного количества жеребцов и кобыл (которым можно было бы доверять в достаточной степени) чтобы построить их живым коридором от большого зала и до покоев новобрачных.
Но вот и этот этап торжества закончился: двое жеребцов, среди которых были аликорн и зебриканец, а также две кобылки, представленные мордочками Жени и Жасмин, вошли в широко распахнутые двери совершенно новых покоев, подготовленных как раз для этой ночи. Друг жениха и подружка невесты задержались на пороге и поднявшись на задние ноги, закрыли створки, благодаря чему в просторной гостиной стало оглушающе тихо. Спустя пару секунд, тишину нарушил почти синхронный облегченный выдох, а затем прозвучали нервные смешки.
— Мальчики, мы вас оставим, — встряхнувшись, земная пони решила взять ситуацию в свои хуфы и подойдя к принцессе, которая выглядела какой-то потерянной, потянула ее к двери, предположительно ведущей в ванную комнату. — Кобылкам нужно привести себя в порядок. Если кто-нибудь к нам полезет, не посмотрю на статус и дам по зубам.
— Не много ли ты на себя берешь? — нахмурился полосатый жеребец.
— Я — подружка невесты, — беспечно отозвалась белая кобыла. — Мне можно.
...
За дверью обнаружился бассейн, являющийся почти точной копией того, который находился между комнатами Жени и Баттерфляя. Отличия состояли только в том, что сам резервуар был выложен красно-золотыми керамическими плитками, а вторая дверь находилась не в противоположной, а боковой стене и вела в спальню молодожёнов. Впрочем, подобные мелочи не сильно волновали белую кобылу, которая неожиданно для себя словно бы "оседлала волну".
Избавив вялую принцессу от наряда и украшений, земная пони скинула собственный наряд и поколебавшись пару секунд, гриву трогать не стала. После этого она затащила зеброчку в теплую воду, вооружилась щетками и знакомыми флакончиками с разными алхимическими составами, чтобы не слушая никаких возражений начать творить.
— Готова к самой запоминающейся ночи в твоей жизни? — воодушевленным голосом осведомилась синеглазка.
— Нет, — буркнула в ответ полосатая кобылка. — Ты и сама знаешь ответ: я не готова и муж мой...
— Не самый плохой вариант, — воспользовавшись заминкой собеседницы, заметила ученица принцессы Луны.
— А ты на моем месте, как бы поступила? — отфыркавшись от комка пены, упавшего с гривы на нос, с вызовом спросила Жасмин. — Неужели под жеребца любого, себя бы подложила?
— Ну во-первых, как говорят у меня на родине: "Поздно пить Боржоми", — все еще жизнеутверждающим тоном отозвалась Женя, но уже следующую фразу произнесла совершенно серьезно: — Кроме того, мой первый раз был куда хуже. Но ничего, я ведь продолжаю жить, радоваться и получать удовольствие от жизни.
— Да неужели? — скептично хмыкнула принцесса. — То-то ты жеребцов к себе не подпускаешь.
— Что поделать, просто мне еще не встретился кто-то... кому я смогу полностью довериться, — слегка замявшись, белая кобыла закончила фразу вновь задорным тоном. — К тому же, кобылки мне кажутся красивее, а минотаврихи...
— Минотаврихи? — не поняла зеброчка.
— У них такие... такие... крупные и упругие вымячки, — мечтательно вздохнув и закатив глаза, синеглазка обхватила собеседницу передними ногами и навалилась на ее спину грудью.
— Эй! — возмущенно воскликнула полосатка. — Ты что себе позволяешь?
— Опять со своей высокой речи сбилась, — заметила Женя, слегка отстраняясь и придерживая Жасмин передними ногами. — Не крутись, мы почти закончили. Сейчас смоем гель и пойдешь к своему благоверному.
— Вот обрадовала, — проворчала недовольная принцесса, но крутиться перестала. — А высокая речь... мы не в той ситуации, чтобы ею пользоваться.
— Скажи, а у тебя был опыт с кобылками? — внезапно сменила тему земная пони.
— А... Что? — после того как последние струйки воды, вылитой из ковша на голову стекли с гривы, полосатка обернулась к собеседнице с широко распахнутыми глазами и потемневшей мордочкой. — Ты что несешь, дикарка? Я — принцесса, а не какая-то служанка.
— Ну-ну, не сердись, — примирительно выставив перед собой передние ноги, синеглазка сидела по пояс в воде и улыбалась. — В этом нет ничего такого...
— Я не... — начала было зеброчка, но прижавшийся к губам хуф заставил ее замолчать, лишь шумно засопев на подобную бестактность.
— Не шуми, а то жеребчики решат, что на нас напали, — Женя хихикнула. — У вас во дворце такое — пара пустяков.
— Пфф... — отвернувшись, Жасмин скрестила передние ноги на груди. — Мы закончили?
Вместо ответа, белая кобыла приблизилась к принцессе и приобняв ее за талию, притянула к себе, после чего провела правым передним хуфом по спине от шеи к хвосту, а когда полосатка вскинула голову, чтобы возмутиться, накрыла ее губы своими.
* * *
(18+)
Секунда ступора сменилась бурей эмоций, в которой смешались возмущение, страх, удовольствие и отвращение. Глядя на белую кобылу с синими глазами снизу вверх, ощущая крепкий, но вместе с тем аккуратный захват ее передних ног, Жасмин поняла, что окончательно потеряла даже иллюзию того, что контролирует ситуацию. В другой ситуации она бы оттолкнула или ударила пони, закричала зовя стражу, попыталась бы вывернуться из объятий, но за день произошло слишком много всего, так что привычные реакции дали сбой и она замерла словно кролик перед удавом...
Тем временем язык Жени скользнул по зубам принцессы, которая тут же поспешила сжать челюсти, едва его не прикусив. Впрочем старшая кобыла и не думала расстраиваться, начав покусывать губы партнерши, лишь обозначая укус, но не желая оставлять отметины. Наконец поцелуй разорвался, но синеглазка отстранилась только на пару сантиметров, так что ее дыхание продолжало обжигать мордочку полосатки, вызывая у нее волны мурашек по телу и мелкие подергивания ушей.
— Ты что творишь, — срывающимся шепотом прокричала зеброчка.
— Ты вся горишь, — отозвалась земная пони.
— Я закричу, — попыталась пригрозить Жасмин.
— Не отпущу, — ответила ей Женя, в то же время немигающим взглядом смотря собеседнице в глаза и левым передним хуфом скользя по ее спине.
— Тебя казнят, — сделала еще одну попытку принцесса, сама до конца не понимая, кого в этом пытается убедить.
— Нет пути назад, — прошептала в ответ белая пони, снова накрывая ее губы поцелуем, но лишь за тем, чтобы когда полосатка попытается ответить, снова отстраниться. — Если хочешь, я уйду.
— Я... не знаю, что хочу, — на этот раз уже точно себе, призналась полосатая кобылка. — Зачем это? Ты рискуешь...
— Импульсивность — мой порок, — отозвалась подопечная покровительницы снов. — Ты чуешь жар меж задних ног? Отбрось страхи и сомнения, сегодня — ночь для наслаждения.
Жасмин ничего не успела ответить, как ее рот снова оказался закрыт. Еще несколько секунд она колебалась, пыталась на что-то решиться, а затем обмякла в объятьях Жени, ощущая себя так, словно бы в ней порвалась какая-то струна. Вскоре она начала отвечать на поцелуй, ощущая как объятья слегка ослабли и теперь только одна нога придерживает ее за талию, а хуф второй передней ноги блуждает по спине, шее, крупу...
Дыхание принцессы стало шумным, а из горла вырвался приглушенный стон, когда подруга прикоснулась к ее напрягшемуся вымячку, начав его массировать круговыми движениями. В ответ она сама обхватила шею белой кобылы передними ногами, стараясь вжаться в нее всем телом, лихорадочно дергая задранным кверху хвостом. Ощущения были совсем не те, которые ей доводилось испытывать с подругами, бывшими столь же не искушенными в ласках...
Тем временем, передняя нога земной пони скользнула по животу вверх, затем снова стала опускаться вниз, чтобы опять подняться вверх. Полосатка попыталась намекнуть, что нужно уделить внимание еще кое-чему, но синеглазка совершенно не обращала внимания на намеки, а сказать вслух не получалось, так как для этого нужно было разорвать поцелуй...
— Тебе пора, — первой отстранившись от тяжело дышащей Жасмин, произнесла с некоторым трудом себя сдерживающая Женя. — Твой принц уже наверное заждался.
— Но я еще не... — хотела было возмутиться принцесса, но наткнулась на ехидный взгляд синих глаз.
— Вот с ним и кончишь, — подмигнула земная пони, опрокидываясь назад и отплывая на середину бассейна. — И поспеши, пока запал не угас.
— Ну ты и... — от возмущения полосатка едва не задохнулась, но все же смогла сдержаться от ругательств. — Ты об этом еще пожалеешь.
Выбравшись из воды, зеброчка встряхнулась по-собачьи и гордо вскинув голову, быстро пошла к двери в спальню, при этом прижимая хвост к промежности. Уже взявшись за дверную ручку, она бросила взгляд назад, чтобы увидеть как синеглазка улыбается и передними хуфами поглаживает собственный живот.
"Гадюка", — мысленно фыркнула Жасмин, рывком открывая створку и почти врываясь в спальню.
(Конец 18+)
Примечание к части
Вот как-то так;)
Время волшебства 2
После того как дверь, ведущая в спальню молодоженов закрылась, Женя еще немного полежала в воде, ощущая как гудит усталое тело и остужая собственное возбуждение, после чего все же выбралась из резервуара и, схватив ближайшее полотенце, стала яростно, почти ожесточенно, вытираться. Голова слегка шла кругом, но она уверенно могла держать себя в хуфах, что впрочем не мешало совершать поступки, на которые белая кобыла ни за что бы не решилась в ином состоянии.
