— Отрадно слышать, — прервала подчинённых белая кобыла. — Я собрала вас сегодня, чтобы сделать объявление: командующий пегасов и вождь земных пони дали своё согласие на встречу. Через десять дней мы должны прибыть к каменному утёсу, где произойдут торги, а затем пройдёт совет, на котором я подниму вопрос о союзе.

С этими словами, в облачке телекинеза на стол были возложены два куска выделанной кожи, на которой были написаны ответы двух правителей. Королева, пользуясь тем, что советники отвлеклись на чтение "безграмотной мазни дикарей", бросила на Старсвирла гордый взгляд, в котором при должном усердии можно было прочитать просьбу о похвале...

Сталион, единственный кто заметил взгляд Платины, скрипнул зубами и дёрнул ушами, но промолчал и хмурым взглядом уставился в стол. Ему категорически не нравилось то, что белая единорожица попала под влияние речей волшебника о мире между пони, разделении труда и дружбе народов. Вместе с тем, чтобы там не думали другие, дураком он не был и прекрасно понимал, что если начнёт пытаться очернить Старсвирла, то лишь покажет свою зависть, а то и вовсе может оказаться отстранён от командования воинами, что приведёт соперника к ещё большему успеху.

"Убивать Старсвирла нельзя: это всё равно, что самому сжигать свои же поля, которые только дали первые всходы. Но мир с земнопони и пегасами? Не бывать этому! Либо они склонятся перед нашей королевой, либо...", — вздрогнув от прикосновения к левой передней ноге, которой опирался о край стола, Сталион вздрогнул и моргнул, выныривая из своих мрачных мыслей.

— Командующий, как вы считаете: стоит ли нам прибыть на место встречи раньше остальных, чтобы обустроить укреплённую стоянку, или же это будет демонстрацией агрессии и недоверия? — повторила свой вопрос Платина, во взгляде которой читалось недовольство от того, что один из вернейших пони её не слушает.

— Прошу меня простить, Ваше Величество, — повинно склонил голову Сталион, мысленно выговаривая себе за рассеянность в присутствии королевы. — Нам действительно стоит прийти раньше и укрепиться на месте: уверен, что безрогие постараются сделать тоже самое.

— А как вы считаете, Старсвирл, не помешает ли это переговорам? — вернула своё внимание к белому жеребцу правительница единорогов.

— В этом вопросе я целиком согласен со Сталионом, — отозвался принц, поймав на себе взгляд упомянутого пони. — Могу лишь добавить, что будет не лишним отправить вперёд небольшую группу, чтобы застолбить место и начать разворачивать лагерь до прибытия каравана.

"Вот он — мой шанс", — пришло озарение в голову воина.

— Я с удовольствием займусь этим, Ваше Величество, — поспешил заверить королеву командующий. — На случай угрозы в караване останутся мои заместители и Старсвирл, но так как безрогие тоже вынуждены выдвинуться на место встречи, опасаться стоит только хищников, да может быть каких-нибудь залётных грифонов. Уверяю, я исполню задачу наилучшим образом.

— Стоит ли отсылать одного из лучших воинов? — с сомнением спросила Тайм.

— А кто ещё справится с миссией лучше? — возразил зелёный жеребец.

— Я надеюсь на вас, Сталион, — благожелательно заявила Платина, а затем осмотрела советников и приказала: — Раз мы приняли предварительные решения, то сейчас расходимся. Завтра утром я жду от вас списки всего того, что понадобится в пути, что мы можем предложить на торгах и... кто именно отправится вперёд, чтобы застолбить место для нас. Старсвирл, задержитесь.

Когда остальные единороги ушли, а в шатре остались лишь принц и королева, белая кобыла при помощи телекинеза поставила на стол чайник и две маленькие кружки. На её мордочке проступило нетерпеливое выражение, словно у жеребёнка, а в глазах разгорелся азарт.

— Ваше Величество?.. — вопросительно изогнул брови Блюблад, после дневной суеты ощущающий себя морально выжатым (а ведь ещё и учеников стоило проверить).

— Расскажи поподробнее о королевстве трёх народов пони, — то ли попросила, то ли приказала Платина, лично разливая по кружкам всё ещё горячий напиток.

"И когда я успел стать сказочником?", — сам у себя спросил белый единорог, но отказывать в просьбе кобылы, которая пошла ему навстречу несмотря на неприязнь к пегасам и земным пони не стал (да и если не кривить душой, вспоминать Эквестрию в компании кого-то понимающего и умеющего слушать, было откровенно приятно).

* * *

Пожилой светло-серый единорог с седой гривой, одетый в серые же пиджак и штаны, вошёл в просторную светлую комнату, полы в которой были застелены толстым красным ковром, в углах лежали подушки, тут и там валялись мячики разных размеров. С весёлыми визгом и смехом по помещению носились полтора десятка разноцветных жеребят разного возраста, одетые в маечки и шорты, отдельной группой у окна сидели кобылы в простых платьях, вполголоса что-то обсуждающие со служанкой (белой земной пони с чёрной гривой, облачённой в наряд горничной). В центре же этого урагана, островком стабильности возвышалась нежно-розовая аликорн, красующаяся лёгким сиреневым платьем, которое оставляло открытыми передние ноги ниже локтей, задние ноги от середины голеней, крылья и голову, поворачивающуюся на изящной шейке из стороны в сторону, пытаясь уследить сразу за всеми подопечными.

— Джимми, отпусти хвост Синтии — это неприлично...

— Барбара, старайся делать не такие большие шаги: помни, что у тебя всегда должно быть три точки опоры...

— Алекс, не ешь цветок... нет, он съедобный... просто если ты проголодался, то лучше попроси, чтобы тебя покормили чем-нибудь более полезным...

Наблюдая за суетящейся крылато-рогатой кобылой, пожилой мужчина в теле жеребца удивлялся, как она умудряется замечать всё, что происходит в комнате (даже за её спиной), предотвращая неприятные моменты в самом зародыше. При этом, возясь с детьми, она словно бы светилась от удовольствия... даже когда Питер и Френк сговорившись, повисли у неё на крыльях, что судя по скривившейся мордочке было не слишком приятно.

— Ваше высочество, разрешите отвлечь вас на пару минут? — наконец позвал местную принцессу старик.

— Одну секунду, мистер Джеймисон, — с улыбкой отозвалась особа королевских кровей, передними ногами подхватывая Сару, после превращения ставшую зелёной пегаской. — Фибула, подмени меня!

— Уже бегу, ваше высочество! — донёсся голос из соседней комнаты, находящейся за дверью в противоположной стене.

Когда пришла красная рогатая кобыла в платье гувернантки, аликорница смогла покинуть свой пост и подошла к старику, довольно вежливо спросив:

— У вас что-то случилось, или появились новые вопросы?

— Второе... — мужчина вздохнул, покосился на веселящихся детей (для них всё происходящее было похоже на сказку и одну большую игру). — Вы не возражаете пройти в более тихое место, ваше высочество?

— Просто Каденс, — отозвалась пони. — Вы ведь не мой подданный и мы не на приёме.

— Как вам будет угодно, Каденс, — слегка улыбнулся жеребец. — Пройдёмте в соседнее помещение?

...

— Вас что-то тревожит? — устроившись на подушке перед низким столиком, на котором стояла вазочка с фруктами, спросила принцесса любви.

— Простите, если буду слишком груб, но... чего вы от нас хотите? — после некоторых колебаний, всё же спросил мужчина.

Каденс недоумённо моргнула, затем в её взгляде вспыхнуло понимание и она хихикнула, тут же смутившись своего поведения.

— Простите, я не хотела вас обидеть, — торопливо заговорила крылато-рогатая кобыла. — Просто я только что поняла, что вы считаете, будто мы вам помогаем ради того, чтобы потом что-то потребовать.

— А разве не так? — старик нахмурился. — Я верю в бескорыстие, когда богатый может накормить голодного, но не в таких масштабах, как это делаете вы.

— Вы жалеете о том, что решили стать пони? — сменила тон на серьёзный Каденс, слегка наклонив голову и устремив на собеседника внимательный взгляд. — Если хотите, то превращение можно обратить в любой момент: противоядие от зелья, сваренного на основе Ядовитой Шутки, есть в открытом доступе. Но разве вам плохо сейчас?

— Впервые за долгое время меня не мучают боли в суставах и голод, — жеребец отвёл взгляд в сторону. — Я был бы неблагодарной скотиной, если бы сказал, что не рад этому. Однако... поверить в происходящее сложно. Ещё сложнее поверить, что за вашими действиями не стоит злого умысла...

Принцесса любви вопросительно вздёрнула бровки, став выглядеть весьма умилительно. Пожилой мужчина даже поймал себя на мысли, что хочет потрепать её по голове между ушами (а ведь при общении со старшей принцессой, подобного не возникало). Вздохнув, он всё же решил пояснить свои слова:

— Ещё до войны, которая загнала нас с поверхности Земли в подземные норы, у людей существовал популярный жанр художественного творчества, заключавшийся в том, что нашу планету пытаются захватить или уничтожить, а людей подчинить или истребить. Пришельцы с других планет, из параллельных миров, из подземных государств... Хе-хе, а ведь если на Земле появится другая цивилизация, люди рискуют стать теми самыми захватчиками... Гхм. Прошу прощения, я отвлёкся. У нас однажды произошла ситуация, когда по радио... средству массового вещания, передающему голос говорящего на сотни и тысячи километров, произошла трансляция развлекательного шоу "Война Миров". Одна-единственная радиопередача заставила паниковать одну из сильнейших стран планеты... И вот теперь, когда мы сами превратили свой мир в выжженную пустыню, мне сложно поверить в то, что те самые пришельцы из разных фантастических произведений, совершенно бескорыстно спасают нас от медленной и мучительной гибели, предлагают стать одними из них и вообще ведут себя...

— Дружелюбно? — предположила аликорница.

— Дружелюбно, — согласился жеребец. — А ещё, меня начинает мучить ощущение, что я здесь лишний. Там, на Земле, остался мой настоящий мир: пусть это медленно тлеющие и разрушающиеся руины, в которых копошатся немногочисленные выжившие, но... Забавно: когда мне было плохо, а живот сводило судорогами от голода, я как-то не думал о глобальном. Когда ты выживаешь, а не живёшь, вообще как-то не сильно задумываешься о судьбе мира. Мы ведь далеко не сразу сумели обустроить станцию для жизни, да и с едой были постоянные перебои... Правда, таких нападений как в последний раз, раньше не было: разве что приходили воришки из туннелей, да разные "важные люди" своих послов присылали. Даже мыслишка грешная в голову закралась: а не ваших ли это нападение рук дело? Ведь удачно получилось...

— И раз вы мне говорите о своих подозрениях, значит решили?.. — Каденс стоило немалых усилий сохранить свой голос спокойным (всё же предположение человека её задело).

— Бессмысленно, — констатировал пожилой мужчина. — Затрат много, а пользы даже ни грош. Технологии? У нас их оставалось не так уж и много. Богатства? За время, которое мы живём во дворце, я увидел больше золота и драгоценных камней, чем за всю остальную жизнь. Знания? Никого из нас не допрашивают... ну или мы этого не помним. Да нас проще было купить парой ящиков с фруктами, пусть даже они нам не сильно подходят, но несварение бы списали на то, что все отвыкли от нормальной еды.

Джеймисон протянул правую переднюю ногу к вазочке, прикоснулся копытом к сочному красному яблоку и поднял его вверх, на несколько секунд замерев со взглядом, в котором читалось недоумение. Уронив фрукт обратно, он отдёрнул ногу и нервно выдохнув спросил:

— Зачем мы вам? Зачем вы с нами возитесь? Понимаю, если бы за нами стояла целая страна, с которой нужно было бы договариваться... Но ведь нет больше той страны. Вы прямо сейчас можете пойти и забрать те руины, которые от неё остались: вряд ли оставшееся в руках людей оружие станет непреодолимой преградой.

Сидя напротив пожилого жеребца, усталого и готового сломаться в любой момент, розовая аликорн ощущала себя крайне неуютно. У неё не было опыта подобных разговоров и она не знала, стоит ли вообще что-либо говорить.

"Сказать банальность вроде "Каждый пони поступил бы так"? Не поверит. Да и не стал бы этим заниматься каждый пони: у всех ведь есть свои заботы", — молчание затягивалось и Каденс понимала, что что-то всё же произнести необходимо, чтобы хотя бы показать, что искренность человека ей не безразлична.

— Знаете, мистер Джеймисон... Я не буду убеждать вас в нашем бескорыстии, миролюбии или отсутствии грехов, — голос крылато-рогатой кобылки дрогнул, стоило вспомнить о Блюбладе, Шайнинге, Грифоньей Империи. — Помощь вам не требует от нас много усилий, а тот урок, который мы извлекли из истории вашего мира — это ценность, которую сложно переоценить. Сансет Шиммер... единорожка, которая какое-то время жила рядом с вами, прямо сейчас готовится к тому, чтобы вернуться в ваш мир и попытаться исправить ситуацию. Мы это делаем не потому, что нам что-то от вас нужно, а потому, что мы можем это сделать. Если вы пожелаете, то когда всё будет готово, сможете вернуться вместе с ней и тоже приложить своё... свою руку к труду по восстановлению сломанного. Пока же, будьте нашими гостями и, может быть, наш мир сможет стать для вас домом?

* * *

— Чего грустишь, красавчик? — отвлёк Шайнинга от созерцания кружки с дрянным пивом голос кобылы.

Переведя взгляд на нарушительницу его личного пространства, Армор напрягся всем телом и приготовился к рывку, но... в баре продолжали шуметь голоса отдыхающих зебр и пони, пришедших отдохнуть после трудового дня или рейда за стены города, играла ненавязчивая музыка, лился свет от магических светильников. На его стол, расположенный в углу зала, время от времени бросали взгляды сослуживцы, которые общались с помпейцами, выспрашивая слухи и последние новости.

— Может быть предложишь кобылке сесть? — ехидным голосом осведомилось существо с чёрным хитином вместо шёрстки, худощавым телом, кривым рогом, стрекозиными крыльями и ногами... одетыми в чёрные же чулки.

— Не вижу кобылки, — недружелюбно изрёк единорог.

— Хам, — произнесла чейнджлинг, с невозмутимым видом занимая табурет напротив и поднимая над головой взятый со стола красный флажок, что означало готовность сделать заказ. — Так чего у тебя вид такой, будто ты весь свой отряд в одиночку на Вечнозелёные Луга провожаешь?

"Да что она прицепилась?", — раздражённо подумал жеребец, искренне жалеющий о том, что командир приказал не провоцировать местных, а главное — не поддаваться на провокации перевёртышей.

— Тебе-то какое дело? — Шайнинг уже хотел встать и пересесть за другой стол, но свободных в зале не осталось, а присоединяться к чужой компании было бы грубо.

— Грустные пони фонят очень невкусными эмоциями, — совершенно серьёзно ответила незнакомка, ставя флажок обратно на стол (официантка уже спешила к ним). — Это как запах чего-то кислого или тухлого: не смертельно, но неприятно.

— Тогда сделай нам обоим одолжение, — нахмурился Армор и после короткой паузы добавил: -Оставь меня в покое.