— Не убив женщину?
— О, меня это не волнует. Нет, мы не можем проникнуть внутрь, не приведя эту штуку в действие. Вам нужно знать технические подробности, о виртуальных растяжках, о выключателях мертвой руки? Достаточно сказать, что применение силы — это не вариант. И поэтому я обращаюсь к вам, послушник. В конце концов, 478-я — это мир вашей церкви.
Фьючерити развел руками: — Что я могу сделать?
Тахгет беззаботно рассмеялся. — То, что у вас, священников, получается лучше всего. Поговорить.
Ужасный груз ответственности, который Фьючерити почувствовал с тех пор, как иерократ "вызвал" его на это задание и послал на орбиту, теперь тяжело давил на него. Но, как он обнаружил, больше всего он боялся не за свою собственную безопасность и даже не за судьбу этой бедной женщины, а просто за то, что выставил себя дураком перед этим суровым капитаном. Как тебе не стыдно, Фьючерити Дрим!
Он заставил себя сосредоточиться. — Как мне с ней поговорить?
Капитан махнул рукой. В воздухе возникло изображение головы Мары, и Фьючерити увидел, как в маленькой диораме ее каюты появилось его собственное миниатюрное изображение. Итак, он вступил в контакт с этой бомбисткой.
Он попытался прочесть выражение ее лица. Она выглядела моложе своих тридцати шести лет. У нее было красивое овальное лицо с довольно мягкими чертами — длинный нос, маленький рот. Ее никогда не назвали бы красивой, хотя что-то в форме ее черепа, подчеркиваемого короткой стрижкой в стиле Идеократии, было утонченно привлекательным. Пока она изучала его, явно без любопытства, выражение ее лица было ясным, лоб гладким. Она выглядела любящей, подумал он, любящей и довольной собой, своей жизнью. Но вокруг ее глаз залегли напряженные тени. Это была нежная женщина, оказавшаяся в ужасающей ситуации. Она, должно быть, была в отчаянии.
Ее губы тронула улыбка, слабая, но быстро исчезнувшая. Она спросила его: — Вы ничего не собираетесь сказать?
Капитан закатил глаза. — Наша террористка смеется над тобой! Хорошее начало, послушник.
— Простите, — выпалил Фьючерити. — Я не хотел пялиться. Просто я пытаюсь привыкнуть ко всему этому.
— Это не та ситуация, которая мне нужна, — сказала Мара.
— Уверен, что мы сможем найти способ ее разрешить.
— Выход есть, — сказала она без колебаний. — Просто отвезите меня домой. Это все, о чем я просила с самого начала.
Но это невозможно. Фьючерити никогда раньше не вел переговоры с вооруженными беглецами, но слышал много признаний и знал цену терпению и обходным путям. — Мы еще вернемся к этому, — сказал он. — Меня зовут Фьючерити Дрим. Я живу на планете под названием база 478. Наше правительство называется Экклесия.
— Вы священник.
Он машинально ответил: — Всего лишь послушник, дитя мое.
Теперь она открыто смеялась над ним. — Не называйте меня ребенком! Я сама мать.
— Прошу прощения, — пробормотал он. Но боковым зрением он еще раз просмотрел данные в декларации. Она путешествовала одна; ни на корабле, ни на Чандре не было никаких упоминаний о ребенке. Не противоречь, — сказал он себе. Не устраивай перекрестного допроса. Просто поговори. — Вам придется помочь мне справиться с этим, Мара. Вы сами исповедуете какую-нибудь веру?
— Да, — фыркнула она. — Но не в вашем вкусе.
С момента падения Коалиции религия, которой служил Фьючерити, известная как "Друзья Вигнера", претерпела множество расколов. Он выдавил улыбку. — Но мне придется это делать, — сказал он. — Капитан обратился за помощью к моему иерократу. Мара, вы должны понимать, что для того, чтобы разобраться в этой ситуации, вам придется поговорить со мной.
— Нет.
— Нет?
— Мне нужно поговорить. Это очевидно. Но не с послушником. И не священником, или епископом, или...
— Иерократом. — Он нахмурился. — Тогда с кем?
— Майклом Пулом.
Это древнее, священное имя заставило Фьючерити на мгновение замолчать. Он взглянул на капитана Тахгета, который удивленно поднял брови. Вы видите, с чем я столкнулся? Возможно, эту женщину все-таки ввели в заблуждение.
Фьючерити сказал: — Мара, Майкл Пул — наш мессия. В эпоху первых Друзей он отдал свою жизнь на благо человечества...
— Я знаю, кем он был, — отрезала она. — Как вы думаете, почему я спросила о нем?
— Тогда, — осторожно произнес он, — вы должны знать, что Пул мертв — или, по крайней мере, потерян для нас — уже более двадцати трех тысяч лет.
— Конечно, я это знаю. Но он здесь.
— Духом Пул всегда с нами, — благочестиво произнес Фьючерити. — И он ждет нас во времениподобной бесконечности, где будут очищены мировые линии реальности.
— Не так. Он здесь, на базе...
— 478.
— 478. Вы, люди, держите его взаперти.
— Правда?
— Мне нужен Майкл Пул, — настаивала Мара. — Только он. Потому что он поймет. — Она отвернулась от Фьючерити. Система визуализации последовала за ней, но она закрыла лицо руками, поэтому он не мог прочитать выражение ее лица.
Капитан Тахгет сухо сказал: — Думаю, вам нужно поговорить со своим иерократом.
II
Иерократ отказался обсуждать подобные вопросы по каналам связи, поэтому Фьючерити пришлось вернуться на поверхность. В течение часа флиттер Фьючерити удалился от звездолета.
Из космоса "Вежливый запрос" представлял собой удивительное зрелище. Это был грубый цилиндр, возможно, около километра в длину, но ему не хватало симметрии ни по одной оси, и его основная форма была почти скрыта выступающими на его поверхности структурами: плавниками, парусами, шипами, насадками, ковшами, перепонками. Закаленный межзвездным пространством, корабль сиял металлом и полимером. Но выглядел он скорее как нечто органическое, чем механическое, выросшее само по себе, возможно, как колючая рыба из далеких глубин базы 478, а не как нечто, созданное разумом.
Было что-то глубоко тревожащее в отсутствии симметрии на корабле. Но, как предположил Фьючерити, симметрия была навязана людям устойчивыми направленными вверх и вниз гравитационными полями планет. Если вы плаваете между звездами, вам не нужна симметрия.
И, кроме того, как утверждали семинарские сплетни, несмотря на контролирующее присутствие Тахгета и его команды, на самом деле это был вовсе не человеческий корабль. Вблизи он, конечно, не выглядел таким.
Фьючерити почувствовал облегчение, когда его флиттер вырвался из леса корабельных шипов и сетей и начал снижаться к базе 478.
478-я была миром руин: из высоких слоев атмосферы земля выглядела так, словно ее расплавили, покрыв пузырящимся бетонно-серым шлаком. Когда-то все ресурсы этого мира были направлены на ведение галактической войны. База 478 была учебным центром, и здесь миллионы человеческих граждан превращали в солдат, чтобы бросить их в ужасные схватки войны в сердце Галактики, откуда мало кто вернулся. Даже сейчас мир сохранил тот номер, под которым он был зарегистрирован в исчезнувших каталогах Земли.
Но времена изменились. Война закончилась, Коалиция распалась. Многие из этих огромных зданий военного времени сохранились — они были слишком прочными, чтобы их можно было снести, — но будущее видело среди серого всплески зелени, места, где древние здания были расчищены, а земля обнажена. Эти островные фермы работали, чтобы прокормить уменьшившееся население 478-й. Фьючерити сам вырос на такой ферме задолго до того, как надел рясу.
Он никогда не покидал пределы своего родного мира — на самом деле, он летал на орбиту только однажды, во время обучения в семинарии; его наставник настаивал, что нельзя притворяться священником пангалактической религии, не увидев, по крайней мере, свой собственный мир, висящий без опоры в сиянии Галактики. Но Фьючерити много учился и пришел к выводу, что, хотя в этой Галактике, населенной людьми, есть гораздо более захватывающие и экзотические места для жизни — не в последнюю очередь сама Земля, — на свете мало мест, столь упорядоченных и цивилизованных, как его собственный маленький мир, с его гордыми традициями военного и инженерного дела, а также с его глубоко набожным правительством. И со временем ему это понравилось. Ему даже понравились слои монументальных руин, которые покрывали каждый континент, потому что то, как их заселяли и использовали повторно, стало для него уроком стойкости человеческого духа.
Но столь древний мир скрывает множество тайн. После того, как его флиттер приземлился и иерократ допустил его в помещение, расположенное глубоко под старейшим колледжем Экклесии, Фьючерити почувствовал, как его душа сжимается от удушающего бремени истории.
И когда Майкл Пул открыл глаза и посмотрел на него, Фьючерити задался вопросом, кто из них был самым растерянным.
Комната была пустой, ее стены были бледно-голубыми. Ее архитектура была четырехгранной, разработанная с уважением геометрия напоминала об иконе прошлого Майкла Пула — четырехгранных входах в червоточины, которые великий инженер когда-то построил, чтобы открыть Солнечную систему. Но эти наклонные стены делали комнату замкнутой: это была не часовня, а келья.
Когда Фьючерити вошел, единственный обитатель комнаты поднял глаза. Он сидел на единственном предмете мебели — низкой кровати. Фьючерити сразу же вспомнил о Маре, которая находилась в другой, просто обставленной комнате, точно так же захваченная своим таинственным прошлым. Мужчина был грузным и невысоким — ниже, чем представлялось Фьючерити. У него были черные волосы и темно-карие глаза. На вид ему было около сорока, но этот человек вышел из эпохи, когда регулярно применялась антивозрастная терапия, так что ему могло быть сколько угодно лет. Мускулы на его плечах напряглись, а руки были сцеплены вместе, большие, сильные руки инженера. Он выглядел напряженным, сердитым, затравленным.
Пока Фьючерити колебался, мужчина вперил в него агрессивный взгляд. — Кто ты такой, во имя Леты? — Язык был архаичным, и на ухо Фьючерити тихо прошептали перевод.
— Меня зовут Фьючерити Дрим.
— Фьючерити? — Он громко рассмеялся. — Еще один беспокоящийся о бесконечности.
Фьючерити был шокирован тем, что этот человек так небрежно высказывался о ереси. Но на сегодня с него было достаточно того, что его запугивали, и он взял себя в руки. — Вы живете в мире, где беспокоят бесконечно, сэр.
Мужчина посмотрел на него с невольным уважением. — Полагаю, с этим не поспоришь. Я не напрашивался сюда. Просто помни об этом. Так что я знаю, кто ты. Кто я?
Фьючерити глубоко вздохнул. — Вы Майкл Пул.
Пул поднял руку и повертел ею взад-вперед, изучая. Затем он встал и без предупреждения ударил Фьючерити по щеке. Пальцы Пула рассыпались на облако пикселей, а Фьючерити ничего не почувствовал.
— Нет, — пробормотал Пул. — Думаю, ты ошибаешься. Майкл Пул был человеком. Кем бы я ни был, это не так.
Секунду Фьючерити не мог вымолвить ни слова. Он пытался взять себя в руки, несмотря на этот шквал потрясений.
К удивлению Фьючерити, Пул сказал: — Извини. Возможно, ты этого не заслуживал.
Фьючерити покачал головой. — Мои потребности не имеют значения.
— О, да, так и есть. Если ты об этом забудешь, все пойдет прахом. — Он бросил взгляд на четырехгранную камеру. — Что нужно сделать, чтобы раздобыть здесь солодовый виски?.. Ой. Я забыл. — Он посмотрел вверх, на приземистый шпиль тетраэдра, и протянул руку в обхвате. Через мгновение в ней появился стакан с лужицей янтарной жидкости. Пул с удовлетворением отхлебнул из него. Затем он окунул пальцы в напиток и стряхнул капли в сторону Фьючерити. Когда капли попали на рясу послушника, они разлетелись на маленькие кусочки света. — Протоколы соответствия, — пробормотал Пул. — Как тебе это? Почему я здесь, Фьючерити Дрим? Почему я разговариваю с тобой, почему я снова в сознании?
Фьючерити прямо сказал: — Мне нужна ваша помощь.
Пул сел, отхлебнул из своего стакана и хмыкнул. — Опять о вашей декадентской тупой теологии?
— Не о теологии, — спокойно ответил Фьючерити. — О человеческой жизни.
Это, казалось, привлекло внимание Пула. Но он спросил: — Сколько времени на этот раз?
Фьючерити, проинструктированный иерократом, точно знал, что он имел в виду. — Чуть больше тысячи лет.
Пул закрыл глаза и помассировал виски. — Вы ублюдки, — сказал он. — Я ваш виртуальный Иисус. Мессия-симулякр. И я был недостаточно хорош. Поэтому вы поместили меня в хранилище памяти, в ящик, о котором я не мог даже мечтать, и оставили там на тысячу лет. А теперь вы снова откопали меня. Почему? Чтобы распять меня на дне червоточины, как первого Пула?
Фьючерити начал раздражаться. — Я ничего не знаю ни об Иисусе, ни о распятии. Но я всегда думал, что понимаю Майкла Пула.
— Как ты мог? Он умер двадцать тысячелетий назад.
Фьючерити безжалостно заявил: — Тогда, возможно, я неправильно оценил его характер. Мы вернули вас не для того, чтобы причинить вам вред. Мы вернули вас вовсе не ради вас. Вы здесь, потому что кто-то, попавший в беду, просит вас о помощи. Возможно, вам стоит подумать о ком-то другом, кроме себя, как, несомненно, поступил бы Майкл Пул.
Пул покачал головой. — Я в это не верю. Ты пытаешься манипулировать мной?
— Я бы и не подумал об этом, сэр.
Пул отхлебнул свой невероятный напиток. Затем он вздохнул. — Так в чем проблема?
III
У Пула не было физического местоположения как такового; он "находился" там, куда его спроецировали. Он мог бы проявиться на борту "Вежливого запроса" посредством проекции из подземных хранилищ Экклесии. Но Пул сам настоял на том, чтобы данные, определяющие его личность, были загружены в хранилище корабля, поскольку в противном случае задержки на скорости света создали бы барьер между ним и этой хрупкой женщиной, которая просила его о помощи.
Казалось, Пул получил то, что хотел.
Властям Экклесии потребовался целый день, чтобы согласовать протоколы передачи с капитаном Тахгетом и его командой. Фьючерити, не специалисту в таких вопросах, было трудно понять эту задержку, но оказалось, что Пул определялся на квантовом уровне. — И вы можете передавать квантовую информацию, — сказал Пул, — но не можете ее скопировать. Таким образом, ваши монахи не могут создать резервную копию меня, Фьючерити, так же, как и вашу. Звучит обнадеживающе, не так ли? И именно поэтому монахи такие нервные. — Но Пул был взбешен тем, что экклезиасты убедили Тахгета в том, что они владеют авторскими правами на него и будут защищать свою "интеллектуальную собственность" от "пиратства". — Авторское право! На меня! Они что, думают, я — геном червя?
Между тем, капитана Тахгета оскорбило само предположение о пиратстве, и он пожаловался на задержки, которые ему никто не компенсировал, не говоря уже о риске того, что нестабильная ситуация с женщиной с бомбой на борту его корабля будет продолжаться так долго.
Фьючерити эти операции показались необычными, и с ними было ужасно трудно справиться. В конце концов, когда Фьючерити впервые поднялся на орбитальный космический корабль, он даже не подозревал о существовании этого подобия Майкла Пула.
Его иерократ сказал, что виртуальный Пул был глубочайшей тайной Экклесии. Действительно, такой младший послушник, как Фьючерити, вообще не должен был слышать ни о чем подобном, и иерократ ясно дал понять, что винит Фьючерити в том, что он не смог разрешить ситуацию со звездолетом, не прибегнув к этому: по мнению иерократа, Фьючерити уже потерпел неудачу.
