— А-арх, — прохрипел Речник, мотая головой. Перед глазами плыл туман, прорезанный зелёными сполохами.
— Мрра-а-ау! — заорал кто-то под боком и ударил Фрисса в бедро. Речник вскочил, хватая ртом воздух. У его ног дёргал лапами и испуганно вопил Алсаг — его шерсть тускло белела во мгле.
— Да что же с вами всеми... — пробормотал Нецис, почти невидимый во мраке, наклоняясь над котом и крепко его встряхивая. Алсаг дёрнулся, распахнул светящиеся глаза и с жалобным писком обмяк. Фрисс обхватил мохнатое тело обеими руками. И его, и кота трясло.
— Он сжёг их всех, — прошептал Фрисс, глядя в пустоту. — Построил печь, чтобы сжигать живых... Он не мог, это всё — лживые мороки! Гедимин никогда, никогда не убивал беззащитных, он же...
Не договорив, Речник застонал и крепче прижал к себе напуганного хеска. Тот вздрогнул всем телом и попытался зарыться головой в одежду Фрисса.
— Он бы не стал даже под угрозой смерти, — шептал Речник, не замечая ничего вокруг. — А я... Вайнегова Бездна! Я выстрелил в него... я ранил Гедимина, я стрелял в безоружного... целился в раненого, в беспомощного... Боги мои, что за проклятие...
— Мрра-ау! — взвыл Алсаг, колотя лапами по воздуху. — Пусть мёрртвые убирраются пррочь, я никогда не стану такой меррзостью! Пррочь, пррогнившие мерртвяки, уберрите от меня лапы!
— Та-а, илкор ан Ургул, — прошелестел Нецис, проводя по губам Речника и носу кота мокрой ладонью. Резкий запах незнакомых трав ударил в ноздри, Алсаг громко чихнул, Фрисс вытаращил глаза и выпустил кота.
— Река моя Праматерь! — Речник взглянул на Нециса, только сейчас осознав, что мороки развеялись, и он снова на стоянке посреди Великого Леса, и пахнет вокруг мокрым мхом и прелой листвой. — Ох ты... Нецис, это мы тебе спать не даём?
— Пустяки, Фрисс, — отмахнулся Некромант, подтаскивая поближе свой спальный кокон. — Вы звали на помощь — разве я мог не прийти?! Но всё же, илкор ан Кигээл, одна вещь мне очевидна. Пора нам завязывать со сном до заката...
Поутру все путники были угрюмы, молча жевали зачерствевшие припасы и украдкой смотрели друг на друга. Фрисс багровел от стыда и стискивал зубы, Алсаг не поднимал взгляда от миски, Нецис задумчиво копался во мху. Над путниками, тихо шелестя, разворачивались перистые листья Чокры, на ночь свернувшиеся клубком. С них свисали крепко приклеенные нити чьей-то икры. Одна не удержалась и упала на голову Некроманта. Нецис невозмутимо подобрал её, растёр икринки между пальцами и довольно хмыкнул.
— Некоторые рецепты норси поистине удивительны, — задумчиво сказал он. — Как-то мне довелось попробовать засоленную икру канзисы...
— Река моя Праматерь! А засоленные камни ты здесь не пробовал?! — не выдержал Фрисс. — Какой страшный голод должен тут быть, чтобы медузью икру потянули в рот?!
— И в тебе, Фрисс, есть нечто удивительное, — покачал головой Нецис. — К примеру, твоё отношение к некоторым видам пищи...
Флона переступила с лапы на лапу, рыкнула и потянулась к шевелящемуся листу Чокры. Лист тут же свернулся и юркнул в расщелину корня. Двухвостка обиженно взревела и громко затопала, разбрасывая вокруг обрывки мха.
— Пойду нарежу листьев, а то она не уймётся, — вздохнул Речник, прикидывая расстояние до ствола, из которого торчали перистые пучки. — Без меня друг друга не ешьте!
...Речник спрятал кошель с красками и внимательно посмотрел на разрисованную руку. Чёрные тонкие линии обхватили запястье, красные "лучи" протянулись меж пальцами, врастая в багровую дугу-полукруг. "Я верен долгу," — читалось в чёрных и алых завитках, — "и надежда меня не покинула".
— Мерзкий морок! — досадливо поморщился Речник — увиденное ночью так и стояло перед глазами, заслоняя собой лес. — Кому только в голову такое пришло?! Так оговорить Гедимина, свалить на него такую вину... Он никогда не поднимал руку на беззащитных, он даже крыс щадил!
— Та-а... — Нецис посмотрел на него с затаённым беспокойством. — Видение невозможно без света, а в этом году сам свет отравлен. Солнечный змей будет очень рад, если самые прочные союзы разрушатся. Он знает, какие видения вытащить из мрака, чтобы разбудить злобу и страх. Не бойся, Фрисс. Снам Кровавого Солнца нельзя верить.
Двухвостка переступила с лапы на лапу и с решительным фырканьем потопала в заросли. Фрисс ухватился за шип — тюки с рублеными листьями заскользили вдруг по панцирю и чуть не улетели в мох. Приземистая вьющаяся "трава" захрустела, в разные стороны полетели обломки коры, в воздух поднялось облако древесной трухи. Панцирь Флоны заскрежетал о вывороченный корень Высокой Чокры, Двухвостка раздражённо дёрнула лапой, смяла раскидистый папоротник, принюхалась к раздавленным листьям и остановилась, сосредоточенно их жуя. Путники переглянулись.
— Когда же ты наешься?! — нахмурился Речник и громко стукнул палкой по краю панциря. Двухвостка смущённо фыркнула и побрела дальше, с трудом вытаскивая лапы из прелой листвы и переплетённых мхов. Из зарослей взвилась стая микрин и порскнула в разные стороны, врезаясь в кусты и подвернувшихся людей. Через десять шагов Флона остановилась, мотнула головой и испуганно заревела. Впереди не было и намёка на тропу — папоротники, мхи, лианы и вылезающие из земли корни сплелись воедино, в плотную чёрно-зелёную сеть.
— Та-а, илкор ан Сарк... Так мы далеко не уедем, — покачал головой Нецис, снимая с пояса тонкий и бесполезный на вид костяной нож.
— Нецис, сиди где сидишь. Я расчищу, — Фрисс с обречённым вздохом вынул из ножен мечи и посмотрел вниз, выискивая, куда можно встать. Флона перепахала слежавшиеся чёрные листья, они встали дыбом, и Речник не был уверен, что под ними твёрдая земля.
— Синхи кэи си-меннэль, — пробормотал Некромант, придерживая Речника за плечо. — Есть другой способ...
Он быстро, но осторожно провёл лезвием ножа по своему предплечью — обе кромки почернели от крови — поднял нож над шипами Двухвостки, остриём к лесу, и плавно взмахнул им справа налево. Фрисс тихо присвистнул — никто не притронулся к кустам, но они, рассечённые надвое, осыпались к лапам Флоны. Двухвостка настороженно фыркнула.
— Та-а, си-меннэль, — дёрнул плечом Некромант и взмахнул ножом сверху вниз, вычерчивая в воздухе два луча от одной вершины. Зелёная сеть распалась, впереди открылся широкий просвет. Флона с радостным рёвом прыгнула вперёд, едва не растеряв поклажу. Костяное лезвие окуталось мертвенным белесым светом.
— Синхи, — кивнул Нецис, не опуская нож. Невидимый, но очень длинный и острый клинок рассекал заросли на его пути, прокладывая тропу, и самые прочные корни рассыпались перед ним. Двухвостка топала по туннелю в чаще, подбирая на ходу то лист, то веточку, иногда что-то чавкало под её лапами, и панцирь начинал раскачиваться. Речник покачал головой.
— Вот это колдовство, — пробормотал он. — Совсем как тем летом... Нецис, а если ты устанешь, я с этим ножичком управлюсь?
— Ничего нет проще, — отозвался Некромант. — Вот, держи. Только не направляй ни на меня, ни на Флону... и себе ничего не отрежь — это лезвие куда острее твоего меча! Нам ещё повезло — попали сюда в засуху, при разливе Ньянзы тут не пробраться и вплавь...
...Костяной нож рассёк путаницу колючих лоз, натянутую меж Высокими Деревьями, Двухвостка сунулась в просвет и испуганно заревела — земля вдруг ушла из-под её передних лап. Фрисс кубарем перекатился к её хвосту, Флона попятилась, отползая от опасного края, и замерла, шумно дыша и мотая головой. Недоеденная лиана свисала из её пасти.
— Одно из русел Ньянзы, — бесстрастно пояснил Нецис, глядя вниз, в открывшийся внезапно овраг. — Очень неплохо, Фрисс. Мало кто находит Эртану с первого захода. Отсюда хорошо виден город — можешь посмотреть на башню Уджумбе. Вблизи её трудно увидеть целиком.
— Река моя Праматерь, — пробормотал Фрисс, перебираясь на середину панциря. Флона уже не падала, бояться было нечего, и Речник с изумлением смотрел вниз, на дно широкого оврага. Его склоны сплошь поросли папоротниками, корни Высоких Деревьев высовывались из земли, и мох свисал с них. Внизу непроходимой стеной поднимался мечелист, а в крохотных просветах-оконцах темнела вода, подёрнутая ряской. Что-то яркое всплыло в ближнем "окне" и замерло, вскинув над водой голову с разинутой жёлто-чёрной пастью. Воздух с оглушительным треском вспорола маленькая молния, в пасть упала сбитая на лету медуза, и молчаливый хищник тихо ушёл под воду.
— Если судить по этому руслу, воды в Ньянзе почти не осталось, — тихо заметил Нецис, выглядывая что-то на склонах. — Каменная облицовка ещё сохранилась, и мы могли бы спуститься, но вот переплывать русло, заросшее Х"тарр Кси...
— Храни меня Река, — покачал головой Фрисс. — Вода, должно быть, тёплая, раз они так расплодились...
Хищные растения высовывали змеиные головы из каждой лужицы — маленькие, едва ли длиннее локтя, но смертельно опасные. Флона смотрела на них, громко пыхтя, как будто силилась понять, еда это или враг.
— Здесь был пруд? — теперь и Фрисс разглядел серые базальтовые плиты, выщербленной чешуёй покрывшие каждый склон. Корни давно взломали их, а мох разъел, но камень ещё проступал из-под буйной зелени. Где-то справа от Двухвостки, за стеной деревьев, на краю оврага что-то негромко поскрипывало, и Речник как будто видел тени, скользящие по дну, и смутные груды камней внизу, под тенями.
— Скорее, речка, — ответил Некромант, пытающийся рассмотреть не то камни, не то тени. — Река Ньянза с притоками, озёрками, старицами и каналами. В дни дождей — озеро Ньянза. Плотины удерживали воду в каждой запруде, но сейчас они разбиты. Надеюсь, они хотя бы не подломятся под ногами, иначе в город только я и доберусь...
Он спрыгнул наземь и углубился в тростниковую чащу, жестом велев Речнику сидеть на месте. Тот кивнул и отвёл наконец взгляд от оврага.
По ту сторону Ньянзы бесконечный лес не обрывался, но заметно редел — и там, где сплетались его корни, проступали остовы каменных зданий. Фрисс видел под яркой листвой подобие разбитой на части крепостной стены, многогранные башни, поваленные, как срубленные деревья, ступени приземистых пирамид и неясное копошение в заросших "оврагах" улиц. Что-то белесое и красноватое поблескивало там, некоторые кусты как будто переползали с места на место, под паутиной лоз что-то вспыхивало холодной зеленью. Вдали, над месивом камня и живых ветвей, вровень с Высокими Деревьями поднялась бело-розовая башня. Изогнутые зубцы выступали из её стен, крыша терялась в низкой зелёной дымке, заменяющей здесь облака, рядом с зубцами из камня торчали пучки перистых листьев, а розовые стены словно опутывала зелёная паутина.
— Башня Уджумбе... — завороженно прошептал Фрисс и запрокинул голову, пытаясь разглядеть её вершину. — Надо же было так построить...
— Она старше города, — сказал Нецис, незаметно вернувшийся на панцирь. — Увы, вплотную к ней не подойти. Эртану слишком сильно разрушен, да и растения не дремали... Кажется, Фрисс, я нашёл тропу. Попробуем пробраться к плотине.
Двухвостка, прижимаясь к земле, протиснулась под дугой толстенного корня и вынырнула по ту сторону с призывным рёвом. Следом шмыгнул Алсаг, и Фрисс услышал его ошеломлённый вопль, а затем — гневное шипение. Речник кинулся следом, на ходу хватаясь за мечи, и вылетел из зарослей на краю оврага, споткнувшись о взъерошенного кота.
— Фррисс, там мерртвяк! Мрра-ау! — завопил хеск, пытаясь поднять упавшего Речника. Тот сел, хмуро глядя на овраг и то, что колыхалось над ним.
То, что издали казалось обломками плотины, ими и было — базальтовые глыбы, словно сплавленные воедино страшным жаром, сейчас утонули под илом и палой листвой и спрятались под ковром мха. Но из них торчали шевелящиеся "ветки", собранные из почерневших костей. Они силились сдвинуть глыбы, то смыкались, то расходились, а между ними слабо извивалась на гребне стены гигантская костяная многоножка. По дну оврага, утопая в тине, ползал полусгнивший и поросший папоротниками костяной голем — токатль, гигантский паук с узором из черепов на спине. Их глазницы ещё светились. Токатль пытался подняться по каменному склону, но лапы плохо ему подчинялись, и раз за разом он скатывался обратно и покрывался новыми слоями грязи и водорослей. Речник поёжился и убрал в ножны один из мечей, освобождая руку с серебряным кольцом.
— До нас не долезет, — буркнул он. — А вон та костяная штука...
Нахмурившись, он шагнул к краю оврага. Костяная змея, распластанная на плотине, трепыхалась, пытаясь поднять "голову" (или то был хвост?). Длины ей хватило бы — как раз от края до края, поверх каменных глыб и тёмной воды... Что-то сухо щёлкало на краю, и Речник, вытянув шею, рассмотрел костяную лапу с торчащими кверху зубцами. Она покачивалась в воздухе, пытаясь поймать что-то невидимое.
— Та-а... Что тут, Алсаг? Ты на колючку наступил? — из кустов, рассовывая по карманам листья и дохлых многоножек, выбрался Нецис. Без особого интереса взглянув на токатля, он повернулся к плотине и приглушённо охнул. Его глаза вспыхнули.
— Илкор ан Сарк! Вот это да... Как будто и года не прошло... Восхитительная сохранность, Фрисс. Ты только посмотри на это — словно в масле держали, а не в болотной жиже! Кость к кости, камешек к камешку...
Речник с недоумением проследил за взглядом Некроманта и пожал плечами — ничего хорошего в извивающемся внизу костяном чудище он не видел. Хорошо хоть, оно наверх не вползёт...
— Что же... — немного успокоившись, Некромант повернулся к спутникам. — Флону придётся оставить здесь, и пусть Алсаг за ней смотрит. Ночевать в Эртану не хочется, но пока неясно, выберемся ли мы до темноты... возьми припасы и спальный кокон.
Нецис закинул за спину одну из дорожных сумок и остановился на краю, поджидая Фрисса и с интересом глядя на костяную "лапу" под обрывом.
— Мрря?! — Алсаг растерянно посмотрел на Речника. — Фррисс, как же вы без меня?!
— Как-нибудь справимся, — вздохнул тот, развязывая тюк с солониной и подвешивая на ветку водяной шар. — Вот тебе еда и вода. Следи, чтобы Флона лишнего не ела. Не знаю, что надумал Нецис, но он в таких вещах разбирается...
Подойдя к Некроманту, Речник резко выдохнул — пока он отвлекался на кота, костяные чудища поладили между собой — и "змея" медленно, но верно поднималась над оврагом на почерневших "ветках" плотины. Зубчатая "лапа" со склона тянулась к ней, такая же на другом конце уже подхватила её "хвост" и притянула к берегу. Нецис спокойно следил за нежитью и время от времени одобрительно хмыкал.
— Пытаюсь вспомнить, как его звали, — с сожалением вздохнул он, когда Речник встал рядом. — Мало что знаю о Чёрных Нерси, и это весьма печально... Имарна Нор"чакаази, может быть, но для верности посмотреть бы клейма на сваях, а туда не спуститься. Будем считать, что это был он. Великолепный Мастер Праха, сам Ил-Хецар мог бы им гордиться...
— Река моя Праматерь, — услышав знакомое имя, Речник поёжился. — Ты об этом костяном чудище? Вспоминаешь, кто его сделал? Это, что, местный мост?!